Альтернативный Черный Клевер (временно)

      

Глава 39

      Темнота… Лишь горящий где-то за глухой дверью одинокий факел дарит этому месту хотя бы какое-то подобие жизни. Его свет, словно последние искры умирающего солнца, из последних сил пробивал черноту, врываясь в маленькую решетку на массивной стальной двери.       Дверь эта, казалось, было одним целым с массивным камнем, в который и была врублена. Казалось, что она может сдержать все, что угодно, хоть мощный взрыв, хоть падение метеорита. Переливающиеся под определенным углом освещения руны, нанесенные на нее сплошными рядами лишь подтверждали это ощущение.       Это место, место, что находится глубоко под землей, было давно никем не посещаемо. И тем удивительней было узнать, что за этой массивной дверью в противоположную стену камеры два на два вмонтирована массивная фигура. Пепельная шевелюра, с кровавыми разводами, более не поддерживаемая черной повязкой, опала на глаза и лоб, скрывая их от любого наблюдателя. По левой скуле, начиная от края губ, вниз спускался глубокий порез, из которого еще недавно сочилась кровь, стекающая по шее, пачкая одежду бурыми пятнами.       Мощные руки прикованного зафиксированы стальными тросами без применения какой-либо магии. Антимагия не была ему помощником в деле освобождения из пут. Как не могла помочь и магия, блокируемая массивным артефактом на шее.       Аста был без сознания. И выводить его из этого состояния никто даже не собирался — дураков не было. Многие уже знают, на что способен этот… Демон в бешенстве. Поэтому, те, кто его заточил в эту темницу, недооценивать парня не собирались — он уже не раз доказал, что умеет делать невозможное.       Местонахождение, как Асты, так и темницы хранилось под семью печатями самой строгой тайны. Всю информацию, все заклинания, навешанные на его узилище, все меры предосторожности знали лишь двое из всего королевства — Юлиус и Ями. Причин для этого было не мало…       Но если бы в данный момент кто-то, не важно кто, подошел бы к маленькой решеточке на двери, он бы застыл соляным столпом. В камере, куда право вхождения имеет только Юлиус и Ями — стоял человек. Белая роба, спускающаяся почти до пола, сразу приковывала внимание. Но было в ней что-то, отличающееся от таковой у монахов. К примеру элементы брони на груди и предплечьях, а также перчатки с боевыми костяшками — все это не давало усомниться в роде деятельности неожиданного гостя, посетившего эту, самую тайную темницу в королевстве.       Но не это испугало бы невольного наблюдателя, не боевое облачение посетителя, а его манера держаться, походка, выдающая в нем опытного, матерого хищника, кладбище за душой которого давно уже перевалило за несколько сотен, если не тысяч, безымянных могил.       Бесшумно, буквально текуче приблизившись к заключенному, неизвестный, встав в полуметре около него, застыл, думая о чем-то своем. Затем как-то грустно усмехнулся. Протянул руку, пальцами аккуратно подхватил подбородок бессознательного парня, приподнимая голову лицом к себе.       — Ну здравствуй, Аста, — не слишком весело хмыкнул он. — Порой я удивляюсь… Как же мы с тобой похожи и не похожи одновременно… Ты здесь. Закован. Обездвижен. Лишен всякого шанса на побег… Народ твоей страны тебя боится, а правительство поставило себе цель уничтожить тебя… — полоски на щеках, как символ сосуда самого страшного Хвостатого Демона, удрученно поникли. Голубые глаза, чуть прикрытые веками, потускнели. Сознание возвращалось в те времена, когда он сам был в похожей ситуации… — И в этом виноват я, — тяжелые слова хлестнули льдом вновь загоревшихся голубых глаз. Но, не дав ярости выйти на свободу, Наруто, отпустив голову все так же пребывающего без сознания Асты, поднял голову вверх. Слова требовали выхода… — Давным-давно, когда я только получил свои силы — я поклялся. Поклялся, что никогда не буду переходить черту, что не стану причиной для кровопролития, потерь, боли и страданий, — с тихим, рокочущим выдохом, Наруто наконец взял себя в руки. — Но мы оба знаем, что когда-нибудь… Когда-нибудь наступает это мерзкое время. Время Потерь.       — Ты и сам знаешь, как, порой, отчаянно загоняет в угол острый клинок жизни, — прикрыв горящие яростью глаза, процитировал Наруто. — Знаешь, что сделанного уже не вернуть. Но я еще не нашел все, что должен найти. Мне нужно еще немного времени. И вот, я стою здесь, чтобы… Обеспечить себе это время, — с отвращением к самому себе произносит Наруто, кладя руку на пепельную голову Асты. — Пока силы рыцарей-магов будут пытаться поймать и удержать тебя, я завершу то, что начал.       Рука, огладив пепельную шевелюру, спустилась ниже, пальцы нащупали крепкую цепь амулета, прошлись вниз, до него самого. Схватив артефакт, Наруто, второй рукой вновь приподняв подбородок Асты, заглянул в его закрытые глаза.       — Прости, Аста, — проговорил он, рванув амулет вниз. Цепь с тихим звяканьем разорвалась, освобождая силу Асты. Тот, будто только этого и ждал, распахнул кроваво-красные, с вертикальным зрачком, глаза, без промедления впиваясь в голубые. — Прости меня за то, что сотворил с тобой.       Бесшумная вспышка, и Наруто исчез из камеры, будто его и не было. Но это не так. Отсутствующий на шее заключенного амулет ясно доказывал, что он тут был.       Сам же Аста, сознание которого затопил Зверь, помнил лишь одно — полосы на щеках, похожие на усы хищника.       ***       В Зале совещаний стояла тишина. Последние сутки для капитанов прошли в изрядной суматохе, в которой даже посидеть в тишине было некогда, не говоря уже про сон. Многое, очень многое требовало их внимания. Начиная от регулирования ситуации, и заканчивая расследованием произошедшего.       Юлиус, как всегда восседающий во главе стола, обвел взглядом капитанов. Мало кто из них сейчас думал о совещании. Разве что Нозель, да Фуэголеон подумывали о нем, но так, отстраненно. Остальные просто отдыхали душой и телом, пребывая в тишине и покое. И даже сопение Дороти не раздражало, а наоборот погружало в некое подобие полудремы.       Но собрание следовало начинать. Отдых отдыхом, а время не ждет.       — И так, — промолвил, прокашлявшись, Юлиус, прерывая установившуюся тишину. Капитаны, будто только этого и ждали, в течение нескольких секунд собрались, обращая свои взоры к нему, готовясь внимать.       — Твой безумный план сработал, старик. Я до сих пор в это поверить не могу… — выдохнул Ями. — Август выведен из игры.       — Да уж, — поморщился Новахроно. — Выведен… Планировалось не допустить нападение Асты на Короля, и то, что Август не пострадает, — недовольно произнес он. — План сработал лишь наполовину.       — Наполовину? — в неподдельном изумлении брови Ями пожелали залезть тому на макушку. — Наполовину?! Старик, да ты же сам все видел! Там двойных толкований быть не могло! Пацан оказался катастрофически силен! Не сильнее, чем наши самые мрачные предположения, но все-таки! И то, что Август остался жив — в нашем случае равносильно победе! — Юлиус даже бровью не повел на повышенные тон Ями. Даже Шарлотта, что уж говорить о других капитанах, не отдернула его, понимая, что ее парня просто… Прорвало. Сам же Ями, выговорившись, затянулся непонятно, когда закуренной сигаретой, подержал дым и медленно выдохнул. — Кстати, что там с нашим Августом? — уже спокойней поинтересовался он.       — Шансов на то, что его выпишут из отделения душевно больных почти нет, — покачал головой Юлиус.       — Хех, не мудрено, — невесело усмехнулся Ями, смотря в никуда перед собой. — Такой ужас пережить… Меня самого колотит, как вспомню… — Признался он. Шарлотта ободряюще приобняла его за руку. Ями в ответ чуть притянул девушку к себе.       Юлиус согласно кивнул. Его и самого оторопь берет…       ***       Уже примерно представляя, что в ней, Юлиус смотрел на эту злосчастную коробку. И, пока Аста читал письмо, Новахроно унимал зудящее во всем теле желание остановить парня, сказать, что все это — неправда, что его жестоко обманывают, желая подставить по-крупному. Потому что план, преследующий несколько целей, должен исполнится.       Юлиус по праву считается умнейшим человеком королевства, и, когда Ями рассказал ему про закладку в голове Асты, Новахроно долго думал, как же выйти на этого таинственного мастера-мозголома. То, что это мастер не подлежало никакому сомнению — закладка явно поставлена глубоко, и надежно впаяна в личность Асты. А такое под силу лишь мастерам своего дела. Как не подлежало сомнению и то, что этот неизвестный поставил закладку для того, чтобы отвлечь внимание и силы королевства. Но почему Аста должен был сходить с ума медленно, будто естественно — это было непонятно.       Когда же до него дошли сведения о целях Августа, в голове его зародился План. План, цель которого — убить двух зайцев, как сказал бы Аста. Для этого Юлиус лично уделил внимание тому, с кем общался Август, кому какие приказы раздавал, и вот, можно сказать, совершенно не случайно, он нашел нить, ведущую к исполнителю. Так что, помимо знания того, что написано в письме, на руках у Новахроно были все доказательство вины Августа. Оставалось лишь дождаться действий таинственного врага. А для того, чтобы ловец угодил в свою же ловушку — нужно сделать так, как он того хочет.       И вот, грянуло. Коробка открыта. И в мир вышло Чудовище. Во все стороны от него ударило могильным холодом. Давление рухнуло на землю, как многотонная плита, накрывая все плато. Казалось, само пространство исказилось под этим чудовищным весом.       Раздались вопли ужаса, многие попадали без сознания, но Юлиус мало обращал на это внимания, полностью сосредоточившись на парне. А тело того тем временем стремительно менялось. Под слышимый треск костей, на теле Асты формировался цельный доспех из черно-багряной энергии Антимагии. За спиной, с хлопком раскрылись два внушительных крыла, размахом в шесть метров, вскоре сложившиеся на манер плаща. НА голове, извиваясь, проросли длинные, загнутые, черные рога, между которых воспылало пламя иного мира.       — Август!       От этого крика, нет Рева, наполненного болью и страданием, вырвавшегося из чрева не человека, но уже монстра, Юлиус содрогнулся. И неосознанно перевел взгляд туда, где сидит Август. И все, что он увидел — это стремительно увядшую победную ухмылку, превратившуюся в гримасу ужаса, и мгновенно побледневшее лицо человека, только что осознавшего, какую ошибку он совершил, выпустив в мир… Настоящее чудовище. Зверя.       Даже его почти никаких способностей чувствовать ауру хватило, чтобы уловить те эманации, исходящие от фигуры Асты. Но совершенно точно его способностей не хватило бы даже дернуться в сторону, не то что полноценно увернуться, когда демоноподобный силуэт парня смазался в пространстве, рванув в его сторону. Но Юлиус не дремал.       Помедли Новахроно хоть мгновение, и короля бы пришлось по кусочкам собирать по всей долине. Но заклинание, сформировавшееся быстрее мысли, еще только когда парень оттолкнулся от земли, пошедшей трещинами, полетело в него.       Метнувшаяся наперерез почти достигшему короля демону, сфера врезалась в него, заключая внутрь себя. Юлиус тут же охватил свое заклинание стальными тросами контроля, заставляя тело Асты возвращаться назад во времени. Но, не прошло и секунды реального времени, как сфера оказалась разрушена взревевшим демоном.       Освободившись из сферы времени Юлиуса, демон, взревев, вновь метнулся к Августу, будто для него других людей и не было вовсе. Казалось, Зверь видит перед собой только одну цель. Но в этот раз между Августом и демоном встал Юлиус. Сферы времени полетели в Асту бурным потоком.       Изворачиваясь, Зверь смог уйти от попадания всех, но сферы, и не думая развеиваться, или лететь дальше, разворачивались, и возвращались обратно по совершенно хаотичным траекториям. Но Аста, нечеловечески извернувшись, пропустил их все мимо себя, отвлекаясь от основной своей цели. Что Юлиусу и было нужно. И он обернулся к королю.       То, что Юлиус увидел, привело его в замешательство и заставило передернуться.       Август, безвольной куклой свесившись с подлокотника трона, беззвучно ловил ртом воздух. По его губам стекала слюна, веки широко распахнуты, глаза закатились, а губы дрожали. Пальцы, содрогающиеся в бессмысленных конвульсиях, теребили воротник богато расшитой мантии.       Долго «любоваться» новым видом короля у Юлиуса не вышло — раздался пробирающий до дрожи, гортанный рык. Резко отвернувшись от короля в сторону опасности, Юлиус в последний момент успел увернуться от стремительного прыжка. На то место, где он был до этого, заставив расколовшуюся землю стонать, приземлился Аста, от которого тут же ударила черная энергетическая волна.       Мозг еще не успел обработать информацию, а тело уже действовало. Чтобы не попасть под эту всесокрушающую волну, Юлиус воздвиг Зону Маны, уплотнив ее до яркого свечения и тихого гула. И ему повезло, его даже почти не задело — потерю ориентации в пространстве за серьезный вред, даже если захочешь, не примешь. Что не скажешь об Августе. Того, вместе с троном, буквально сдуло. Зверь, явно удовлетворенный тем, что Юлиус потерял инициативу, потерял к нему весь свой интерес.       Распахнув крылья, с хлопком Зверь придал себе ускорение, устремляясь за кувыркающимся в воздухе, словно кукла, Августом. Вытянув когтистую лапу, некогда бывшей рукой, вперед, Зверь предвкушал, как пронзит тело Августа насквозь, вонзит когти в стенку проделанной дыры, пробивая себе путь к его сердцу… Как вдруг из-за спины Зверя, обогнав того на какие-то миллисекунды, вылетел Юно в режиме Духа Ветра, и схватил короля за шкирку. Когтистая лапа, лязгнув, схватила лишь воздух. Нога Августа пролетела в считанных сантиметрах от его когтей.       Округу огласил громогласный рев зверя, упустившего добычу. Юно, окинув брата нечитаемым взглядом, развернулся и резво припустил, унося короля с собой в безопасное место. Зверь тем временем, сосредоточив взгляд на убегающем воре, с грохотом приземлился, и, согнув ноги, приготовился выстрелить собой вдогонку за обоими. За вором и добычей.       Но вынужден был отскакивать в сторону, понукаемый взревевшей благим матом интуицией. И не зря, то место, где он только что был, взорвалось белесой магической энергией и каменно-земляным крошевом. Отвлеченный Зверь, потерявший след Вора, вынужден был переключиться на новое лицо. Зверь недобро оскалился — Юлиус уже нагнал его. И еще кто-то на подходе — интуиция орет блажниной       Выскочивший из портала Кобба, открывшегося позади Асты, Ями, не размениваясь на мелочи, ударил своей коронной атакой. И все-равно промахнулся — скорость Зверя была запредельной, как и концентрация, из-за чего даже внезапная атака не возымела эффекта.       