Чудесный комбинезон цвета полуночного неба

Смешанная
NC-17
В процессе
33
daanko соавтор
Размер:
планируется Макси, написано 380 страниц, 16 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
33 Нравится 31 Отзывы 2 В сборник Скачать

Стратегия правды

Настройки текста
Юра оставил команду на Алтее и улетел, но обещал вернуться. Он понял, что сильно привык к этим засранцам, и бросать их абы где совсем не хотелось. Маша сказала, что до Амальтеи они доберутся всего за четыре гиперпрыжка и пятьдесят шесть минут по открытому космосу, поэтому он запрограммировал их на автопилот на почти самую высокую скорость и откинулся на спинку кресла. Сейчас хотелось поскорее снять номер в нормальном отеле и лечь в горячую пенную ванну. Так в конце концов он и сделал. Денег от доставки медведей было еще предостаточно, поэтому он не поскупился на номер в неплохом отеле вместо занюханного мотельчика, как планировалось ранее. Можно было сказать, что он даже психанул, решив расслабиться больше, снял номер с шикарной ванной комнатой, даже перехватил одно пиво из мини-бара. Хотел уже было набрать ванну, но решил сначала быстро сполоснуться в душе — кто знает, насколько он грязный, когда нормально мылся больше суток назад. Все эти маленькие отдельные тюбики и бутылочки на душевой полочке всегда его умиляли. Юра посмотрел на них и хмыкнул. Беря один из таких забавных флаконов в руку, он обычно представлял себя каким-нибудь злым великаном. Постепенно его кудри намокли настолько, что распрямились и застлали его глаза, и пришлось зажмуриться. Перед мысленным взором почему-то тут же встал Олег, смеющийся чайкой и тонко шутящий, игриво расстегивающий комбинезон; Олег, что-то чинящий. «Олег, почини мою жизнь», — подумал Юра со вздохом. Мысленный Олег звонко рассмеялся, зарываясь в провода длинными пальцами, а затем быстро стуча ими по лазерным клавишам, потом вдруг сминал ими мягкое липкое тесто или обнимал ими нож, режа какие-то зеленые овощи. Юра представил, что это не горячая вода ласкает и щекочет его кожу, а пальцы его механика гладят его, зарываются во влажные волосы, тянут на себя. Он был уже возбужден и распален полностью, так что просто позволил своей правой руке скользнуть ниже к паху. Он начал ласкать себя, думая о том, что бы было на том спутнике Магратеи, в той малиновой траве, если бы по ним вдруг не открыли огонь. Они бы поцеловались. Блять. Они бы совершенно точно долго сосались, не отрываясь друг от друга ни на секунду. Олег бы быстро оказался сверху. Юра бы почувствовал эти охуенные пальцы у себя под футболкой, эти прекрасные горячие руки — на боках, на животе и под поясом брюк. Он бы расстегнул его чертов комбинезон и стянул с него, а механик без него оказался бы совсем голым, даже без белья, и таким твердым, весь. Юра бы не удержался и бесконечно трогал его везде, докуда только мог дотянуться. Олег бы целовал его шею, гладил весь его торс, плечи и бедра, а потом сомкнул бы свои красивые пальцы на его каменно стоящем члене. Ох. Блять. Юра кончил внезапно для себя и устало уткнулся лбом в прохладную кафельную стену. Он тяжело дышал, а сердце билось как бешеное и при этом как-то странно тянуло. Хотел бы он, чтобы все это не было просто фантазией. Ванна с пышной пеной и пиво разморили его только больше, поэтому Юра, отмокнув свои полчаса, вынужден был перебраться в кровать и лечь спать даже без ужина. Утро встретило его чашкой отвратительного кофе и сносным круассаном в ближайшей к отелю кафешке. Юра ненавидел завтраки, как и утро в целом, но сегодня пришлось проснуться пораньше, поскольку сейчас ему предстояло ехать в суд. Пожалуй, его день начался бы куда приятнее, встреть Юра утро с шикарным завтраком, приготовленным Олегом. Тот прекрасно готовил, словно знал и учитывал юрины вкусы. Эта же отрыжка непопулярной, но почему-то дорогой забегаловки не шла ни в какое сравнение с тем, чем их баловал Олег. Да даже Никита могла устроить завтрак интереснее! Но стряпня Олега была просто чем-то нереальным, словно он был не механиком, а профессиональный поваром. Юра тяжело вздохнул, нехотя допил кофе в ожидании своего такси и вышел из