Волчьими тропами

      — Здравствуй, Саманта! Проходи, — c широкой улыбкой на лице встретил меня Роберт. У него в доме царил полный творческий беспорядок. Именно, творческий. Как оказалось, он писал стихи, а еще неплохо рисовал. По его комнате были разбросаны клочки бумаги, исписанные корявым, быстрым почерком. На столе были краски, кисти, тетрадки, — Извини, не успел прибрать, — он виновато посмотрел на меня, а после добавил, — Не обращай внимание на беспорядок, — Роберт был непохож на своих братьев. Неужто все эти слухи о его происхождении все же правдивы, и у него другая мать?       Роберт был высокий, с каштановыми волосами, темно-зелеными крупными глазами, худощавого телосложения. Он выглядел немного младше своего возраста. Он отвел меня в свою комнату, кивком головы указал на диван. Рядом с ним, на столике, стояли две кружки чая и тарелка с печеньем:       — Угощайся, — сказал он с улыбкой.       Вот еще чем Роберт отличался от своих братьев — он казался более жизнерадостным, улыбчивым, эмоциональным. Все его мысли были написаны на его лице, а вот у Джона и Роберта почти всегда было невозмутимое выражение на лице. Они были спокойны, редко улыбались — я раньше встречалась с Джоном, но ни разу не видела его улыбки.       — Спасибо, — произнесла я, на что Роберт лишь махнул рукой:       — Не благодари.       Я села на диванчик, он плюхнулся рядом со мной:       — Ну, и о чем будем разговаривать? Кстати, мы же еще толком не знакомы. Я — Роберт, — он протянул мне руку, и я пожала ее:       — Приятно познакомится. Меня зовут Саманта, — сказала я с улыбкой.       — Взаимно.       На минуту повисло молчание, а после Роберт произнес:        — Так ты уже была у Джона? Вот такой вопрос: как у него дела? — в его глазах я заметила беспокойство. Неужели ему не все равно на состояние брата?       — Не очень.       — Ох, — Роберт тяжело вздохнул, — После того, что произошло, он закрылся в себе. Он думает, что не заслуживает того, чтобы о нем заботились, но это не так. Мне не плевать на него. Разве он стал хуже от того, что проиграл Майклу?       Я в ответ лишь покачала головой.       — Я его не брошу, потому что он моя семья, — добавил тихо Роберт.       Я сразу же проникалась к нему симпатией — хотя бы потому что он не забывает о брате. Да и с Робертом было намного проще — он был общительный, дружелюбный.       — Печенье очень вкусное, спасибо, — произнесла я, попивая чай. Глаза Роберта просияли.       — Ох, я так рад, что тебе понравилось! Честно говоря, это я сам пытался приготовить… Нашел у Аннабель кулинарную книгу и стащил ее. Решил попробовать себя в выпечке, — я в ответ лишь улыбнулась:       — У тебя неплохо вышло.       Роберт гордо выпрямился, а на его лице сияла довольная улыбка:       — Может быть, когда-то я прославлюсь, как великий кулинар! — я заулыбалась еще сильнее, а после произнесла:       — Буду в тебя верить.       — Ох, спасибо, — отозвался Роберт, рассмеявшись, — Волнуешься?       — Конечно. Свадьба — это не то, что происходит каждый день, — вообще у оборотней разводы возможны, но это происходит крайне редко. Обычно в тех случаях, когда супруги ненавидят друг друга настолько сильно, что больше не могут находиться рядом друг с другом. Или как в случае с Джоном… Но чаще всего это — на всю жизнь. Среди оборотней разводы почти всегда бурно обсуждаются и оцениваются в негативном ключе.       — Не переживай, — Роберт ослепительно улыбнулся, — Все будет хорошо, — он похлопал меня по плечу.       — Спасибо, — отозвалась я.       Мы молчали еще несколько минут, а после я проговорила:       — Вижу, ты человек творческий, — на стенах комнаты висели картины, некоторые из них были нарисованы самим Ричардом — на них стояла дата и его инициалы.       — Да! Искусство — моя жизнь, — сказал он, а после начал рассказывать про свое творчество: что он читает сейчас, чем занят и так далее. Я внимательно слушала его. Но вот время нашей беседы подошло к концу. Ричард широко улыбнулся мне и попрощался, пожелав удачи.       Я же направилась к жене вожака этой стаи, матери Майкла. Она ждала меня в своей комнате, которая была сделана роскошно и со вкусом.       — Здравствуй, Саманта, — произнесла она, а ее губы тронула легкая улыбка. Она была высокой, темноволосой кареглазой женщиной. Она держала спину идеально ровно, говорила медленно, четко, с расстановкой. У нее были прекрасные манеры.       Она разлила горячий чай по чашкам. Посмотрела на меня, а после ласково произнесла:       — Угощайся, — она жестом указала на чай.       — Спасибо, — сказала я.       — Хочешь совет, милая? — проговорила она спокойно, заглядывая в мои глаза. Я в ответ лишь кивнула, — Чтобы твоя семейная жизнь была счастливой, ты должна быть верной, рассудительной, спокойной и мудрой женой своему мужу. Достаточно мудрой для того, чтобы в случае необходимости влиять на решения, которые он принимает. Но и не забывай поддерживать его — ему это нужно. По своему опыту знаю, — она слегка улыбнулась, обнажая ряд белоснежных зубов, а после коснулась рукой моего плеча. А разве я смогу быть такой?       Она этого не сказала, но имела в виду, что я еще и должна быть покорной. Слушаться Майкла. Не возражать лишний раз, чтобы не навлечь на себя его гнев.       — Спасибо за совет, — сказала я ей с улыбкой.       — Не за что, милая, — отозвалась она.       Мы больше особо не о чем и не разговаривали. Госпожа Агата (так ее звали) задала несколько вопросов о моей стае — она спрашивала о моей матери. Как оказалось, они были знакомы — несколько раз встречались еще в юности. Спросила она меня и о моем отце. Все ее вопросы были безобидными, и никак бы не навредили моей стае, поэтому я спокойно ответила на них.       (А ведь теперь моя преданность… Должна принадлежать стае Заката, в которой я с этого дня живу. Но для меня это кажется невозможным…)       Последним я посетила бывшего вожака стаи Заката — он был пожилым седовласым стариком. Он был уже совсем слаб и дряхл — теперь понятно, почему он оставил свой пост и ушел на покой.       — Здравствуй, — поприветствовал он меня.       — Здравствуйте, — я почтительно поклонилась ему. Он указал мне на кресло, в которое я села:       — Знаешь, нам всем сейчас не хватает немного покоя, — проговорил он еле слышно, — Поэтому давай просто посидим в тишине? Наверняка тебе есть о чем поразмышлять, — я согласно закивала, и мы так и просидели. Я чувствовала себя неловко, тишина давила, а грустные мысли не покидали моей головы. Время тянулось мучительно медленно, но вот бывший вожак проговорил:       — Время вышло.       Я в ответ лишь кивнула, а после покинула дом. Меня встретила девушка с длинными светлыми волосами, заплетенными в две косы. Я ее раньше никогда не встречала. Как оказалось, она будет моей помощницей.       — Мы еще не знакомы. Меня зовут Максин, — произнесла она, улыбнувшись.       — Приятно познакомится. Саманта, — сказала я ей.       — Взаимно.       Максин родилась не в этой стае. Она вообще родилась вне стаи, в мире людей. Все свое детство она скрывала то, кем является, их семья пыталась вести обычный «человеческий» образ жизни, и до поры до времени у них это получалось. Но потом их сосед узнал их секрет — случайно, послушал разговор. И он рассказал об этом своим друзьям, а те –своим. Как известно, люди — существа суеверные, да и вообще не любят тех, кто хоть чем-то отличается от них, поэтому решили, что Максин и ее семья виноваты во всех бедах — в том, что скот мрет, даже в том, что кто-то из жителей этой деревни умер… И много еще в чем. Бредовом.       Они устроили заговор — эти злобные людишки, они решили поджечь их дом, ночью, когда все спали. Мать девушки погибла в пожаре, а вот отцу с маленькой дочкой на руках удалось убежать и скрыться в лесу. Там их и нашли волки из стаи Заката — во время утреннего патруля. Отец Максин сидел, прислонившись к дереву спиной, а дочка лежала у него на коленях. Оборотень ослаб — он тоже сильно пострадал в пожаре, и уже начал бредить. Их обнаружили вовремя: помогли добраться до поселения стаи. Лекарь пытался спасти их жизни, но отец Максим не выжил, а вот его дочери повезло больше. Она пошла на поправку, и только шрамы от ожогов на руках напоминают ей о той страшной ночи. В стаю Заката ее в скором времени приняли. Она выросла в ней. Все это произошло, когда Максин было два года — она уже смутно помнит своего отца и мать. Лишь помнит, как мама пела ей колыбель, а отец читал сказки.       Мне было жаль ее. Никто не заслуживает такой судьбы.       Максин должна была помогать мне в подготовке к свадьбе и во всем остальном, чтобы я побыстрее освоилась в стае Заката.       — Отдыхай. Завтра важный день. Ты должна хорошенько выспаться, — сказала мне Максин, проводив в мою новую комнату.       А рано утром она разбудила меня, сначала постучавшись в дверь, а когда я не открыла, потому что крепко спала, то Максин вошла в комнату, громко сказав:       — Саманта, извини за то, что так нагло вторгаюсь в твое личное пространство, но ты должна просыпаться! — я распахнула глаза, резко встав с кровати.       — Доброе утро, — пробормотала я недовольно, сонно хлопая глазами. Ох… Сегодня свадьба.