Зона Содержания

      — Во имя Глаукса! Зачем вы ему помогаете? Это же Чистый! — донеслись до Вариуса возмущения пепельной совы, адресованные молодому Ночному Стражу.       Вариус, надеясь на находчивость в ответе бойца, решил ещё раз обдумать произошедшее. Они вновь совершали патрулирование, как вдруг увидели двух сов, набросившихся на одну. Причина конфликта была неизвестна, но тот факт, что на амбарную сову набросились пепельная сова и пёстрая неясыть наталкивает на мысль, что произошла стычка с Чистым. «Нужны подробности», — подумал Вариус, прыгая с ветки.       Виргинский филин опустился на ветку ниже, на которой сидела та самая возмущающаяся пепельная сова под наблюдением стража. Стоило могучему филину приземлиться рядом с пепельной совой, как от её возмущения не осталось и следа. Потупив взгляд, она шагнула в сторону филина. Кивнув подчинённому, Вариус спросил:       — Так что, вы говорите, произошло?       — Этот Чистый…он, — немного помешкав, сова неуверенно продолжила: — он напал на нас, на мою семью. Я защищал их от него. Он начал нести чушь про чистоту Тито Альба и всё в таком духе. После моих тщетных попыток прогнать его, он отшвырнул меня в сторону и вошёл в дупло, намереваясь забрать мою новорождённую дочь, — с каждым словом пепельная сова рассказывала всё более уверенно, — и я напал на него. Завязалась драка, ко мне на помощь пришёл Эдвард, и вместе нам удалось одолеть его.       Вариус немного подумал, а потом, прищёлкнув клювом, сказал:       — Я правильно понимаю, Чистый решил украсть вашу дочь, так ведь?       — Д-да, именно так, — запнувшись, ответил отец семейства.       «Чистый хотел забрать пепельную сову? Что за бред он несёт! Глаукс, да и Чистых уже месяц как нет! С чего он вообще взял, что эта сипуха — Чистый?» — недовольно подумал Вариус, полетев к сипухе по имени А́рман.       Поднявшись на самую высокую в округе пихту, Вариус сказал:       — Арман, ты представляешь, он говорит, что та сипуха это Чистый, и, мол, он напал на них, чтобы забрать их дочь. Ну не чушь, а? — проговорил Вариус, садясь рядом с Арманом.       — Чистый? Может быть он им и был, но Чистым не нужны пепельные совы, так что, либо этот папаша врёт, либо та сипуха сумасшедшая, — пробурчал наблюдающий за всем с верхушки пихты Арман.       — А что насчёт ушастого? — не дожидаясь дополнений к предыдущему вопросу, спросила сипуха.       — Он сказал, что увидел только, как «пепельная сова откуда-то знающая его имя», — имитируя голос ушастой совы, говорил Вариус, — дерётся с амбарной совой. Разумеется, он подумал, что это Чистый и бросился помогать отцу двух совят, — выдержав небольшую паузу, Вариус добавил: — Ещё он сказал, что тогда ему было не до размышлений о том, точно ли это Чистый. Сейчас он сожалеет о том, что не попытался разнять этих недоумков, а помогал убить сипуху.       — И? Как нам поможет последняя информация? — озадаченно спросил Арман.       — Никакая информация нам не поможет исцелить ту амбарную сову. Просто исходя из этой информации, я могу сделать два вывода, — прервался Вариус, ожидая заинтересованности Армана.       — Так, я слушаю.       — Во-первых, по всей видимости, эта ушастая сова — единственная рационально мыслящая сова во всей округе. Во-вторых, он, скорее всего, тоже воевал против Чистых.       Следует отметить, что Вариус и Арман были друзьями с самого детства. Оба они родились выросли на Древе, попали в один и тот же класс, а после и клюв. Вместе они были посвящены в Ночные Стражи, однако сражаться на поле боя им вместе удавалось редко. Вариус получил право управлять целым крылом, а вот Арман решил остаться простым подчинённым.       — Да? С чего бы это он воевал-то? Если он и правда сражался со всеми, то понимал бы, что Чистые разбиты полностью и окончательно, и попытался бы разнять дерущихся. Однако он вступил в бой, показав, не сколько свою бывшую принадлежность к войне, сколько слабоумие и отсутствие выдержки. Да, он мог вступить в битву, как наёмный коготь, но это не отменяет того, что Чистые разбиты, и он лично бы участвовал в этом. Соглашусь только с рациональностью мышления. Она у него, конечно, поздновато сработала, но и за это мы ему благодарны, кто знает, может они его добить хотели, — Арман закончил говорить и посмотрел на Вариуса.       — Тут я с тобой полностью согласен, как и всегда, — не стал спорить Вариус. Да и мог ли он? Арман был прав от кончика хвоста до перьев на макушке.       — Ладно, я слетаю проверю нашего этого «Чистого», а ты продолжай смотреть за окрестностями, — проухал Вариус, покидая наблюдательный пункт Армана.       Крутым пикированием разрезав несколько воздушных потоков, Вариус оказался уже около двух Ночных Стражей, копошащихся над сипухой. «Чего они так долго его перевязывают» — непонимающе подумал Вариус, подлетая ближе. Приземлившись, он увидел, что стражи накладывают очередную повязку на сипуху. Это сбило с толку командира, и он обратился к подчинённым:       — Лучик, Серебряк, как он?       — Сэр, мы остановили кровотечение, но он не приходит в себя. А Серебряк ещё кажется слышал, как он пытается что-то сказать, пока я летал за материалами для повязки, — растерянно ответил Лучик, помогая Серебряку наложить повязку.       — Так, это вы сейчас контрольную накладываете? — спросил Вариус, подходя ближе.       — Так точно, — ответил Серебряк, аккуратно затягивая лозой повязку.       — Ранение в брюхо, — решил рассказать о состоянии совы Лучик, — глубокое. Мы близко не смотрели, но думаем, что в него воткнули когти и отпустили. Это лучше, чем удар по касательной, — масковая сипуха посмотрела на Серебряка: тот слишком хорошо знал, что это такое.       Вариус прислонился к груди сипухи и напряг слух. Услышав быстрое, даже для совы, ритмичное стучание сердца он немного успокоился.       — Сердце бьётся, слишком быстро, но бьётся, — в этот же момент он приметил, что левое крыло сипухи выглядит не так, как должно: — Что у него с крылом?       Лучик, услышав вопрос Вариуса, тут же потянулся, чтобы проверить крыло, но громкий крик командира остановил его:       — Не вздумай трогать! Мы не знаем, что с ним делать и только усугубим состояние, если будем тормошить его.       — Сэр, к слову о его состоянии. Вряд ли он выживет, мы прилетели довольно поздно — он потерял много крови, начал бредить. К тому же, рана может быть намного серьёзней, чем видим мы, но шансы есть, — высказал неутешительные предположения Серебряк.       — Если есть шанс, то мы им воспользуемся, — подумав, ответил Вариус. Он тоже понимал, что, скорее всего, этой сипухе не выжить, но Ночные Стражи обязаны давать шанс даже тем, у кого их нет.       — Почему Леон так вовремя исчез! Ох нам бы и пригодилась сейчас помощь гахуулога! — возмущённо сказал Вариус, ещё раз прислоняясь к еле вздымающейся груди сипухи. Убедившись, что сердце раненого всё ещё бьётся, он сказал: — Только на Древе ему смогут по-настоящему помочь. Надо дождаться Гарди, смастерить носили, и лететь домой. А пока, Лучик, облети Серебристую Мглу, найди нам лекаря!       — Понял… — ответ Лучика прервало тревожно жужжание, донёсшееся откуда-то сверху.       