Огрызок

Леоне заебался следить за Джотаро и пошёл в Пивбум, где подбросил пару грамм бармену, получив за это неограниченный доступ к пиву Толстяк. Подошли Рохан и Джоске, заказали себе по кружечке поддельного чешского. — Вы любите пиво? — спросил Рохан, вспоминая их первую встречу. — Да. — Какие сорта предпочитаете? — Да вот Толстяк нормальное пиво, — Леоне сделал глоток. — Мы что, опять будем клоунадничать? У меня между прочим теперь пассия есть. Тут Леоне заметил Джоске. У того на пиджаке были всем известные красные символы. — Ты из какого колхоза вылез, труженик социализма? Джоске вежливо улыбнулся. — Из которого ты воруешь. Леоне допил кружку. — Ну тогда прости, что украл у тебя первую брачную ночь, — Леоне подмигнул Рохану. — Эй, я может и сосал тебе, но предложения не делал, — вмешался в разборки Рохан. — Вы, парни, знаете, что с геями в тюрячке делают? Геи напряглись. — Ты вообще какого черта делаешь в Пивбуме, если ты следил за Куджо? — А ты откуда знаешь, что я за ним следил? — А ты думаешь, что ты охуенно незаметно стоял в паре метров от него, нацепив для прикрытия шапочку? Ты, разве что, не вызвал подозрений в том, что ты террорист. Но только потому, что пил чачу. — А террористы не пьют чачу? — Какой идиот во время теракта будет пить чачу? — Я, — сказал спавший до этого пьяным сном Джайро Цеппели — завсегдатай всяких кабаре и пивнушек. Его нелепые возгласы слушал только его друг — Джонни, у которого отказали ноги, когда он выпил два стакана чистого спирта. — К твоему сведению шапочка не для прикрытия была! Мне её Бруно подарил. Это чача была для прикрытия, чтобы никто не подумал, что я террорист. — Ты просто хотел выпить, разве нет? — спросил Рохан. Леоне отвлёкся на сообщение. — Хм, вам повезло. У меня срочные дела. Тут труп бабки ожил. Пакеда, — сказал уходящий Леоне. А Джоске профессионально спаивал Рохана. Ну, захмелевший Рохан своей заднице не хозяин. — Хэй~ Ему ты сосал, а мне нет. Нечестно. Поехали ко мне, а? Давай ещё кружечку… — М? Я не буду тебе сосать за кружку пива. — А просто так? — Ты идиот… Рохан улыбнулся и обнял Джоске за шею. Так они кое-как доползли до дома Джоске. Там Джоске не растерялся и, дойдя с Роханом до спальни, достал приличных размеров хер и провёл им по губам мангаки, слегка надавив головкой в середине. Рохан покорно высунул язык и позволил члену Джоске проскользнуть внутрь по самые яйца. Он потерся носом о волосы на лобке Джоске и вдохнул запах, как распоследняя шлюха, непроизвольно сделав глотательное движение. Рохан закашлялся и по подбородку потекли слюни, но член он не вытащил. — Ты такая блядь, Рохан, вот бы ты не вынимал член изо рта! — сказал Джоске, оттянув того за волосы и пошлепав головкой о его слишком длинный язык. Рохан взял яйца Джоске в руке и слегка сжал их, обсасывая пульсирующую головку. Он чувствовал, как по груди текут его слюни и смазка Джоске. И он, черт возьми, прекрасно знал, что выглядит