Герои за занавесом

- Ну и где ты шлялся? – спросила Шинджи у брата. Того нес на плече Тору и, как только они приблизилсь к ней, скинул его на песок. Асано, потрепанный, но не раненый, блаженно растянулся на земле. В следующую секунду рядом с ним оказался Амаи, принявшийся пополнять резерв его чакры. Откуда-то из толпы дивизии к специальному отряду подтянулись и оставшиеся два его члена. У Кото на лбу не было повязки – он держал протектор с перерезанной тканью в руке. На руке Суи Яманака виднелась длинная, от плеча до локтя, царапина, рукав его кофты был так же разорван. - Мы обнаружили еще воскрешенных на западе отсюда, - ответил Тору. – Их было четверо. Мы их запечатали, но, как видишь, – он строго посмотрел на племянника, – кое-кто перестарался, хотя и враги были не промах. Двое очень сильных шиноби с улучшенным геномом из Деревни Звезды, один мечник из Деревни Водоворота, судя по волосам – Узумаки, как ни странно. И, Шинджи… - Там был Канори, - серьезно сказал Асано, поднявшись. - Канори?.. – Шинджи, распахнув глаза, опустила взгляд. – Понятно… По крайней мере, теперь я знаю, что он мертв. Я ненадолго, прошу меня простить. Шинджи запрыгнула на столб, находящийся вдалеке от места скопления людей. Асано, проводив сестру взглядом, развернулся и столкнулся лицом к лицу с Казекаге. Гаара, такой же потрепанный после битвы, в упор смотрел на него, видимо, желая услышать объяснения странного поведения младшей Ретто. - Что с ней? – только и спросил он. - Давай отойдем в место потише, - сказал Асано и направился прочь от лагеря. Гаара молча последовал за ним. Отойдя от лагеря на пару десятков метров, Ретто остановился. - В общем, когда Шинджи едва исполнилось шестнадцать, она кое-кого встретила, - начал он. – Канори, точнее. Он был шиноби нашей Деревни, джоунин, один из лучших. Уступал разве что мне да братьям Якиба. Кажется, ему было двадцать на тот момент. Так случилось, что его назначали лидером команды, в которой состояла Шинджи, на одну миссию. Не могу рассказывать ее детали, скажу только, что длилась она две недели. Несмотря на разницу в возрасте, они нашли общий язык и подружились – сестрица у меня все-таки была слишком взрослой и опытной для своих лет. Я быстро смекнул, что она в него влюбилась… - Асано усмехнулся. – Да что там влюбилась! Это была ее первая любовь, такая сильная, что я даже не знаю, как ее описать… Гаара внимательно слушал его, чувствуя болезненный спазм где-то в груди, сильно похожий на тот, что он испытывал все свое детство. Чувство, о котором говорил Асано, было ему не знакомо, как он думал, однако то, что он испытывал из-за Шинджи, не поддавалось объяснению. - И что было дальше? – спросил он. - А дальше был… кхм, дальше была череда не очень радужных обстоятельств, - уклончиво ответил некромант. – Они много времени проводили вместе: тренировались, дружили, выполняли миссии. Естественно, пошли слухи, но Шинджи о них не знала, в отличие от Канори. Некоторые из этих слухов носили крайне негативный характер, и я даже догадываюсь, кто их распустил. В конце концов, он разорвал их дружбу, хотя сестра ему ни на что и не намекала. Шинджи призналась ему, но взамен попросила сделать так, чтобы она ничего никогда о нем больше не знала, если ему хотя бы не хотелось ее обижать. Он, хоть и пообещал, выполнить ее условие не смог – как-никак, жили они все еще в одной Деревне. Вскоре после этого мы с ней по традиции отправились в Кумогакуре. Но, вернувшись, узнали, что Канори пропал на миссии. Ни тела, ни следов исчезновения, ни даже следов битвы не было обнаружено – он просто исчез. - И вот он оказался здесь, воскрешенный, - продолжил Гаара, крепко задумавшись. - Верно. – Согласился Асано и вдруг замолчал ненадолго. – С тех пор