Вариус тут же вскинул голову вверх и краем глаза успел заметить на фоне тёмного ночного неба быстро промелькнувшую сипуху. «Кто это может быть?» — взволнованно подумал Вариус, готовясь полететь в направлении быстро проскочившего Армана.       — Займите глухую оборону и ждите нас! — скомандовал он, отрываясь от земли.       Филин перещёлкнул боевые когти в развёрнутое положение и помчался на восток, к мысу Глаукса: именно в ту сторону улетел Арман, преследуя кого-то. Вариус обратился в слух, пытаясь услышать звуки схватки или хлопки крыльев, но вокруг было тихо. Ни одна ночная птица не посмела пустить свой клич по лесу, ни один зверь не решился выдать себя, глядя на могучего филина в золотистом шлеме. Лишь бесстрашный лесной ручей, набравший силу после недавних дождей, не боясь журчал где-то по правое ухо Вариуса.       В этот же момент Арман, сбавив скорость, аккуратно маневрировал между соснами. Сначала они летели строго на восток, но теперь свернули южнее. Арман не понимал, что за мелкая, юркая сова пытается скрыться от него в небольшом сосновом лесу. Часто он терял её из вида, но чуткий слух сипухи помогал Арману отследить, откуда доносятся всхлипывания и учащённый стук сердца. Но в этот раз, Ночной Страж уловил звук бешено колотящегося сердца прямо под собой. Арман присмотрелся к месту, откуда исходил стук сердца, но увидел там лишь основание ветки высокой сосны. Посмотрев на свои боевые когти, страж принял решение опуститься на эту ветку. Теперь уже ему было страшно, и враг мог слышать его ускорившийся ритм сердца. Но желудок Армана мучительно сжимало при мысли оставить эту сову в покое. «Глаукс, хоть бы никто не набросился на меня», — в страхе сглотнула сипуха и сложила крылья, направляя себя к ветке.       Расправив крылья прямо у основания ветки и сделав несколько тормозных взмахов, Арман аккуратно приземлился на ветку и вздохнул с облегчением. Теперь он был готов к нападению и полностью обратился в слух. Страж не поверил своим ушам, услышав приглушённые вдохи прямо перед собой. Без сомнения, прямо за стволом дерева от него пряталась какая-то сова.       Арман начал медленно подходить к стволу, пытаясь придумать, как поймать беглянку. Но только он случайно коснулся когтем по коре ствола, как сова тут же прыгнула прочь с ветки. Быстро среагировав на предсказуемое действие, Арман спрыгнул с ветки, крикнув: «Стой, там озёра!» Но, разумеется, на это не последовало никакой реакции. Недовольно фыркнув, страж снова вошёл в пикирование, существенно сокращая разрыв с убегающим. «Стой, я не сделаю тебе плохого! Я Ночной Страж Га’Хуула», — разглядев в убегающем едва оперившегося сипушонка, произнёс Арман.       — Нет! — с голосом полным страха и отчаяния ответил совёнок, повернув голову за спину.       Увидев, что большая сипуха уже пытается схватить его, малыш повернул голову обратно и тут же пожалел об этом: он летел прямо в дерево и ничто уже не могло остановить его! Зажмурившись, совёнок расслабил ноющие крылья и приготовился к удару. Но только он отсчитал время до удара, как почувствовал, что оказался в цепкой хватке той сипухи.       И в тот же миг он ощутил боль. Сильнее той, которую ему доставляют боевые когти сипухи. Боль, которая забирала у него все силы. Он попытался вырваться, но закалённая сталь боевых когтей моментально обожгла его.       — Не шевелись! Их не так давно точили: ещё покалечишь себя, — сказал Арман, почувствовав движение в когтях.       Моментом позже, Ночной Страж пару раз сильно взмахнул крыльями и опустил совёнка на ветку, после чего приземлился рядом. Малыш начал вертеть головой, ища укрытие, страж заметил это и сказал:       — Всё в порядке, успокойся, я не собираюсь тебя трогать, — ласково произнёс он, осматривая совёнка.       