Сюрреализм
Громко лопая пузырь из жвачки, Ёнджун вздыхает и перелистывает страницу на планшете, тут же вздрагивая от ужаса. Заголовок одной из новостей в топе Naver гласит о популярном баскетболисте и его подозрительной любви к взрослым мужчинам. С фотографии, приложенной к статье с вызывающим содержанием, на Ёнджуна смотрит его лучший друг. И показывает в камеру язык. — Это какой-то сюрреализм. Мы живем в симуляции. Мы живем в симуляции? Почему Чон Чонгук в новостях? — Ты лучше спроси, почему Чон Чонгук в таких новостях. Похоже, это его первый за карьеру скандал, и уже такой громкий. — Вам не кажется ужасным то, что вашего друга будто бы насильно аутнули? — Хеджу, подобно своему партнеру, громко втягивает в себя коктейль через трубочку. Была уже половина девятого, их стол ломился от алкоголя и чипсов, поэтому девушка смотрела на своего мужчину и его друга немного поплывшим взглядом и пыталась понять: как в этих двоих умещается столько глупости? Она вздыхает устало, смотря на часы: — И вас не смущает, что он все еще не пришел? Может, беднягу по дороге журналисты сожрали? — Хеджу-я, у тебя постоянно все только самое худшее в мыслях. — Заткнись. Бомгю оскорбленно прикладывает руку к груди и жалуется Ёнджуну: — Твоя женщина меня буллит. — Значит, есть за что. Чонгук и правда должен был появиться еще час назад, но все еще не выходил на связь хотя бы по телефону. У Ёнджуна было пару вариантов, где Чонгук мог сейчас быть, и его рука уже некоторое время дергалась в сторону мобильника, но он держался. Звонить старшему брату было крайним вариантом. Но через несколько минут он все же не выдержал, и Тэхён ответил практически мгновенно. — Да? — Хен… Он с тобой? В трубке было слышно непонятное шипение, и Тэхён разговаривал с кем-то приглушенно. Голос у него был спокойный, как и всегда, поэтому Ёнджун не мог точно определить степень опасности происходящего. — Что случилось? — Вы уже видели статью? — Я тебе больше скажу: мы узнали о ней позавчера. Сильно не переживай, просто Чонгуку сейчас нужно немного побыть в тени. — Ты насильно удерживаешь его в квартире, да? Тэхён шумно выдыхает в трубку: — Не выставляй меня тираном. Нельзя сказать, что никто из их круга общения не думал, что подобная новость когда-нибудь появится в СМИ. Это, можно сказать, было неизбежным шагом в становлении карьеры молодого спортсмена, который помимо своих прекрасных навыков прославился еще и миловидным лицом, улыбка на котором мало сочеталась с внушительными бицепсами и ослепительным прессом. Конечно, к его персоне сразу привлекло журналистов-змеюк, которые уже несколько месяцев пытались выяснить хотя бы толику информации про личную жизнь перспективного парня. И почему-то у Ёнджуна было стойкое ощущение, что сам Чонгук поспособствовал раскрытию этой шкатулки Пандоры.***
Ничего в жизни спортсмена не могло быть приятнее, чем проснуться без будильника. Чонгук лениво приоткрыл один глаз, анализируя обстановку вокруг, и поняв, что особой угрозы нет, причмокнул и попытался снова уснуть. На часах было около десяти утра, он спал почти двенадцать часов и этого все еще было недостаточно. За последние две недели он испытал слишком много стресса: сначала было окончание сезона, затем подготовка к свадьбе лучшего друга, а потом еще и эти дурацкие статьи в Интернете… Он валяется в полудреме еще несколько минут, пока не чувствует, как прогибается кровать рядом с ним, и кто-то не начинает мягко причесывать ему волосы. — Вставай, соня, — говорит Тэхён своим успокаивающим голосом. Как он может встать, если его просят таким тоном? Чонгук недовольно стонет и укрывается одеялом по самые уши. — Сколько можно спать? Ты второй день словно в спячке. — Хен, не пытайся, — промямлил Чонгук, борясь со сном. — У меня нет сил с тобой