Тем временем Зверь, потянув носом воздух, без ошибки определил, кто из прибывшей на защиту Августа двойки опаснее всего, и кого нужно вывести из строя первым. Юлиуса необходимо обезвредить. В идеале — вышибить из сознания. В худшем случае — убить. Распахнув веки, Зверь, своими кроваво-красными глазами без промедления нашел Новахроно, заглядывая тому в глаза.       Встретившись со Зверем взглядом, Юлиус вздрогнул во второй раз. В этих, будто налитых кровью, глазах не было того доброго паренька. Вместо него, казалось, в его душу смотрит сама Бездна. Кое-как сумев оторвать взгляд от глаз Зверя, Юлиус, переглянулся с напряженным и сосредоточенным на все сто Ями. Кивнув друг другу, они вдвоем кинулись в атаку на Зверя.       Скорости трех фигур были настолько высоки, а их движения столь хаотичны, что разобрать что-либо было невозможно. Летали заклинания, лязгала сталь, ныла земля, рычал Зверь, сквозь зубы матерился Ями — звуки слились в единую, неразборчивую какофонию.       Все маги, присутствовавшие в долине, были экстренно эвакуированы магом пространства. Из тех, кто еще мог сражаться с Астой, остались только Рин, да Юно, который, оставив короля в безопасном месте, уже возвращался назад. Переглянувшись, и, кивнув друг другу, Сын Сатаны и Дух Ветра приготовились ворваться в битву…       — Я с вами! — рядом встала Ноель, облаченная в водяной доспех.       — Нет, — хмуро отрезал невозмутимый Юно.       — Ты с ума сошла?! — более эмоционально высказался Рин.       — Я нужна там! Моя помощь будет полезной! — твердо заявила свои намерения Ноель. — К тому же, может Аста узнает меня, и…       — Да ты рехнулась совсем, что-ли?! — взрычал Рин. — Аста сейчас в таком состоянии, что не то что тебя, родную мать не узнает, разорвет и не заметит! Тебе оно надо, подыхать от его рук?!       — Но… — Ноель стыдно было признаться, но о таком развитие событий она даже не подумала.       — И если случится непоправимое, он всю жизнь будет винить себя, Ноель, — дополнил экспрессивную речь Рина Юно. — Ты точно хочешь, чтобы твой муж вконец сошел с ума? — надавил он, посмотрев девушке прямо в глаза. Ноель опустила голову. По щеке ее скатилась одинокая слеза. Уж такой судьбы своему мужу она точно не хотела… И сделала шаг назад, все еще не поднимая головы, уступая парням разборки с выведенным из себя Астой.       — Не боись, мы вернем его! — ободряюще положив Ноель руку на плечо, ухмыльнулся Рин, и, развернувшись, кивнул Юно, расправляя огненные крылья. Одновременно оттолкнувшись от земли, парни вклинились в схватку, резко меняя рисунок боя. Ноель тем временем, подняв покрасневшие глаза, внимательно наблюдала за ходом битвы, ожидая, когда понадобится ее помощь. Она бы там стояла до конца, если бы не Кобб, обеспокоенно поглядывающий на сражение, забравший ее оттуда.       Зверю тем временем было нелегко. Если до этого он относительно спокойно уклонялся и атаковал двоих противников, тот теперь, когда к нему присоединились еще двое, жить стало труднее ровно в два раза. Приходилось каждый раз ждать атаки со всех направлений сразу от двух, а то и от трех человек, не считая того, кто его в этот момент отвлекает.       Но это все, что он мог сделать. И пусть Зверь обладал навыками, силой Асты, но у него не было главного — изворотливого, пытливого ума парня. А без него никакие силы не смогут победить обладателей нормального ума. Исход битвы между магами и демоном был закономерен.       Слаженный удар Юлиуса и Юно прилетел сразу с двух сторон, но Аста, извернувшись, смог уйти от их атаки, и уже начал готовиться к новой, как его буквально снесло синим, потусторонним шквалом адского пламени, начавшего пожирать Антимагический покров. Когда черно-багряная броня, под натиском пламени, исчезла с тела Асты, Ями, подскочив к нему сзади, огрел того обухом меча, отправляя в нокаут.       Тело, лишенное сознания, обмякло, падая ничком на землю. Юно первым подошел к брату, все время удерживая готовое сорваться заклинание на случай, если Аста вдруг очнется и не будет собой.       И, только подойдя к брату, Юно смог разглядеть, что не от всех атак Асте удалось уклониться. С левой стороны, пересекая скулу, к шее спускался глубокий разрез, из которого толчками, не переставая, хлестала ярко-алая кровь. В груди больно кольнуло — это ведь он послал то воздушное лезвие, попавшее в брата в тот самый момент, когда Антимагическая броня начала барахлить, открывая окно для атаки, в которое по случайности и попал Юно.       Подоспевший следующим Юлиус, немедля ни секунды, заключил тело Асты во временную сферу, погружая того в хроностазис.       — Спасибо за помощь, ребята, — мягко произнес Юлиус, улыбнувшись парням. — Вы подоспели как-раз вовремя, — ничуть не покривив душой, проговорил он. Не будь здесь парней, схватка продолжилась бы куда дольше, и не факт, что закончилась бы она столь бескровно. Что уж говорить о победе, будь они один на один. Нет, если постараться, Юлиус победит, но результат… И последствия… Вряд ли после такого, размазанного по всей долине тонким слоем, Асту можно будет соскрести. А если и удастся… Жить он точно после этого не будет.       — Что будет теперь? — внешне невозмутимо, поинтересовался Юно. Но взгляды, иногда бросаемые на брата, так и сочились болью и сожалением.       — Теперь… Теперь самое сложное, — туманно проговорил Юлиус. — Возвращайтесь домой. Больше вы ничем помочь не сможете.       Тем временем Рин, стоявший чуть поодаль, вдруг оглянулся, и, зацепившись глазами за что-то, быстро метнулся в ту сторону. Коробка, с которой и началась вся эта передряга, в горячке боя улетела далеко в сторону, но лежа на боку, так и не выпустила содержимое из своего чрева.       Заглянув внутрь, ожидая увидеть то, что подсознательно не хотел, Рин испытал двойственное чувство. С одной стороны, он был рад, что в коробке… Не было голов знакомых ему девушек Асты. С другой же, тот факт, что вместо них были обыкновенные головы, без каких-либо черт лица, навевало не самое приятное чувство.       Скривившись, Рин смачно сплюнул в сторону. Такого даже он не ожидал — явная же подстава! Главное теперь понять, как Аста увидел вместо голов гомункулов — головы невест. Может письмо прольет свет на этот островок странностей.       Встав на ноги, Рин обвел глазами округу в поисках того самого письма. Лист обнаружился в сотнях метров от плато. Метнувшись к подгоняемому ветром листу бумаги, парень поднял его, вчитался в текст… И ничего не понял. Задумчивый, он вернулся обратно к коробке, вновь прочитал скупые строчки письма, помотал головой, в которую никак не приходили правильные мысли, и посмотрел в коробку.       Лицо Рина, секунду назад бывшее задумчивым, побледнело. В коробке, вместо лиц гомункулов, лежали лица Лили и Ребекки. Метнувшись взглядом к тексту, Рин вновь прочел его, вернул взгляд к коробке — но содержимое не изменилось, лица девушек так и лежали в коробке.       — Черт возьми… — одними губами прошептал Рин. Теперь было понятно, как Асту подставили — иллюзия, заключенная в лист бумаги. Только вот… Ничего от листа бумаги Рин не ощущает, никакой толики магии, хотя должен бы, иллюзия без магии не работает, а тут…       Но, не успел парень обдумать свои мысли, как ему на плечо опустилась рука. Чуть вздрогнув, Сын Демона развернулся. Позади него стоял мягко, но слегка натянуто, улыбающийся Юлиус. Не думая долго, Рин вложил в руку Короля Магов пергамент с текстом.       — Иди, Рин, — устало кивнул он парню. — Иди, все будет хорошо, — как можно уверенней произнес Юлиус. Только вот сам он в свои слова не очень-то и верил.       ***       Воспоминания прошедшего дня, нахлынувшие вымывающим другие мысли валом, так же скоро отхлынули, позволяя Юлиусу вернуться на грешную землю, где его ждут неотложные дела и собрание капитанов. Уставших капитанов.       — Исполнитель и все его подельники пойманы и казнены, — убедившись, что Король магов вернулся к ним из воспоминаний, оповестил все собрание Нозель. — Но парламент до сих пор требует голову парня. До них наконец дошло, что Аста — один из проклятых, из тех, что используют силы, даруемые Демонами.       — На третий день Зоркий глаз… — пробурчал всецело недовольный Ями. Шарлотта пихнула его локтем, но скорее рефлекторно. Ями рефлекторно закатил глаза — сил взаимодействовать друг с другом почти что не было, лишь рефлексы и вбитые основы приличия спасали.       — Необходимо и дальше держать оборону, — стараясь, но не особо успешно, скрыть усталость, произнес Новахроно. — Я переговорю с Домнатио. Настоящий преступник еще на свободе — наша цель поймать его и придать справедливому суду.       — Что вообще произошло? — разродилась давно терзавшим ее вопросом Шарлотта. — Мне всегда казалось, что Аста контролирует силы Демона.       — Все дело в этом письме, — Юлиус, достав из-под столешницы пергамент, положил его на стол, подвинув ближе к середине. — Не прочитав его, в коробке мы увидим только головы гомункулов из пробирки. Но если прочесть текст, гомункулы примут вид отрубленных голов жен Асты.       — И пацан прочитал это письмо, — хмуро дополнил Ями, затягиваясь сигаретой.       — Но ведь можно же почувствовать магию! Не думаю, что у Асты с этим проблемы, — заявил Кайзер.       — У него их и нет, — рубанул Ями.       — Именно, — кивнул Юлиус. — Здесь имеет место быть очень и очень коварная магия, — глаза Юлиуса потемнели. Уж насколько он любил проявление магии, даже в руках противников и врагов, такую ее часть он не мог любить полностью, осознавая весь тот вред, что она может нанести. — Хотя магии в этой иллюзии почти что и нет. А та, что есть — глушится и перекрывается внешним магическим фоном нашего мира. Эта магия — как составной яд, по отдельности все его компоненты безвредны, а порой даже полезны. Так же и здесь. Частички иллюзорной магии заключены в пергаменте, в чернилах и в тексте. Но все это — лишь компоненты. Основа иллюзии лежит в самом главном — в смысле этого послания.       — Смысловая галлюцинация? — посерев лицом, сипло переспросил Кайзер. Лица остальных капитанов не уступали.       — Верно, — хмуро кивнул Юлиус. — Об этой магии уже много кто не слышал, даже я случайно о ней узнал. Никогда не думал, что смогу воочию наблюдать ее в действии. Но оказалось, что обладателем этой магии был один из помощников исполнителя.       — Обнаружить эту магию невозможно, — дополнил Сукэхиро, глубоко, от нервного напряжения, затягиваясь сигаретой. — Если не знать, что и где искать.       — А понять, что искать, можно только, если ты точно знаешь, кто и зачем подсунул тебе тот или иной пергамент, — нахмурившись, ударил в точку Нозель.       — Что ведет нас к тому, что нужно точно знать, чем ты насолил обладателю этой магии, — кивнул Юлиус. — Знать, кто он, где он скрывается, кто его заказчик, если такой есть, и цель.       — Думаю, исключать то, что истинный смысл послания может быть очень хорошо скрыт в канцелярской писанине, не имеет смысла, — внес свое слово Рилл. Хмурый кивок Короля и Ями был ему ответом. — Хорошо, что обладатель этой магии больше не доставит нам проблем, — невесело выдохнул Рилл.       — Значит повторного инцидента можно не опасаться? — Шарлотта же была в приподнятом настроении, услышав заключение Рилла.       — Не исключено, что нет еще одного обладателя подобной магии, — покачал головой мрачный Фуэголеон. На собрание опустилась гнетущая тишина. После столь нелицеприятных откровений слов ни у кого не находилось. Что делать — было пока что неясно. Парламент требует голову главного подозреваемого во всех грехах, народ, напуганный происшествием и подогреваемый парламентом, тоже скоро взбунтуется против правительства, и тогда за голову Асты никто и гнутого медяка не даст — жаждущая крови козла отпущения толпа не та сила, которую можно вот так просто успокоить.       Но мыслей, как достать этого самого козла отпущения, ни у кого не было. Да что там, никто даже не знал, как он выглядит, его повадок, границ его силы… Не было никакой информации, кроме наличия этого самого неизвестного.       Нет, можно, конечно, показать на кого-нибудь пальцем и показательно лишить головы, повесив на несчастного все грехи. Народ это успокоит, на какое-то время, но не парламент. Юлиус даже не сомневался, что парламент в итоге все-равно взбунтуется, когда не найдет доказательств вины казненного, и тогда проблем будет в разы больше. А этого уж точно никто не хочет…       — Как вы думаете… — спустя несколько тянущихся, словно патока, минут, подал голос Вильям. — Нам долго ждать действий этого... — но не успел Вильям договорить, как снаружи раздался страшный грохот, заглушивший, казалось, даже мысли капитанов. В окно ударило облако пыли и каменного крошева. По полу зазвенели осколки оконных стекол, впуская крики ужаса с улицы.       — А вот и он! — рыкнул Ями, и, одним махом перепрыгнув стол, нырнул в окно, уносясь в сторону грохота. Остальные капитаны, недолго думая, рванули за ним через разбитые окна зала заседаний.       Некогда ровная площадь, вымощенная брусчаткой, куда, спустя несколько секунд, явился Ями, теперь представляла собой лишь жалкую, разрушенную версию самой себя. В самом центре площади зияла огромная дыра, которую, как пробку газами из бутылки, вышибли из-под земли. Ями побледнел — даже думать не нужно, чтобы понять, кто настолько силен, чтобы вышибить многотонный пласт земли. Только вот единственного способного на такое человека, заперли! Заперли именно под площадью… Черт!       Пыль быстро осела, являя укрытые за ней силуэты как мирных граждан, так и здорового, крылатого демона в черно-багровой броне. Броня, некогда цельная, кажущаяся несокрушимой, зияла дырами, сквозь которые виднелось тело Асты. Повсюду бороздами проходили царапины, маленькие и большие, мелкие и глубокие, иногда оканчивающиеся сколами и трещинами.       И этот демон, удерживая одной рукой мага перед собой, стоял на куче камней и земли в позе гордого завоевателя. Рука, заключенная в черную перчатку с острыми, прямыми когтями, взметнулась вверх, к извивающемуся магу, пытающемуся избавиться от хватки демона.       Ями рванул наперехват — нельзя позволить ему убивать мирных жителей! Ладно, короля овощем сделал, ладно придавил людей своей магией — это еще ничего страшного, но тут — убийство невиновного! И такого допустить нельзя!       