Это была не полностью оперившаяся сипуха: некоторые второстепенные маховые перья ещё не успели полностью отрасти. «Это объясняет его прекрасный полёт. По всей видимости, он едва научился летать», — рассуждал Арман, глядя на чуть серый от пыли лицевой диск совёнка. «Словно на себя в юности смотрю», — подметил он, прежде чем спросить вслух:       — Почему ты прятался? Я уже чуть было… — осёкся Арман, бросив взгляд на свои боевые когти.       Но совёнок не ответил Ночному Стражу, он отвернулся от него и смотрел на качающиеся ветки соседних деревьев.       — Тебе незачем меня бояться, это внешне я могу выглядеть страшно, — вспомнил про свои шрамы Арман, — но мой желудок не позволит мне обидеть тебя.       У Армана было страшное предчувствие, что этот сипушонок не просто так прятался недалеко от них. И если это так, то этому совёнку тоже придётся лететь с ними на Древо. Только ему это сделать будет тяжелее всего.       — Папа говорил, что Ночные Стражи — это выдумка, — внезапно пропищал совёнок.       Ночной Страж удивился. Уже давно прошли времена, когда Великое Древо считали сказкой. А после Стриги, скорее всего, уже все южные царства знали, что Великое Древо Га’Хуула существует на самом деле. Разнились лишь мнения о его обитателях, ведь кто-то впервые вместо Ночных Стражей повстречал синюю дружину Стриги.       Но Арман решил не говорить юнцу, что его отец либо ошибался, либо лгал ему. Прямо сейчас у него была возможность убедиться в более важном:       — А где твой отец?       Он видел, как колеблется совёнок: ему явно не хотелось отвечать на этот вопрос, но он всё-таки поборол себя.       — Он, — вздохнув, начал было совёнок, но его оборвал шелест чьих-то крыльев. — Кто это? — прошептал он, посмотрев на Армана мокрыми глазами.       Недолго думая, Ночной Страж издал кодовый сигнал, множеством которых общаются Ночные Стражи в битвах. Три громких щелчка клювом и пронзительное сипение — так сипухи в армии Стражей определяют союзников рядом. «Ну ответь же», — взволнованно подумал Арман, жестом отправляя совёнка ближе к стволу дерева на котором они сидели.       Это были самые волнительные полминуты тишины в жизни Армана. Он находился на непроверенной территории вместе с маленьким совёнком, выдав свою позицию другим совам. Ночной Страж напряжённо поворачивал голову, расслабляя и напрягая мышцы лицевого диска, чтобы поймать ответ. Но ничего, кроме журчания ручья и мышиного шороха он услышать не мог. И вот, наконец, до его ушей донеслись два громких «Угу». Арман с облегчением вздохнул, поворачиваясь к совёнку:       — Это командир моего отряда, — сказал он совёнку. — Так почему ты прятался?       — Папа сказал мне спрятаться, пока он поговорит с кем-то, — ответил сипушонок, еле сдерживая плач.       Тут на ветку приземлился Вариус, не дав Арману озвучить ещё один вопрос.       — Я еле тебя нашёл, Арман! — проухал Вариус. — Что случилось?       Арман немного отодвинулся в сторону, чтобы показать филину спрятавшегося за ним совёнка, и сказал:       — Он прятался недалеко от нас. Скорее всего…       — Я понял, — оборвал друга Вариус. — Надо срочно возвращаться и искать место, где можно безопасно отоспаться днём, — договорив, он обратился к совёнку: — Тебе придётся полететь с нами: мы не можем тебя здесь оставить. Ты сможешь лететь сам?       Выглянув из-за Армана, сипушонок тихо пропищал:       — Я только учусь, но лететь сам смогу.       — Вот и отлично. Арман, подстрахуешь его, — убедившись, что всё готовы, Вариус крикнул: — Ну, в воздух!

