***
— Что там? — спросил главный оператор у ассистента. Тот, хлопая глазами, смотрел, как точно также хлопает глазами меченый. — Т…т-тут, похоже сбой какой-то, — неуверенно заговорил оператор, — беглецы просто взяли и испарились. — Что? Как это? Что значит «испарились»? — порядком заскучавший главный оператор тут же подскочил со своего стула. Проведя несколько махинаций, подчинённый вывел запись на экран, выпалив: — Вот так. Внимательно просмотрев запись под взорами всех операторов в комнате, главный, положив руку на голову, приказал подчиненным: — Перезапустите систему в кратчайшие сроки, увеличьте качество сигнала и прикажите им стоять на месте! — выкрикнув всё это, он распахнул двери оператор кой, и, ослеплённый ярким светом в коридорах, побежал в отдел учёных. Никто не взглянул на излишне суетящегося человека. Все продолжили спокойно мерить шагами коридоры комплекса, даже если их столкнулись с пути. Охрана, завидев бегущего главного оператора, тут же вставала по стойке «смирно». Но как только он пробегал мимо и его взор больше не касался охранника, тот тут же возвращался к привычной стойке, такой приятной для сна. «Ну что, лампоголовые, будет вам новая «работёнка», — в мыслях произнёс главный оператор, входя в кабинет дежурного учёного. Тот, как обычно, был занят какими-то бумагами. — Вы знаете, что, входя в дверь, необходимо стучаться, — услышал оператор надменный голос. «Чёрт, этот подонок на смене. Этот высокомерный идиот ещё хуже того полоумного любителя открытий. Тот хотя бы свою работу выполняет…» — Так зачем вы так спешите? — устав от ожидания, спросил учёный. Вдохнув побольше воздуха и погасив внутри огненную бурю, оператор ответил с еле заметной крупицей настойчивости: — Только что трое беглецов буквально растворились в воздухе. И нет, это не была помеха оборудования. Может, вы хотите проверить это лично? — С превеликим удовольствием, — чувствуя, что его ненавидят, сквозь зубы ответил учёный. Медленно поднявшись из-за стола, он размеренными шагами направился в сторону операторской. — Так вы говорите, что пять птиц просто исчезли на глазах у наших объектов. Оператора раздражало каждое слово, сказанное этим человеком. То, что он сделал ради вступления в этот проект своего бывшего друга должно караться самой мучительной смертью, и будь у оператора возможность, он бы прямо сейчас устроил её выродку. Однако охранник, зная, что проходящие мимо не отличаются дружескими отношениями, невзначай положил руку поближе к спусковому крючку автомата. — Да, именно это я и сказал, — спокойно ответил оператор. — Не поймите меня неправильно, но вы на полном серьёзе утверждаете, что видели невозможное. Я начинаю сомневаться в том, что это может быть правдой. На удивление, надменность в его голосе отдала место дружелюбности. Хотя, скорее всего, так на него повлияли охранник и автоматическая турель, провожающие их взглядами. — Я думал вы оставили понятие невозможности за стенами комплекса, — пошутил оператор, распахивая двери. Но поддельная улыбка на его лице мгновенная растаяла, когда он увидел происходящее в операторской….***
— Арман, возьми левее, ждите сигнала на каком-нибудь дереве. Только тогда летите к нам, я надеюсь, ты понимаешь почему, — отчеканил Вариус, поравнявшись с другом. Арман, услышав приказ, не отворачивая взгляда от еле летящего совёнка, ответил: — Так точно, кэп. Вариус кивнул и, ускоряясь, отвернул в сторону. «И как же его перетащить в дупло?» — размышлял командир: «Опасно просто взять и перенести его, кто знает, сколько костей у него остались целыми после падения. Надо поскорей решать что-нибудь, пока хищники не подоспели». — Держи хвост ровнее, хватит вилять им! В ровном полёте мы им практически не пользуемся, — крикнул Арман шатающемуся в разные стороны совёнку. — Я не могу больше: у меня крылья скоро отвалятся. — А когда улетал от меня об усталости ты не думал, — улыбчиво сказал Арман и принялся искать место для наиболее простого приземления совёнка. Обсмотрев пару деревьев намётанным глазом, Арман нашёл длинную широкую ветку, которая как нельзя подойдёт юному летуну. — Приземлиться сам сможешь? — спросил Арман у измотанного совёнка. — Да, этому папа меня научил в первую очередь, — гордо произнёс совёнок, начиная снижаться. Усмехнувшись, Арман остановил его: — Постой, ты ведь даже не знаешь куда приземляться, — совёнок тут же прекратил снижаться и, удивлённый