***
Клинок Сабито окрашивается в черный цвет. Кузнец Хаганезуко Хотару раздосадованно поджимает губы. Юный истребитель демонов взвешивает в руке катану, делает пробный выпад, и прислушиваясь к чему-то внутри себя, кивает. — Спасибо, Хотару — Зови меня «Хаганезука-сан», наглый мальчишка!***
— Ты умрешь, истребитель! — рычит демон с тремя шрамами в форме крестов на лице. Ему страшно. Он предчувствует скорую кончину. Его движения все больше размывает, а сам он больше не может контролировать себя и сохранять голову холодной. Демон перестает напоминать человека даже отдаленно, выпуская блестеть зубы и когти. Демону хочется сбежать. Вырваться. Умертвить стоящего перед ним маленького охотника в белом хаори. Сабито впервые встречает демона двенадцати лун. Сабито разочарован его слабостью, но остается серьезным и не позволяет расслабиться. — Первый Стиль: Рассекающая Водяная Гладь. Демона разрезает пополам, и он истошно вопит. Сабито приземляется после техники прямо рядом с демоном, втыкая меч в его голову и пригвождая тем самым к земле. — Где скрывается Мудзан? Сабито смотрит на демона пустым равнодушным взглядом. Он не считает их за людей. Он их презирает. Меч Сабито вертится в его лбу. — Я НИЧЕГО НЕ СКАЖУ!!! Демон пытается применить искусство демонической крови, но Сабито отрезает ему руки быстрее, чем он успевает что-либо сделать. — Жаль. Третья низшая луна перестает существовать. Черный ворон кружит над пеплом, говоря Сабито явиться в главный штаб.***
Сабито тринадцать, и он — самый молодой Столп в истории. Макомо одиннадцать, она тайком красит губы найденной в квартале красных фонарей еще в детстве помадой, одевает красивые цветочные кимоно и фехтует невообразимо легко. Каждый ее выпад — как падение капли. Брызги разлетаются, калеча демонов, отрывая им конечности и головы. Макомо смотрит на это с неизменной легкой улыбкой и идет вслед за Сабито. Сабито смотрит на Макомо. Поправляет ее движения, учит шестой кате водного стиля и возвращает обратно к Любимому Учителю Урокодаки. Макомо еще не прошла Финальный отбор и не имеет права называться Истребителем демонов, но как еще ее можно назвать, если мертвые демоны падают у ее ног? Сабито без разрешения учителя берет Макомо на миссии и учит ее правильно дышать, правильно стоять, правильно убивать демонов. Макомо это нравится. Любимому Учителю Урокодаки — нет. Он считает, что Сабито напрасно подвергает ее жизнь риску, слишком спеша с её тренировками. Макомо так не думает. Сабито — величайший человек с добрым сердцем, который подарил ей чудесную заколку в форме стрекозы, и все его решения и поступки кажутся ей истинно верными. — Учитель, почему Сабито смотрит на меня таким странным взглядом? Макомо болтает ногами, сидя на столе, и смотрит, как учитель готовит оасамоно. Любимый Учитель Урокодаки поворачивается к ней, отрывая взгляд от кипящего котла. Макомо не может точно сказать, о чем думает учитель, потому что лицо его скрыто за маской Тенгу. — Мне кажется, ты ему кого-то напоминаешь. Кого-то очень для него дорогого и важного. Макомо хмурится и тянется к любимой заколке, снимая ее, чтобы поднести прямо к лицу. — Кого? Учитель замолкает, вновь поворачиваясь к котлу. Макомо же рассматривает свет, играющий на маленьких белых и синих камешках, и представляет такую же заколку на другой девочке, чем-то похожей на Сабито. — Сестру или дорогую сердцу подругу. А может, у тебя такие же глаза, как у его матери, — Урокодаки улыбается под маской и наливает в тарелку бульон. — Но это неважно, Макомо. Ты — это ты, и Сабито хочет о тебе заботиться. Макомо соглашается с Любимым Учителем Урокодаки, спрыгивает со стола и садится на пол, подгибая под себя колени. Оасамоно обещает быть очень вкусным.***