***

      Снова Лин летел этим же маршрутом. Снова он видел те самые сосны, словно иголками покрывающие холмы. И снова его спина даёт о себе знать. Но и в этот раз он должен терпеть, ведь это последний рывок перед попаданием домой. Теперь ему даже Лесное Царство Тито было как родной дом.       Они летели ромбом, не издавая ни единого звука. Аккуратно облетая стволы деревьев, чуть ли не касаясь их кончиками крыльев, они становились частью этого пугающего места. Пугало оно не столько тем, что где-то вон там, за стволом вон той сосны может прятаться Меченый, сколько отсутствием каких-либо звуков. И вот они, словно заколдованные, тоже не издавали ни единого звука. Больше всех это пугало Альта, не привыкшего к тишине. Почти всю свою жизнь он провёл в «центре», в котором никогда не было моментов полной тишины. Всегда было какое-то жужжание, ужасный скрип, стук сердец, но сейчас… Сейчас Альт слышал лишь собственное сердцебиение, и от этого ему становилось только страшней.       «Вот оно, настоящее затишье перед бурей», — поймал себя на неожиданной мысли Леон.       Воспользовавшись отсутствием деревьев на пути, сыч мельком осмотрел друзей. Нельма несла Альта, Лин указывал им путь, а Мельвин нёс раненого Лура. Леону было не по себе, он единственный ничего не делал. Да, ему сказали, что в случае чего у него единственного будут боевые когти. Но что он сможет сделать боевыми когтями, сделанными для сипухи, если на них нападёт не один Меченый? «Кто, вообще, эти Меченые?»       — Лин… — вдруг заговорил Леон, но тут же осёкся. В жуткой тишине его обычный голос казался особенно громким, поэтому он начал более тихим голосом: — Лин, а от кого мы прячемся? Что за Меченые?       Лин тут же вспомнил, что давал обет не отвечать на вопросы, но стоит ли скрывать то, что он знает об их преследователях? К тому же, он собирался ещё многое рассказать по пути, подготовить друзей к переходу. Что плохого в том, если он начнёт объяснять им всё раньше?       Лин посмотрел вперёд: до деревьев ещё далеко. Тогда он начал рассказ, вспоминая день, когда он спустился в то ущелье в «центре»:       — Я точно не знаю, кто они. Одно могу сказать, это такие же совы, как и мы, но они умеют делать те вещи, которые могли делать Хагсмары. Нет, они гораздо могущественней их. Они… — Лин с трудом подбирал правильные слова, — они словно проникают в наш разум, сковывают желудки. Только им для этого не надо смотреть на нас.       Последние слова Лина показались Леону особенно мрачными. Поводов не верить другу у него не было. Лин почти никогда не лгал ни ему, ни Луру, даже когда они собирались улетать. Лур врал: врал, что без него они никогда никуда не улетят, что они задержались утром, помогая наставникам; а Лин молчал. Он просто молчал, глядя в сторону.       — Но не все Меченые так могут. Надеюсь, ты понял, что там проводят над совами ужасные опыты. Так вот, эти Меченые как раз и являются результатом этих опытов. Некоторые опыты получаются неудачными и их результат выбрасывают в то ущелье, — Лин замолчал, в ужасе вспоминая те груды костей. — Это всё, что я могу сказать, но я не уверен во многом. С Мечеными нельзя быть ни в чём уверенным. Прямо сейчас они могут как-то влиять на нас, а мы этого не замечаем. Но не берите пока это в голову, нам важно долететь.       Но Лин понимал, что теперь их бдительность затмят мысли. И все они будут о Меченых. «Как бы они не накликали их сюда своими раздумьями», — подумал Лин, повернув голову за спину. В тот же миг Лин чуть не поплатился за это: огромный ствол сосны возник прямо перед ним! Филин еле-еле увернулся от дерева, сделав по нему несколько шагов.       — Осторожней, Лин! — послышался голос Мельвин, замыкающего их «ромб».       — Всё в порядке, — ухнул в ответ Лин, придумывая способ снять излишнее напряжение с друзей. «Лететь осталось чуть-чуть, их надо подготовить!» — предостерёг себя Лин.       — Лин, долго ещё лететь? — вдруг подал голос Альт, чувствуя всеобщее напряжение.       Недолго думая, Лин ответил:       — Похоже, лететь осталось совсем чуть-чуть, — сказал он и сразу же привлёк внимание остальных двойным звонким щелчком клюва: — Эй, сейчас слушайте меня внимательно! Вам всем нужно выпустить воздух, расслабить перья и сосредоточиться на следовании за мной. Точь в точь, как я лечу! Оставьте ваши головы, прислушайтесь к желудку и не вздумайте отвлекаться. И, о Глаукс, это будет очень сложно!       — Лин, меня это настораживает. Куда мы летим? — неуверенно спросила Нельма.       Лин вздохнул: «Это будет непросто. Они не хотят довериться мне полностью».       — Нельма, оставь сомнения, доверься мне. Вы все должны мне верить. Только так мы спасём Лура и спасёмся сами, — договорив, он обратился к Мельвину: — Мельвин, это твой последний шанс передумать.       Но орлан только отрицательно покачал головой, Лину этого было достаточно, он кивнул орлу в знак благодарности. «Надеюсь, мы стоим того», — вздохнув, подумал филин.       Лин не знал, что именно нужно объяснить им. Ведь впереди их ждёт столько всего, а времени категорически не хватает.       — Леон, — окликнул друга филин, — ты помнишь, как попал в этот мир?       Леон резко повернул голову, услышав своё имя и немного замялся, вильнув в разные стороны, прежде чем ответить на вопрос:       — Да, но всё так смутно. Я помню, что там была очень странная сова, там всё было странным, а то место, как же оно называлось…       — Это Врата Миров. И мы летим туда. Сейчас мы поднимаемся повыше и как следует наберём скорость перед тем, как войти туда…       — Куда мы летим? Врата Миров, что это? — не унималась Нельма.       — Так, всё! Никаких больше вопросов! Я не смогу ответить и на их половину, потому что я не учёный, а солдат, обычный солдат! — прокричал Лин.       «Узнаю своего друга», — улыбаясь, подумал Леон. Он, как и Лур с Лином успели полюбить приказной тон, в котором они получали команды и указания. И Лин, взявший на себя бразды командования их «отрядом» рано или поздно должен был начать отдавать настоящие приказы.       Лин огляделся: «Енотий помёт! Мы уже прилетели!»       — Следуйте за мной и делайте всё в точности, как и я! — отчеканил Лин, делая усиленные взмахи.       И снова всё пошло не так, как это планировал Лин. Он хотел подготовить друзей, сообщить им о воронке, перегрузках, потоках в самих Вратах, но не успел. «Ладно, нас там ждёт Арфей, так что всё будет в порядке», — успокоил себя Лин, готовясь начать последнее пикирование в этом мире.       И тут филин вспомнил, что во время пути они не видели никого. Вообще никого! Ни Меченых, ни птиц, ни кого-либо ещё. Это насторожило Лина, но он уже вошёл в пикирование.       Попрощавшись с этим странным, неуютным, опасным миром и с Другими, Лин заприметил воронку и немного скорректировал курс хвостом.       Альту всё это время было очень плохо. Его тошнило, голова словно разрывалась на куски, а мысли путались сами в себе, усиливая боль. Это было похоже на тот страшный сон с Лином и Мечеными, только сейчас Альт понимал, что он не во сне и эта боль реальная. Поэтому он не замечал ни как Нельма начала набирать высоту, не почувствовал перегрузки от пикирования: боль в голове затмила все другие чувства.       И никто не увидел, в как глазах Лура блестела яркая красная искорка.

***

      — Пусть преследуют их! Но аккуратно, они не должны увидеть погони, — крикнул главный оператор.       Только команда была отдана, как операторы включили ретрансляторы пси-установки, и на главный экран высветилось изображение, которое видел объект «Киалиус». Оператор связи сразу же начал говорить в микрофон, а его ассистенты рядом настраивали сигнал.       В это же время бригада техников следила за показаниями генераторов пси-излучения. Массивные шары, окружённые нитями молний, излучали еле заметное фиолетовое свечение. Встроенные в стены и потолок уловители сигнала отправляли его по проводам в сердце комплекса — «матрицу».       Эта потайная комната находилась в глубине подземного лабиринта. В её стенах находилась самая мощная вычислительная система во всём мире. Именно она получала сигнал пси-установки, преобразовывала его в двоичный код, редактировала и, вновь обратив в пси-излучение, отправляла его к верхним ретрансляторам, которые охватывали довольно приличную территорию на поверхности.       «Изучение псионногополя земли даёт нам неописуемое множество возможностей в любой отрасли жизни. С ним мы сможем тщательнее изучить анатомию нашего тела, что, безусловно, выведет мировую медицину на новый уровень. Вы только представьте, что будет, если ввести это излучение в правоохранительные органы. Количество смертей в перестрелках с преступниками может свестись к минимуму! Это, друзья мои, прорыв — прорыв в науке, которого мы все так долго ждали», — глава научного отдела о пси-излучении.       — А что будет с главным учёным, после окончания испытаний?       — Его либо ликвидируют, либо убедят работать в военной сфере, — ответил главный оператор. — Я надеюсь на первое.       — Однако, его эффективность в работе незаменима, — возразил оператор, ловко нажимая комбинацию клавиш.       — Да, но человек он противный. Его эти постоянные возгласы в стиле «Эврика!» у меня уже вот здесь, — проведя пальцем по горлу, он продолжил: — Он не понимает, что это за комплекс, для чего он строился. Он сидит в своих мечтах об идеальном мире, где каждый друг другу улыбается. Но мы, мать его, на пороге новой войны, в которой раненых лечить не придётся. Уж такое оружие будет в ней. Короче, нас под трибунал пустят, завязываем разговор.       Это мир, в котором от маленькой кнопки и нескольких ключей зависят жизни миллионов, в котором от автокатастроф погибло больше, чем за последнюю войну, в котором спорят по пустякам. Именно этот мир покинули наши герои, возвращаясь в свой.       Покинули и надеются никогда больше не вернуться в этот ад. А именно им он станет через несколько лет, когда военную базу захватит группа неизвестных, завладев кодами смерти. Три ракеты, двадцать одна в ответ. Точка невозврата будет поставлена.

