Leave the Gun, Take the Cannoli

Если бы Славу спросили, сколько раз люди переспрашивали его имя, он бы затруднился ответить, слишком уж часто это было. Для американцев оно звучало дико и непривычно, тем более в сочетании с фамилией Картер. Слава Картер, это же надо было такое придумать, но его отец справился. В большинстве случаев, когда люди осознавали, что у него русское имя, они задавали следующий вопрос — почему у него нет русского акцента. Ведь русский акцент это просто обязательная составляющая любого уважающего себя русского человека. Слава перестал объяснять, что он родился в Америке, с тех пор, как ему исполнилось тринадцать, после этого он каждый раз придумывал разные версии. Один бывший одноклассник до сих пор верит, что Славу приказали расстрелять, и он бежал из Советского Союза под защитой Великобритании, потому что оказалось, что он дальний родственник королевы. Правда, как парень оказался в Соединенных Штатах, история умалчивает, но это и неважно. Слава тогда долго смеялся с друзьями, ведь надо было видеть глаза доверчивого одноклассника, когда тот услышал эту историю. Жизнь Славы, вообще, была довольно обычная: он родился в Нью-Йорке в обычной, хоть и русской, семье, ходил в обычную школу и занимался обычными делами. У него было много друзей и ему сулили успешное будущее, всё было просто отлично. Ровно до того момента, пока его отец не оказался должен мафии. Славе тогда было 18 лет, он только-только окончил школу и собирался поступать в университет. И он отлично помнил день, когда отец сказал ему, что им нужно быстро собирать вещи и уезжать как можно дальше. Слава тогда не поверил во всю серьёзность ситуации, но все равно поехал, надо же было как-то успокоить отца. Вот только ни докуда они не доехали, выстрелы послышались на выезде из города. Слава плохо помнит детали, но в его память врезались темнота ночи, яркий свет фар и крики отца о том, чтобы он бежал со всех сил. Слава не хотел, чертовски не хотел бросать родителей, но ноги несли его по улицам и переулкам, сворачивая в самых неожиданных местах. Слава слышал выстрелы, даже когда был достаточно далеко, и продолжал бежать. Перестал он только тогда, когда упал и просто не смог подняться. Он лежал в какой-то подворотне на окраине города и просто задыхался. В тот день Слава потерял всё, кроме имени, именно поэтому он не поменял его: это единственное, что осталось от его семьи. Скоро за Славой тоже пришли, его нашли через два дня его скитаний. Тогда ему первый раз в жизни приставили пушку к голове, значимое событие как-никак. Может быть, мозги Славы и остались бы украшать местные пейзажи, если бы не резкое появление солдат семьи Авверсари. Про Славу забыли сразу же: кому нужен какой-то там мальчишка, когда тут развязывается настоящая бойня между семействами. И снова вокруг парня началась резня: выстрелы, крики, звук падающих тел. Слава бы так и стоял столбом в самом эпицентре, если бы какой-то мужчина не схватил его за руку и не потащил в сторону машины. Семейство Авверсари тогда победило, оно намеренно уничтожало семью, которой был должен отец Славы, и у него это получилось. Самого же Славу представили дону Авверсари как их должника, обязанного жизнью. Это было правдой, но легче от этого юному Картеру не становилось: никому не пожелаешь быть должником мафии. Мафия может припомнить долг в любой момент и попросить за него куда большую цену, чем ты мог представить. С тех самых пор Слава оказался обязанным жизнью мафии, к слову, недалеко от отца ушёл. Авверсари первое время предоставляли ему квартиру, давали деньги на еду и даже предложили оплатить образование. Звучит, как будто всё не так уж и плохо, вот только Слава буквально видел, как лет через пять с него будут кожу сдирать, заставляя вернуть все вложенные в него средства с процентами, и