Водитель сворачивает не туда, и в этом стоит винить лесную дорогу и желание срезать путь. Хирохито высовывается из окна нового Fiat Brevetti и скучающим взглядом рассматривает деревья. На прием к одному из друзей отца он, похоже, уже не успеет. Когда перед глазами появляется нечто, Хирохито заметить не успевает тоже. Существо, лишь отдаленно напоминающее человека, пускает слюни и бешено вращает глазами. Под два метра, с большим горбом на спине и низко опущенной головой с зеленым пушком волос. Вертикальный желтый зрачок и зубастая улыбка пробуждают в Хирохито детские страхи. Демонов не существует. Хирохито, будучи образованным человеком, это знает. Он не верит в рассказы о демонах-людоедах, ходящих по стране, считая их выдумкой людей с бурным воображением. Хирохито с ужасом наблюдает, как рука огромных размеров хватает водителя и сминает, словно фигурку оригами. Брызги крови окропляют дорогу и переднюю часть машины, Хирохито же вжимается в сидение, пока ужасное существо откусывает по кусочку от его водителя. Хирохито понимает, что умрет, если останется здесь. Страх заполняет все его естество, оставляя только одно желание. Бежать. Хирохито распахивает дверцу и бежит. Все прочие проблемы, страхи и переживания просто исчезают, покоренные новым кошмаром. Демон бросается за Хирохито и хватает его своими длинными руками, наслаждаясь его страхом и трепыханием. Хирохито кричит так, как никогда не кричал. Плачет от ужаса так, как никогда не плакал. Молится так, как никогда не молился. Умирает. Демон в такт этим звукам деформируется и изменяется, вызывая у своей жертвы еще большие волны ужаса. Издевается. Смеётся. Ликует, предвкушая чудный ужин. И внезапно — замирает. Его тело инстинктивно напрягается, но больше ничего сделать не успевает. Его голова больше не принадлежит ему, отделённая резким потоком воды. Хирохито не может поверить своим глазам, когда руки демона слабеют и он падает на землю. Истребитель демонов… Сумасшедшие сектанты с оружием, за коих их принимает вся элита страны, вовсе таковыми не являются. Молодой парень его возраста стоит над обглоданным трупом водителя, не шевелясь. В его серых, безликих глазах застывают вина и извинение. Он сожалеет, что не успел спасти человеческую жизнь. Хирохито, запинаясь, поднимается и, быстро перебирая ногами, грохается на колени перед неизвестным мечником. — Спасибо! — он бьёт лбом о землю, как это делают обычные крестьяне, ничуть этого не стыдясь. — Спасибо! Спасибо! Спасибо! Его дорогие одежды испачканы в крови вперемешку с грязью. Хирохито поднимает голову и видит, как остатки чудовища постепенно превращаются в пепел, поднимаясь в воздух. Монстры. Демоны. Они и в самом деле существовали! — Как мне вас отблагодарить?! Прошу, скажите? Я сделаю все, что угодно! Истребитель смотрит на него без всякого пиетета перед благородным и протягивает руку, словно обычному человеку. — Меня зовут Сабито. Поможешь его похоронить? Хирохито вздрагивает и — с болью и еще не утихшими эмоциями, через силу, — кивает. Уже через год после этого Истребители признаются официальной организацией, благодаря слову и стремлениям наследника Японской Империи — Хирохито.***
Сабито семнадцать, и он выше Канаэ на добрые полторы головы, что очень ей нравится. Его белое хаори с золотой головой орла и раскинутыми крыльями узнают на улицах. Подходят. Общаются. Желают удачи в боях. После того, как их организацию признают, многое меняется. В их рядах прибавляется людей, потому что быть Истребителем теперь — почетно и уважаемо. Проезд на общественном транспорте и нахождение в городе мечников — больше не проблема для полицейских. Улучшается снабжение. В Дом Бабочки, который она основала вместе со своей сестрой, регулярно привозятся медикаменты и продукты, что помогает раненным охотникам быстрее поправляться. Цветы Глицинии теперь положено всегда носить с собой, чтобы отпугивать демонов. Людям становится привычно зажигать в своих домах ароматические палочки и свечи, чтобы уберечь дом, своих родных и близких. Все эти — и многие другие заслуги — приписываются Сабито, потому что именно он поддерживает дружеские отношения с сыном императора и вместе с ним активно продвигает все это в массы. Его уважают все вокруг, и Канае в том числе. Уважения к Сабито в Канае, на самом деле, даже немножко больше, чем это полагается молодой и незамужней