***

      Оглушительный хлопок и тела словно исчезли. Они перестали чувствовать себя, словно были взглядом парящего в неизвестности скрума. Однако, повернув головы в сторону, они находили свои крылья, что немного успокаивало их.       Все четверо молчали: Лин пытался найти в непроглядном дыме силуэт Арфея, а все остальные боялись произнести хоть одно слово в этом месте. Им казалось, малейшее дуновение ветра и весь этот дым всполохнёт ярким пламенем, поглотив их. Когда-то и Лин с Луром чувствовали тоже самое: «Впервые видя это, совладать с собой очень тяжело. С этим должен помочь Арфей, но где он?»       — А вы появились куда раньше, чем я думал, — вдруг сказал из ниоткуда взявшийся Арфей. — Надеюсь, переход был нормальным, потому что я не успел поддержать его.       Лин повернул голову за спину и, взглянув на обескураженных друзей, сказал:       — Я вас предупреждал.       — Так, Лин, веди их за мной, мне надо взглянуть на Лура, — сказал Арфей, устремляясь вперёд.       Нельма с Мельвином приготовились ко многому, но эта фиолетовая сова с ярко светящимися глазами и шеей заставила их забыть про все подготовки. Леон же только судорожно вспоминал, как в первый раз попал сюда. Но, услышав, что Арфей собирается что-то сделать с Луром, он поинтересовался:       — А что ты сделаешь с ним?       Немного подумав, Арфей со всей силы взмахнул крыльями — в тот же миг дым впереди рассеялся, обнажив мёртвые скалы. «Унылое, должно быть, зрелище, особенно после красок тех миров», — завистливо подумал Арфей, после чего ответил:       — Я попробую применить к нему свою силу. Тебе это мало о чём говорит, я в этом уверен.       Внешне Арфей выглядел радушным и добрым, но в глубине души он проклинал Лина: «Из-за этого филина Врата могут избрать меня окончательно, сделав своей частью. Тогда не видать мне возвращения к семье!»       Арфей приземлился на скалу и позвал крылом остальных:       — Кладите его сюда, — скомандовал он и тут же взлетел, чтобы помочь орлану. — Не часто через Врата проходят орлы или соколы, — произнёс он, аккуратно кладя Лура на скалу.       — Мы осторожнее сов. Летаем выше и не попадаем в такие аномалии, — спокойно ответил Мельвин.       — У нас не существует понятия «высота», как видишь, — подметил Страж Врат. — Ладно, отойдите все, мне надо сконцентрироваться.       Здесь всё было по-другому: вместо звёздного неба — редкие фиолетовые клубы того же дыма, кажущегося непроглядным издалека, но прозрачным вблизи; вместо звуков ветра — высокое пищание Врат и периодические раскаты грома из них же, больше здесь не было ни единого звука; даже воздух тут был другим. Здесь не было никаких потоков — мёртвый воздух, будто они в жутких каньонах Сант-Эголиус. Казалось, что здесь просто нет жизни, а за пеленой дыма их ждёт всё тот же тёмно-фиолетовый туман.       Количество вопросов, возникающих в голове Нельмы невозможно было сосчитать. Они мешали сосредоточиться, мешали рационально мыслить, как и завещал Лин. Нельма, опустив Альта на скалу, судорожно осматривалась вокруг, пытаясь разглядеть какую-нибудь землю за завесой дыма.       