прошло четыре года, конечно. Она сильно мучилась, что скрывать. – Он невесело усмехнулся. – Думаю, она была ему дорога, об этом говорило слишком многое. Но Шинджи его не ждала. Она просто хотела, чтобы он оставался жив. Ей от него больше ничего не нужно было – только знание о том, что с ним все в порядке. Наверное, это и есть настоящая любовь. Гаара молчал. Он, опустив взгляд в пол, раздумывал над тем, что сказал ему Асано и что он сам чувствует по этому поводу. Молодой генерал очень отчетливо понимал, что осознание того, что сердце младшей Ретто принадлежит другому, вызывало в нем болезненную грусть и сильную ярость, но не мог найти этому причину. Однако он так же сильно сочувствовал ей – понимание, что все это заставляло Шинджи страдать, приносило боль и ему самому. Гаара хотел бы прямо сейчас подорваться и сказать ей, что сам он всегда готов быть рядом и поддержать ее, как это делала она для него в критические моменты, но почему-то считал, что одних слов было бы недостаточно. Но что еще ему нужно сделать, он не знал. - Гаара, - неожиданно позвал его Асано, - ты уж помягче с моей сестрой, ладно? Я прошу даже не потому, что люблю ее. Просто, так хоть и не кажется, но она тоже изрядно помучилась в этой жизни… - Я всегда готов ее поддержать, Асано, - сказал Казекаге, не слишком понимая, чем вызвано такое откровение с его стороны. - Я не об этом… Хотя это тоже очень много значит. – Ретто посмотрел на него тяжелым взглядом. – Береги себя, ладно? Не знаю, что с ней будет, если ей снова придется это пережить. И он ушел, оставив юного Казекаге наедине с собственными мыслями и чувствами, в которых тот изрядно запутался. Гаара стоял один, посреди пустыни, размышляя, что пытался сказать ему Асано. Он попросил его быть помягче с Шинджи, словно каким-то образом он мог принести ей боль. Он сказал ему беречь себя, потому что однажды исчезновение, а теперь подтвердившаяся смерть ее любимого человека нанесла ей серьезную травму, заставив страдать, и неизвестно, что станет с младшей Ретто, если ей придется снова пережить это… то есть, смерть его, Гаары… То есть, Асано пытался сказать, что она его…? Сердце пропустило удар. Тягучее приятное чувство расползлось по телу, охватывая его теплом, он вдруг перестал дышать, а сердце забилось часто-часто, и стало так хорошо и счастливо, что никакой Мадара с его глупой войной не казался важным и заслуживающим внимания. Важной была только Шинджи, мысли о которой вызывали в нем всю эту сказочную смесь невероятных чувств. Гаара задался вопросом, почему же раньше он ничего такого не чувствовал? Но потом понял, что это было с ним всегда, но не так ярко из-за того, что он не смотрел на это так. Он помнил, что ему всегда, едва ли с самой первой встречи, хотелось проводить время с этой куноичи, хотелось говорить с ней, нравилось говорить с ней, нравилось смотреть на нее, на ее улыбку, на ее глаза, нравилось и хотелось держать ее в своем кабинете, заставляя пересчитывать отчеты криворуких экономистов, оставлять ее под присмотром и не пускать на миссии, а когда пускать – волноваться о том, что она не возвращается слишком долго, даже если времени прошло совсем немного. Теперь стало ясно, почему Генгетсу называл ее «подружкой Казекаге», почему по всей Суне ходили странные слухи, о которых Гаара почти ничего не знал, почему Темари и Канкуро так странно себя ведут, когда он говорит о ней. Неужели все, кроме него самого, заметили его чувства?.. - Неужели я ее…? – пробормотал он под нос себе, вдруг осознав, какая огромная и важная истина свалилась на него. – А она меня?.. Гаара протер глаза. «Не время думать об этом», - сказал он себе и направился в сторону лагеря. По пути находилась роза пустыни, на которой стояла Шинджи. Гаара