кафе. День предстоял блядски тяжелый. Юра вновь увидел Каю в огромном фойе городского суда. Она ничуть не изменилась с их последней встречи тоже где-то здесь с месяц назад — разве что живот стал еще круглей и светлые волосы теперь были чуть ниже лопаток. Скучал ли он по ней, ждал ли встречи с нетерпением? Очень вряд ли. Удивительно, как теплые чувства могли так легко перемениться. Юра и сам не заметил, как та, кого он некогда считал близким человеком, оказалась настолько чужой. Стало даже как-то легче от осознания, что Юра сбросил этот тяжелый груз с плеч. Возможно, им стоило разбежаться намного раньше, и тогда не было бы ругани, не начались бы бесконечные разбирательства. Но, если подумать, тогда Юра, возможно, не пришел бы к тому, что имел сейчас. Порой он соглашался с тем, что даже невзгоды происходили не просто так, но как же долго и упорно они ебали друг другу мозги! Кая была красива, но Юра слишком хорошо ее знал. Сейчас она была в легком белом платье, а за тонкий локоть ее придерживал какой-то лощеный мужик в сером костюме. Тут Кая, будто почувствовав юрин пристальный взгляд, обернулась, посмотрела в глаза и выдавила небольшую грустную улыбку. Юра отзеркалил улыбку, но вдруг лицо его стервозной бывшей исказилось неподдельным испугом, и она схватилась за живот обеими руками. Он тут же подбежал к ним ближе и взял ее под другой хрупкий локоть. — Кай, не умирай, — попросил Юра, тоже начиная пугаться. Они вместе с лощеным мужиком усадили девушку на ближайшую скамейку. — Не дождешься, — на него сверкнули злым взглядом зеленых глаз. — Я рожаю. Юра смог лишь заткнуться и хмуро уставиться на живот девушки. В смысле, блять епта, рожает? Еще же рано! Юра посчитал в голове все месяцы, прикидывая, могли ли его настолько сильно наебать или он сам что-то не так понял. Если Кая рожала по срокам, то… — В смысле, блять? — продублировал он вслух. — Ну, преждевременные! Юра, сука, не тупи! — взвыла Кая. — А ты вообще кто? — подал голос мужик. Выглядел он как типичный адвокат, однако, очевидно, их с Каей дело не вел. — Отец ребенка, — вздохнул Юра, — наверное. Вот и сегодняшнее судебное заседание подошло к концу, даже не успев начаться. Они отправились в роддом. Лощеный мужик — «Марк, просто Марк» — любезно предоставил им свой роскошный четырехдверный флаер, а Юра любезно предоставил Кае свою руку, о чем почти сразу же пожалел. У девушки, очевидно, начались схватки, она кричала и сжимала его кисть вместе с запястьем с такой силой, что он почувствовал, как вот-вот разойдутся свежие швы, а потом и вовсе треснет кость. Юра задумался. А что, если они бы не расставались? Если бы до сих пор были вместе и ему пришлось бы воспитывать этого ребенка, никогда так и не узнав, родной ли он вообще ему? Тогда бы она победила, и они поженились, сыграли пышную свадьбу, как хотела она и о которой он пока даже не мыслил. Тогда бы они купили в Аркадии уютный дом у озера, продав квартиру и отдав все его сбережения, которые в их грустной версии реальности все ушли на суд. Тогда он нашел бы работу получше и начал вкалывать с девяти до пяти всю неделю, иногда выходя на смену даже в выходной, как порядочный работник. Тогда бы он научился менять подгузники, подогревать молоко, баюкать младенца и петь ему колыбельные — научился бы со временем быть отцом. Тогда он, может быть, оказался бы счастлив, но, совершенно точно, оказался бы побежденным. Сейчас он размышлял также над тем, смогут ли они сойтись обратно теперь, забыв все старые обиды и начав сначала, почти с того же места, где все и оставили. Сможет ли он полюбить ее ребенка безусловной любовью, да и ее саму, наговорившую столько злых слов и причинившую ему столько боли. Сможет ли переступить через себя ради чего-то доброго и светлого, ради какой-то порядочности — вдруг ведь ребенок окажется его? Самое страшное было в том, что Юра не знал точного ответа на все эти вопросы, застревая на глупом «не знаю». Он точно знал лишь то, что счастлив не будет: не сейчас, когда они пережили столько дерьма, а Юра познал другую жизнь. Он не сможет полюбить ее, не сможет вернуться на прежнюю работу. У него была команда