Улыбка Мев/ GreedFall: Untold Story

Спрыгнув в тугие волны, позеленевшая и бледная Мев твёрдыми шагами направилась к вулкану. Близость en on mil frichtimen1 сразу же влилась новыми соками в нее, прокладывая метки по телу, сращивая зубы, выправляя вмятые рёбра и заплетая косы вокруг расцветших рожек. Войдя в святилище, Мев швырнула к подножию древа липкие серые комки, бывшие холодные глаза надменного человека. Она подняла серп и вдавила лезвие в ладонь. — Плоть от моей плоти, моё бедное дитя, я всё знаю! Прими моё Утешение, прими исцеление всех ран! Да наполнит покой твою измученную душу! — En on mil frichtimen, Отец, это не конец. Renaigse2 опустошают твою землю, травят семя твоих детей, грабят глубины и сеют вражду. Дочери сильнейших родов сгорают на кострах вместе с поленьями. Или они, или мы, en on mil frichtimen. — Плоть от моей плоти, ты просишь меня о Верховной Справедливости? — Да, Отец, Мев просит тебя о Верховной Справедливости! — Да будет так! Мев покинула святилище, и больше никогда в него не входила. *** …И проснулся вулкан, и вышли Древние, и поглотили города, и в спешке бежали renaigse, и дети Тир-Фради выступили единым кланом, добивая укрывшихся, вышвыривая в обратно в океан всё, пришедшее из него… И не было ни единого герба, отмеченного солнцем, что не разодрали дикие звери… …И не было renaigse, что мог устоять против страшной хвори, смертоносной мести Тир-Фради… *** Спустя добрую сотню лет Мев сидела в хижине Винбарра и сердилась. — Хвала en on mil frichtimen, Катасаху это всё неизвестно. Хвала en on mil frichtimen, Катасах не mal3 и не doneigad4, а в с е г о л и ш ь человек, — проскрипел Винбарр, и чёрное пламя гнева начало покидать его глаза. — Как неожиданно, doneigad. Неужели ты решил охранить нежное сердце бедного Катасаха? — Будущая tierna harh cadachtas5 хмуро сидела возле циновки и рисовала палочкой на земле как зацветают и отцветают синие кусты. — Ему и так хватает чужой боли, tierna harh cadachtas. Твоей ему не вынести. — В Мев не осталось ни боли, ни ярости. Только пустота, doneigad, — Винбарр ещё никогда не видел таких честных глаз. — Дина, деточка, не отвлекайся, там еще много красного металла без блеска. Заслушавшаяся было Дина встрепенулась, подхватила медную пластину и продолжила её натирать. Винбарр шагал взад-вперёд по хижине. — Ты словно нутряной червь, выедаешь у Мев чувство времени для себя самой, Винбарр. У Мев нет другого дома, кроме Тир-Фради, и ты давишь сейчас на чувство дома Мев, doneigad. Видать, ты решил поставить весь остров на службу en on mil frichtimen, если дошел с приказами до нелюдимой Мев, — она грустно опустила ресницы и мысленно прощалась со священным одиночеством. — Катасах — самый добрый из людей. Ты не смотри, что он мужчина. Целители как известно, не имеют пола, как и мы с тобой. Ну уж коль скоро Праздник, да еще церемония твоего обязательства tierna harh cadachtas, сам en on mil frichtimen велел. Будете видеться только на Праздники, не дольше, но и не меньше. Пора умножать твой потенциал, Мев. Doneigad не видит другого меча для твоих ножен, извини. К тому же деяний твоих Anemen shadi, Людей Тени, совсем не слышно, — он поднял брови и развёл руками. — Благодарю тебя, doneigad, да будет мягкой земля под твоими ногами, — она спрятала кончики пальцев в ладонях. В хижину просунулась плоская морда тенлана и заскребла лапами по полу. Дина, не думая, швырнула в него пластину, которую почти отполировала. Та рыжей лентой просвистела и воткнулась зверюге ровно между глаз. Тенлан обиженно замотал головой и запищал. — Не надо, Дина, это мой, — Мев с видимым усилием вытащила пластину и бросила на пол. Винбарр тихонько покачал рогатой головой ей вслед: — это Тебе надлежало бы стать Хранителем Острова, tierna harh cadachtas, Тебе, нелюдимая Мев…