поднялся к ней, но подойти не смел. Она стояла на самом краю, с противоположной от него стороны, и смотрела на небо, наслаждаясь его видом. Небо здесь было огромное, светло-голубое, с несколькими очень крупными облаками вдалеке. - Когда ты стоишь у меня за спиной, у меня появляется чувство, что я что-то натворила, и ты пришел сделать мне выговор, - вдруг сказала она. Казекаге, быстро поняв намек, подошел ближе, равняясь с ней. - Небо здесь такое большое, - сказала Шинджи. – Взгляду есть куда размахнуться. - Ты… жалеешь, что не увидела его? – в лоб спросил он. Она повернула лицо, посмотрев на юношу спокойным, слегка печальным взглядом. - Так Асано тебе все разболтал… Немного, - ответила Ретто. – Но только из-за интереса. Я бы хотела узнать, как бы я говорила с ним сейчас, когда прошло много времени. Гаара промолчал, отчасти понимая ее. В конце концов, ему самому спустя несколько лет было необходимо поговорить с отцом, когда он изменился и не таил в себе ненависть на мир и людей. Его сильно мучил один вопрос, задать который он не осмеливался: ему казалось, что Шинджи он не понравится, что она решит, будто он лезет не в свое дело. Он понимал, что это действительно было так, но Гаара очень хотел знать, что у нее на душе. - Ты скучаешь по нему? – в горле вдруг встал ком. - Не знаю… Нет. – Уверенно ответила Шинджи. – Канори – это прошлое. А прошлое должно оставаться в прошлом. – Она улыбнулась и снова посмотрела на Казекаге. – Нужно смотреть вперед. Гаара, почувствовав облегчение, улыбнулся ей в ответ. Вернувшись в лагерь, они заметили, как в рядах шиноби растет паника. Шинджи, резко закрыв нос рукой, старалась не дышать, жмуря заслезившиеся глаза: обонятельные рецепторы обдало таким холодом, словно в носовую полость залили жидкий азот. - Сестра! – подбежал к ней Асано. – Что ты чувствуешь? - Что-то… - она отняла руку от лица, немного привыкнув к ощущению, - очень мертвое. - Это Мадара Учиха, - сказал Тору, подойдя к племянникам. – Нет сомнений. - Что? Откуда такая уверенность, дядя? - Из штаба поступило сообщение, что Мадара ведет группу джинчуурики в другом направлении! – воскликнула Темари. - Тот человек лжец, - спокойно ответил Тору. – Настоящий Мадара воскрешен и идет к нам. Поэтому Шинджи его почувствовала. - Что нам делать? – спросил Асано. – Он был вторым по силе шиноби в мире, уступая только Хашираме Сенджу. - Племянники, - обратился Тору к родственникам. – Я знаю, как это прозвучит, но я отдаю вам приказ не тратить все силы на бой с ним. Помимо Мадары, остается еще сообщник с группой воскрешенных джинчуурики, чакрой Хвостатых и Гедо Мазо. Нам могут в любой момент приказать передислоцироваться. Меняем построение: Суи, теперь ты в паре с Шинджи – твоя техника Усиления Сознания очень хорошо будет сочетаться с ее стилем боя. Кото, ты со мной – твое Перевоплощение может хорошо усилить мой призыв. Амаи, переходишь к Асано – передача чакры и увеличение скорости ему пригодятся. Никаких атак до моего приказа! - Шинджи, - шепнул ей на ухо брат, - если Мадара тоже воскрешен, значит, его тело при повреждениях будет разлетаться на частицы и собираться вновь. Но, помнишь, когда ты выпустила чистый Мейтон, он дезинтегрировал чакру и материю на атомы? Если попробуешь использовать его против Мадары, возможно, частицы его тела будут собираться не так быстро или, в идеале, не соберутся вовсе. - Поняла тебя, - ответила она, кивнув. Когда сенсоры, изрядно испугавшиеся, сказали, что Мадара уже здесь, на эрозионном столбе появился Муу. Тсучикаге объяснил, что его учитель может буквально делиться надвое, и его силы также будут уменьшаться вдвое. Следом за ним показался другой человек – высокий черноволосый шиноби, закованный в красные доспехи. Мадара с презрением