своей глупостью, уставился на Армана, описывая нервный круг около него. — Видишь вон ту длинную ветку, — балансируя в воздухе, указал когтем Ночной Страж, — нам туда. Ты лети вперёд, а я тебя подстрахую. Совёнок смотрел на Армана с нескрываемым удивлением. Его отец постоянно твердил ему, что зависание в воздухе — самый сложный манёвр, которому он так и не сумел научиться. «Если Арман может это, то он может всё! Он и моего папу научит», — думал совёнок, забыв ответить на вопрос Армана. — Эй! Ты слышишь меня? Кто-то только что жаловался на усталость, — напомнил совёнку Арман. — Да, вон на ту ветку, — сипушонок развернулся в нужную сторону и продолжил снижаться. Арман наблюдал за совёнком, постепенно снижаясь за ним. Он старался держать такую дистанцию, при которой он успеет развить нужную скорость и догнать совёнка, но это не пригодилось. Малыш спокойно приземлился, и стал искать Армана. Ночной Страж, блеснув в свете луны позолоченным шлемом, замер в воздухе, перевернулся спиной к земле и медленно вошёл в пикирование. В этом не было необходимости, Арман просто хотел впечатлить совёнка и отвлечь его от мыслей об отце. Резко расправив крылья и зажмурившись от перегрузки, Арман погасил свою скорость и аккуратно спланировал на ветку. Совёнок не скрывал своего восторга. Разинув клюв, он смотрел на Армана, как на героя сказок, которые ему сочинял отец. Это были сказки о совах-героях, пытавшихся переубедить других сов и остановить войну. Но те не слушали, и храбрые герои погибали в ужасных битвах. Но в конце концов, на места падших героев приходили новые, пока от врага не остались лишь маленькие крупицы. И только тогда плохие совы осознали, что они натворили, устраивая побоища. Арман заметил, что от восторженного настроения совёнка не осталось и следа. Ночной Страж подошёл к малышу и приобнял его крылом. Арман не знал, что ему говорить, поэтому он просто молчал, разглядывая звёзды. Но мрачные мысли настигли и его. «Зима уже близко. В этот раз она наступает слишком рано. Сначала поднялся неестественно сильный ветер с севера. Теперь и северные звёзды начинают мерцать. Этот год и без того оказался тяжёлым для нас, и, по всей видимости, наши испытания ещё не окончены. Интересно, что сейчас происходит на севере, раз мерцание видно уже далеко на юге», — размышлял Арман, рассматривая созвездия. «Да, эта зима определённо обещает быть холоднее», — поёжившись от ветра, вслух сказал Арман. — Что? — услышал Арман вопросительный писк. Было очевидно, что совёнок ничего не знал про зимы, и про то, что в последние годы они становятся всё более суровыми и опасными. Объяснение этого могло занять совёнка и помочь ему перестать думать об отце. Арман указал свободным крылом в сторону мерцающих звёзд: — Видишь вон те звёзды? Они мерцают, в Северных царствах это называют «вестью о моровом хладе». А здесь, в южных царствах, у этого явления нет названия, потому что совы не верят в него… — А откуда ты знаешь? Ты же из южных царств, — спросил совёнок. — Как раз наоборот, я из Северных царств, с острова Быстробуйный, если ты знаешь, что это. Так вот, ты заметил, что становится холоднее? — Ещё как! Особенно ветер. — Вот. А зимой будет ещё холоднее, вдобавок выпадет снег, покрыв всё вокруг белой пеленой. — Снег? — Я не объясню тебе это на словах. Как только он выпадет, что, я боюсь, произойдёт уже скоро, ты сразу поймёшь, что он прекрасен и ужасен одновременно. Совёнок промолчал. Он узнал столько нового от Армана. Ночной Страж был добр к нему, прямо как те самые герои из сказок отца. Он говорил, что эти герои помогут в трудный час, не смотря на свои желания. Это радовало малыша, ведь сказки отца начинали превращаться в правду, значит, эти совы смогут помочь и ему. — Вы поможете моему папе? — посмотрев Арману в глаза, спросил совёнок. Ветер словно достал до желудка Армана и окатил его своим ледяным дыханием. Ночной Страж чувствовал, что сейчас ему предстоит сказать что-то судьбоносное, и он с трудом подбирал правильные слова, вспоминая клятву Ночного Стража: «Отныне я — Ночной Страж Га’Хуула. С сегодняшней ночи я посвящаю всю свою жизнь защите совиного мира. Я никогда не сойду с пути долга. Клянусь поддерживать своих братьев и сестер по ночной страже в мирное время и в годину битвы. Я стану глазами в темноте ночи и тишиной в рёве ветра. Я буду когтями в пламени и щитом, ограждающим невинных. Я не стану искать венца