***
Серые платья, серая пряжа, будешь носить их до половодья, сносишь – оставишь младшей сестре. Бог, что на небе, Хадду могучий, тучи пригонит; ветер, о ветер – больше не трогай девичьи платья и не касайся губ и волос. Ты не увидишь её на закате, в доме стрекочут звёзды одни. Хадду рассёк надвое тучу – брызнули капли дождя и росы.***
Она выйдет из дому, и не заметят шестеро братьев ухода её: стены те делят, подпол и крышу. Выйдет она – и четыре сестры слова не скажут, заняты делом: посуду считают, циновки плетут. Послушай – щебечут в полуночи звёзды! Послушай – дыхание Хадду так тихо! На речке, на речке, на синей реке, где плещутся рыбы, где прячутся души, где мать её ходит, где ходит отец – вот там, на реке, умывалась она и, умываясь, о камень поранилась.***
Ветер крылья расправил, свои орлиные крылья. Помнит он, как касался губ её и волос. Мать её наставляла: «Скажи – малы мои губы, они поцелуев не знали!» Да только всё не в прок.***
День закатился – и опрокинулся наземь кувшинчик с чистой водой. Вздрогнула девочка и обернулась: в окне Мамино серое платье машет, машет ей вслед.