Малика и Доминик остались в зале вдвоём. У мужчины был такой вид, словно он готов оказаться где угодно, только бы подальше отсюда. Но через мгновение он, устало проведя рукой по своему лицу, произнёс:
— Ну, что теперь? Надеюсь, ты понимаешь, что в том, что я услышал, приятного мало. У меня и самого были женщины после твоего исчезновения, но двоеженцем я не стал.
— Доминик, веришь, меня это нисколько не трогает. Пусть они были, есть и будут — мне всё едино. Я бы и не подумала возвращаться, но так получилось. Я жила другой, свободной и полной жизнью за пределами Галианты. И будь со мной ещё и Аурелия…
— Что ты хочешь этим сказать, Малика? — с напряжением в голосе спросил Доминик.
— Только то, что сказала. Я не вела монашеский образ жизни, как сумеречные сёстры в Обители печали. Я жила простой жизнью, не отказывая себе в простых земных радостях.
— Что именно под простыми радостями ты подразумеваешь?
— Ты уверен, что хочешь это услышать, Доминик?
— Да, я хочу знать, где и с кем жила моя жена все эти годы.
— Ну, коли так, то почему бы и нет. Доминик, я действительно была замужем. За пределами нашего мира я оказалась свободной женщиной. И так как надежды на скорое возвращение не было, то я устраивала нашу с Арлеттой судьбу как могла. Как было выжить, когда многого в другом мире не понимаешь и не знаешь? Правильно, попытаться как-то стать его частью. И Майкл Шелли на долгие годы стал моей поддержкой и опорой.
Лицо хозяина замка вытянулось. Он просто не знал, что ответить этой удивительной и прекрасной в своей холодности женщине. Он столько всего успел почувствовать за этот непростой день: радость, любовь, злость, боль, печаль. Однако сейчас не мог найти слов. В нём постепенно разрастался гнев. Он буквально раздирал мужчину изнутри.
— Повтори, что ты сказала? — попросил он.
— Не притворяйся глухим. Ты все прекрасно слышал. Этот человек мне очень сильно помог в своё время, а я по глупости своей приняла благодарность за любовь. Как результат, я сама не стала счастливой и испортила жизнь хорошему человеку.
— Хм, значит, ты не только ко мне холодна. Это касается абсолютно всех мужчин, — задумчиво произнёс Доминик Велор, постепенно успокаиваясь.
— Совершенно точно подмечено, дорогой супруг, — холодно заметила Малика. — Я не любила, и мне неизвестны муки влюблённого сердца. Мне искренне жаль, если ты подумал, что у нас есть шанс что-то изменить с моим возвращением. Я никогда не забуду прошлого. И тебе, и мне известно, кому сказать спасибо за то, что я отдалась тебе без сопротивления в ту злополучную ночь. Зелье верховной ведьмы Мегары подействовало быстро и надёжно, и я потеряла всякую связь с реальностью.
— Ты даже не представляешь, Малика, как я сожалею об этом. Это было временное помешательство. Я так желал, так любил тебя, а ты никак не реагировала на все мои знаки внимания. В отчаянии добиться от тебя хоть капельку внимания, я обратился к тёмной ведьме, и она мне пособила. Конечно, это непростительно наивно с моей стороны — желать того, что никогда не будет принадлежать мне, но, увы… Что было, то было. Ответь мне только на один вопрос. После твоего исчезновения я не нашёл кинжал. Где он?
— А, вот мы и добрались до главного, — проговорила Малика, натянуто улыбаясь и поднимая глаза на Доминика. — Волшебный кинжал спрятан в надёжном месте. Никто не будет искать его там, где он сейчас находится.
— Но он должен находиться только рядом с хранительницей! Ты обязана его вернуть, — приказал Доминик.
— Нет. После того, что произошло с нашей семьёй из-за этого артефакта, я не буду держать его рядом, — категорично заявила Малика. — Ты не заставишь меня вернуть его. Это смертельно опасное оружие, из-за которого может снова вспыхнуть вражда между нежитью и людьми. Я не стану провоцировать ни тех, ни других. Когда кинжал вне досягаемости, метка тускнеет и не привлекает внимания. Мне было с самого начала известно, что твоему самолюбию льстило иметь такую диковинку, как один из мощных магических артефактов этого измерения под боком. Я же была приятным и желанным приложением к кинжалу. Вот только беда, оказалась, строптива, неуступчива и не дура.
— Какая же ты дрянь, Малика, — скривив губы, прошипел Доминик. — Следовало ожидать, что ты выкинешь что-то подобное и избавишься от стоящей вещицы. От тебя требовалось не так много. Только стать хозяйкой этого замка, возлюбленной женой и ценить дар, возложенный на твою семью свыше. Я же получил только хозяйку, которая обокрала во всём, особенно в постели.
Малика пожала плечами, отрицать что-либо не имело смысла. Ей действительно были неприятны прикосновения мужа, да и кинжал находился далеко за пределами замка.