власти, не буду стремиться к славе. Честью Ночного Стража я клянусь исполнять данную присягу до скончания дней своих. Я даю клятву. Я отдаю жизнь. Я клянусь именем Глаукса!» Арман один из немногих помнил её наизусть и вспоминал всякий раз, когда сомневался, делая выбор. — Как тебя зовут? — спустя минуту спросил Арман, решив сделать всё по-другому. — Фейн. Арман не ожидал услышать от сына Чистого такое редкое имя. Совпадение это или нет, но это имя является чуть ли не самым благородным в Северных царствах. — Фейн, я Ночной Страж Га’Хуула, и все мои друзья тоже. Мы все дали клятву защищать невинных и помогать им. И неважно, кем он был раньше, если сове нужна помощь, то мы обязательно ей поможем, — сделав небольшую паузу, дабы Фейн точно усвоил услышанное, Арман продолжил менее обнадёживающим голосом: — Но и наши силы не безграничны. Я честно признаюсь, мне не довелось увидеть состояние твоего отца, так как я сразу полетел наблюдать за местностью. Но из того, что мне удалось услышать, — Арман снова сделал паузу и, вздохнув, продолжил: — Скорее всего он на грани. Это всё, что я могу сказать. Фейн печально опустил голову, и в тот же миг раздался пронзительный визг.***
Стояла прекрасная ясная ночь. Небо было усыпано звёздами, а лучи лунного света игриво отражались от глади лесного озера. Пышные ели звонко скрипели от поднявшегося сурового северного ветра. Природа готовилась к зиме, это трудно заметить, но те, кто живут в этих краях достаточно долго могут без труда определять это. Исчезновение насекомых, поведение мышей, хищников, за всем этим наблюдала Мгла с рождения и научилась видеть изменения. Однако, самым тревожным было зарево в небе на севере. Звёзды там начали мерцать, а этого не случалось, по словам орлов, уже минимум пятнадцать лет. «Что же ты приготовил нам, Север?» — прошептала Мгла, спрыгивая с ветки. Время уже близилось к рассвету, и Мгла собиралась возвращаться на гору, пока холодный ветер не изменил своё направление. Но ужасный грохот со стороны озера заставил её задержаться. Это был словно гром в разгар грозы, последняя из которых сожгла восточную часть Амбалы. Мгла перелетела на сосну около озера и попыталась найти причину этого грохота. За свою жизнь она повидала многое и её было очень сложно удивить, но этот грохот в ясную ночь: такого не ожидал никто. Внимательно осматривая берег озера, Мгла заметила пять еле движущихся силуэтов. «Кто это?» — спросила она себя, прежде чем узнать ответ.***
Мельвин резко очнулся, увидев во сне нечто страшное. Это были отголоски давно минувших событий, которые навсегда изменили его жизнь, и пережить их ещё раз, пусть и во сне, было кошмаром. Убедившись, что все его кости целы, он аккуратно поднялся с земли, стряхнул с себя мокрый песок и осмотрелся вокруг. «Орлан? Нечасто их встретишь в наших краях. Как он оказался на земле? Надо расспросить об этом Грома, может он кого-нибудь видел на днях», — Мгла наблюдала за происходящим издалека. Мельвин ужаснулся: только что они улетели от озера, и вот оно снова перед ними. Неужели они вернулись назад? Но его удивление прервало чьё-то кряхтение. Орлан развернулся на звук и увидел неподалёку Лина, лежащего в песке. Подлетев к филину, Мельвин начал трясти его лапой: — Лин, очнись! Очнись, Лин! «Так, а это, похоже, филин. Почему орлан помогает ему. Они что, летели вместе?» Лин медленно открыл глаза и увидел звёздное небо. Родное, знакомое звёздное небо. А прямо над ним сияла путеводная звезда Глаукса. Мельвин, увидев, что Лин заворожённо смотрит на небо, отошёл на шаг и тоже задрал голову вверх. Лин поднялся, и его желудок запрыгал от радости: «Амбала! Мы в Амбале! Неужели мы сделали это?» Ему хотелось подняться ввысь и полетать над деревьями, ощутить прохладный ветер, подгоняющий в Клювы, но словно мрачная ураганная туча, над его счастьем нависло ранение Лура. — Лин, мы сделали это! После стольких дней мы наконец вернулись домой! — прокричал из ниоткуда прилетевший Леон. «Похоже нас неплохо разбросало после перехода», — подумал Лин, пытаясь найти Лура. «Это, по всей видимости, сыч. Сложно сказать, какой именно, но он явно меньше филина. Он прилетел откуда-то из лесу. Странно, он должен был пролететь мимо меня, но я его не видела!» Лин взял себя в крылья, вспомнил, что они не нашли ещё троих и спросил у Леона: — Ты не видел Лура, Нельму и Альта? — Так вон он, Лур, — Леон указал когтем на лежащую