Герои за занавесом

Путь через пустыню был долгим и изматывающим. Наследники Ретто преодолели ее за половину дня, разумно ступив на земли Страны Ветра ранним утром, еще до восхода солнца, чтобы избежать пика жары, которая появится здесь после полудня. Тем не менее, на территории пустынной страны все равно было очень жарко. Асано держался стойко, а вот Шинджи, плохо переносившая жару и пялящее солнце, страдала от неприятно взмокшей от пота одежды и слабости. - Очень надеюсь, что у меня будет возможность хотя бы принять душ перед тем, как представиться Казекаге… – уныло пробормотала Шинджи, утирая лоб. Она взглянула на свой насквозь промокший рукав и устало вздохнула. - Согласен, - отозвался Асано, голос которого был немного бодрее, чем у сестры. – Показаться правителю потенциально союзной Деревни в таком убогом виде – как-то совсем не комильфо. Наконец, дойдя до Суны, брат с сестрой остановились, глядя на высокие стены селения. К ним тут же вышли навстречу патрульные шиноби. - Назовите свои имена и цель визита. – Сказал один из них. Шинджи окинула его взглядом: неприметный темноглазый мужчина средних лет в стандартной форме чуунина Суногакуре. - Я Асано Ретто, это Шинджи Ретто. Мы прибыли с дипломатической миссией из Шинкугакуре по прямому приказу нашего Каге. Вот официальный документ, подтверждающий это, - Асано протянул чуунину свиток с печатью Оникаге. Шиноби осмотрел свиток и невскрытую печать, не разворачивая его, и, протянув документ обратно Асано, впустил их в Деревню. Мужчина проводил их до небольшого стола под навесом, где стояла светловолосая девушка с четырьмя хвостиками. Куноичи поприветствовала их в Сунагакуре от лица Казекаге, представившись его сестрой и официальным представителем Суны, проводила их до небольшого, но вполне прилично по здешним меркам дома, и предложила немного отдохнуть после дороги, сказав, что прямо сейчас Казекаге принять их не сможет в связи с очень важным заседанием. Ретто настолько обрадовались этой новости, что даже не удержались от синхронного вздоха облегчения прямо перед Темари. Та лишь беззлобно усмехнулась и напоследок сказала, что, как только Казекаге освободится, за ними непременно пришлют. Дабы не упасть в грязь лицом перед правителем Деревни, Шинджи вспоминала информацию о нем, а также все слухи, которые до нее доходили. Она знала, что местного Каге зовут Гаара, что он молод, его считают абсолютным оружием Песка, многие его боятся, а еще он джинчуурики Однохвостого. «Кажется, ходили слухи, что он маньяк-убийца, который убивает пачками, без причины и наслаждается смертью», - вспоминала Шинджи, задумчиво расчесывая едва высохшие волосы. Слухам она поспешно не верила, но всегда брала их во внимание, предпочитая знать как можно больше Когда же они вошли в кабинет Казекаге, Шинджи увидела лишь молодого, но усталого рыжеволосого юношу с печальными бирюзовыми глазами. Ему было столько же лет, сколько и Шинджи, но выглядел Казекаге так, словно все тяготы и беды мира лежали на его по-юношески нешироких плечах тяжким бременем. Она рассудила, что, вероятно, каждый впервые приходящий в этот кабинет человек удивляется возрасту Каге, и это наверняка создает ему проблемы. К удивлению Гаары, вошедшие в его кабинет шиноби из Страны Демонов, на которых всем так было любопытно посмотреть, не выглядели как ужасающие пришельцы с рогами и копытами, а имели вполне нормальную для людей внешность, за исключением странного ореола загадочности, что витал вокруг них. Как сам Гаара отметил, он не удивился, а, скорее, просто еще раз подтвердил для себя факт, что «любит народ придумывать всякое». Второй вещью, которая не оставила его равнодушным, было то, что эти двое совсем не удивились, увидев в кресле Каге семнадцатилетнего мальчишку. Лицо Асано не выразило никаких