посмотрел на Альянс и сказал что-то стоящему рядом экс-Тсучикаге. Он спрыгнул со скалы и остановился напротив дивизии. Темари придержала уже собирающегося атаковать Гаару, сказав, что ему и Ооноки необходимо восстановиться после прошлого боя. Мадара стоял на месте. Шиноби со страхом смотрели на него. Над дивизией нависла тишина и напряжение. Атмосфера в ее рядах напоминала натянутую до предела струну. Когда она, наконец, лопнула, шиноби с боевыми кличами понеслись на Мадару, который, в свою очередь, побежал на них. Учиха сносил шиноби одного за другим, проделывая в рядах огромные дыры. Никто не мог коснуться его, а любой, кто приближался, немедленно был нейтрализован. Темари атаковала его Футоном, сильный порыв ветра откинул Учиху на порядочное расстояние, однако тот, встав, лишь небрежно отряхнулся. Гаара, не желающий бездействовать, накинул песок на его Сусаноо, но огромный скелет, словно не обращая на путы внимания, спокойно поднялся вверх. Тогда Казекаге пошел на хитрость и выдернул Мадару из Сусаноо, схватив песком под ним. Наруто, дождавшись момента, сразу же атаковал того Расен Сюрикеном. Техника с бешеной скоростью помчалась на Учиху, разрезая воздух со свистом, но была нейтрализована – Мадара активировал риннеган. - Так это и есть сила Хагоромо Ооцуцуки? – осипшим голосом спросила Шинджи. – В наших клановых свитках было написано, что только тот, кто владел его чакрой, мог пробудить его. - Шинджи! – тронул ее за руку брат. – Я знаю, что сила из оживших легенд пугает. Но помни, кто мы такие и чьи мы наследники. Наша семья много веков не показывалась на свет. И даже этот самовлюбленный уродец не знает, на что мы способны. Шинджи, - он положил руку ей на плечо и посмотрел прямо в глаза, - мы – это Смерть. И нет ничего могущественнее Смерти. Шинджи, услышав убедительные слова брата, твердо кивнула. Мадара отошел к Муу и вдруг обратил взгляд на Асано. - Не знаю, кто ты такой, - сказал он ему, - но ты слишком сильно похож на Хашираму. Ты его потомок? Нет, я не чувствую в тебе силу Сенджу. Но в тебе есть какая-то другая сила, неизвестная мне. – Он вздохнул. – Что ж, сомневаюсь, что ты так же силен, как и он. Он снова призвал Сусаноо, которое на этот раз имело два лица, развернутые в разные стороны. Учиха сложил печать, четыре руки Сусаноо повторили за ним. На дивизию упала огромная тень – прямо на землю летел огромный метеорит, неумолимо приближающийся к земной тверди. Глаза Шинджи резко распахнулись. Ей было страшно вовсе не за себя, а за близких людей, которые сейчас находятся рядом. Она услышала, как Гаара приказал всем бежать как можно дальше отсюда, а сам остался стоять на месте. Она увидела, как Тсучикаге взмыл вверх, стремительно приближаясь к огромному камню. Ноги сами оторвались от земли – внутри все сжалось от вида непоколебимо стоящего прямо под метеоритом Казекаге, поднимающего огромным усилием воли едва ли не весь песок, лежащий под их ногами, и от маленький, совсем незаметной фигурки Тсучикаге, облегчающего вес камня. Огромный столп песка остановил небесное тело на весу. - Шинджи, уходи немедленно! – крикнул на нее Гаара. - И оставить тебя здесь? – разгневанно спросила она. «Смогла с Гедо Мазо – смогу и с метеоритом». Шинджи, сосредоточившись, начала сжимать воздух под метеоритом. Сзади нее оказался Суи. Он прикоснулся рукой к ее затылку и, произнеся название техники, начал передавать свою чакру в ее нервную систему, значительно усиляя ее контроль, стойкость и восприятие. Вытянув руки в стороны, она медленно поднимала их, заставляя сжатые донельзя молекулы поднимать камень вверх. От их столкновений в толще воздуха, ставшего похожим на темно-серую массу, начали мелькать длинные электрические разряды. Шинджи, приложив