долбоебов, безграничный космос и увлекательная неизвестность. — Ты меня любишь? — спросила Кая ни с того ни с сего. Юра огляделся украдкой, чтобы точнее определить, кому именно адресован этот выпад, но смотрела она почему-то прямо на него, сверкая влажными глазами. Что это вообще за вопрос такой, когда они расстались еще месяцев восемь назад, а из нее вот-вот полезет наглядная причина их размолвки? Очевидно, в голову ей ударили все эти сраные гормоны. Юра замялся. Любил ли он ее вообще когда-то? Над этим надо было рассуждать очень долго, и он уже рассуждал все это время после их расставания и даже немного до. Он определенно был в нее влюблен тогда, в самом начале, когда все было так просто и не было никаких сковывающих обстоятельств и никаких обязательств, вроде свадьбы. Она была красивая и веселая, простодушная и понимающая, немного даже шарящая в современных компьютерных играх — такую девушку не стыдно было показать друзьям и похвастаться ею, погордиться. С ней было удобно и хорошо, даже после того, как они, на его взгляд, поспешно съехались спустя полгода отношений. Кая была уютная и нравилась ему даже после того, как его слепая влюбленность постепенно, но бесповоротно отцвела и засохла, оставив их наедине с удобной привязанностью. Быт не рассорил их, они вообще очень редко ругались, им было удивительно комфортно вместе. Ровно до тех пор, пока не началась вся эта тема с «официальным оформлением отношений»: после недели, проведенной с родственниками, Кая вернулась к нему будто бы не в себе и постоянно порывалась начать какой-то серьезный разговор. На вторую свою годовщину они разосрались в пух и прах, потому что она ожидала колечко в подарок, а получила лишь какой-то кулон с драгоценным камнем, стоивший всего лишь половину его зарплаты. Сначала она расплакалась и убежала, а потом и вовсе съехала к маме, но через месяц почему-то вернулась и они почти помирились, но не тут-то было. Кая вновь была сама не своя, но теперь совсем какая-то странная и ласковая к нему. Юра сразу понял, что это все не к добру. Правда вскрылась совершенно внезапно, через какую-то неделю после возобновления их отношений — за ужином Кае стало плохо, и она быстро покинула его, убежав в уборную. Юра сложил все куски пазла в уме и сам пришел к очевидному выводу. Новость о ребенке из ее уст почему-то совсем не порадовала его, совершенно не готового ни к женитьбе, ни к отцовству, и они разосрались только сильнее. Если вынести за скобки весь этот ушат с говном, что обрушился на юрину голову неожиданно, как только речь зашла о свадьбе, то Кая была просто удобной, и никакой вселенской любви между ними никогда не было. Да и обычной не было тоже, Юра только недавно признался себе в этом, но легче не стало. Юра покрепче сжал ее руку своей, скромно улыбнулся и молча кивнул. Ни к чему было расстраивать девушку в таком состоянии. Пялящийся на них все это время Марк отвернулся и обратился к вождению, — очевидно, Юра дал самый верный ответ из возможных. В дорогом частном роддоме, куда определил Каю лощеный Марк, было непривычно чисто и пусто: ни очередей, ни криков, ни беготни. Ее сразу увезли куда-то на кресле-каталке, и Марк последовал за ними, сказав, что он жених. А вот Юру уже так просто не пустили. На вопрос «кто?» он неуверенно ответил, что, отец ребенка, но это не точно, на что медсестра закатила глаза и устало выдохнула что-то, но открыла дверь своей ключ-картой. В палату мужчин почему-то сразу не пустили. Кая пропищала, чтобы они ее не бросали, но дверь за ней безжалостно захлопнулась. Юра тут же рухнул на жесткую белую скамейку напротив двери. Марк, немного погодя, последовал его примеру, предварительно аккуратно подтянув брюки на коленях. Каков педант. Юра не мог, однако, не отметить, что этот мужчина был очень даже красив: высокий, стройный и темноволосый. Сразу было видно, что в нем нашла Кая. Они на удивление быстро разговорились, за какие-то полчаса нашли общий язык, Юра даже вкратце объяснил, как он вообще оказался в такой ситуации, даже поделился своими опасениями, что с такой хитрой девушкой как Кая стоит всегда быть начеку. Возможно, ему