девушке. Сабито же всему этому не рад. Киботсуджи Мудзан словно срывается с цепи, и демонов становится только больше. Это значит, что с каждым новым днем у кого-то умирает дорогой человек. Близкий друг. Родитель. Ребенок. Брат или сестра. Сабито считает это собственным поражением, потому что люди пропадают гораздо чаще, чем было несколько лет назад. И дня не проходит, чтобы Сабито не сражался. Чтобы он не искал Кибутсуджи Мудзана и демонов высших лун. Чтобы не мечтал стереть их с лица земли. Канае аккуратно стучится в дверь и, не дожидаясь разрешения, входит. Сабито сидит к ней спиной за столом и смотрит в окно, о чем-то думая. — Прямо сейчас кто-то молит нас о помощи. Это его мысли. То, что не дает, ему спокойно спать по ночам. Не будь Сабито сейчас ранен, Канае уверена, он был бы там, где этого ждут больше всего. — А демонов — о пощаде, — говорит Канае, закрывая за собой дверь. Сабито резко оборачивается, и она очарованно выдыхает. Шрам на правой половине лица Сабито притягивает взгляд, и ночь не в силах его скрыть. Слишком ярка сегодня луна. — Зачем ты пришла, Канае? Она молчит, потому что ответ он и так знает. Канае делает шаг к нему, попадая подбородком и шеей под падающий свет. Канае улыбается. Улыбается так, как никогда не улыбалась Шинобу, Канао-тян, Оякате-саме или Химеджиме Гемею, который спас их с сестрой. — Мы смертны, в отличие от демонов, Сабито, и нам, истребителям, остается только надеяться, что следующая наша битва не станет последней. У Канае длинные волосы, сегодня — впервые — собранные в пучок. Мягкая всепонимающая улыбка, никогда не сходящая с ее лица. Белая кожа, что выглядит так чарующе под лунным светом. Принципы и желания, далекие от таковых у Сабито. Канае — молодая семнадцатилетняя девушка, которая мечтает жить в мире с демонами, есть по пятницам данго с Шинобу, отучить Канао-тян бросать монетку и сберечь Сабито от самого себя. — Канае. Ее сердце стучит, подобно колесам паровоза, от того, как ее имя звучит в его устах. — Ты ведь понимаешь… Он встает из-за стола и подходит к ней. Канае только улыбается, медленно развязывая пояс своей формы. Ее хаори, напоминающее крылья бабочки, давно уже на полу. — Ты любишь меня не так, как я тебя. Я знаю. Ремень падает, забирая с собой и черные штаны хакама, и Канае принимается за белые пуговицы пиджака, аккуратно переступая ногой сброшенную одежду. — Я не хочу умирать, не попробовав. Она стоит под лунным светом, абсолютно нагая, и неизменно улыбается. — Только не говори Шинобу. Канае Кочо делает шаг.***
Сабито восемнадцать, но Муичиро об этом не знает. Все, что знает Муичиро, — это очередное бревно, своей острой корой рвущее кожу на ладонях, когда он вбивает его в демона. Что «му» в «Муичиро» имеет такой же иероглиф как «бес» в «бесполезный». Что он хочет защитить своего старшего брата. Муичиро берет все, что под руки попадется, и желает только одного. Не подпустить. Не дать вновь зайти в дом. Прикончить. Муичиро хватает топор. Деревянный небольшой молот. Палки. Части забора. Все это идёт на обездвиживание демона, но Муичиро не контролирует себя и, на самом деле, даже не думает. Он сражается с бесконечной демонической регенерацией уже несколько часов. «Му» в «Муичиро» — как «бес» в «бессмысленно». Сам Муичиро теряет счет времени. Он только вертится между когтей демона. Получает случайные ранения. Втыкает. Рубит. Терзает. Отрывает. Все заканчивается внезапно, когда взрослый парень с персиковыми волосами и бесконечно печальными глазами выходит из леса. — Он от этого не умрет. Слабость демонов — солнце и клинки Ничирин, которыми пользуются истребители. Муичиро его не слышит. У него звенит в ушах так, что даже его собственные мысли заменяются образами сражения с демоном. Но новое лицо все-таки пробуждает Муичиро из транса, и он замирает, что позволяет Сабито подойти к ребенку. С недавних пор, Сабито понимает, что, в большинстве своем, люди, пережившие нападение этих монстров, вступают в ряды охотников, становясь одними из сильнейших. Сабито уже видит потенциал Муичиро. — Я