спорить. — Со мной не надо спорить. Твой кофе скоро остынет. Тэхён последний раз прошелся по его волосам, намереваясь встать, но не учел, насколько ловким был его бойфренд: Чонгук, крепко обхватив его руками вокруг туловища, резко опрокинул старшего на кровать и закутал в одеяло. Тэхён успел только ахнуть от неожиданности, его тридцатилетним костям было не особо приятно это действие. Мальчишка (Тэхён все еще называл его так) потерся лбом меж его лопаток и чуть ли не мурлыкал: — Кофе подождет… Я уже забыл, как ты пахнешь… Он бормотал странности себе под нос, опьяненный чужим домашним ароматом и темнотой комнаты, созданной плотными шторами. Чонгуку было спокойно и хорошо, как давно уже не было, и он прекрасно понимал, что дело было в этой квартире, в этой кровати, в этом человеке, которого он крепко прижимал к себе. Они были связаны тесно красной нитью уже пять лет, и Чонгук уже не мог представить свою жизнь без Ким Тэхёна, уравновешенного и всегда собранного мужчины, способного одним взглядом расплавленной карамели привести Чонгука в необычайный восторг. Он отлеживал кости в его квартире третий день, и это было самым лучшим подарком на Рождество, хотя до него и было еще несколько месяцев: до этого они виделись очень редко из-за большой загруженности Чонгука в сезон игр, а Тэхёна — рабочими командировками, которые были практически каждый месяц после его повышения. Чонгуку совсем не хотелось выпускать его из объятий, но урчащий живот и восхитительный запах кофе вынудили его открыть глаза. — А можно я лягу обратно после кофе? Тэхён издает смешок и выворачивается из чужих объятий; у него теперь помятая футболка и хаос на голове: — Ты же знаешь, что тебе можно абсолютно все. — Да, — Чонгук соглашается, потому что это правда, — я избалованный ребенок. За завтраком он не удерживает свое любопытство и открывает новостную ленту. Новость о его возможной обсессии к богатым мужчинам постарше не была самой популярной на этой неделе, потому что Сана из Twice объявила о своих отношениях публично, но все еще держалась в топе. Пройдясь по самым популярным статьям, Чонгук узнал о себе кое-что новое: 1) он заработал место в спортивной академии через постель; 2) его коллеги из команды ненавидят его из-за того, что он гей; 3) он спит с мужчинами за деньги начиная со школы. Последний факт веселит его особенно сильно, потому что вполне может сойти за правду. Он не удерживается от смешка, из-за чего проливает вкуснейший кофе от Ким Тэхёна на стол и заставляет его создателя вопросительно поднять глаза. — Чисто гипотетически, можно ли считать, что я был с тобой из-за денег? Тэхён посмотрел на него с подозрением: — Ты снова читаешь эту желтуху? Я обещал тебе, что конфискую твой телефон, если ты еще раз откроешь Naver. Ему исполнилось тридцать, и у Тэхёна были все права переживать за судьбу своего любимого человека, а не за свою. В конце концов, его семья отвернулась от него почти десять лет назад, и он все еще живой и даже иногда радуется жизни. Неприятные новости в СМИ вряд ли повлияли бы негативно на его жизнедеятельность, даже его коллеги на работе вряд ли бы возненавидели его, потому что наблюдали за становлением их с Чонгуком отношений чуть не с самого начала. Но он никому бы не позволил плохо говорить о Чон Чонгуке, самом лучшем мальчике, который всего добивался сам и должен быть на вершине этого мира. Именно по этой простой, по мнению Тэхёна, причине, он нанял адвоката при появлении самых первых и еще не популярных на тот момент статей. — Всегда хотел получить статью про себя от Диспатча, — младший пожимает плечами, вытирая разлитый кофе салфеткой. — Она даже чуточку правдива. Я же и правда одержим тобой, хен. — Ты не прав, в статье говорится о мужчинАХ… Чонгук лыбится, поднимаясь со