не следовало быть таким резким, ведь отношения Каи и Марка со стороны казались едва ли не идеальными, но Юра уже не мог закрыть рот. Марк понимающе кивал, потом даже сбегал для них за чаем к ближайшему автомату. Мужиком он оказался вполне нормальным, открытым и честным, и, самое главное, что ощущалось почти сразу, — Каю он действительно любил. Юра мог только порадоваться за них и лишь гадать, где она откопала такой самородок. К ним наконец вышла доктор — милая аргонианка с высокой плетеной башней из косичек на голове — и сообщила, что все необходимые анализы и тесты уже проведены, и Кае сейчас собираются проводить плановое кесарево сечение, но риски для нее и ребенка небольшие и ни о чем волноваться не стоит. Марк закивал ей со сдержанной улыбкой и тут же достал из своего стильного кейса — у него все это время где-то был заныкан кейс, ебать, вот это магия! — два уже подписанных Каей бланка — очевидно, разрешение на кесарево и на ДНК-текст — и протянул доктору, та поблагодарила его, затем быстро удалилась обратно в палату. — Мда, — выдохнул Марк, откидываясь спиной на прохладную стену. — Еще чаю? И они выпили еще чаю. Через час доктор Кью, — как увидел ее имя на бейдже Юра, — с радостной улыбкой сообщила им, что все прошло хорошо, все живы-здоровы, и у них родилась дочка, а сейчас надо дать им обеим отдохнуть несколько часов, поэтому придется подождать. А пока медсестры будут проводить с ребенком необходимые тесты и прочие манипуляции, мистер Хованский может сдать свой образец ДНК в лаборатории на четвертом этаже. Мисс Кью даже вызвалась его дотуда проводить. Они успели обсудить амальтейскую погоду на этой неделе, пока ехали в лифте. Юра скромно улыбался и был в целом мил, но не заинтересован в докторе, не напирал, а просто вежливо поддерживал беседу: видимо, именно поэтому та оставила ему визитку со своим личным номером, как только их пути разминулись. Вот те на. Вот так, оказывается, с ними надо было всегда? В нужном кабинете унылый заторможенный лаборант повозил длинной ватной палочкой у него во рту и велел ждать, а лучше пойти погулять часок, потому что это займет время. Юра подумал, почему бы и нет, и прогулялся до кафетерия и взял им с Марком сэндвичи. Они долго говорили о родах, о том, как на самом деле у людей все сложно и долго, когда они могли бы, например, откладывать яйца, как квартерийцы, или отпочковывать от себя дитя, как санелиане, скажем. Тогда бы, казалось, многое стало бы проще и легче, да и людей было бы куда больше, колонизация ближайших к Млечному Пути галактик пошла бы быстрее. Так что в живорождении, возможно, был свой судьбоносный смысл. Вообще, сам процесс человеческого деторождения всегда казался Юре каким-то страшным и странным таинством, в которое он не мог — да и, прямо скажем, не хотел — быть посвящен. Стоило только представить, как из тебя с криком лезет другое живое существо, типа совергонского мегачервя, питающегося плотью, как становилось сначала мерзко до блевоты, а потом плохо до обморока. Недавно Юра понял для себя, что если ему когда-нибудь в жизни суждено будет продолжить род, то на начальном этапе он приложит к этому самый минимум усилий, а дальше, — как потомок уже появится на свет, — возможно, станет вести с ним дело. Марк говорил, что ему рассказывали в детстве, как он появился на свет: десять разных человек со всех концов галактики собрались вместе и задумали собрать идеального мальчика, и каждый предложил от себя часть, оторвал лучшее, чтобы затем скомпилировать в Марка. Юра тогда попытался узнать, считал ли его собеседник себя киборгом в раннем детстве, но вопрос остался без ответа. Как именно эта история должна была повлиять на его детскую психику, Марк до сих пор не догадывался, но тогда страшно испугался. Еще через четыре часа, три стакана чая и пару сомнительных бутербродов из того же автомата они с Марком почти что подружились. Но затем Юре ненароком показалось, что Марк страдает нарколепсией — уж больно быстро он утомился от нервного напряжения и заснул, привалившись острой скулой Юре на плечо. Хованский уже решил, что у него удивительно удобные для сна плечи, раз