Но, как бы Ями не старался, он не успел — взметнувшаяся вверх когтистая лапа, размазавшись в пространстве, насквозь пробила грудь захрипевшего мага. Когтистые пальцы, вырвавшиеся из спины, удерживали все еще бьющееся сердце. Человек, несколько секунд содрогаясь в предсмертных конвульсиях, вскоре обвис безвольной куклой.       Но, не прошло и нескольких секунд, как обмякшее тело вдруг, содрогнувшись конвульсиями, какая-то сила выгнула дугой. Маг, мгновение назад умерший, вдруг заорал, словно банши.       Ями, уже занесший катану для удара, оступился, оглушенный звуковой волной. Капитан Быков улетел бы носом вперед, если бы не выучка. В последний момент Ями успел выставить ногу вперед, припав лишь на одно колено, обеими руками затыкая уши. Он бы и взгляд от творящегося отвел, но то, что происходило в десяти метрах от него было невозможно пропустить самовольно.       Если бы Ями мог выразить все свои чувства насчет происходящего, он бы сказал одну фразу: «Ужасно красиво». Эта фраза могла передать всю ту красоту и ужас момента лишь на одну тысячную процента, но она — единственная, подходящая. Потому что наблюдать, как человека покидает его собственная душа, видеть, какой яркий, мягкий, чистейше белый, каким не бывает даже снег, распространяет она свет — незабываемо красиво. Насколько красиво, настолько же и ужасно видеть, что это творение Всевышнего, этот белый, полупрозрачный шедевр бесчувственно поглощается черной, массивной фигурой демона.       Душа, поглощаемая демоном, течет по его руке контрастно-белыми тонкими потоками, поднимаясь выше, тускнея с каждым сантиметром, и наконец сосредотачиваясь в середине груди, закручиваясь спиралью, темно-серой по краям и непроглядно-черной в самой своей середине.       Иссушенный сосуд для души, некогда бывший телом мага, утопнув в висящих на нем балахоном одеждах, с глухим стуком, гремя костями, упал на землю.       Демон, отбросив тело, полностью впитав душу и магию человека, ощущая, как поврежденный Антимагический доспех восстанавливается, радостно взревел. И, взмахнув крыльями, с мощным, разгоняющим пыль хлопком взмыл высоко в небо. Еще один хлопок в небесной синеве, и, черный крылатый силуэт стрелой устремляется в гущу города — за новой порцией душ, сплюнув, подумал Ями.       — Все за ним! — лязгнул позади Ями стальной приказ Юлиуса. Тело рефлекторно взлетело на ноги, отправляясь в ту сторону, куда улетел черный силуэт. — Не дайте ему убить еще кого-нибудь, — догнали его слова Юлиуса. Кивнув в пространство, Ями припустил еще быстрее, перепрыгивая с крыши на крышу, пересекая сразу несколько улочек и кварталов.       Сам Юлиус тем временем, отдав приказ, быстрым шагом направился к дыре в поверхности площади. Необходимо выяснить как можно больше: кто освободил Асту, кто сорвал блокирующий магию медальон, кто вообще смог проникнуть в заблокированную от всех и вся, забытую даже королевскими детьми, темницу, вырубленную в древних катакомбах?       Оказавшись в тюремной камере, Юлиус максимально сосредоточился. Гримуар, самый странный во всем королевстве, не имеющий никакой обложки, даже мягкой, являющийся каскадом листов, вспорхнул вверх, быстро листая страницы, подчиняясь выискивающему нужное заклинание Юлиусу.       Концентрация для этого заклинания нужна запредельная, невозможная для боя, не говоря уже о времени подготовки заклинания, неспособного в быстротечном времени боя развернуться в рабочий режим. Но сейчас, в данный момент, времени для заклинания было навалом. Возможность его использования кричала с самого начала.       В пространство хлынула мана с отчетливым оттенком атрибута Времени, формируясь в сферу, впоследствии расширяясь, влекомая железным контролем Юлиуса. Секунды, отматываемые назад, тянулись, восстанавливая временную тень, призрак прошедшего, возвращая полупрозрачные стены, пол и потолок камеры в первозданный их вид. Вот вернулся Аста, вновь его фигура вмонтировалась в стену. И тут появился Он. Виновник всего произошедшего. Отмотав достаточно, Юлиус пустил время в заклинании естественным потоком, слушая речь незваного гостя. Речь, оставившая больше вопросов, нежели давшая ответы уже на имеющиеся. Но главная задача была выполнена — Юлиус получил то, на что подсознательно рассчитывал, но не надеялся получить в действительности — Временной слепок личности.       Каждый человек имеет временной слепок личности. Он доказывает, что человек имеет свое место в мире, отмеренное ему время. Получая этот индивидуальный, неповторяемый слепок, Юлиус получает вместе с ним знание оставшегося времени жизни этого человека, его имя, личную силу, бывшие у того в тот момент времени, с которого сделан слепок. Но главное — он может с точностью, в любой момент, выяснить местоположение обладателя этого слепка.       Так что теперь Юлиус точно знает, что физическому телу этого… Наруто — четырнадцать лет. Черт, подумать только, обескураженно мотнул головой Новахроно, в четырнадцать лет иметь такие силы… Но это не важно. Какими бы силами он не обладал, против магии времени трудно что-либо противопоставить.       Но было и кое-что странное в слепке личности этого Наруто. Он будто не часть этого мира, будто… Будто Рин, или Аста. Странностью было также и отмеренное ему время. Оно близилось к бесконечности. То есть, промелькнула мысль, он что, бессмертный? Но ответа на вопрос пока что не было. Да и не время для этого, поэтому, сосредоточившись, Юлиус приготовился перемещаться временными потоками туда, где находится Наруто.       ***       Ругая себя последними словами за медлительность, изрядно вырвавшийся вперед своих товарищей Ями мчался вперед. Он чувствовал, что опаздывает. Аста, — или кто там у руля его тела сейчас, — уже достиг гущи города. Подобно черной комете, силуэт демона камнем рухнул вниз.       Земля содрогнулась. Оттуда, где приземлился Демон, ударила мощная волна сжатого воздуха, мгновенно разрывающая ближайших людей в куски, размазывая их кровавыми безобразными кляксами по стенам разрушающихся через секунду домов. Две улицы, окружающие Демона, оказались полностью разрушены, залиты кровью людей.       Ями до скрежета сжал зубы, на лице заиграли желваки. Там, в этих зданиях, на улицах… Там были люди. Тела тех, кого волна не размазала о землю и здания, она подбросила вверх, отбросила в стороны изломанными куклами.       Позади, еле поспевая за Ями, мчались капитаны. Нозель и Фуэголеон, возглавляющие «отряд», предельно мрачно смотрели на то, что творится с городом. В мыслях их царил настоящий ураган, не желающий утихать ни на секунду. Но одно было ясно им самим — драться с Астой они Не хотели. Не желали причинять вред тому, кто стал для них дорогим и родным. Но сейчас, утешали они себя, его место заняло другое существо, кровожадное, не имеющее человеческого сознания.       Переглянувшись друг с другом, что Нозель, что Фуэголеон углядели в глазах товарища одно и то же. Они поклялись себе, что вернут Асту в норму, вернут любимым сестрам, которые лишь благодаря этому подростку познали настоящее счастье.       