Случайность?

- Ты даже не представляешь себе насколько, - хмыкнул Макс, - а теперь ты заткнешься, и мы идем выполнять программу-минимум, я, между прочим, неделю дома не был, тоже устал и хочу жрать. Всю дорогу до дома троица шла молча. Каждый думал о своем: Иван о том, что теперь вроде бы надо отказаться от приглашения на поздний ужин, да уж больно любопытно поближе посмотреть на загадочного парнишку, к которому командир явно испытывал… что? Симпатию? Интерес? Дружеские чувства? Славка - о том, что случай штука непредсказуемая: в произвольной точке пространства встретить человека, которого меньше всего ожидаешь увидеть, испытывал легкие угрызения совести из-за того, что испортил людям отдых и размышлял, живут ли эти двое вместе. Макс прикидывал, хватит ли жратвы в холодильнике на троих мужиков и не парился по поводу неожиданного появления Милослава, а толку-то? Информации все равно ноль, а излишне бурной фантазией он никогда не отличался, работа приучила оперировать только фактами. В квартире Славик сразу был отправлен в ванную, где хозяин от щедрот своих выделил новую зубную щетку, одноразовый станок, смену белья и полотенце. Порекомендовав гостю не суетиться и не торопиться, Макс отправился на кухню разбираться с ужином. - Что, интересно, где мы с этим чудом пересекались? - поинтересовался Макс у старлея, выкладывая на две сковороды замороженные полуфабрикаты. - Да уж, чел, однако, очень чудный, и ведет себя странно. - Боюсь, что ты бы вел себя гораздо страньше, если бы мы с тобой познакомились так, как с ним, - хмыкнул Макс, глубоко затягиваясь, кончик сигареты мелко дрожал, выдавая волнение обычно спокойного человека. Макс немного помолчал, потом негромко продолжил: - В августе 2008 началась заварушка в Южной Осетии, - глубокая затяжка, - нас отправили туда для выполнения задания, туда же перебросили часть, в которой служил Милка. Ему тогда оставалось до дембеля от силы месяца два… В нашей группе были два моих приятеля, тоже такой же ориентации, как я, сам понимаешь, мы никогда это не афишировали. А тут нам, понимаешь, для усиления дали под мое командование взвод, где и был этот… мальчик. Ты его сейчас в темноте-то не разглядел, да и постарше он стал, прическу сменил, а тогда от него у тех двоих просто крышу снесло – проходу парню не давали, все лапали, да недвусмысленные предложения делали, тот держался сколько мог, молчал, старался на глаза не попадаться, да где уж тут… Однажды вечером мои орлы раздобыли литров пять домашнего вина, сам понимаешь, такого добра там навалом было, выпили по чуть-чуть и пошли покурить – а тут этот идет, ну слово за слово, ты ж видел его во всей красе, язык, что жалко у пчелки, дошло до драки. Он и меня допек, желание было одно (у меня, по крайней мере) проучить сучонка. Наваляли мы ему знатно, нам тоже немного досталось. Хорошо, ребята нас разняли, а то бы все, наверное, под трибунал угодили. А назавтра была война, боевые действия так сказать. – Макс вытянул из пачки еще одну сигарету, прикурил и, глубоко затянувшись, продолжил, - и оказалась группа товарищей и еще два бойца из взвода парнишки, - он особо выделил голосом слово «товарищей», - как-то отрезаны от своих. Смеркалось, стреляли не пойми откуда, надо было убираться с открытого пространства. Недалеко был какой-то сарай – решили двигать туда, но кое-кто не успел. Не думаю, что в меня прямо так специально целились, шальная пуля, навылет через легкое. Затушив сигарету, Макс встал, проверил готовность еды, глянул на сидевшего в глубокой задумчивости Ивана и решительно стал рассказывать дальше. -Те ребята, которых я считал своими друзьями, глянули на меня и сказали, что я не жилец, надо, мол, самим выбираться, а покойника потом заберут. Так и остался рядом только избитый мной же пацан, отказавшийся