хочу его убить, — говорит ему Муичиро, по уши в крови, надорванным хриплым голосом. Где-то внутри мелькает настоящая причина, но Муичиро предпочитает не помнить ее. Сабито смотрит на небо. — До рассвета еще три часа. Я одолжу тебе свой меч. Демон, распятый на земле, лишенный многих частей своего тела, истошно вопит. Муичиро берёт в руки черный клинок и подходит к демону, вновь пытающемуся отрастить голову. Муичиро отрубал ее двенадцать раз топором, но она снова и снова вырастала. Теперь этого больше не будет. Муичиро знает. Голова отделяется от тела, и Муичиро видит черный пепел. Ноги больше не держат его, и он падает на землю. Его тело, как свинец, невообразимо тяжело, но он вспоминает, что в доме — раненный брат, которого он так отчаянно хочет защитить. Муичиро пытается ползти. Сабито осторожно подхватывает ребенка, и быстрой тенью оказывается там, где желал оказаться Муичиро. Картина, каких он видел сотни. Тысячи. Разоренный демонами дом, который теперь навсегда опустеет. Сабито опускает Муичиро рядом с братом, умирающим от потери крови. Муичиро слышит слова Юичиро, и весь мир его трещит по швам. — Милостивые боги… прошу… прошу, лишь пощадите моего брата… он… не такой… как я… он чудесное… дитя… он лишь хочет… помогать другим… а я… мешался ему… лишь я был… пло…хим… если вы хотите кого-то наказать… то пусть… это буду только я… все это время… я знал… Он хочет что-то сказать, но голос подводит, и он тянется, чтобы коснуться руки своего брата. — «Му» в «Муичиро»… это «бес» в «бесконечность». Муичиро плачет. Муичиро осознает любовь своего брата. Муичиро теряет сознание. Сабито перевязывает рану мальчика без руки и оказывает ему первую помощь. Юичиро смотрит на него безжизненными, сдавшимися глазами. — Защити… моего брата… Сабито роется в своих вещах, достает шприц и вкалывает Юичиро в шею. Поднимает твердый взгляд, и Юичиро чудится, что он видит в нем самого себя. — Сам это сделаешь. Через два месяца Токито Муичиро забирает у Сабито титул самого молодого столпа в истории. Он лишается памяти. Забывает, каким был прежде. Становится подобием своего старшего брата. Люди больше не волнуют Токито Муичиро. Осколок. Тень без ничего. Ещё «му» в «Муичиро» означает «ничто». Токито Юичиро выживает, но слишком слаб, чтобы стать столпом и защищать брата. Ребенок-калека без руки — как мог он защитить хоть кого-нибудь? Делать то, о чем всегда грезил его брат? Юичиро падает на колени, склоняя голову к земли. — Прошу вас! Сделайте меня своим учеником! Странным образом Муичиро и Юичиро меняются местами. Бесконечно добрый Муичиро превращается в «ничто» без эмоций, чувств и воспоминаний. Черствый и бессердечный Юичиро желает стать тем, кем быть не может себе позволить. Теперь все меняется. Теперь — с того момента, как Сабито Столп Воды их спас. В конце концов, «Юи» в «Юичиро» означает «быть». — Хорошо. Сабито кивает.***
Канае Кочо падает в пропасть. Умирает. Демон с пятнами на макушке, вторая высшая луна, повреждает ей внутренние органы. Она же перенапрягает глаза, и ослепляет себя своей же техникой. Канае Кочо ставит на кон все и проигрывает. — Канае! Она узнала бы этот голос из тысячи. Сабито склоняется над ней, прижав ее тело к груди. Не так, как обычно. По-другому. Все разы, когда она приходит, Сабито покорно принимает ее. Никогда не отталкивает, проводит с ней время, делает то, что она просила — но никогда, на самом деле, не принадлежит ей. Между ними всегда костыль, который Канае не видит, но очень хорошо чувствует. Болезненный. Направленный прямо в сердце. — Прост-ти… — Не смей извиняться, Канае! Она улыбается и смотрит туда, где, как ей кажется, находится лицо Сабито. — Не за это… Прост-ти за то, что я давила на тебя… Не оставляла выбора… Он сжимает ее ладони. Канае не видит его, но представляет его лицо, освещённое луной — почему-то всегда получалось так, что они спали вместе в моменты, когда луна на небе становилась полной. Серые глаза Сабито, наполненные теплотой и заботой. Шрам на правой половине его лица, чью границу ей нравилось