Шарлотта, в свою очередь, желала помочь парню не только потому что он был Рыцарем-магом, но потому, что именно он помог им с Ями воссоединиться. Он позволил тайным мечтам сбыться. А это… Для Шарлотты это очень многое значит.       Вильям был безмерно благодарен этому простолюдину. Благодарен за то, что избавил его от друга Патри, как и избавил от всепожирающей ненависти остальную троицу Эльфов. И сейчас Вильям был обязан вернуть парню должок, расквитаться с ним за его помощь.       Риллом двигало чисто дружеское стремление помочь, Кайзером и Дороти двигало чувство ответственности, возлагаемое на них капитанским постом. Но у них на троих был одна причина. Благодаря достижениям и заслугам Асты, простого простолюдина, они вспомнили, что высокая должность — не привилегия высокородных, и далеко не причина для остановки развития.       Лишь Джек, — словно урод в семье красавцев, как отметил бы Ями, — испытывал истинное наслаждение. У него наконец-то появилась цель для его разрезающей магии! И он воспользуется выданной возможностью сполна…       А пока капитаны добирались до места бесчинства демона, Ями уже добрался туда, где резвилось чудовище. И то, что он там увидел, заставило его исторгнуть, выцедить сквозь плотно сжатые зубы поток настолько отборных, многоэтажных матерных конструкций, что не каждый прапорщик выдать сможет.       Темные, багровые пятна крови людей, размазанных по земле и обломкам зданий, покрывали почти все. Воздух окрасился в красный от испаряющейся под ярким солнцем крови, придавая месту бойни зловещий алый оттенок. Повсюду лежали оторванные части тел, обладателей которых буквально разорвало на куски. Вонючими кучами валялись, свисали с высоких точек, кучковались потроха людей.       Растворенное в воздухе, наполненное болью, отчаяньем и ужасом КИ шибало по мозгам настолько сильно, что, считавший, будто давно уже увидел все в своей жизни, ощутил, как ему от ужаса закладывает уши и перехватывает дыхание. Совсем как сутки назад. Неудивительно, что Август овощем стал. Испытать на себе такое целенаправленное воздействие, и при этом остаться в своем уме, не каждому под силу… Вон как Ями колбасит от одной только разлитой КИ. А что было бы от целенаправленного удара?..       На миг прикрыв глаза, успокаивая бурю в груди, Ями погрузился внутрь себя. Лишь недавно он думал о том, что если парню снесет крышу, если тормоза у него окончательно откажут… Ему придется переступить через себя, свои чувства, и сделать то, что необходимо. Лишь в крайнем случае, когда надежда совсем угаснет. Тогда… Только тогда он сможет убедить себя, что, взяв грех на душу, он сможет спасти тех, других, кто ему дорог. И пусть от него отвернутся все, пусть отвернется Орден. Пусть. Но лучше так, лучше его ненавидят, чем кто-то из них возьмет этот грех на свою душу. Он не позволит никому из них сломаться, убив того, кого любят. Пусть и всего лишь оболочку.       Это его обязанность, как командира, как капитана Ордена! Взять ответственность и исправить собственную ошибку. Даже если те, кого он защищал потом придут отомстить. Без боя он не сдастся, но не помешает жаждущим мести друзьям и женам Асты убить себя. Лучше уж так, лишь бы никто из них не наложил на себя руки, виня себя за убийство того, кого якобы еще можно было спасти. Он просто не сможет на это смотреть…       И потому…       Магия истинной Тьмы, направляемая Волей хозяина, полностью пробудилась от вечного сна. Подобно расплавленному, ядовитому металлу, сжигая на своем пути все преграды, мана хлынула по телу.       Сегодня…       Сознание захлестнула ранее неведомая сила, окуная в свой безбрежный океан, даруя мнительную непобедимость. Вместо этого взимая плату болью. Пока лишь неприятной, на которую Сукэхиро не обращал внимание, продолжая выпускать все больше и больше магии.       В этот раз…       Воздух вокруг его тела загудел от чудовищной концентрации магии. На теле вздулись вены, мышцы, и до этого не малые, напитываясь Тьмой, увеличились, проступая сквозь кожный покров мощнейшими, тугими стальными канатами.       Впервые за всю свою жизнь…       Открыв полностью белые глаза, Ями оглядел творящуюся здесь бойню совсем иным взглядом. Лицо его закаменело, а в глазах загорелась нерушимая решимость.       Ями не будет сдерживаться!       ***       Ориентируясь на КИ и магию, Ями, отыскав след Асты, напружинившись, мощным толчком ног выстрелил собой в том направлении. Земля под ним, дрогнув, промялась, разойдясь трещинами.       Аста, скалясь от бешеной радости, полностью закованный в черно-багряный доспех, восстановившийся почти наполовину, стоял в окружении застывшей изваяниями крайнего ужаса толпы. От той кровожадности, шибающей от его фигуры, взгляда, оскала, люди застыли, боясь не то, что сопротивляться, они двинуться от всепоглощающего, липкого страха не могли. Лишь один молодой парень пытался уползти, уйти от неминуемой смерти, но переломанные, выгнутые под неестественным углом голенища, из которых торчали острые обломки костей не оставляли никакого шанса. Но он упорно пытался отползти от своего палача, от этого Демона, у ног которого валялся. И даже когда нога Демона начала подниматься, дабы довершить начатое, пополнить список жертв еще одним человеком, он продолжал бороться. Даже когда нога начала опускаться, молодой человек в дворянских одеждах пытался себя спасти. Лишь в последнее мгновение, когда смерть уже здесь, в нескольких сантиметрах, молодой дворянин рванул руки вверх, закрывая лицо окровавленными ладонями, приготовившись к самому худшему.       Но боли, что странно, не было. Наоборот, его обдал легкий ветерок, принесший неожиданную легкость. Неужели… Неужели это и есть смерть? Такая легкая и простая, будто…       — Валите нахер отсюда! — прорвался, словно сквозь вату, рев животного в облике человека. И на дворянина навалилось все и сразу. Мгновенно прострелившая боль в ногах вернула сознанию ясность. Звуки ударили по барабанным перепонкам и мозгам. А вместе с ними пришло осознание — он жив! Точнее, его кто-то спас. Но кто?.. Чуть повернув голову, молодой человек смог уловить в мелькающих рядом силуэтах как того самого демона, так и… Ями Сукэхиро, капитана Черных Быков. Так вот, кто меня спас, промелькнула одинокая мысль… И в следующее мгновение сознание рухнуло в забытье.       Тем временем Ями, рявкнувший на толпу живых мраморных статуй, развернулся к тому, кто ныне занимает тело его подопечного. Зверь, в облике Асты, наклонил голову набок, внимательно осматривая пугающими, нечеловеческими провалами бездонных глаз новое действующее лицо. И то, что он видел и ощущал, ему никоим образом не нравилось. Инстинкты ревели, орали благим матом, что человек, стоящий перед ним — крайне опасен. А звери всегда доверяют инстинктам…       Затравленно помотав головой, Зверь, без подготовки, прыжком взмыл высоко вверх, намереваясь убраться от зоны видимости этого опасного кадра как можно дальше.       — Ну нет, пацан! — рванул вслед за ним Ями. Догнав Демона в воздухе, Сукэхиро схватил того за ногу. Возмущенно-обескураженно взрыкнувший Зверь был начисто проигнорирован. Поудобнее перехватив того, Ями раскрутился волчком, и отпустив ногу, запустил тело в стену чудом уцелевшего дома. Трехэтажное строение, не выдержав такого над собой издевательства, сложилось внутрь себя, погребая Демона под собой.       