мужиков так на них и тянет, заодно с теплотой вспомнил Олега. Не выдержал и аккуратно одной рукой набрал ему короткое сообщение «хэй. как там вы?», на что ему в ответ мгновенно пришел один единственный смайлик с жестом «ок». Немногословно. Наверное, парни там сейчас вовсю развлекались. Юлик говорил что-то про охуенные экскурсии, про аквапарк и то, как он планирует весело спустить половину зарплаты. Юра, даже будучи старше его, прекрасно понимал парня: он бы и сам с радостью промотался где-нибудь в барах, проснулся утром с красивой незнакомкой. Возможно, эта самая незнакомка прочистила бы ему мозги или стремительно влюбилась в него. Юра бы даже не сопротивлялся, будь эта стройняшка настолько шикарной, чтобы он по уши втрескался с первого взгляда. Да только была пара «но», только не мог Юра расслабиться — в данный момент не мог. Сейчас решалась его судьба, и он был рад, что у его ребят все супер. Юра ждал, прислонившись спиной к стене. В голове роились дикие и глупые, странные мысли. Все эти хмурые и аморфные «что если» водили бесконечный хоровод в ней, так что его даже начало слегка мутить. А вдруг отец ребенка все-таки он? Из палаты наконец-то кто-то вышел, Юра спешно сунул коммуникатор в карман худи и растолкал Марка. Тот, скотина, успел уже пустить слюну прямо ему на плечо, мерзостно блестящую теперь на черной ткани. Марк с некоторым усилием сел прямо, утер рот и сделал серьезное лицо. — Можете поговорить с... женой. Она наконец пришла в себя, — поведала медсестра, слегка замявшись и, очевидно, решив, что они оба мужья Каи. Юра хмыкнул и признал, что его, грешным делом, интригует сама мысль о подобном союзе, хотя он раньше никогда не задумывался о полиамории, называя это все полной херней и гомосятиной. Юра и Марк поспешили в палату к Кае, чтобы наконец увидеть ее и маленькую дочку. Кая уже пришла в себя, но выглядела немного бледной. На руках у нее был сверток из розовых одеялок, из которых выглядывало только насупленное красное лицо, похожее на курагу, а из-под не менее розовой шапочки торчала прядка прямых светлых волос. Тут младенец медленно моргнул и уставился на Юру огромными как аргонский доллар и такими же темно-синими глазами. Он замер и изумленно пялился в ответ. — Мы, вроде как, решили назвать ее Ольга, — похвастался Марк, все еще жутко радостный. — В честь моей прабабушки — она с Земли. — Красивая какая, — проговорил Юра, не отводя взгляда от ольгиных глазюк. — Сразу понятно, не от меня. Тут в палату вошла доктор Кью с результатами теста на отцовство. Она незаметно игриво улыбнулась Юре, так что он даже завис на секунду, но ему в руки тут же протянули лист бумаги с обилием текста. Он вчитался. С вероятностью девяносто девять и еще пару десятитысячных процента он не являлся отцом ребенка. Ха. Отлегло. Юра читал дальше: «отец — мужчина человеческой расы». И все. Как-то скучно, ни тентаклей тебе, значит, ни рогов в перспективе. Обычный человеческий ребенок. Доктор протянула Кае одну из копий результатов теста. Та слабая улыбка на ее бледном лице погасла, как только взгляд бегло коснулся строк. Она поджала губы и повела плечом, — очевидно, обо всем догадывалась с самого начала, просто нагло врала Юре почти год. Марк забрал у нее лист и тут же повторил гримасу с поджиманием губ. — Ну, тебе назначат моральную компенсацию в суде, — протянул он безэмоционально, поднял немного грустный взгляд от бумаги. — Видимо, спишут с нашего общего счета… Юра хмыкнул. Не такого поворота он ожидал, этого порядочного мужика не хотелось так расстраивать. Юра подумал, что будь ребенок все-таки его, он был бы рад, что его воспитывает один из таких. Он пожал ему руку, пожелал счастья и развернулся, чтобы уйти, бросив еще один взгляд на Ольгу. А она снова смотрела на него, удивленно округлив и без того огромные глаза. Он невольно улыбнулся ей и помахал рукой, на что не его дочка издала какой-то радостный звук. — Бывай, Кая, — бросил Юра уже в дверях. — Надеюсь, больше никогда тебя не встречу. Первым делом надо было позвонить адвокату и обрадовать и его. Так он и сделал. Адвокат действительно был в восторге, обещал подготовить все