очерчивать. Все, чем он был. Внутри и снаружи. Она хочет верить, что он смотрит на нее сейчас так, как никогда не смотрел. Что-то падает на ее щеки. — Это не так, Канае. Мы были вместе, потому что оба этого хотели. «Нет! — хочется крикнуть Канае. — Не обманывайся жалостью ко мне!» Сабито был с ней бесконечно добр. — Я знаю, как это было… и я благодарна тебе за это… Она закашливается. Кровь окропляет ее губы и течет по подбородку. — Я люблю тебя, Сабито… Прости, что я не смогла заменить ту, что живет в твоем сердце… На лицо все падают его слезы, а его крепкие объятия делали бы ей больно, если бы она могла это почувствовать. Он целует ее. Обмазывает свои губы в ее крови, и на этом не останавливается. — Канае… Канае… Канае… Не умирай, Канае… Смазанные прикосновения его губ к ее щекам. Беспорядочно. Болезненно. С надрывом. От отчаяния. — Не-сан!!! Шинобу отталкивает Сабито и падает рядом с ней на колени. Канае улыбается. Ее дорогая сестра должна запомнить ее именно такой. — Шинобу, позаботься о Канае, — мертвым и скупым голосом говорит Сабито, когда находит силы подняться с земли. Он глубоко ранен произошедшим и, чтобы сохранить подобие связного мышления, пытается отринуть то, что расшатывает сознание. Ее будущую смерть. Самообман. — Я найду демона и развешу его кишки по вершинам деревьев. Канае вздрагивает. Ей чудится, что в Сабито вселяется настоящий дьявол. Присутствие Сабито больше не ощущается, и только руки Шинобу сжимают ее плечи. У нее есть еще пара минут. Отлично. После последних слов, адресованных своей младшей сестре Канае Кочо умирает с так любимой ею улыбкой на лице, покрытом слезами двух самых дорогих для неё людей.***
Сабито настигает его через две недели, и вся усталость, заработанная им за эти дни, исчезает. От вида демона. От его беспечной улыбки. Как смеет он выглядеть так, будто смерть Канае ничего не значила?! Он заставит его молить о пощаде. Уничтожит самым ужасным образом. Развеет по ветру. Утопит. Искромсает. Заставит жрать самого себя. — Ты меня наконец догнал, — демон приветливо оборачивается. — Ты очень приставучий истребитель. — Заткнись. Не смей раскрывать свой поганый рот. Сабито поднимает меч в его сторону. Ярость питает его. Ненависть. Боль. Все разом — такой силы, что он боится в этом потеряться. — Оу, как грубо. Ты выглядишь таким злым и усталым. Тяжело, наверное, четырнадцать дней кряду беспрерывно бежать. Демон прикрывает веером свою отвратительную улыбку. Сабито благодарен собственному нюху и навыку выслеживания. Он спал всего по два часа в день и урывками во время бега. — Модификация седьмого стиля: Изгиб пронзающего удара капель волны. Уши Сабито хотят стать трухой от одного его голоса. Все в образе этого демона вызывает отвращение. — Ой-ей. Это было опасно, — демон нелепо прыгает на одной ноге, чтобы удержать равновесие, после того, как уклоняется. — Ты сильнее той девушки-столпа. Ты преследуешь меня с того дня, как я убил ее. Почему? Упоминание Канае погружает Сабито в холодную ярость. Эмоцию настолько глухую и темную, что сам Сабито перестаёт напоминать человека. Он становится машиной с одной функцией. Убийство. Обычным людям показалось бы, что в следующую секунду Сабито просто исчез. Но не демону. Его радужные зрачки и он сам двигаются, быстро и резко, только чтобы заметить и ответить на движения истребителя в белом хаори. Вода на лед. Меч на веер. Атака на атаку. — Ты потрясающе силен!!! Как тебя зовут? Я хочу знать имя! Хочу запомнить тебя!!! Так редко выдается возможность сразиться с кем-то стоящим! А уж съесть его после — и подавно! Водные атаки бушуют, смешиваясь со льдом. Демон откидывает руки назад, и вокруг него образовываются тысячи огромных сосулек, тут же приходящих в движение. — Одиннадцатый стиль: Штиль. Каждая сосулька вдребезги разбита атакой, которой Сабито научил Гию. — Мне так жаль, что я не смог съесть ту девушку, — демон печально улыбается. Сабито перекашивает от фальши. — Она была бы рада пойти к Раю вместе со мной. Во мне она жила бы вечно. Чувства и мысли ее не канули бы в