С грохотом приземлившись в пятнадцати метрах от могучей каменно-деревянной кучи, некогда бывшей высоким, крепким зданием, Ями настроился на КИ и магию Демона. Те, полыхнув из-под кучи, заставили капитана напрячься, ожидая…       Земля задрожала, воздух загудел вокруг обломков строения. Ями, отступив на несколько шагов, поднял руки вверх. И тут грохнул мощный взрыв. Ударная волна, исходящая из самого центра кучи обломков, подхватив, разметала их вовсе стороны, поднимая тонны пыли.       — Гхр-ра-а!! — грохнул из-за пылевой завесы леденящий кровь Рев Демона. Инстинкты взревели об опасности, Ями напружинился, готовясь отскакивать. Но, вылетевший из-за прикрывающего его пылевого облака Демон был неожиданно быстр. Подлетев к Ями, Зверь выкинул ногу вперед, целясь в туловище. Руки едва успели поставить блок на пути тяжелого сапога. Кости застонали от перенапряжения. Тело Ями, оторвавшись от земли, улетело в единственную, уцелевшую стену некогда цельного здания.       — Угх! — влетев в каменную постройку спиной, Сукэхиро размазало по ней морской звездой. — Гха! — спина, позвоночник и ребра одновременно взорвались болью, ввинтившейся в мозг раскаленным прутом.       Отлепившись от стены, Ями рухнул на землю. Харкнув кровью, скривившись от стреляющей по всей спине боли, Капитан Быков поднялся на ноги, быстро найдя Зверя. Тот стоял в тридцати метрах от него, сверля Ями ненавидящим взглядом налитых кровью глаз.       — Зар-раза… — тихо ругнулся Ями. — Значит, передумал сбегать, да, пацан? — криво ухмыльнулся он. — Или решил меня, как зверь, ошеломить неожиданной атакой?       Не дожидаясь ответа, Ями бросился в атаку, обнажая катану. Взмах — черная коса Тьмы, пробная атака, срубающая на своем пути все, встретилась с черным доспехом Зверя. Урона, как Ями и ожидал, никакого она не причинила. Но поднятая пыль от полета и столкновения помогла на мгновение отвлечь Зверя. И Ями этого мгновения было с излишком.       Перехватив меч, покрепче сжав рукоять, Сукэхиро, сблизившись с Демоном, выкинул катану острием вперед, вкладывая в смертельный укол всю силу, набранную скорость и вес собственного тела. Расширившиеся в непомерном удивлении глаза Зверя, за мгновение до касания клинком тела, стали для Ями бальзамом на душу.       Пробив Антимагический покров, лезвие катаны прошло в тело так, будто раскаленный нож в масло, стремясь поразить сердце. Ями, вдавливающий клинок в тело Асты, прямо смотрел в налитые бешенством глаза Демона. Он уже чувствовал тот момент, когда клинок, пробив сердце, выйдет из спины. И Демон уйдет. Отхлынет бешенство, кровь отольет от глаз, вернув им привычный цвет и форму зрачка. Ями уже видел в своих мыслях, как его подопечный смотрит в его глаза с непомерным удивлением, как жизнь уходит из его…       Но внезапно все меняется. Рука Демона, взметнувшись вверх, перехватывает клинок катаны, когда до сердца остаются считанные сантиметры. Ями вздрогнул, вырываясь из собственных мыслей, но продолжил давить. Демон болезненно зарычал в лицо Сукэхиро. До сердца осталось два сантиметра. Изо рта Зверя брызнула кровь. В след за ней раздался новый, рокочущий рык.       Схватив парня за затылок, Ями навалился на катану всем телом, насаживая Зверя на лезвие. Но хватка Демона была сильна, сильнее, чем давление Ями. Не обращая внимание на то, что кромка распарывает руку, Зверь сжал лезвие еще сильнее. Металл натужно зазвенел. Ями продолжал давить на клинок.       Дзванг! — треснув, клинок с болезненным звоном переломился. Не ожидавший этого Ями завалился вперед.       — Гхр-ра! — мощный апперкот под подбородок, сопровождаемый Звериным ревом, подбросил Ями вверх.       — Гх! — упав на землю, Сукэхиро, даже не успевший выпустить меч из рук, болезненно скривился. Спину вновь прострелило болью, кости протестующе затрещали. — Твою-то м-мать… — Постанывая сквозь зубы, Ями перевернулся на бок, поднялся на колени, уперся одной ногой в землю, чтобы встать... — Угх! — но именно в этот момент рядом будто из воздуха соткался Зверь, мощным пинком под ребра отфутболивая тело Ями в обломки зданий. Влетев спиной в острые камни и дерево, проламывая их, тело капитана Быков остановилось почти в середине кучи обломков.       Демон, бешено оскалившись, приготовился было рывком сблизиться, чтобы завершить начатое, но его неожиданно скрутило сильнейшей болью. Болезненно взрычав, Зверь упал на колено под слышимый треск собственных костей, отключаясь от реальности на несколько секунд. Слишком мало для такой битвы он поглотил душ, тело не выдерживает, лимит скоро будет превышен.       Ями, за те самые несколько секунд, что Демон пребывал в болезненной агонии, поднялся на ноги. Меч, что до этого покоился в руке, когда он приземлился спиной о землю, так и остался лежать там, прямо у ног Демона. Демона, агония которого уже заканчивалась.       — Ну нет, просто так я тебе не дамся, — тихо процедил Ями и бросился вперед. Зверь, учуявший опасность, вскинулся, поднимаясь на ноги. И тут же блокировал мощный прямой удар с правой от Ями. Удар с левой снизу Зверь отбил кулаком, и, нырнув под хук с правой, налегая всем телом, вбил левый кулак в печень Сукэхиро. Выпрямился, шагнул к отступившему на шаг, ошеломленному ударом Ями, схватил того двумя руками за затылок, и рванул на себя, подставляя колено под нос капитана Быков.       Но Ями, в последний момент, успевший вскинуть руки, уперся ладонями в колено, останавливая свое лицо в сантиметрах от ноги, и, воспользовавшись тем, что Аста опирается на землю одной ногой, рванулся всем телом вперед, обхватывая того вокруг торса. Протащив парня несколько метров, Сукэхиро вздернул его вверх, перехватил тело за пояс, и с мощным хеканьем бросил парня спиной вниз.       Рухнув спиной на землю, Демон, игнорируя вспышку боли, извернулся, обхватил ногами ноги Ями и рванулся набок, опрокидывая Сукэхиро лицом вниз. Вырвав ногу из-под рухнувшего навзничь тела, Демон перекатился назад и подорвался на ноги мгновением раньше Ями. Рывок, колено вперед, целясь в лицо капитана, но тот успевает вскинуть руки, блокируя удар. Отталкивает парня назад, сам подрывается на ноги. Подшаг, хук с правой, блок левой, блокировать летящее в живот колено бедром, раскрытой ладонью в солнечное сплетение, ошеломленный Зверь отступает на несколько шагов. Шаг вперед, вскинуть ногу целясь в грудь, но Демон успевает блокировать руками стопу, перехватывает конечность за голенище. Рывок на себя, Ями валится на спину. Интуиция ревет, капитан перекатывается назад. Там, где была его голова, секундой позже приземляется колено Зверя.       Взлетев на ноги, Ями становится в стойку, отдавая право продолжить схватку Демону. Но и тот, подорвавшись на ноги, застывает. Оба противника смотрят друг другу в глаза. Ями — в красные с вертикальным зрачком. Демон — в полностью белые.       И в этот момент в головах обоих будто взрывается сверхновая, вышибая все мысли. Ледяная волна ослепительно белого света проходится по всему сознанию, обрубая чувства и звуки извне. Вместо этого по мозгам ударяют барабаны. Гитары, потакая барабанам, дополняют их тяжелым рокотом.       Оба, ощущая мотив, ощущая ту бешеную энергию, что дают эти звуки в головах, расплываются в кровожадном оскале.       