поделать с этим он ничего не мог. Этот процесс уже было не остановить. Слава был далеко не глупым мальчиком и даже не удивился, когда к нему пришли с просьбой поучаствовать в одном безобидном дельце. Они так и сказали «дельце», Слава тогда чуть не рассмеялся. Кроме того, Картер понимал, что не может отказать, ведь именно так он начинает выплачивать цену за свою жизнь. Это был простой набег на магазин одного из должников семейства. Славе тогда дали биту и сказали хорошенько всё поломать. Это было несложно, не учитывая тот факт, что у Славы сердце сжималось каждый раз, когда он думал о том, сколько чужих сил и труда было вложено в эту лавочку. Сколько седых волос стоило остаться на плаву с такой конкуренцией. А сейчас именно его, Славины, руки рушат чью-то жизнь. Это был обычный магазин часов: полки были заставлены резными настенными часами, а под витринами лежали наручные экземпляры. Лакированные, с красиво прорисованными циферблатами и маленькими отверстиями для кукушек, Слава буквально видел, как хозяин лавочки по выходным раскрашивает птичек вместе со своими детьми. А потом он идет чистить механизм у каждой наручной модели. И Слава не удержался тогда, он спрятал одни часы в карман, стараясь сохранить хоть частичку чьей-то жизни. Вот только это не помогло. Когда он вернулся в лавочку на следующий день, он там никого не нашёл. Не нашёл и на следующий день. Слава продолжал ходить неделю, пока не наткнулся на старика из соседнего магазина, тот объяснил Картеру, что его хождения бессмысленны, так как вся семья переехала. И Слава молился, чтобы они действительно просто перебрались в другой город, но что-то подсказывало, что это не так. Часы Слава оставил себе, как напоминание о том, что он тоже к этому причастен и что его руки далеко не чисты. Слава Картер кажется человеком, не предназначенным для жестокого мира мафии и неспособным выжить в нём, но это не совсем правда. Слава прекрасно умеет адаптироваться и выживать, он может легко менять маски, обыгрывая ситуацию так, как будет выгодно ему. Это умение может поднять его на вершину криминального мира, но даже оно не способно спасти его от бессонных ночей, заполненных одним вопросом: «что же я творю». Регулярно, два раза в месяц, к Славе в дверь стучали, и он мог, не открывая, сказать, кто это и зачем пришёл. Набеги, погромы, нападения — всё это стало чем-то обыденным и привычным. Слава не стал постоянной частью криминального мира, вовсе нет, он скорее был похож на наёмного актёра, который регулярно подменял заболевшего или просто не вышедшего на работу сотрудника. Ему было неинтересно разбираться в делах семейств и их вечной делёжке, он просто хотел выжить, а это, к сожалению, был единственный способ. Почти как год назад к Славе стали приходить намного реже, ему объяснили, что его долг почти выплачен. Именно это «почти» ужасно смущало Картера, чувствовались подвох и недоговорённость. Слава боялся, что это «почти» может выбить землю у него из-под ног; может стать той самой вишенкой на торте, которой он подавится и умрёт. Поэтому когда его пригласили на личный приём к дону Авверсари, Слава даже не удивился, так и должна была закончиться его история, не вечно же ему стишки писать да с друзьями гулять. Главу семьи Слава видел один раз, в тот самый день, когда и оказался должником. Впечатления остались не самые приятные, поэтому и от второй встречи Слава не ожидал ничего особо позитивного. Его привезли в гигантский особняк, и Слава мог поспорить, что президент Соединённых Штатов жил скромнее по сравнению с размахом семьи Авверсари. С того момента, как Картер был здесь последний раз, много поменялось, сейчас это было больше похоже на отдельный город, чем на землю семьи. Дома выстраивались в улицы, а те уже образовывали подобие паутины вокруг дома дона. Сравнение дона с пауком