по-блядски горячо. Внутри глотка ребристая и жёсткая, она сжимает член грубо, почти до боли, но не переходя грань. Рохан смотрел на него снизу, совсем улетевший от кайфа, с расширенными зрачками и прикрытыми веками. Под ним уже накапала лужица слюней и смазки, а трусы Рохана от версаче безобразно испорчены спермой. — Детка, иди на диван. А то твоя вторая дырочка скучает без внимания, — сказал Джоске, похлопав Рохана по щеке. Джоске проделывал нехитрые махинации по растяжке дырки Рохана. Джоске вошёл наполовину и пытался войти глубже, но внутри было слишком туго. И даже так Рохан сейчас не назвал бы даже своего имени. Однако была одна вещь, которую он мог произнести если бы был немым, вопреки всем законам анатомии: — Хигашиката Джоске, ты идиот… Даже со своим членом справиться не можешь. — Подними бёдра. Раздвинь ноги шире. Да, вот так… И заткнись, пожалуйста. Джоске наконец покорил зад Рохана и без особой заботы долбил его. Он навис над Роханом и взял его за горло. Было приятно глушить рукой стоны Рохана: они вырывались хрипами и рычанием. — Хэй, посмотри на меня. Я хочу, чтобы ты видел меня, когда я владею тобой, — сказал Джоске. Рохан повернул голову. — У меня от твоей рожи упал, — сообщил Рохан. — Зато я ещё бодрячком. Джоске укусил Рохана в шею и вытащил почти до конца, со всей дури загоняя обратно внутрь. — Ох, блядь… — Нет, Рохан, бляди не крутят шашни с несовершеннолетними, — Джоске шлёпнул Рохана по заднице и грубо усмехнулся. Рохан закатил глаза и глубоко вдохнул. Воздуха не хватало, хотелось напомнить Джоске, что он идиот, но получалось только стонать так громко, что к концу сел голос. Мангака сильнее вцепился в плечи Джоске — катастрофически не доставало опоры, тело чувствовало только член Джоске и его грязный шёпот. — Рохан, ты просто потаскуха! Тебе нравится так? Грязно и извращённо? — Джоске чувствовал, как сильно Рохан сжался внутри, когда он назвал его потаскухой. Джоске выглядел совсем не как раньше — сейчас ему сносило крышу от того, что он доводит своим членом до эйфории самого Кишибе Рохана. Рот скривился в оскал, а в глазах было что-то зверское, но нежное и покорное — он, конечно, сразу остановится, если Рохан ему прикажет. А у Рохана так красиво выступали рёбра: его душили и он отчаянно делал вдохи для новых и новых стонов; широкая мужская грудь вздымалась, как волны из моря — так дико и стихийно, что невозможно было оторвать взгляд. — Джоске, — просипел Рохан. — Можно я кончу в тебя, Рохан? Ты же не против? Я хочу кончить в тебя, Рохан… Джоске ускорился и за пару движений дошёл до разрядки. Рохан тоже собирался кончить n-ый раз за вечер. Они валялись грязные, уставшие и счастливые. Рохан пару минут собирался с мыслями. — Боже, сраный пивбум… Чёрт меня дёрнул пойти туда с тобой… — Ты бы и так рано или поздно мне дал. Не вини пиво. — Я тебя сейчас оскоплю. Зубами. — Чё-чё сделаешь? — Приобщу к обществу любителей безалкогольного пива.