в кустах сипуху. Лин взмахнул крыльями: «Здесь даже взлёт ощущается приятнее», — и полетел к Луру. В полёте он заметил на противоположном берегу огромный платан, и указал на него Леону: — Там можно переждать день. Скоро рассвет. Сипуха лежала без сознания под кустом можжевельника. Ещё в полете Лин заметил, что у Лура почему-то нет кровавого пятна на боку. «Неужели чары Арфея действуют?». Лин приземлился рядом с Луром и перевернул его на спину, чтобы осмотреть рану. Но раны не было! Кроме того, у Лура исчезли все, абсолютно все шрамы! — Нет, это не Лур, — в замешательстве произнёс Лин. — А кто же это тогда? — не понял друга Леон. Мгла перебралась поближе к этим загадочным совам. Бесшумно поймав попутный ветер, она спланировала до ближайшей к этим совам ветке. «Почему их так удивила эта сипуха?» — Лин, — внезапно со стороны озера прилетела Нельма, — где Альт? — Мне тоже это интересно! Нашлись все, кроме Альта и Лура. Мгла прислушалась, пытаясь понять, о чём говорят чужаки. Она с трудом различала их слова, но могла уловить суть разговора. «Они кого-то потеряли», — подумала Мгла, всматриваясь в филина. Его перьевые уши были подняты, словно тот испытывал крайнее недоумение, что выглядело забавным, учитывая его грозный вид. — Лур на том берегу озера, его надо перенести сюда, пока его кто-нибудь не нашёл, — произнесла Нельма, увидев лежащую сипуху у ног Мельвина. Узнав, где находится Лур, Лин крикнул Леону: — Летим со мной, надо перенести Лура в тот платан, если он никем не заселён, — повернувшись к Мельвину с Нельмой, Лин также крикнул и им: — Ищите Альта и летите с ним к платану, мы встретим вас там. Мгла съёжилась, когда филин с сычом пролетели прямо около неё. Только сейчас она заметила на них боевые когти. «На волоске», — в страхе сглотнула комок Мгла, и продолжила наблюдение. Ей необходимо было узнать как можно больше. Нельма смотрела на глубоко вздыхающую сипуху, не шевелясь. Она не верила своим глазам, да что там, она не верила в то, что они вышли из того фиолетового дыма. До сих пор её глаза заслоняла фиолетовая пелена. Но ведь всё вокруг было настоящим. Её морозило от этих мыслей, она отказывалась верить в то, что видит и чувствует. — Нельма, — Мельвин подошёл к полярной сове, — всё нормально? И снова Мельвин не смог подобрать более подходящего вопроса. «Очевидно, что нет! Почему я задаю такие глупые вопросы в такие важные моменты?» — выругался про себя Мельвин. Для него происходящее тоже представляло череду скомканных, неясных событий. Но Лин любезно попросил не задумываться об этом, о чём орлан постоянно напоминал себе. Ему хотелось сохранить ясность ума, чтобы помочь вернуть её другим. Нельме, например. — Нельма, нам нужно лететь к платану. Я понесу его, — произнёс Мельвин, глядя на давнюю подругу. — Я…не верю своим глазам, — еле слышно промолвила Нельма, вглядываясь в сипуху. Нельма узнала его. Ей было достаточно одного взгляда, чтобы узнать того, кого она обещала вырастить, как своего сына, ещё вчера. Теперь он лежал перед ней, но больше не был беспомощным птенцом: теперь это взрослая сипуха с теми же самыми крапинками на грудке, тёмной полосой на макушке, которая, похоже, могла стать хохолком, и всё с также беспомощно обвисшими крыльями. — Это Альт? — запутавшись, спросила Нельма срывающимся голосом. Глаза Мельвина резко расширились. — Но, этого не может быть! — возразил Мельвин, но тут же осёкся, припоминая последние события. Нельма повернулась к орлану, и заглянув в его крошечные, по сравнению с её, глаза, и сказала: — Это Альт. Я чувствую это желудком, я вижу это. Но… — Нельма вновь взглянула на сипуху, — я не верю в это, — полярная сова снова перевела взгляд на Мельвина. — После того, что я видел, — Мельвин говорил серьёзно, пытаясь остановить Нельму обдумывать происходящее с ними, — у меня не осталось сомнений в том, что невозможное возможно. У нас сейчас нет времени на выяснение причин, мы пережили многое, и хотим жить дальше. Нам надо укрыться и отдохнуть, и сделать это как можно скорее. Замолчав, он подошёл к сипухе и, взяв её в лапы, взмыл в воздух. Нельма без слов устремилась за ним. Мгла наблюдала за всем этим, слова орла крайне заинтересовали её. «Что им довелось пережить? Причины чего так пугают и путают их?» Орёл с полярной совой улетели прочь. Мгла уже должна была быть на вершине горы, в гнезде орлов, поэтому она, не раздумывая, спрыгнула с ветки и