стула и подходя к Тэхёну ближе. Он обхватывает его широкие плечи руками и наваливается на него всем телом: Тэхён от его веса хрипло смеется и просит слезть. — Я никогда и не смотрел на других мужчин, — вкрадчиво говорит младший, его длинные волосы лезут ему в лицо. Тэхён всматривается в его глаза цвета темного шоколада и теряется. Ему тридцать лет, а он теряется под взглядом этого молодого, горячего, татуированного парня. Кстати о татуировках… Тэхён проводит ладонью по его цветным рисункам на коже и облизывается; он сделает все, что угодно, но ни за что не оставит этого большого ребенка одного. Его телефон на столе оповещает о звонке, и на экране высвечивается имя его адвоката. Тэхён тянется к нему рукой, но оказывается остановлен наглым образом — Чонгук поворачивает его голову обратно к себе и сразу же нападает с поцелуем. Это было запрещенным приемом не без причины… У него даже не хватает сил, чтобы оттолкнуть настойчивого младшего от себя. Как можно оттолкнуть человека, который так чувственно облизывает твои губы, пробираясь пальцами под ворот футболки и царапая шею? Тэхён даже не может припомнить, как давно они не виделись… Поэтому позволяет себе наслаждаться чужими вздохами еще с минуту, все же дотягиваясь до телефона и нажимая на зеленую кнопку. — Слушаю? Голос у него был непозволительно охрипшим, а Чонгук только хихикнул ему в ухо, продолжая расслабленно его обнимать. Адвокат, которого Тэхён знал уже давно, вещал ему о том, как продвигается дело: самым правильным, по его мнению, все-таки было проведение публичной конференции с объяснениями происходящего со стороны объекта сплетен. Тэхёну хватило только представить, что мог сказать отчаянный Чон Чонгук на виду у кучи журналистов, и ему тут же становилось не по себе. — Я тебе не позволю, — говорит он в итоге, завершив звонок, подслушивающему все это время младшему. Тот закатывает глаза и кусает его щеку слишком игриво. У него будто снесло все тормоза в связи с возникшим так внезапно скандалом. Чонгук и правда был отчаянным, и у Тэхёна были все основания бояться за его возможное поведение на публике. — Даже не хочу представлять, что ты можешь им сказать… — Есть парочка вариантов. Тэхён смеется, подхватывая его за бедра и поднимаясь вместе с ним на руках: — Не хочу ничего знать. Чонгук, улыбнувшись, наклоняется к нему за еще одним поцелуем.***
Его менеджер, молодой и слишком активный паренек по имени Сухён, смотрел на Чонгука большими глазами, наполненными страхом, и чуть ли не плакал. Они только что вместе по телефону прослушали краткую сводку по делу распространения ложной информации в сторону спортсмена Чон Чонгука от офицера сеульской полиции Пак Чимина. Чонгук апатично вздохнул, сделав глоток невкусного кофе. — И узнать, кто этот загадочный свидетель моего страстного романа с 25-летним Ким Тэхёном, конечно же, невозможно. — Мы делаем все, что в наших силах, — слегка расстроенно отвечает Чимин на его слова. — Ты же и сам знаешь, что школьные приятели — самые злобные люди на свете. Зависть сгубила многих знаменитостей. Дело было как раз в том, что Чонгук не считал себя знаменитым. Он не мог смириться с тем, что кому-то, кроме его друзей и родителей, было не все равно на его не такую уж и интересную личную жизнь. Он же всего лишь встречался несколько лет с одним и тем же мужчиной: на улицах они не целовались, за ручки не брались, и он правда не понимал, откуда взялись эти идиотские сплетни. И больше всего Чонгука раздражало то, что они были на 90 процентов правдой. Сухён тянет испуганно: — Хен, может ты все же не пойдешь на конференцию? — Мне ничего больше не остается. Хуже уже точно не будет. — Но Тэхён-щи явно против такого расклада… Чонгук хмурится, хлопая его по плечу. — Ты менеджер моего парня или меня? Сухён уговаривает еще несколько долгих минут, пока сотрудники отеля, в котором они арендовали конференц-зал, не оповещают о его готовности. Чонгук уверенно поднимается со стула под горестные вздохи менеджера, одергивает рубашку и салютует ему ладонью: — Не дрейфь, прорвемся.***