Доминик Велор неприязненно посмотрел на молодую женщину и уточнил:
— Правильно ли я понимаю суть твоего посыла: в наших отношениях ты ничего менять не собираешься? По-прежнему желаешь жить в другой комнате, отдельно от неугодного мужа?
— Всё верно. Давай не будем ссориться по этому поводу. Ты можешь иметь сколько угодно любовниц, так как я никогда не претендовала и не претендую на эту роль.
Беда в том, что Доминик не мог смириться с отказом жены, надеясь в душе на чудо. Но его не случилось. Малика категорически дала понять, что другого ответа, кроме слова «нет», он не дождётся. Хотелось бы надеяться, что его дочери не унаследовали ледяную кровь матери. Вряд ли перспектива холодного супружеского ложа придётся по вкусу их мужьям.
— Если тебе доставляет удовольствие одиночество, то я удаляюсь. Наслаждайся покоем, драгоценная супруга, — с сарказмом произнёс Доминик. — Где бы ты ни жила, но ядовитости не утратила.
«А меж тем, муженёк, я жила среди хороших людей. И отвечала добром на добро, ведь никто из них не пытался ни к чему меня принудить», — подумала она про себя.
Оставшись одна, Малика вздохнула с облегчением. Поддерживать светскую беседу она была не в состоянии. Хозяйка замка спокойно прошлась по залу, вспоминая былое, как неожиданно заметила возле двери старую служанку Марию.
— Подойди поближе, Мария, — мягко сказала Малика.
Пожилая, аккуратно одетая Мария мало изменилась за годы: та же милая полнота, те же белые волосы, зачёсанные назад, собраны в тугой узел на затылке, слегка раскачивающаяся походка и добрая улыбка на морщинистом лице.
Впервые за долгое время Малика ощутила, что вернулась домой. Эта невысокая женщина с первых дней приняла её, как свою госпожу, и всегда относилась к ней с должным уважением.
— Не хотите ли, моя госпожа, посмотреть Вашу комнату? — тихо, с почтением произнесла пожилая женщина. — Я всё сделала так, как вы любите.
— Спасибо, Мария. Как твоё здоровье?
— Пока не жалуюсь. Я и так долго задержалась на этом свете.
Малика улыбнулась доброй женщине и покачала головой.
— Поживи ещё, Мария. Мне сейчас так нужен кто-то, кому я могла бы доверять. День был не из лёгких, пойдём, посмотрим, где я сегодня буду отдыхать.
Пересекая огромный зал, они гасили по дороге свечи. Захватив со стола один подсвечник с зажжёнными свечами, они медленно покинули погружённое во тьму пустое помещение. Малика шла по лестнице за Марией и думала о том, что завтра ещё одна свадьба по принуждению. Ещё одно замужество, не связанное взаимными чувствами, и его нужно пережить. Здесь не Европа. Это Галианта.
***
— Ваша очередь, милая леди. Времени для размышлений больше не осталось, — ласково сказал служитель священного культа семьи и брака.
— Я не отказываюсь выходить замуж, просто задумалась. Конечно, я готова принести все клятвы и стану верной и преданной женой своему супругу.
Быстрая и тихая церемония свершилась. Немногочисленные родственники поздравили молодых, пожелали счастья и долгих лет жизни. Все снова принарядились в честь знаменательного события сегодняшнего дня.
Дамир взял за руку свою супругу, желая поддержать совсем поникшую девушку.
— Твои руки холодны, как лёд, — заметил он. — Давай отойдём к огню, Аурелия, если ты замёрзла. Возле тёплого очага быстро согреешься.
Аурелия через силу улыбнулась супругу, чувствуя острое головокружение и нехватку воздуха. Перед глазами появилась белая пелена, и тело стало невесомо лёгким.
— Дамир, что-то не так… Мне плохо.
Супруг едва успел подхватить пошатнувшуюся супругу и прижать к себе.
Арлетта отреагировала мгновенно. Выхватив нож, торчащий их сапога Тарика, она подскочила к сестре и быстро перерезала шнуровку корсета. Быстро ослабив давление этого чудовищного изобретения цивилизации, подчёркивающее женские прелести, она похлопала по бледным щекам Аурелии.
— Дыши! — воскликнула Арлетта. — Говорила же тебе, корсет затянут слишком туго.
Затем она обвела взглядом родных в смятении наблюдавших за этой сценой. Все, за исключением Тарика, выглядели шокированными.
— Это из-за ребёнка. Уноси её скорее отсюда, Дамир. На сегодня с моей сестры достаточно волнений.
— Что?! Какого ребёнка? — в изумлении спросила Малика. — Аурелия беременна?
Она, как и все собравшиеся, провожала глазами спину Дамира, который уносил свою супругу с этого «праздника жизни». Однако, быстро опомнившись, Малика, а за ней следом Арлетта, поспешили за молодой парой. Они толпой вошли в ближайшую комнату, которая в эту ночь была спальней Тарика и Арлетты. Арлетта немедленно пристроилась в головах у сестры.
