***
Думаю, многим родители в детстве говорили не общаться с незнакомцами и подозрительными людьми. Но я кое-что не понимаю. То ли Юрке не повезло с компанией, то ли он сам часть этой подозрительной группы…***
— Любовь — боль! — очередные страдания Георгия. — Юри! Юри! Пойдем сегодня прогуляемся! — опять влюбленно-счастливое лицо Виктора, а напротив смущенный Кацуки. — Юра, Юра! Ты же вроде как знаком с Отабеком? У тебя случайно нет его номера? — бестолковые попытки Милы. — У вас тут что, начало и две альтернативные концовки влюбленности? Один страдает, другой от счастья умирает… И отстань уже от меня! Чего привязалась, карга? — и в который день взбешенный Плисецкий, терпящий этот сумбур. — Ну, чего ты такой грубый. Я ведь всего-то немного тебя старше. — Три года, прям малый срок… За такие три года я мог бы поднять свои умение еще больше. Ой, ведь точно. Я-то думаю о своем будущем, пока одна влюбленная, наивная, все еще стоящая на одной точке женщина думает с кем бы на свиданку сгонять. — По крайней мере, я буду не одинока, в то время как эгоистичный, взбалмошный, бестактный подросток будет лишь тренироваться и жить с котом, страдая в одиночестве, как сорокалетняя тетка! — Прекращайте ругаться, как кот с собакой! Еще только начало дня, а вы мне уже все уши прожужжали! Георгий, хватит херней страдать, вернее из-за херни страдать! Виктор, прекращай флиртовать с Юри! Все не касаемое фигурного катания вне зоны катка, ясно? — Я к Барановской! — Плесецкого и след простыл. — Трус. Сам ведь тоже виноват, а сбежал, как последнее ссыкло, — все ворчала Мила. — Бабичева! Что я только что говорил? — Да-да. Конечно-конечно, я все помню. — натянув улыбку, кивала девушка. — А давайте сделаем общее фото? Ну, чтоб на память. И не как стандартные на газеты там всякие, а как-нибудь иначе? Например, — девушка задумчиво осмотрела вокруг и, заметив сердечки парящие вокруг Никифорова, воскликнула: — как насчет изображать руками сердце? Гош, а ты у нас можешь просто улыбнуться. Только прошу тебя, без всей этой краски, ок? Ну, а вот Юрка, — потирая руками, девушка хитро улыбнулась. — А он у нас уж слишком самостоятельный. Сам решит, как выкрутиться. — Бабичева, — суровый тон, грозный взгляд, и девушка тут же принялась за растяжку. — Да-да, я помню, помню. Все не касающееся катка вне зоны фигурного катания. — Боже, помилуй, наоборот, Бабичева, наоборот! — потирая висок, устало поправил Яков. — За что мне такое наказание?