Огрызок

      Леоне Аббаккио ненавидел пить только во время похмелья. Но был печален этот замкнутый круг — чтобы снять похмелье, нужно выпить, а как спадёт похмелье, ненависть к выпивке сменяется любовью.Однако, постыдно в двадцать лет иметь пристрастие только к алкоголю, ведь если уж губить молодое тело, то все средства хороши. Дыра в заднице Леоне не обременилась разными болячками и недугами в силу той же молодости — не успел ещё парень нагулять. Но всё впереди. Присасывание к бутылке, а потом щекой к чьему-нибудь пенису, стало ещё одним печальным замкнутым кругом в жизни Леоне. Хотя, почему печальным? Как говорится «Мне тут один долбоеб хуй показал, ещё ты мне…».       В общем, до некоторого времени Леоне представлял счастье примерно тем же образом, каким драгдилер из «Generation P» описывал недостатки кокаина: огромная черная залупа, присыпанная белым порошком и вставленная в задний проход (в нашем случае)». И кто знает, кто там был и чем лазил до тебя, как с тем же кокаином.       Интродьюс окончен. Однажды, прогуливаясь по просторам родной Леоне Тычодуракблядьции, райончика близ Неаполя, герой наткнулся на потенциального лошка. — Уважаемый, что это у вас в руках? Вы согласовали митинг с администрацией города? Чего борогозим? Пройдёмте, протокольчик составим.       Жертвой оказался Джорно Джованна, который, как и все школьники, проявлял тягу ко всяческим пикетам, митингам и прочему бунтарству. Он красовался с ничем на пустой улице (за это уже можно было присесть на 30 суток), направляясь в магазин канцтоваров. Леоне же храбро пресёк очевидную попытку школьника на карманные деньги купить ватмана и с плакатом буянить в столице. Он забрал у него все деньги и на всякий случай оставил посидеть в обезьяннике пару недель. Ну или до тех пор, пока родители не придут за пубертатным мальчиком с голой грудью. Леоне подумывал и весу подкинуть, но мальчик начал заливать про свою мечту и этим совершенно обезоружил полицейского. «Так вот кто палит нам все места закладок», — подумал Леоне.       Заполнив все бумажки и подсчитав деньги, он оставил Джорно вместе с другими сибаритами нашего общества: алкашами, наркоманами и школьниками. Был там и Миста, попавшийся на незаконном хранении огнестрела. Хоть он и не школьник, а птушник, но в категорию сибаритов тоже попадал, что незаметно сблизило его с Джорно, как только тот переступил порог обезьянника. — За что срок мотаешь, малец? — спросил Миста, хотя был всего на три года старше Джорно. — За убийство, — меланхолично ответил за Джорно Леоне. — И кого он убил? — Он убил в себе государство. — А-а. Митинг, значит. Я тут по новостям слышал, что это сейчас модно у мелочи, — Миста указал на древний телевизор, который по-старчески плевался словами и смотрел на зрителя своим единственным мутным глазом.Этот глаз словно не был подсоединён к мозгу, а транслировал изображение в хрусталике — вывернутое наоборот и необработанное. — Тебе лет-то сколько? Как ты умудрился так попасться? — Пятнадцать. На самом деле я шёл в канцтовары за тетрадями для спецкурсов. У меня ОГЭ скоро. — Вау. А что сдаешь? Навевает воспоминания о моей молодости… — снова прикинулся старым Миста. — Химию и биологию. — Круто. На врача идёшь? Я вот в ПТУ на повара учусь. — Нет. На мафиози, — спокойно произнёс школьник. «Вау, а я в его возрасте прыщи давил!» — с восхищением подумал Гвидо. — Так. Стоп. А при чём тут химия и биология? — У меня, Джорно Джованны, есть мечта…       На этом он красноречиво умолк.       Леоне лениво следил за ними с дежурного поста и слушал музыку. Что же играло у него в наушниках? А может он вообще слушал не музыку, а лекцию о философии Шопенгауэра или осмыслении Толстым идеи стоицизма. Реальность оказалась прозаичней: «Надоел любимый плейлист, но нет времени и сил на поиск новых исполнителей?.. А вы знали, что знакомиться с творчеством исполнителей стало проще?..»       И так каждые три минуты, будто он был чем-то вроде собаки Павлова, но к чему у него вырабатывали рефлекс было непонятно. — А кормить нас не будут?       Миста ухмыльнулся, как ухмыльнулся бы человек, отсидевший уже двадцать лет и знавший всю суровую реальность жизни с отбросами общества в одной огромной грязной параше. Он был простым малым, поэтому любил мальца повыебываться.       Леоне уже приготовил свою приветственную чашку чая, но тут Миста совершенно неожиданно разложил непонятно откуда взявшийся небольшой стол, разложил вяленую колбасу, вино «три топора», пластиковые вилки в количестве двух штук и сыр цвета Дикси. Наверно, залежался. — Прошу.       Леоне не упустил это из виду, но вино «три топора» подействовало на него успокоительно. Нет смысла поить школьника ссаниной, если производитель вина уже всё сделал за него.       Тут из своего кабинета вышел начальник отдела, Джонатан Джостар. Больше, чем справедливость, он любил только правосудие. Из мести за такие пристрастия его не кокнули исключительно потому что Джонатан обладал непрошибаемой мускулатурой и крышей в виде богатого отца. — Всем доброе утро!.. И приятного аппетита. — Драсьте, мистер Джостар, — промычал Гвидо.       Джорно чуть наклонил голову. «Снова Леоне сажает школьцов. Опять его на ночное дежурство оставить?» — размышлял Джонатан. — Эй, мальчик, давай на выход.       Джорно вышел, поблагодарив Мисту за обед. — Леоне, опять ты за своё. Сегодня остаёшься на дежурство. — Ага.       Было понятно, что дежурить он будет в Пивбуме, поэтому никаких протестов со стороны Леоне не было.       Вдруг телефон разразился громким трезвоном. Леоне снял трубку и устало сказал: — Пьяных сами усмиряйте, шумящих соседей бейте камнями… — Полиция, тут труп! Блядь он просто, нахрен, отвратительный! Уберите его в пизду с моего двора! Сука, я не блядский анатомический театр…       Леоне спросил адрес. — Джонатан, у нас труп, возможно криминал, по коням.