поймала восходящий поток воздуха, понёсший её домой. Лин пересёк озеро, летя в место, которое указала Нельма. Лина перестало радовать возвращение домой. Да, ему было приятно дышать воздухом Амбалы, слышать треск старых деревьев, редкие переклички сов и чувствовать холодный осенний ветер. Но его желудок грызло чувство вины. Если бы Лин не решил брать с собой Нельму и Альта, то сбежать из центра было бы куда проще. Насколько Лин понимал, Альт был важен Другим, и Меченые это понимали. Поэтому они и преследовали их до конца. И вдруг страшная мысль всплыла в голове Лина: «А что, если Меченые нашли портал?» Лин так хотел сбежать из того мира, что не подумал об этом. «Что будет, если они попадут во Врата Миров?» — желудок Лина словно сковал лёд. По телу побежали мурашки. — Я нашёл его! — крикнул Леон, развевая жуткие мысли Лина. Лин в тот же миг спустился к Леону, им надо было поторопиться, чтобы поскорее занять какое-нибудь просторное дупло. Лур лежал в траве, его грудь всё также тяжело вздымалась и опускалась, а на боку виднелось засохшее кровавое пятно, но что-то было не так. Лин чувствовал желудком, будто что-то изменилось. Леон тоже это почувствовал, но отрицательно мотнул головой на вопросительный взгляд Лина. — Хорошо, что он в порядке и хотя бы дышит. С остальным потом разберёмся, — добавил Леон. Вдруг на весь лес прогремел громкий хриплый вдох, и последовавший за ним кашель. Лин повернулся к Луру: тот резко дёргался, пытаясь вдохнуть воздуха, но рана и потеря крови не давали ему сделать этого. Лин подошёл к другу, не понимая, что происходит. То же самое сделал Леон. Лур продолжал хватать клювом воздух, чувствуя, что задыхается. Он словно пытался заговорить, но у него не хватало сил. Лишь несколько невнятных слов вырвались из его мучений: «Лин… Альт… родители… братья…» Договорив, Лур снова потерял сознание. Минутное молчание ничего не понимающих друзей разбавлял только усиливающийся ветер. «Быть дождю», — пронеслось в голове Лина, между более пугающими мыслями. — Он ещё слишком слаб, хотя я вообще не ожидал, что в ближайшее время ему удастся очнуться. Пусть и ненадолго, — тут же заключил Леон. Глубоко вздохнув, Лин обвёл взглядом округу, ещё раз полюбовавшись пейзажами утренней Амбалы, и произнёс: — Отнесём его в тот платан у воды. Убедишься, что он никем не занят? — мягко спросил Лин. — Да, полечу первым, — ответил Леон и замялся, собираясь с силами. — Знаешь, про это дерево ведь ходят неприятные слухи… Лин переворачивал Лура, готовясь поднять его. Он не обратил взгляда на Леона, но прекрасно слышал, о чём тот говорит. И, после всего пережитого какие-то слухи не заставят Лина повернуть назад: — И ты в них веришь? — равнодушно спросил Лин, осматривая рану Лура. — Шутишь? — солгал Леон. — На самом деле я это к тому, что из-за слухов там как раз никого и нет. — Тем лучше для тебя, — подмигнул другу Лин и несколькими тяжёлыми взмахами поднялся в воздух, держа в лапах Лура. Леон, улыбаясь помотал головой и последовал за филином. Леону не очень нравилась Амбала. Всё здесь ему напоминало о родных. В особенности о том, кем они были. Наёмными когтями, не раз предававшими своих нанимателей. Они нарушали даже не многочисленные правила наёмников, за что, Леон надеялся, уже расплатились. Но он всегда чувствовал, что его мать неохотно идёт на нарушения. Леон не понимал, что её всё-таки вынуждало идти на ужасные поступки, и ему было жаль её. Так, как она его не любил даже собственный отец. Тот вообще не проявлял уважения к состраданию, не говоря уже о желании Леона лечить сов. Его не грызла совесть, когда он убивал невинных, не содрогался желудок при убийстве совят, вырезания семей. Но мать, Леон знал, что она была не такой. «Что же заставляло её помогать ему?» — размышлял он с того дня, как покинул родное гнездо. Ему повезло быть взрослым к тому моменту, и понимать, к чему ведут действия родителей. Через несколько дней в Амбале было очень много наёмных когтей, Леон чудом не попался им на глаза, но так и не решился проверить дупло его родителей. Теперь эта ошибка преследует его всю жизнь. Как и предполагалось, в дупле не было абсолютно никого и ничего. Явный признак его необычности, ведь часто в дуплах остаются перья, остатки гнезда, в редких случаях, погадки. А здесь не было абсолютно ничего, словно что-то не позволяло чему-либо сюда попадать. Леон поёжился и крикнул: — Здесь пусто. Совсем