эмоций, а Шинджи неотрывно смотрела ему прямо в глаза изучающим взглядом, будто пытаясь прочесть его мысли. Гааре точно стало понятно одно – они его не боялись. Когда Казекаге случайно встретил младшую Ретто на крыше под полной луной, он ждал того момента, когда она убежит, но он никак не наступал. Гаара говорил себе, что уже вот сейчас, в это секунду куноичи сорвется с места и скроется в ночи, не желая находиться рядом с чудовищем больше времени, чем это необходимо, но Шинджи оставалась стоять на месте, вопросительно глядя на своего временного Каге. Юноша не хотел давать себе лишний раз надежду на то, что кто-то вдруг может находиться рядом с ним с абсолютным спокойствием, и ему даже не придется доказывать потом и кровью, что он уже не тот монстр, каким был раньше. «Не может быть все так просто», - говорил он себе. - Казекаге-сама, если я вам мешаю, то просто скажите, и я уйду, - непонимающе сказала Шинджи, нарушая долгое молчание. - Это… необязательно, вы мне совсем не мешаете, - очнувшись, ответил Гаара и, не зная, что сказать, продолжил: – надеюсь, вам понравится в нашей Деревне. - Здесь жарковато, но мы привыкнем, - улыбнулась она. Улыбка на лице куноичи окончательно выбила Казекаге из колеи. Девушка не только не пыталась убежать, но и явно показывала свое расположение – такое с ним случалось только однажды, в бою с тем парнем по имени Наруто. Несмотря на усердный труд по искуплению собственных грехов, на невероятные перемены в его характере, на отсутствие убийств от его рук и угроз с его стороны, его все еще боялись, и боялись сильно, все, кто знал, кто стоит перед ними. Даже родные брат и сестра все еще вели себя осторожно рядом с ним. «А ведь уже полтора года прошло с тех пор, - грустно подумал Гаара. – С этой женщиной явно что-то не так. Я обязан спросить». - Шинджи-сан, я могу задать вас вопрос? – неуверенно спросил Каге, не имея понятия, как было бы правильно продолжить диалог – его социальные и коммуникативные знания сильно страдали из-за недостатка общения. - Конечно, - ответила она и с интересом посмотрела на него, подумав, что слышать такое уважительное обращение от Каге – очень странно. - Вы меня не боитесь? – в лоб спросил Гаара, не зная, чего ожидать. - Не понимаю вопроса, - хмуро ответила Шинджи. – Если вы подразумеваете уважение, то, конечно, я вас уважаю, Гаара-сама. Ах, я поняла! Ходили некоторые слухи, но нет, я вас не боюсь в том смысле, который вы имеете ввиду. - А в каком боитесь? – поинтересовался Казекаге. - В том, что вы выгоните меня из Деревни за мою прямолинейность, - усмехнулась Шинджи. – И мне снова придется четверть суток ползти через эту ужасную пустыню, чтобы вернуться домой. - Это совсем не так. Этого точно не случится. – Тихо сказал Гаара. – Так вы не верите слухам? А если я скажу вам, что они правдивы? - Я предпочитаю проверять лично. В конце концов, вы не похожи на кровожадного жестокого убийцу с садистскими наклонностями. - А на кого же я похож? – полюбопытствовал он. - Вы меня точно не выгоните? - Гарантирую. - Вы похожи на уставшего несчастного человека, с которым случилось что-то ужасное. Шинджи часто слышала о таких проблемах джинчуурики, как одиночество, неприятие, страх – Кира Би в те редкие моменты, когда он был серьезным, говорил ей об этом и всячески наставлял, чтобы если когда-то ей пришлось встретить кого-то из них, то она попыталась по-человечески понять их. «Да, сенпай, ваши уроки, кажется, пригодились», - подумала она, заметив, как в доселе печальном взгляде Казекаге что-то переменилось. Гаара, не зная, как на это отреагировать, решил, что это странно и достойно размышлений. Он хотел обязательно обдумать это, когда Шинджи уйдет, - в конце концов, впереди у него была целая ночь. Однако внезапно Гааре вдруг захотелось спать.