лету! Это так грустно, ты согласен со мной, истребитель? Это настолько отвратительно слышать, что у Сабито в глазах поселяется сама смерть. — Ты умрешь сегодня ночью, жалкий отброс, — говорит он, вновь поднимая клинок. — Грубиян, — хмурится демон и недовольно тыкает веером в направлении Сабито. — Хотя я тоже был недостаточно вежлив. Я ведь до сих пор не представился. Меня зовут Доума, и я, как ты уже догадался, вторая высшая луна. — Ты отнял жизнь дорогого для меня человека. Последнее, что я хочу от такого, как ты — это проявление вежливости. — Девушка-Столп была дорога тебе? Ах. Прости, я не знал. Мне так жаль. Знаешь, наверное, мне стоит поступить, как полагается честному и благородному человеку. Я поглощу тебя быстро, чтобы ты не страдал. — Прекрати срать мне в уши, сука. Доума недоуменно склоняет голову. — Что это значит? Сабито вновь исчезает, и ему не остаётся ничего, кроме защиты. Сабито наносит атаки одну за другой, не щадя ни себя, ни демона. Ни одно мгновение его движений не является неправильным. Каждая частичка несёт в себя силу и мастерство. Доума восхищается. Доума улыбается. Доума получает ранения. Доума — высшая луна. Сабито — лишь человек. Раны, что он наносит демону, заживают в мгновение ока, ответные же атаки ранят, истязают Сабито и никуда не пропадают. — Техника Демонической крови: Кристальное божественное дитя. Маленькая копия демона столь же сильна, сколь ее оригинал. — Ледяные лотосы, — их голос похож на треск льда. — Техника Демонической крови: Увядшие висячие сады. — Техника Демонической крови: Замораживающие Облака. — Техника Демонической крови: Лозы Лотосов. — Белые принцессы метели. Десятки атак обрушивается на Сабито без перерыва от сразу трех ледяных големов. Доума же всего лишь смотрит. Это представление. Шутка. Сабито не может победить демона, о чем Доума прекрасно знает. Потрясающая техника. Выдающееся дыхание. Сильные атаки. Легкое и гибкое тело. Но всего этого мало, чтобы одолеть высшую луну в одиночку. Мало для того, чтобы выжить. Месть за Канае. Месть за всех, кому она была дорога. Месть за себя. Сабито сражается так, как никогда в своей жизни. Насмерть. Он готов умереть в этом бою. Но только при одном условии. Если демон Доума умрет вместе с ним. — Попался! — демон подлавливает Сабито спустя пятьдесят минут после начала сражения. Это — абсолютный рекорд, и Доума счастлив. По-настоящему в восторге от того, что кто-то впервые продержался против него настолько долго. Демон сжимает одну свою руку на локте Сабито так сильно, что сдвигает локтевую и плечевую кости, разрушая сустав. Сам Сабито ранен везде, где только можно, в отличие от Доумы. Все серьёзные ранения, которые Сабито ему нанёс, исчезают с ужасающей скоростью. — Ты потрясающе сражался, безымянный истребитель! Настолько потрясающе, что я решил сделать тебе подарок! Сразу, как только я тебя поглощу, я отправлюсь на поиски, захоронения той девушки-столпа и поглощу ее труп, чтобы вы были вместе! Доума тянет его на себя, и Сабито чувствует, как его жизнь утекает сквозь пальцы. Сабито чувствует частицы льда в легких, препятствующие его дыханию и рвущие его альвеолы и бронхи на маленькие кусочки. Сабито рвут мышцы и ломают кость в районе плеча острым веером, воткнув его внутрь. Сабито чуть не разрезали пополом. Сабито истекает кровью. Сабито умирает. Слабеет. Проигрывает. Никто вот уже сотню лет не мог победить высшую луну. Никто. Канае умерла зря? Он умрет зря? Сабито не отомстит? Спустит с рук? Нет. Ни Канае. Ни Сабито. Не умрут просто так. Нет. Его рука уже наполовину медленно поглощается демоном. Нет… Не… Н… ет У Сабито темнеет в глазах, и он на мгновение видит лицо светловолосой голубоглазой девушки, которое через несколько секунд превращается в лицо Канае. НЕТ! Доума вздрагивает, когда на месте шрама истребителя струится метка, напоминающая распахнутые белые крылья. — А ты знал, что вода замерзает при нуле?.. — хрипит истребитель. — Я похороню тебе под твоим же льдом. Доума впервые за многие годы чувствует близость собственной смерти.