пусто. — Отлично, — воскликнул Лин и аккуратно спустился к дуплу. Но даже его смутила абсолютная чистота заброшенного дупла. «Неужели кто-то так любезно прибрался для нас?» — неуверенно прошептал Лин, не решаясь пробраться внутрь. Но тяжело дышащий Лур в его лапах развеял все сомнения, и Лин вошёл внутрь, поскорее укладывая сипуху, Леон вылетел помочь ему. — Надо дождаться остальных, и обсудить произошедшее, — сказал Лин, укладывая Лура. — Полагаю стоит, — ответил Леон, уже зная вопросы, которые он задаст друзьям. Жаль, что ответить на них пока сможет только один из них. — Леон, помнишь, там… — Лин замялся и, немного подумав, продолжил: — Там, в «Центре», ты сказал, что нас объявили предателями и ищут для правосудия… Леон не дал договорить другу. Он вспомнил, как сказал это, надеясь, что Лина будет мучать это, как его мучал побег друзей. Сычу стало совестно за сказанное. — Не бери в голову. Никто на Древе не посмеет назвать вас предателями, — Леон смотрел в глаза Лину. — Но мы правда искали вас, иначе бы меня тут не было, — он ухмыльнулся. Лин всем телом выдохнул. Он боялся, что может потерять единственный оставшийся дом, где его ждут, но Глаукс, как же хорошо, что это неправда. Конечно, Лин уверен, что их не примут на Древе с объятиями, а у короля наверняка возникнут вопросы по поводу их компании, но всё это очевидно, и Лин давно прорабатывал варианты возможной аудиенции с Сореном. В дупло зашёл Мельвин, помогая Нельме затащить ещё одну сипуху внутрь. — Лин! — воскликнула полярная сова, еле уложив сипуху рядом с Луром. — Это Альт. Лин даже глазом не моргнул. Его это не задело, не испугало и не удивило. Как будто Альт был взрослым всегда, или что-то подготовило его к этому? — Вряд ли в округе сейчас будут другие сипухи, — лишь промолвил он. Все некоторое время смотрели на Лина, и даже в самом воздухе уже чувствовался вопрос: «И что дальше?» Собравшись, Лин начал: — Итак, мы, наконец, в безопасности. Тут мы можем отдохнуть после долгих дней напряжения, и ответить на все скопившиеся у нас вопросы. Безусловно, наш путь здесь не кончается, я вам больше скажу: нам предстоит пролететь ещё раза в три больше, чем мы пролетели от центра до сюда. Но теперь мы можем делать это спокойно, не боясь, что нас настигнут. Ну, а сейчас, не знаю, как вы, а я хочу убедиться, что проведу ночь в комфорте. Нам надо подготовиться ко сну: принесём мха, поохотимся, и ляжем спать, как нормальные совы. Все согласны? Трое из пяти слушающих сказали: «Да».***
— Ну что там, долго ещё? — уже в третий раз спрашивал отец семейства пепельных сов Ночного Стража. Пятнистая совка по имени Ред, уже изрядно подуставшая, переступив с ноги на ногу и слегка подёрнув хвостом, в очередной раз отвечала ему: — Пока командир не прикажет, мы будем стоять здесь. — А куда его унесли, если не секрет? — спросила пепельная сова, надеясь, что Страж понял, о ком идёт речь. Ред нахмурился. Это был новый вопрос. Не сказать, что он обрадовался ему, но всё же по-другому шевельнуть клювом было приятно: — Хмм… Верно, в дупло какое-нибудь. Недолго нам тут ещё сидеть остаётся значит, — Ред зевнул. Это было правдой. Несколько минут спустя к ним полетел Вариус, увидев которого, Ред выпрямился и принял значительный вид. Вариус мотнул головой, как бы говоря: «Лети за мной». Ред распознал это сразу: брякнув боевыми когтями, он приказал пепельной сове следовать за ним, повинуясь сигналу командира. — Извини, что задержались, Ред, — Вариус поравнялся с совкой, — у Армана возникли трудности, и нам всем придётся нелегко из-за них. Ред хмыкнул. Ему удалось увидеть, как Арман пикирует со своего поста, оповещая о контакте. Вариус говорил загадками, скорее всего из-за посторонних пепельных ушей, по всей видимости виновных во всём этом. «Уж больно суетится этот тип!» — ещё, стоя рядом с ним на ветке, заметил Ред. — Ага, как же, один за всех… дальше и сам знаешь, — весело проговорил Ред, следя за пепельной совой. Вариус покачал головой: — Уж поверь мне, веселья у тебя поубавится, когда узнаешь, что там приключилось. Вариус вздохнул, произошедшее и в правду было отнюдь не весёлым делом. Они прилетели к широкой сосне с просторным дуплом, в котором разместили раненную сипуху. Серебряк аккуратно поправлял повязки, и думал, что ещё он, ученик настоящего лекаря, может сделать? Вариус заглянул к нему, что-то спросил, и получил в ответ утвердительный кивок. Вариус