— Солнышко моё, — обратилась мать к испуганной девушке, — вдыхай медленно и глубоко. Не части.
Затем Малика строго посмотрела сразу на обеих дочерей.
— Девочки, так вы это всё затеяли из-за беременности Аурелии?.. Можете не отвечать, это был чисто риторический вопрос. Оно и так понятно. Наверное, будь я на месте Арлетты, то тоже бы поступила именно так. Однако, увы, обе свадьбы настоящие и отмене не подлежат. Поэтому, как только Аурелии станет лучше, вы обе отправитесь в имения своих супругов.
Ответом на монолог матери стал прерывистый вздох одной и спокойный взгляд второй.
— Как ты себя чувствуешь, Аурелия? — спросила серьёзно Малика.
— Уже лучше, головокружения больше нет, — ответила она, осторожно присаживаясь на кровати. — Простите, кажется, я снова всё испортила.
— Да ты что такое говоришь! — рассмеялась Арлетта. — Что значит один день, когда у нас обеих вся жизнь впереди. Смотри на это проще и не вини себя почём зря. Зато все теперь знают историю целиком, и можно избежать множества вопросов и неловких моментов.
— Как у тебя получается во всём происходящем находить что-то положительное? — солнечно улыбнулась Аурелия.
Её сестра неопределённо махнула рукой и призадумалась.
— Честно, не знаю, наверное, это я от подруги переняла. Есения — очень лёгкий человек и всегда старается найти даже в самых сложных жизненных обстоятельствах простой выход. Она говорит, если есть вход, значит, имеется и выход. Только его нужно отыскать, приложив немного усилий.
Арлетта обняла Аурелию и прошептала на ухо:
— Ты просто чудо и, вот увидишь, обязательно станешь счастливой.
***
— После обеда мы покидаем замок твоего отца.
— А твой брат и моя сестра? Они что, остаются? — удивлённо спросила Аурелия, глядя на супруга.
Дамир поднял голову навстречу ласковому солнцу, а потом изучающе оглядел свою жену, нервно теребившую ткань платья.
«Моя прелестная супруга забеспокоилась куда больше, чем старается показать», — подумал он.
Вслух же сказал:
— Нет, они уезжают прямо сейчас. Отец и мать уже попрощались с ними, очередь за нами. Пойдём, жена, пожелаем моему брату и твоей сестре приятного путешествия.
— А вот и они, — произнёс Тарик, не оборачиваясь.
Дамир и Аурелия спешили к родне через вымощенный камнями двор замка.
Конюший¹ держал под уздцы двух лошадей. Огромный вороной конь нетерпеливо перебирал ногами и косил чёрным глазом в сторону хозяина. И гнедая молодая кобыла, имеющая спокойный характер. Она смирно стояла в ожидании седока.
Дамир хлопнул по плечу Тарика и подмигнул, в то время как две сестры обменивались прощальными пожеланиями и нежными объятиями.
— До скорой встречи, брат, — улыбаясь, произнёс он.
— Конечно, мы же соседи, — лукаво ответил Тарик.
Затем Тарик повернулся к супруге и протянул руку.
— Помочь тебе сесть в седло? — спросил он. — Нам нужно успеть добраться до Зелёного Дола засветло.
Арлетта скорее откусила бы себе язык, но ни за что не призналась бы, что пропускала в колледже занятия по верховой езде, на которых зачем-то настаивала мама. А та будто в воду глядела. И вот она, расплата на четырёх подковах, стоит и потряхивает гривой.
Девушка не успела ответить, как супруг легко приподнял её на руках и усадил на спину животного. Кобыла слегка попятилась, звякнув подковами о камни. Арлетта из парочки уроков усвоила, что следует слегка натянуть поводья. Она так и сделала, и кобыла послушно застыла на месте. Тарик заметил, что Арлетта побаивается лошадей. Это открытие позабавило его. Однако, ради безопасности супруги, он мысленно призвал животное к послушанию, и кобыла, тряхнув головой, замерла. Затем мужчина подошёл к своему жеребцу и буквально взлетел в седло.
Под напутственные крики обитателей замка молодожёны, а также их верная стража, выехали из ворот замка Велор.
Они быстро миновали окрестные поля и въехали в лес. Арлетте окружающая природа действительно нравилась. Она была не тронута вырубкой, и следов пребывания человека не было видно. Лёгкий ветерок играл в зелёных кронах деревьев, которые тянули ветви к яркому солнцу. Иногда по пути встречались небольшие поляны с луговыми травами, усыпанные полевыми цветами, словно искусное полотно, которое выходит из-под ткацкого станка местных умелиц.
Постепенно лес стал редеть, уже было видно впереди развилку дорог. Подъехав к ней, они повернули налево.
На вопросительный взгляд Арлетты супруг ответил с лёгкой усмешкой:
— На западе от Зелёного Дола земли моего брата и замок Данорад.
К вечеру они въехали на широкий двор поместья Блэкстэр.