все силы, медленно двигала камень вверх. Она зарычала, чувствуя огромную тяжесть, будто она собственными руками пыталась поднять метеорит. По лбу стек длинный ручеек пота, сильные мышцы рук и ног напряглись до состояния спазма. Как только она сжала воздух, Гаара почувствовал, как удерживать метеорит песком стало намного легче. - Шинджи, родовой призыв, живо! – услышала она голос дяди, стоящего напротив нее. Асано находился правее, и втроем они образовывали треугольник. - Гаара, - позвала она Казекаге, смотревшего на нее широко раскрытыми глазами, – подержи эту штуку еще немного, хорошо? Тот незамедлительно кивнул и болезненно зажмурился, снова принимая на свои плечи вес громадины. Он бегло подумал, что если бы не Тсучикаге и его техника уменьшения веса, то удержать бы метеорит ни он, ни Шинджи, ни они вместе не смогли бы. Трое Ретто, синхронно прокусив пальцы и складывая печати, прижали ладони к земле. - Техника Призыва: Атлант! – хором произнесли они. В треугольнике между ними, в огромном облаке пыли появился гигантский мускулистый человек, одетый в одну лишь набедренную повязку. В это время Амаи восстанавливал чакру Шинджи. Человек прошел к метеориту, каждым своим шагом вызывая дрожь земли, эхо и поднимая пыль. Он поднес свои огромные руки к камню, расстояние до которого от земли было меньше его роста, принял на себя его вес и одним резким движением кинул метеорит в противоположную от Альянса сторону. Камень, пролетев огромное расстояние, приземлился где-то далеко, но ударная волна прошлась по земле, заставляя ее дрожать. - Сверху! – крикнул кто-то. На атланта с неба летел второй метеорит. Тсучикаге, решив проделать тот же прием снова, полетел ему навстречу, Гаара снова поддержал его песком, вот только второй метеорит оказался больше первого. Они сумели лишь замедлить его. Небесное тело, падая, приземлилось на протянутые вверх руки атланта. Титан сел на одно колено, с явным трудом удерживая метеорит навесу, огромный столп песка принимал часть веса на себя. Атлант позволил камню опуститься и перенял его вес на спину. Огромный человек опустился на второе колено, стараясь замедлить метеорит и уменьшить силу его удара как можно больше, и очень скоро исчез в облаке пыли. Камень, значительно замедленный, упал на землю. Шинджи успела увидеть лишь то, как брат и дядя телепортируются, перед этим успев захватить падающего вниз Тсучикаге, а стоящие позади Суи и Амаи, крича ей, чтобы она уходила, спешно убегают подальше. Ретто, подскочив к Гааре, резко схватила того за руку и переместила их как можно дальше от места падения. Как только они оказались на относительно безопасном расстоянии, Гаара выбросил обе руки вперед, возводя песчаную стену и стараясь охватить ей как можно больше людей. Раздался непонятный, очень громкий звук, и земля под ногами пошатнулась от ударной волны. Шинджи, потеряв равновесие, упала на бок, уши заложило, а перед глазами наступила тьма. Когда она очнулась, то поняла, что ненадолго потеряла сознание – техника Суи развеялась, вместе с собой забирая сверхчеловеческую выносливость ее нервной системы. Она огляделась и заметила сидящего на одном колене Гаару, а вокруг них – разрушенный купол из песка с осыпавшейся спереди стеной. Казекаге, зажмурившись, тяжело дышал, по его лицу ручьями стекал пот. Шинджи поднялась и поняла, что чувствует себя все еще вполне хорошо – Амаи заметно постарался, восстановив за короткий промежуток времени тонус ее мышц и изрядный запас чакры. Она подошла к Гааре и, опустившись около него, схватилась за его плечо, стараясь удержать равновесие – от ударной волны ее вестибулярный аппарат немного «вышел из строя». Гаара вскинул голову и встретился с ней глазами, после чего ощутил, как силы постепенно