выглянул из дупла и пригласил Реда с пепельной совой войти. — Так почему вы напали на него? — спросил командир, не дожидаясь, пока все перестанут двигаться. Ред и Серебряк вопросительно переглянулись между собой. — Ладно, на самом деле неважно. Мы не должны интересоваться этим, но задержал я вас, чтобы сообщить, что это никакой не Чистый, — Вариус выдержал короткую паузу, набрал воздуха и продолжил: — Да, не исключено, что когда-то он им и был, судя по остаткам краски на оперении, но это всё прошлом, как и сами Чистые. Мы постараемся поставить эту сову на ноги, а вы впредь будьте осторожны в своих поспешных решениях. Они могут стоить невинных жизней. Пока Вариус произносил очень интересную речь, Ред заметил, что кто-то мельтешит снаружи. Оттуда точно доносились голоса, как минимум три разных голоса. Ред хотел было выйти и разобраться, что там происходит, но тут в дупло вошёл, нет, скорее вбежал совёнок. «А вот и та самая «трудность»!» — улыбнулся Ред, но нарушить всеобщего молчания не посмел. — Папа! Что с тобой?! — срываясь на плач, кричал совёнок, удерживаемый мигом вошедшим в дупло Лучиком. От улыбки Реда не осталось и следа. Сквозь крики малыша послышался отчаянный шёпот: «Я убил его отца. Что я натворил?» Ред гадал, что сейчас будет. Он стоял по центру происходящего и ему явно не хотелось, чтобы командир, наполняющийся злобой, кинулся сейчас либо на Армана, зашедшего в дупло, либо на Лучика, которые вместе принялись успокаивать совёнка. — Так, — Ред решил разрядить ситуацию, — вы, — он указал на пепельную сову, — свободны. Забудьте о произошедшем и живите своей жизнью, иначе вашему сыну, или… кто там у вас, да неважно; грозит то же, что и ему, — теперь он указал на рыдающего совёнка, — подождав немного, он прикрикнул: — А ну выметайтесь уже отсюда, и летите домой! — Спасибо Ред, — не сумев не отметить голосом пользу помощи Реда, произнёс Вариус. — Лучик, что это было? Я же приказал не пускать их, пока он не улетит! Пытающаяся успокоить малыша масковая сипуха ответила: — Мы пытались! Но куда нам угнаться за прытким недоразумением! — растерянно ответил Лучик, поглаживая совёнка крылом. Вариус не понимал, как два опытных воина не смогли удержать маленькую сипуху. «Если это правда, то не такой уж и беспомощный этот малыш», — с интересом заметил комнадир. Но сейчас ему надо было успокоить отчаявшегося отца целого семейства пепельных сов. Виргинский филин подошёл к глядящему на совёнка отцу и, подталкивая его крылом, сказал: «Давайте выйдем на свежий воздух». Они вышли из дупла, и Вариус решил отвести несчастного подальше, чтобы спокойно поговорить, не слыша жалобных криков. Он позвал пепельную сову за собой, и полетел на соседнюю сосну, благо в этой части леса деревья росли редко. Наконец усевшись на ветку, он заговорил: — Я не хотел, чтобы вы это видели. У вас ведь есть дети? Дочка, насколько я помню, — говорил Вариус спокойным голосом, словно с совёнком. — Забудьте о произошедшем, прошу вас. С этим совёнком всё будет в порядке, с его отцом тоже, он жив на данный момент. Возвращайтесь домой, проспитесь хорошенько, слетайте на охоту, но не думайте о нас. Близится зима и ваша семья, я уверен хочет пережить её, а без вас у них это вряд ли получится. Не меняйте жизни других сов больше. Он молчал, глядя на сосну, в которой Стражам, кажется, уже удалось успокоить совёнка. — Мы ведь давно заметили его, — вдруг начал он тихо, — сразу поняли кто он, но никто не захотел трогать его, мол ему и без нас сложно. А я словно из ума вышел. Чистые, они, — он запнулся, сглатывая подступающий комок, — убили моих родителей, прямо в день, когда я прилетел навестить их. Я прилетел слишком поздно. Потом они забрали моего сына: тот просто прыгал по веткам, — его голос наполнился гневом. — Прижали меня к земле, ломая крылья. Не дали мне ни защитить жену, ни спасти сына. Я поклялся убивать всех Чистых, что увижу… Он мог бы продолжать, но Вариус прервал его: — Успокойтесь и летите домой. Забудьте о произошедшем, все мы допускаем ошибки в порыве гнева. Переживите эту зиму, ради Глаукса, а потом уже думайте о произошедшем, извлекайте уроки, но сейчас не время для этого, — Вариус глянул на сосну, где его ждали остальные. — Мне пора возвращаться к отряду, до встречи, и помните мои слова. Вариус прыгнул с ветки и полетел к Стражам. Ему не удалось расслышать ответ, да и неясно было: дала ли его та сова. Одно