нужные бумажки, чтобы завтра Юра наконец мог просто поставить пару-тройку подписей и валить на все четыре стороны, как он и хотел давным давно. Камень с плеч, типа того. Юра решил прогуляться до своего отеля в центре Игор-Сити пешком. Торопиться ему сегодня было уже некуда, а до ночи оставалось достаточно времени, поэтому он и решил размять ноги и проветрить голову. Весь этот вопрос с ребенком после стольких судов решился почти что сам собою, но легче ему от этого почему-то не стало. Получается, столько времени ему врали в лицо, убеждая в том, какая он безответственная тварь, когда на деле вот это все с самого начала было грандиозного масштаба наебкой? Или пранком, вышедшим из-под контроля? Как теперь верить людям? Юра не знал, и от этого становилось как-то даже тошно. Он никогда не мыслил себя каким-то бесчувственным или черствым, думая, что он совершенно обычный довольно умный парень, а теперь получалось, что его так легко удалось обвести вокруг пальца. Станет ли он теперь заводить серьезные или вообще какие-либо отношения с людьми, когда, кажется, что вот это все вообще не его? Найдет ли такого человека, с которым в итоге не окажется обманутым? Покажет лишь время. Юре захотелось курить, хотя он никогда не промышлял этим раньше, но теперь вдруг на душе стало так паршиво, что он понял — момент настал. Он купил в ближайшем супермаркете пачку каких-то сигарет, пакет хэллианской лакрицы, — чтобы как-то перебить мерзостное сигаретное послевкусие, — и зажигалку, и закурил, как только вышел на улицу. Ужасно. Он был абсолютно опустошен сегодняшними событиями, просто шел по улице и курил. Всюду на лысых деревьях и над проспектами висели новогодние украшения и гирлянды, готовые засверкать, как только все три солнца опустятся за горизонт. Было только второе января, а этот год выходил для него уже странным и богатым на события. Юра шел дальше, два из трех небольших солнц уже сели, постепенно на город спускались сумерки, а он чувствовал, как проголодался. Но пока вместо еды решил выкурить еще одну сигарету — на душе было еще как-то непонятно. Кая за последний год часто называла его бесчувственным дерьмом, а в действительности же он просто никогда ее на самом деле не любил, не ставил выше себя, никогда не хотел оставаться с ней в болезни и здравии до самой смерти. Кажется, раньше он слепо обманывал сам себя тоже. Вот ведь идиот. Юра остановился у какого-то кафе и глянул на другую сторону улицы, где у помпезного экзотического ресторана рядом с маленьким секс-шопом был какой-то ажиотаж. Тут в толпе показалась странно знакомая светлая макушка и кто-то смутно похожий на одного блондинистого механика, одетый во все черное, поспешил в сторону от ресторана. Юра застыл как вкопанный. Некто глянул на него через широкую улицу, но, кажется, прямо в глаза, и тут же ускорил шаг, вдруг юркнул в приоткрытую дверь секс-шопа и скрылся за ней. Юра очнулся, только когда сигарета догорела и больно обожгла ему пальцы. Он встрепенулся и, чертыхаясь, сбросил с них пепел. Мда. Что-то с Юрой сегодня явно не то, если он перепутал какого-то мутного дрочилу со своим Олегом, который и не мог здесь находиться в этот момент. Не мог ведь? Плюс на нем почему-то была такая же толстовка, как на Юре сейчас. Бред какой-то. Совсем у него крыша едет с этими бессмысленными переживаниями, и везде мерещится знакомый образ. Как можно было соскучиться всего лишь за день? Когда-нибудь наверняка Юра ебнется так, что в каждом будет видеть Олега. Есть по-прежнему хотелось довольно сильно. Юра зашел в ближайшее кафе, оказавшееся образчиком местной игорской кухни и подающее все мыслимые блюда из морепродуктов. Он заказал себе пару блюд с гадами и морс, и почти снова успел окунуться в пучину безрадостных размышлений, но тут вибрация уведомления на запястье остановила поезд его мыслей. Это было сообщение от Олега: «что бы у тебя там ни случилось, у нас по-любас хуже». Интересно даже, о чем он. Юра усмехнулся, так и спросил. Механик сначала долго не отвечал, а потом снова кинул какой-то всратый смайлик. Ебучий убийца конструктивного диалога, коммуникативный террорист. Юра в