***

Новый год. Церковь. Джонатан. Что может пойти не так? Нет, серьёзно, это ведь вопрос, который обычно задают саркастически, но здесь-то что может пойти не так? Джонатан пошёл вознести новогодние молитвы. Церковь, как и положено, была ограждена забором и имела в своих рядах охранника. Нетрудно догадаться, что на ночь охранник запирает церковь (и скорее всего ложится спать в своей каморке). Но Джонатан не догадался. Он спокойно шёл до ворот, постепенно замедляя шаг, замечая подвох, пока обречённо не встал прямо напротив запертой двери. — Эй! Охрана! Выпустите меня! — крикнул в пустоту Джонатан. Он постоял так, ожидая неизвестно чего. И случилось неизвестно что: за воротами важно расшагивала собака с человеческой рукой в зубах. Мимо прошёл охранник с полупустой бутылкой пива. Перегорела лампочка в фонаре. «Это и есть так называемое новогоднее чудо?» — удивлялся Джонатан, стоявший один в темноте с собакой-людоедом. Но собака не обратила внимания на Джонатана и прошла к своей будке. Однако чудеса на этом не закончились. — В меня вселились хуебесы!!! — голос раздавался словно бы везде и одновременно исходил из церкви. Джонатан обернулся. Он уже начал замерзать, а страх леденил его изнутри. — В меня вселились… хуебесы! — повторил голос. Вдруг в церкви загорелся свет и дверь настежь распахнулась. Оттуда послышался крик… Крик одержимого человека, но если бы одержимый был умственно отсталым и не умел говорить. — Ох! Ох! Ох! Ох! — пронзительно визжал он. Джонатан пришёл в замешательство. Он знал, что его напарник, Леоне, благоразумно предпочёл пойти в Пивбум, чем заходить в жуткую церковь, но как поступить ему самому он не представлял. «Может в дурку позвонить?» — подумал Джонатан то же, что думают все полицейские, которые не хотят брать на себя ответственность. Джонатан ещё немного поломался и зашёл внутрь. — Они рвут мои дырочки! — тут же сообщил голос, будто это было то знание, которое обязан иметь каждый переступающий порог церкви. Тянуло замогильным холодом (зима хуле), а свет начал мигать, словно Джонатан был реинкарнацией Зевса и распускал электричество, перегружая лампочки на 220 вольт. — А! А! А! А! «А мою дубинку Леоне за банку боярышника заложил… — обречённо подумал Джонатан. — Как защищаться-то?» Воздух будто сотрясался от слов этого неведомого существа, а само пространство заполнили… — Ебливые хуебесы, — подсказал голос. Пройдя по ступенькам к амвону, Джонатан почувствовал такой жгучий тлетворный запах, что его кожа вмиг покрылась красными пятнами. «Так вот куда девается второй носок Леоне… Господи, да сколько их тут?» Джонатан почувствовал головокружение и тошноту. Запах был ядрёней, чем в подружке. Дверь в алтарь раскрылась и оттуда на Джонатана уставилась… Цыганка Эния. — Что за чертовщина! Ты же померла! Но старая цыганка была жадная до крайности и после смерти она возродилась, чтобы украсть всё золото из церкви! И сейчас она стояла с золотым кадилом в руках и раскачивала им, как столичная цаца сумочкой от луи витон. — Ты! Это твой голос я слышал?! — Какой голос? Ты чё, ментовская масть, попутал? О чём мне с тобой говорить, а? Джонатан оторопел. Тогда кто тут одержимый, если не труп Энии? — Кстати, если тебе интересно, то меня убили. И это сделал… Но тут голос с новой силой возвестил: — Хуебесы! Порвите мою попку… — казалось, что голос обращается к ним. И Джонатан увидел, как из тени к нему навстречу вышел Пеши — местный рыбак, который слишком часто был в Моче… И вот как она его изменила! Он стал одержим! — Джонатан Джостар… Было ли это судьбой? То что тебя забыли выпустить из церкви, а я чуть не утонул в Моче и теперь стал одержимым? Было ли судьбой то, что мы встретились, когда я узнал самый ужасный секрет Тычодуракблядции! — Моча исказила тебя… Я ведь помню, как тебе пророчили карьеру модели в максиме… А сейчас ты похож на дайкон! А всё потому что ты рыбачил в неположенном месте! — Ты даже представить себе не можешь, что творилось в Моче. Из неё вышел ваш убийца! — Ну, я пойду, — сказала Эния, которой не было дела до ментовских разборок. — А эта цыганка! Когда её везли в морг, машина слетела с моста и утонула в Моче. Поэтому она ожила! — сообщил Пеши. — Так что за ужасный секрет? И кто тебя убил? — спрашивал Джонатан. — Псина сутулая! — сказала цыганка и тут же задёргалась в судорогах, издала хрип и померла окончательно. — Ищи псину сутулую, Джонатан Джостар… — прошептал Пеши и, взяв свою удочку, скрылся во тьме… — Да что её искать? — запоздало сказал Джонатан. — Где живёт Дио, я знаю… А в будке рядом с церковью очень странная рыба из Мочи грызла человеческую руку…