он понимал точно, что эта встреча с ним будет последней. Филин был уверен, что он не послушается его совета и погибнет зимой. В дупле было относительно спокойно. Совёнок перестал рыдать, Лучик и Арман помогли ему успокоиться и заверили в хорошем состоянии отца. Цед, чем мог, пытался помочь Серебряку, но мало смыслил во врачевании. Поэтому, когда в дупло вошёл Вариус, он с радостью отпрянул от раненного, оставив того Серебряку. Командир вошёл в дупло, зная, что от него ждут приказов. Они выполнили большую часть своей миссии и, похоже. Встретили первого Чистого за весь путь. Но тот оказался на смертельном одре, и им пришлось спасать его. Теперь они опекают сына этого Чистого и защищают его самого от смерти. Ночные Стражи понимали, что больше не смогут выполнять свою миссию, да и время близится к зиме. Все понимали, что пора возвращаться домой, и ждали соответствующего приказа. Но у них ещё столько дел. «Где Леон? Не вернёмся же мы без него? Надо дождаться Гарди, вдруг он прилетит сюда, а нас уже не будет. Да и как мы понесём раненного без корзин. Кому-то придётся лететь на Древо ещё раз. Нет, слишком много дел, мы не успеем даже до первого снега». — Итак парни, — начал, спустя пару минут молчания Вариус, — мы больше не можем выполнять нашу миссию. Я так решил. Чистых больше нет, усекли. Это единственный, кого мы увидели, так и скажем королю. Нам надо лететь домой, но среди нас нет ещё двоих. Леон, которого, я боюсь, мы уже не найдём, и Гарди, который, скорее всего, уже мчится к нам доставлять счастливые вести. Нам предстоит ещё многое сделать, перед тем, как мы полетим на Древо, продолжаем в том же духе, что и всегда. Всегда держите ухо востро. Дежурим по очереди: Арман сегодня отдыхает, значит, ты, Цед, следующий. Этим утром дежуришь ты, тебя сменит Лучик. Кто-нибудь голоден? Надо слетать на охоту. В операторской царил хаос. Отовсюду слышались брань и различные проклятия техники. В системе произошёл какой-то сбой, и никто не может урегулировать ситуацию. Больше всего ругани доносилось от центрального экрана, где собрались не менее пяти операторов и ругались между собой, тыча пальцами в экран. — Что тут происходит? — взволнованно спросил главный оператор. Он знал и доверял своей команде, и, если что вывело их из строя, значит, это что-то серьёзное. — Да вся электрика, все преобразователи излучения накрылись к херам… — начал кричать один оператор. — По системе пошёл неконтролируемый импульс, перегрузивший всю аппаратуру! — подхватил другой. Главный оператор слушал их, переводя взгляд с одного на другого, и на его лице постепенно появлялось выражение отчаяния. — Так мало того, что у нас все объекты сейчас чёрт его знает где ловят исключительно мощные сигналы напрямую от материи, так ещё и «Киалиус» с ближайшими подчинёнными исчезли! Главный оператор облокотился на стол. Только что он лишился должности, возможно, жизни. Он, и все его подчинённые из-за чертовски надёжной системы этого комплекса. — На самом деле, — вдруг сказал невысокий парнишка, едва за двадцать, — мне кажется, что виной тому импульсу было как раз-таки исчезновение «Киалиуса». В этот момент в комнату вошёл главный учёный. Видя происходящую ситуацию и отсутствие контроля над ней, он быстро закрыл двери, и прокричал: — Так, слушайте сюда! Если хотя бы минута происходившего здесь попадёт заведующему комплекса, то вас всех вздёрнут, потому что я вас больше никак не смогу оправдать! Я сейчас звоню инженерам, сообщаю, что произошёл спонтанный сбой системы. Им ничего не будет, наоборот, они умоляли заведующего выдать разрешение на работу с надёжностью. Все записи с видеокамер за последние полчаса будут стёрты, из-за сбоя, опять же. А объектов отправятся искать, быть может, найдут и самого важного. Так что заткнитесь, возьмите себя в руки и инсценируйте контроль над ситуацией. На минуту в оператор кой повисло молчание. Никто не ожидал, что учёный выдаст такое, ведь операторы в комплексе считаются самой дешёвой рабочей силой, хотя на их плечах лежит правильное функционирование всей пси-установки. — А ты, — учёный указал пальцем на главного оператора, — уже должен перестать дуться на меня. Пора поговорить, как два старых друга, а не ходить и не обмениваться друг с другом величественными фразочками. Приглашаю к себе завтра, там безопаснее. Подходя к выходу и до сих пор слыша всеобщее молчание, он крикнул: — За работу, дьяволы!