было вполне оправдано, он обладал вполне подходящей внешностью. Адриано Авверсари выглядел откровенно нескладным: к своим шестидесяти годам он имел непозволительно длинные и непропорциональные конечности, а его руки так вообще жили своей собственной жизнью. Если не знать о властном характере и желании заполучить всё, что только можно и нельзя, Адриано Авверсари мог показаться обычным стариком, который находится в довольно хорошем здравии для своих лет. Да, он был странноват, но точно не выглядел как тот, кого стоит бояться. Вот только Слава знал не только о его скверном характере, но и о тех последствиях, к которым это привело. Он был наслышан про то, каким путём семья Авверсари зарабатывала своё величие, знал, сколько людей сидело в тюрьме по вине этого пожилого человека, и даже боялся представить, сколько лежало в могилах. Кроме того, Картера можно было назвать причастным ко всему этому. Слава даже знал историю о бывшем консильери дона, да что уж Слава, её знали все, кто был хоть немного причастен к мафии. Говорили, что после того, как Адриано Авверсари показалось, что советник оказывает слишком много внимания его дочери, дон пригласил его на приватную беседу в свой кабинет. Здесь история имеет несколько продолжений: кто-то говорит, что крики боли разносились по поместью всего ночь, другие верят, что дон продолжал мучить своего консильери целую неделю. В любом случае, итог был один — у тела консильери не было глаз, зубов и ногтей. В этом все версии сходились, расхождений не было. Но не эта часть истории вызывала мурашки на теле, вовсе нет. Самое страшное было в том, что именно этот советник был всегда рядом с доном Авверсари на протяжении сорока лет, он был тем, с кем дон начинал строить свою семью, тем, кто растил его детей и приносил пирог на ужин. И Адриано Авверсари ничего не стоило собственными руками вырвать ему глаза. Не то чтобы Слава верил в эти байки, просто такого не рассказывают совсем без причины. И сейчас Картер стоял в кабинете дона Авверсари и рассматривал пресс-папье в виде черепа. Мило. Слава не питал надежд, что его позвали выпить чаю и похвалить за многолетний труд на благо семейства. Он лишь мог молиться о том, чтобы выйти отсюда живым, что тоже звучало почти смешно. — Слава! Слава Картер, что же ты стоишь как не свой? Присаживайся, парень! — голос у дона оказался громким и живым, возможно, даже слишком живым. — Я так рад, что мы снова встретились. Налить тебе чего-нибудь выпить? Отлично, его не убили сразу же, это уже маленькая победа. В целом, если тебе известен финал в любом случае, так почему бы не сыграть так, как ты хочешь? Слава был парнем рисковым и, возможно, даже слегка отчаянным, поэтому пошел ва-банк. — Да, лучший виски, что у вас есть, будьте добры, — Слава вальяжно сел на предложенное кресло, закинув ногу на ногу, и растянул губы в самой шальной своей улыбке. На удивление, дон, кажется, не только не собирался его пока убивать, но и оценил смелость. Адриано Авверсари махнул рукой своему подчинённому и уже через мгновение у обоих мужчин были хайболлы с виски. — А ты молодец, с такой наглостью не пропадешь, — дон продолжал улыбаться и смотреть собеседнику прямо в глаза, — я наслышан о твоей работе, тебя хвалят, говорят, что есть потенциал. Поэтому я решил оказать тебе услугу за, так скажем, верную службу. Есть одна работенка, но весь сок в том, что она будет последней для тебя. Эй, эй, не напрягайся, не в том смысле последней. После этого задания, считай, что ты больше ничего не должен моей семье, и мы разойдёмся друзьями. Как тебе такое? Слава задумался, всё это было похоже на обман, слишком уж выгодные условия для него получались. С чего это семье Авверсари терять свободные руки, если в их силах этого не делать? — Что за работа? — Ты поможешь мне уничтожить семью Моретти.