Настоящая битва начинается.       Одновременно сорвавшись с места, Аста и Ями заносят правую руку.       Вспышка в темноте, яркий свет в глазах,       Ями успевает ударить первым, но его рука проскальзывает по скуле Асты. Рука последнего скользит по предплечью капитана.       Я ослеп на миг.       Сориентировавшись, Аста обхватывает руку капитана, выгибая его локоть вверх.       Кто-то так хотел разбудить мой страх,       Не теряя времени, Аста, дернув капитана на себя, бьет по корпусу, заставляя тело противника взмывать вверх от вложенных сил.       Разбудить мой крик.       Удар кулаком в солнечное сплетение отталкивает Ями назад на несколько шагов.       Снова все мои желанья, что я сжег дотла,       Аста, шагнув к капитану, готовится нанести сокрушительный удар в висок, но крепкие руки Ями перехватывают его руку, выворачивая.       Оживают и зовут меня       Вывернув руку Асты, Ями апперкотом выбивает локтевой сустав неестественным образом. Раздается натужный трес костей и рвущихся связок.       Я все время плыл по теченью дней,       Вырвав уже регенерирующую руку из хватки капитана, Аста с размаху заряжает тому левый хук прямо в скулу.       Были сном мечты.       Ями отшатывается в сторону, переступает, но удерживается на ногах, и, подняв руки вверх, ловит еще один прямой удар.       Но мираж ожил: словно жадный зверь       Отбивает руку Асты и сам разряжается серией ударов по корпусу, выбивая воздух из легких Асты.       Появилась ты.       Последний, сильный удар в корпус отталкивает Асту. Ями, немедля, вскидывает ногу, пробивая каблуком сапога в солнышко.       Я твое дыханье слышу за своей спиной,       Асту кубарем отбрасывает в сторону, но, извернувшись, он встает на ноги. Ями, соткавшись из воздуха рядом, коленом пробивает в челюсть, но Аста успевает поставить блок.       Только ветер глушит голос мой!       Обхватив ногу капитана, Аста дергает ту на себя, подрывается вверх, и опрокидывается назад вместе с Ями, роняя того лицом в землю.       Путь в никуда.       Ями перекатывается вперед, одновременно с Астой подрываясь на ноги.       Я кричу, но мне в ответ ни слова.       Подхватив торчащую из-под обломков металлический шест, Ями рывком отправляет себя в сторону Асты.       Путь в никуда.       Удар сверху-вниз опускается на голову Асты, заставляя того согнутся почти пополам.       Из-под ног моих уходит земля.       Импровизированный меч, остановившись на мгновение, направляемый рукой Ями, летит под подбородок Зверю, подкидывая того вверх.       Путь в никуда.       Схватив Асту за ногу, Ями дергает того вниз, опуская спиной на обломки.       Я искал к тебе пути иного.       Извернувшись, Аста вскакивает на колено, ловя на скрещенные руки стельной шест.       Путь в никуда.       Перехватив импровизированный меч одной рукой, Аста ладонью переламывает тот пополам.       Ничего уже исправить нельзя.       Рывок вперед, Аста обхватывает Ями за пояс, вздергивает его вверх, с хлопком крыльев взмывает вверх, разворачивается, и с грохотом вбивает тело Ями спиной в обломки зданий.       ***       Музыка, начавшаяся так неожиданно, так же неожиданно закончилась, оставляя после себя пустоту в голове. Мыслей не было, как и желания двигаться, но Ями, разлепив глаза, уперся взглядом в поднимающегося над ним Демона. Тот, поняв, что его противник пришел в себя, попытался проткнуть тело капитана когтями латной перчатки, но Ями, среагировав быстрее, подтянув к себе ноги, мощным толчком отбросил Демона на несколько метров от себя.       — Что это было, демоны его задери… — тихо прорычал Ями, через силу игнорируя боль во всем теле. — Может резонанс какой?.. — в никуда пробубнил он, вспоминая свои чувства перед началом этой умопомрачительно мощной музыки. — А и черт с ним… — мысленно махнул он на все рукой, и, перевернувшись на живот, начал подниматься, как на глаза попался обломок его катаны, лежащий в полуметре от него. Позади раздался рев боли Зверя.       Немедля ни секунды, Ями подхватил обломок, и поднялся на ноги, разворачиваясь к тому. И, пока Демон переживает секунды агонии, капитан выпадом отправил заклинание.       — Магия Тьмы! Гибель! — выдохнул он, толкая то, что осталось от меча острием вперед. Невидимая волна магии вмиг преодолела расстояние между ними, мгновенно уничтожая все на своем пути, указываемом острием клинка. Но Зверя, почти вышедшего из агонии, восстановившего барахлящий доспех, это заклинание задело лишь частично.       Рука, не покрытая Антимагией, была срезана по плечо. По округе разнесся леденящий кровь рев боли. Кровь выплескивалась из раны толчками. Зверь пошатнулся, в глазах его задвоилось. Покров Антимагии сошел на нет. И Ями, не теряя времени, бросился вперед, желая положить всему этому конец.       Но, к немалому удивлению Ями, даже лишившись руки, тварь оставалась серьезным противником. Извернувшись от атаки в немыслимом кульбите, Демон отбил левый хук ногой. Пальцы капитана, разжавшись, выпустили катану из руки. Не обратив на это должного внимания, Ями выставил руки, блокируя второй удар ногой. Рванув конечность на себя, Ями уронил Зверя навзничь, и, оседлав его, начал вколачивать Демона кулаками в землю.       С каждым ударом Ями чувствовал, как трещат кости, ощущал, как они ломаются под его кулаками. И он не мог остановиться, продолжал избивать Демона, круша тому руку и лицо, превращая те в кровавое месиво. Демон хрипел, выплевывал изо рта кровь, но продолжал оставшейся, слабеющей с каждым ударом, с каждым треском костей, рукой прикрывать лицо.       — Ями! — разнесся над местом бойни полный ужаса женский голос. — Ями, хватит! — и он дрогнул. Рука, вскинутая для удара, замерла на полпути. И он медленно, будто еще не осознал себя, повернулся на голос.       Капитаны, прибыв на место бойни, учиненной Астой, и побоищем между ним и Ями, увидели лишь самый конец, когда капитан Быков, оседлав Асту, вбивает того в землю. Шарлотта, увидевшая своего парня таким, не выдержала, закричав, желая остановить Ями, который даже на себя был не похож. Такого зверского выражения лица она у него никогда не видела. Ужас, который ее наполнил, и заставил Ями остановиться. И, когда он посмотрел в их сторону, Ями дрогнул второй раз.       На лицах капитанов, в их расширенных глазах, отражался тот же самый ужас, когда Аста обратился… В это. Медленно повернувшись обратно к Демону, Ями осмотрел дело рук своих. Аста лежал на земле с разбитым в кровавую кашу лицом. Еле слышно дыша, он едва шевелил оставшейся рукой. С губ его срывались слабые стоны боли…       Впервые в жизни Ями видел своего подопечного таким… Таким жалким.       — Что же я натворил… — прошептал похолодевший Сукэхиро.       Руки, со сбитыми костяшками, окровавленные, опали вниз. Внутри было пусто и тошно. Хотелось свалить отсюда подальше, чтобы не видеть никого. Чтобы не видеть их взгляды. Ее взгляд. Медленно поднявшись на ослабевшие ноги, Ями перешагнул тело Асты и повернулся к капитанам, намереваясь сказать им…       Но вдруг Зверь, так и не отпустивший ярость и бешенство, собрав оставшиеся силы, подорвался на ноги, одновременно нанося никем не ожидаемый удар.       — Я-а-ами! Не-е-ет! — установившуюся гробовую тишину прорезал душераздирающий крик Шарлотты.