идти со всеми. Мне потом рассказали, что он все грамотно сделал – правильно наложил повязку на рану, даже противошоковое вколол, хрен знает, откуда оно у него было, а потом пер меня на себе до лазарета. Я еще помню, как на него доктор орал, что бесполезно меня даже оперировать, крови такой группы нет и взять негде. Редкая она у меня, четвертая отрицательная, только такую же перелить можно. А без переливания крантец мне, а парень на дока орет, что у него в организме литров шесть этой редкой кровушки, и так уж и быть, поделится он со мной поллитрой. - Мы потом в госпитале лежали на соседних койках, я после операции, а ему лечили трещины в ребрах, перелом запястья и множественные гематомы. У него вся спина и бока синие были, - Макс с силой потер лицо руками, - а парню в таком состоянии, еще и ухаживать за мной приходилось, персонала в той больничке мало было. А мне все время капельницы ставили… Вот тогда я и стал Котиком, а он Милым. - Так понимаю, что ухаживал он за тобой с особым садизмом? – не мог не съехидничать старлей. - Пра-аавильно понимаешь! Особенно хорошо в его исполнении выходила кормежка. Он заявил, что раз во мне теперь много его крови, то мы теперь кровные родственники, поэтому кушать приходилось не за папу и маму, а за тетю Сару, дядю Изю и Биньями́на Нетанья́ху, и вообще раз я тоже теперь еврей, надо срочно принять иудаизм, даже брался организовать раввина прямо в палату. А однажды на обходе стал уговаривать хирурга сделать мне обрезание, мотивируя тем, что это более гигиенично и вообще мне теперь положено. Ты бы видел глаза того доктора! После этой выходки его быстро выписали и, кажется, сразу демобилизовали. На прощание Мил заявил, что в память о нем и его самоотверженном поступке, я должен хотя бы звезду Давида у себя на груди набить, раз уж я, гад такой, отказался от услуг раввина и обрезания. Дверь ванной открылась, и на пороге кухни появился сам герой. Хозяйская одежда, футболка и треники, болталась на нем как на вешалке, все же Макс был намного крупнее, зато по росту подошла почти идеально. Славка был почти такой же дылдой, как и Котик. - Так, парни, давайте быстренько на стол накрывайте, а я на 5 минут в душ, - распорядился Макс. Иван, не стесняясь, пялился на гостя, пытаясь уразуметь, в каком же месте он еврей. Светлые волосы, довольно длинные для парня, закрывали шею, глаза были совершенно невероятного цвета – бирюзовые, от них было сложно отвести взгляд, а там, в глубине плясали бесенята. «Да, - подумалось ему, - на такого парня девчонки пачками вешаются, а уж геи, и подавно, мимо пройти не могут!». В это время Славка накрывал на стол, его руки порхали над скатертью, раскладывая по тарелкам еду, литые мышцы перекатывались под золотистой кожей. На какой-то момент даже стало жалко этого Милослава – тяжко, наверное, жить с такой внешностью. - А вот хлебушка-то у нас и нет, - сказал подошедший Макс. - Ничего и так хорошо, - улыбнулся Иван. - Ну что ж, теперь можно послушать, как ты оказался в наших пенатах, - обратился к Славке Макс, когда они уже пили чай с прошлогодними сушками. Не вдаваясь в подробности, Милослав коротко поведал честной компании, как докатился до жизни такой. Компания слушала, хмыкала и скалилась, кажется, в ее глазах рассказчик выглядел слегка идиотом. - Ладно, все понятно. Будем думать, как помочь твоему горю. Утро вечера мудренее, сейчас мы все идем баиньки, а завтра с утречка, - тут Макс запнулся, - нет лучше после обеда, Иван Матвеевич придет к нам в гости и поможет составить план действий. Ты, Милый, ступай в гостиную, бери белье в шкафу и стели себе на диване, а я пока вот Ваньку провожу. - Ну и что ты теперь делать будешь? – спросил Иван, надевая куртку в прихожей. - Что делать, что делать, помогать, конечно! – усмехнулся подполковник Котов.