***

С того самого разговора в кабинете дона прошел почти год, и жизнь Славы нехило изменилась. У него появилась работа, и ему больше не приходилось участвовать в различных набегах и нападениях. Конечно, теперь ему надо было работать на семью Моретти и докладывать информацию семье Авверсари, но это уже не так плохо. Слава устроился в местное казино Статен-Айленда не сразу, оказалось, туда берут далеко не всех, побыл на испытательном сроке пару месяцев, а потом его назначили букмекером вместе с каким-то итальянцем. К слову об итальянце, Франко Понтедра оказался довольно раздражающим типом: он был слишком громким и эмоциональным, махал своими руками во время разговора и постоянно норовил положить Славе руку на плечо. Тот тип людей, которые любят переходить границы, особенно личные. Хотя может все итальянцы такие, чёрт их разберет. Картер радовался, что они работали в разные смены, пускай это и не спасало его от редких встреч. На удивление, этот Франко заинтересовал семью Авверсари, Слава понятия не имел, зачем им эта заноза в заднице, но был совсем не против, если бы с ним что-нибудь сделали. И вот сейчас Слава Картер готов был набить морду зажравшемуся владельцу магазина. В лавку на углу улицы Слава зашел за уже ненавистной ему бутылкой виски. Он весь вечер проходил в поисках хорошего виски, и, оказывается, найти хороший алкоголь за небольшую цену довольно трудно, кто бы мог подумать. Ну, вот зачем он вообще взял именно эту бутылку, пытаясь вырубить громилу, лучше бы стаканом ударил, его бы возместить было легче. Конечно, Слава мог легко не возвращать напиток, он мог банально просто не вернуться в тот бар, но Картер был человеком слова, и раз уж сказал, что вернёт, значит вернёт. Тем более тот бармен, действительно, помог ему, может, Слава вообще сейчас мёртв был бы, если бы не Джон Роудс. Так что отблагодарить стоило. Именно поэтому Картер сейчас пытался доказать владельцу, что цены у них в магазине завышены и вообще можно и скидку сделать. Не то чтобы Слава был бедным, он просто не планировал платить больше, чем эта бутылка стоит в реальности, жаль только, что продавец и владелец этого не оценили. Парня выгнали из магазина через три минуты после того, как он начал доказывать, что засудит их за вымогательство и что у него есть друзья в суде. Вообще, это был рекорд, Слава думал, что максимум продержится две минуты. На улице Картер закурил и начал думать, где еще можно достать бутылку виски. Может бармену отдать деньгами или еще как? Придумав пару шуток про то, как он будет отдавать натурой бутылку виски, парень пошёл в сторону следующего магазина. Пот, слёзы, четыре часа времени и восемнадцать долларов — вот что Слава потратил ради чертовой бутылки виски. Слишком большая цена получилась. Зато теперь он точно вернет должок, даже с лихвой. Это был не просто какой-то там виски, это был настоящий Макэллан, уж точно не хуже Гленливета, что он разбил. Как оказалось, Слава совсем не разбирался в алкоголе, те марки, что он покупал себе, не только не ценились, но и презирались в мире настоящих гурманов. Обрадованный своей маленькой победой, парень решил сразу же отправиться в бар, чтобы посмотреть на лицо удивлённого бармена, который явно посчитал, что Слава больше не вернётся. Вот только, зайдя в помещение, Картер не увидел знакомого бармена. За стойкой стоял парень совсем не похожий на Джона Роудса. — Здравствуйте, чем я могу помочь? — бармен вопросительно смотрел на Славу, который так и застыл на пороге с бутылкой в руках. — Джон Роудс здесь? Мне бы хотелось поговорить именно с ним. — Боюсь, Джона сегодня уже не будет, может мне что-нибудь передать ему? Слава задумался, может стоило просто отдать бутылку другому бармену и не тратить время, заходя второй раз? Хотя это как-то невежливо по отношению к Джону, он всё-таки обещал. Тем более поиздеваться над Роудсом хотелось так же сильно, как и посмотреть на его удивлённое лицо, когда Слава вручит дорогой виски. Всё это перевешивало, поэтому Картер сказал, что сам зайдёт позже, уточнив, когда его новый знакомый выходит на смену. Домой Слава шёл до ужаса довольный, пока что всё складывалось хорошо. Он отделался от двух преследователей, которые, по скромному мнению Картера, и сами не понимали, почему гнались за ним. Кроме того, он за сегодня придумал пару четверостиший, которые позже могли стать неплохими полноценными произведениями, над этим еще стоило подумать. И конечно, он сегодня познакомился с грубым барменом, который произвёл на Славу хорошее впечатление своим умением не совать нос в чужие дела. Может это была особенность профессии, но Картер в любом случае оценил. И вот он идёт домой с бутылкой дорогущего виски в руках, не для себя конечно, но всё равно греет душу. Отличный день.