Заходя в квартиру, Чонгук чуть не падает, когда его сносит ураган по имени Чон Хиджин: сестра почему-то плачет и лезет обниматься, заставляя Чонгука в ступоре обнять ее в ответ, держа одной рукой жареную курицу на вынос, которую он купил в палатке около дома. Хиджин трется лицом о его крепкую грудь и что-то бормочет. — Кто-то умер? — предполагает он, получая удар в живот некрепким девчачьим кулаком. Хиджин смотрит на него, как на предатели. — Ты мне не рассказывал, — обиженно ноет она, — что настолько его любишь. Чонгук смущенно смотрит в потолок. На конференции он наболтал очень много, и какая-то часть донесенной журналистам информации явно была лишней. Он еще не смотрел комментарии в Интернете с реакцией на его прилюдное признание в любви к Ким Тэхёну, заместителю генерального директора крупной компании, но после аплодисментов на свою пылкую речь примерно представлял, что будут писать про него люди. Так или иначе, внутри него уже давно умирал писатель… — Какая-то у вас всех странная реакция. Сухён тоже набросился на меня с обнимашками, стоило мне выйти из зала. — Это все потому что ты герой-романтик, — доносится из комнаты знакомый голос. Ёнджун машет ему вскрытой банкой пива и улыбается: — Никогда не думал, что услышу от тебя что-то настолько романтичное. Чонгук закатывает глаза, поглаживая успокаивающе сестру по голове и проходя, наконец, внутрь квартиры. Его любимый журнальный столик заполнен закусками и алкоголем, а по телику крутится очередное вечернее музыкальное шоу. Ёнджун и Хеджу развалились на диване в обнимку, переключая каналы. — Я вас как будто целую вечность не видел. — Такая же ситуация, бро, — тянет лениво друг. — Бомгю уже начал сомневаться, что ты придешь на свадьбу, но я пытался его успокоить. — Спасибо, конечно, но он сам-то где? — А… Стоило Ёнджуну открыть рот, как в квартиру ворвался шумный и восторженный Чхве Бомгю: он совсем не изменился со школы, даже стал еще более несносным. — Чон Чонгук! — кричит он, разуваясь на ходу, и тоже лезет обниматься. — Я думал, ты умер! Следующие полчаса проходят за попытками успокоить растроганных Бомгю и Хиджин, которая все еще не могла перестать лить слезы. Хасыль принесла ей ромашковый чай, а Бомгю пришлось отрезвлять холодным пивом и острым раменом. Чонгук отвлекается на пришедшее от матери сообщение на телефон с коротким «Ты молодец, Чонгук-и», которое довольно сильно его обнадеживает: возможно, когда-нибудь его отношения с родителями смогут наладиться. Пока Хасыль с восторгом делится впечатлениями от похода в свадебный салон, Чонгук выходит в коридор на звук открывающейся двери. Тэхён становится напротив него, молча вглядываясь в его лицо. Он выглядит уставшим и нервным, но стоит Чонгуку успокаивающе улыбнуться, расслабляется с тихим: — Ну и зачем ты так много наговорил? — Может, хотел сделать тебе приятно? Старший покачал головой, стягивая с себя ботинки и подходя к Чонгуку ближе. Он провел холодной с улицы ладонью по его щеке, а в его взгляде читалось одновременно так много всего, что Чонгук на мгновение забыл, как правильно дышать. Он вцепился в ткань чужого костюма пальцами так крепко, что боялся, как бы та не начала трещать по швам. Тэхён притянул его к себе, зарываясь замерзшим носом в его плечо. Его надломленное «Я тоже тебя люблю» прошлось роем мурашек по чонгуковой спине. Бомгю на заднем плане звал их скорее вернуться для обсуждения предстоящей свадьбы. Чонгук подумал, что он сейчас — самый счастливый человек во всем мире.