Мельвин с Леоном соблюдали хладнокровие. Леон уже был здесь и уже испытал тот шок, да и его внимание сейчас приковывал Арфей, собирающийся что-то сделать с Луром. А Мельвин не испытывал любопытства, ему скорее было страшно: в детстве ему не раз рассказывали сказки о призрачном пантеоне, в который попадают души умерших птиц. И детские сказки повествовали как раз о том месте, в котором они находились. Казалось бы, это обычная детская сказка о том, что даже после смерти жизнь не кончается, и бояться здесь нечего. Но Мельвину её преподнесли совершенно в другом ключе…       Между тем Арфей колебался, широко расправив крылья так, что белые полосы под крыльями, отличающие Стража Врат от его сородичей стала видна всем. Эти полосы то начинали светиться, то плавно угасали, сливаясь с фиолетовым оперением. Арфей не знал, правильный ли выбор он делает. Ведь если он сейчас начнёт обряд, то на это потребуется очень много энергии и Врата почувствуют это. И если это произойдёт, то Арфею придётся до конца своих дней нести вахту здесь, без надежды вернуться к супруге и совсем юным детям.       А если этих сов дома тоже ждут дети? Если у умирающего Лура там осталась супруга с совятами? Арфей не простит себя, если они не смогут вернуться. «Вахта Стража Врат может и не быть вечной!» — с этой мыслью он взмахнул крыльями, и вокруг Лура начали появляться ярко-фиолетовые прозрачные полосы, похожие цветом на очертания старейшин. С каждой секундой этих полос становилось всё больше. Они вились вокруг сипухи, словно змеи в своём смертельном танце.       Глаза Арфея светились ярким оранжевым пламенем, напомнившим Леону и Лину фингрот. Это было жуткое зрелище: Лура полностью окутали эти ленты, казалось, что сейчас они замотают его, постепенно сжимаясь, и вскоре от сипухи не останется и следа.       Это продолжалось ещё минуту. Было видно, что Арфей пытается пробудить Лура: тот даже сделал несколько глубоких вдохов, словно пытаясь что-то сказать, но вновь проваливался в сон. И вот, наконец, Арфей сложил крылья, еле устояв на ногах. Все эти полосы тут же начали возвращаться к нему, кружась вокруг и исчезая.       — Я… я сделал всё, что мог. Он будет жить, это я вам гарантирую, но что-то не даёт ему очнуться. Это что-то сильнее меня во много раз, — сделав паузу, чтобы ещё немного отдышаться, он сказал: — Летите отсюда, я поддержу переход.       Все без слов приготовились к продолжению полёта. Они надолго запомнят увиденное здесь. Фиолетовая сова, этот дым, всё это слишком ненормально для тех миров, в которых они жили. Когда Мельвин уже поставил лапу на Лура, Нельма взлетела вверх вместе с Альтом, а Лин расправил крылья, Арфей вдруг сказал ослабшим голосом:       — Прошу вас, пообещайте мне, что сюда никто больше не вернётся.       В ответ Лин только кивнул и от этого лицо Арфея сделалось ещё мрачнее. Сделав несколько взмахов, Лин вдруг вспомнил свои слова «Мы летим домой, Альт». «Да, мы летим домой», — подтвердил Лин, пытаясь сложить кусочки происходящего в голове. Он всё делал так, словно кто-то управлял им. Вот правое крыло оказалось не в том положении, как обычно. Да и взмахи совсем не те! «Что происходит? Почему всё кажется таким быстрым? Почему я так лечу?» — в страхе нанизывал Лин один вопрос на другой. Оказавшись у Врат, филин оглянулся, надеясь попрощаться с Арфеем, но увидел только два мерцающих глаза…