возвращаются к нему. - Шинджи, не надо, - хрипло сказал он. – Тебе еще сражаться. - Тебе тоже, - сказала она. – Я не хочу, чтобы ты умер от потери чакры или жизненных сил. Казекаге, промолчав, снова устало опустил голову и в непонятном ему порыве положил свою руку на ладонь Шинджи, сжимающую его плечо. Ретто, вдохнув поглубже, почувствовала, как теплых запахов стало меньше, но ненамного. - Погибших, кажется, не очень много. - Прекрати. – Резко сказал ей Гаара, убирая ее руку со своего плеча. - В чем дело? – непонимающе посмотрела она на него. - Если ты отдашь мне слишком много своей чакры, то либо не сможешь драться, либо не сможешь телепортироваться. Шинджи гневно посмотрела на него, хмурясь. - А если у тебя ее будет недостаточно, то ты тоже не сможешь драться, - холодно ответила она. – Ты весь день сражаешься, успевая и нападать, и защищать других. Твоя жизненная энергия почти на нуле, не говоря уже о чакре. Гаара уже хотел возразить, но тут Ретто, вытянув перед собой руку, сложив пальцы в половине печати Тигр, начала на глазах преображаться: волосы стали белыми, как снег, а глаза заволокла угольно-черная пелена. - Что с тобой? - Режим Жнеца. Долго объяснять, - ответила она. – Дай сюда и не спорь со мной! Она схватила его за руку и несильно сжала его ладонь, начав передавать ему жизненную энергию. Гаара послушно стоял на месте, вслушиваясь в ощущения, которые были идентичны тем, когда Шинджи передавала ему чакру, но при этом по руке шел странный холодок, будто кожу обдали ментолом. Когда он посмотрел на Ретто, то увидел, как ее губы начали бледнеть. - На этот раз ты решила убиться?! – гневно воскликнул он, выдергивая свою ладонь из ее. - Какого черта ты не даешь мне делать свое дело?! – в тон ему сказала она. - Если твое дело – отдать мне всю свою энергию и остаться на нуле, то я лучше буду вообще без чакры! Шинджи, прищурившись, посмотрела на него, будучи в приятно удивленном состоянии: таким Гаару она не видела еще никогда, и сейчас, когда он проявлял силу и характер, она почувствовала, как внизу живота что-то приятно сжалось, и поняла, что хочет накинуться на него прямо здесь, несмотря на то, что он был зол на нее. - Я не останусь на нуле, - спокойно ответила она. – Я никогда не останусь на нуле. Знаешь, почему? Потому что в этом режиме я черпаю энергию из Мира мертвых. Как Наруто в Режиме Отшельника черпает чакру из природы и использует ее, так же делаю я с чакрой умерших из Мира мертвых. - Тогда почему у тебя посинели губы? – хмуро спросил он. - Ну, не успела еще пополнить резерв, - отмахнулась она. - Так значит, ты все-таки можешь истратить все! – снова повысил тон Гаара. – Шинджи, я запрещаю тебе передавать чакру мне или кому-либо еще. Это приказ! - Знаешь, что? - Что? - Когда закончится война, можешь запрещать и приказывать мне все, что захочешь! А сейчас я буду делать то, что считаю нужным! - Нет, ты не… Договорить он не успел, потому что Шинджи, разозлившись окончательно, одной рукой схватила его за грудки и резко притянула к себе, впиваясь в его губы горячим жестким поцелуем. Для пущего эффекта она укусила его за нижнюю губу, и Гаара ощутил металлический привкус, помимо того обжигающего чувства, что уже был на его губах из-за внезапного поцелуя. Ретто вытворяла это всего несколько секунд, но все эти несколько секунд Казекаге не дышал, и они казались ему вечностью. Когда она оторвалась от него, то посмотрела на него жестким взглядом, тогда, когда он, в свою очередь, не мог прикрыть удивленно распахнутые глаза. - Упрямые мужчины. – Недовольно пробурчала Шинджи и, развернувшись, пошла по направлению к Асано, мчавшемуся ей навстречу, оставляя Гаару одного с прокушенной губой. Казекаге стоял там, как столб, наедине с собственным замешательством, чувствуя только одно – желание повторить. Его обдало таким жаром, что еще один ручеек пота снова скатился по лицу. Горячее всего было внизу живота, а губы пульсировали и болели, словно требуя еще одного поцелуя от Шинджи. Он инстинктивно прошелся по ним языком, слизывая кровь, будто стараясь еще раз ощутить вкус ее теплых мягких губ. - И что это было? – спросил он самого себя. - Мадара скинул на нас два метеорита, которые нас не убили благодаря тебе, Тсучикаге и семейству Ретто, - услышал он за спиной голос Темари. – А ты о чем? Он повернулся к сестре, и та, встретившись с ним лицом, шокировано распахнула глаза. На секунду ему показалось, что один из них даже дернулся. - А… что это с твоей губой? – осторожно спросила Темари, смотря на прокушенную губу брата. - Ударился. – Тупо ответил Гаара, не сразу осознав, как глупо было это оправдание. - А-а… ну, хорошо, да, - нервно ответила сестра. Она сделала вид, что поверила отговорке брата и понятия не имеет, как выглядит след от зубов. Выжившие шиноби начали собираться около Гаары и Темари. Сильно потрепанного Тсучикаге принес Тору Ретто. Шинджи уже вышла из Режима Жнеца, принимая свой нормальный вид, и была абсолютно невозмутима, даже когда встречалась взглядом с бирюзовыми глазами Казекаге. - Это они! На четыре часа! – воскликнул шиноби из Камня, резко развернувшись. Из земли, прорываясь сквозь твердую почву, стремительно вырастали огромные корни деревьев. Они двигались на выживших убийственной волной. Наруто, сорвавшись с места, понесся им навстречу, применяя Теневое клонирование. Каждый из его клонов создал огромный Рассенган. - Заградительная линия огромных Рассенганов! – кричал он. - Что за тупое название? – воскликнула Шинджи. – А ну стоять! Я сожгу здесь все к чертовой матери!!! Асано беспокойно посмотрел на озверевшую сестру. Младшая вспыхнула черной чакрой, как во время их последней тренировки, и прыгнула высоко в воздух, удерживаясь налету воздушной подушкой и складывая печати. - Катон: Великий Уничтожающий Огонь! Мощнейший поток пламени, вырвавшийся из ее груди, устремился на Мадару и Муу, уничтожая те корни, до которых не доставал Наруто. - Эй, без меня веселишься?! – недовольно крикнул Асано и прыгнул в другую сторону от сестры. – Катон: Всепоглощающее Пламя! Огонь, вызванный Асано, поджег все оставшиеся корни. - Стихия Вакуума: Вакуумная стена! – произнесла Шинджи. Разгорающийся пожар стал отделен от них едва заметным барьером, за которым пламя стало стремительно потухать. Шинджи спрыгнула на землю обратно к дивизии. - Не хочу, чтобы мы тут задохнулись от дыма, - пояснила она, встретившись с вопросительным взглядом Темари. - У нас приказ из штаба, - подал голос Суи. – Специальный отряд должен передислоцироваться к второй дивизии. - Черт… - прошептала Шинджи, явно не горевшая желанием снова покидать поле боя. - Шинджи, побереги силы, - строго сказал ей Тору. – Твой резерв опустился ниже половины. В этот момент она заметила на себе яростный взгляд Гаары. Казекаге смотрел на нее так гневно, что она была уверена – еще чуть-чуть, и его взгляд обретет материальную силу и подожжет ее на месте. Посмотрев чуть ниже, она увидела прокушенную ей же губу юноши и слегка покраснела. Гаара, заметив это, сменил гнев на удивление. - Амаи, тебе придется восстанавливать ее чакру даже во время телепортации. Медик кивнул и сказал, что, хоть у него и осталось немного, он отдаст Шинджи все, что сможет. Пока Суи передавал остальным указания из штаба, Ретто смущенно посмотрела на недовольного, но такого же смущенного Гаару. - Просто… оставайся жив, хорошо? – сказала она ему тихо. - И ты тоже, - ответил он в тон ей. Они обменялись робкими улыбками. Вскоре специальный отряд покинул поле боя.