ответ прислал ему рандомный смайлик, случайно оказавшийся баклажаном, отложил коммуникатор и приступил к еде. Вок с морепродуктами оказался неожиданно вкусным, как и второе блюдо — какая-то хитрая закуска из гадов, жареных во фритюре. Был бы здесь Олег, он бы точно сказал, что это и действительно ли съедобно. Юра вздохнул немного грустно. Казалось, они не виделись с Друже уже неделю, хотя прошли всего лишь сутки. Хованский скучал. Он и сам не понимал, как ему удалось так быстро привязаться к человеку, что без него любой день скучен и уныл. Юра быстро доел оставшихся жареных гадов, допил морс, расплатился и вышел из кафе, решив также прогуляться еще немного до отеля через несколько улиц отсюда. Он шел и смотрел, как вечер накрывает город, словно одеялом, и как постепенно зажигаются уличные фонари и новогодние гирлянды, как сверкают в воздухе над головой огни пролетающих флаеров. Все вокруг поражало его своей простой красотой и спокойствием. В соседнем квартале юрин взгляд привлекло странное кафе, полное котов на красиво подсвеченных подоконниках. В одном из окон в гуще котиков виднелся чей-то смутно знакомый силуэт немного сутулого человека с темными волосами до плеч и в очках. Не, не может быть, чтобы это был он. Человек, гладящий сразу несколько кошек, будто бы услышал его мысли и обернулся. Юра замер на месте — это был его хороший друг и по совместительству сосед Илья. Вот уж кого Юра не ожидал увидеть в котокафе, так это Илью. Как же все внезапно. Он не видел этого милого парня, наверное, уже целый год, поэтому сразу же воодушевился на грядущую встречу и потянул на себя тяжелую дверь кафе. Илья тоже вскочил со своего насиженного места, распугав несколько животных, и устремился ему навстречу. Их объятья получились сколь неловкими, столь же радостными. — Хова! — протянул Илья, вцепившись Хованскому в плечи. — Сколько лет, сколько зим! — Мэд! — Юра аккуратно отстранился и заинтересованно оглядел товарища. У того на груди красовался стилизованный бейдж с именем. — Совсем ебу дал, что в кошачье кафе устроился? Илья закатил глаза и пригласил Юру присесть за ближайший свободный стол у окна, предварительно согнав со стула особо ленивого рыжего кота, сам приземлился напротив. — Я вообще-то хозяин. Это мое кафе, — ответил Илья. Юра от удивления в голос рассмеялся, сперва не поверил, а потом понял, что Мэд как-то выделяется среди здешнего персонала. Вот это, конечно, было неожиданно. Хованский несколько секунд привыкал к новому образу друга, к тому, насколько изменился его мир, пока он рассекал просторы Вселенной. — Да вот, тут история такая, — вздохнул Мэд. — Думал я, моя Звездочка умерла, сбили ее, даже похоронил ее уже, а она через месяц домой пришла обратно живая. Я так рад был, сразу о мимолетности жизни задумался и решил помочь как можно большему количеству кошек, приютить и заботу дать, а в квартиру они все не влезли. Ну и вот, идея сама собой родилась. Юра медленно кивнул улыбнулся старому другу. Альтруистические порывы и любовь к животным были настолько в стиле Ильи, что он даже не удивился. — Кстати о квартире, — начал Юра и его улыбка слегка погрустнела. — Как там все? Мэд задумчиво повел плечами, ответив, что все так же, по-старому, только в юрину квартиру заехали какие-то стремные наркоманы-любители громкой музыки, на что тот лишь фыркнул. Мэд заказал им два какао у только что подошедшей официантки — хрупкой девушки в коротком передничке и с кошачьими ушками, на которую Хованский имел неосторожность ненароком засмотреться. — Познакомить? — тут же предложил Илья, как только девушка скрылась на кухне. Юра внезапно задумался, поймав себя на мысли, что оно того не стоит, причем сразу по нескольким причинам. Например, потому что он не хотел наступать на эти грабли вновь, едва отделавшись от одной злобной бывшей и чьего-то левого ребенка. А еще он почему-то вспомнил Олега и его теплые взгляды: как будто тот одной своей улыбкой говорил, что Юре никто кроме него и не нужен в жизни, уж тем более какие-то девушки. Так странно все это. Юра неожиданно для себя мотнул головой, отказываясь от заманчивого предложения. Илья тоже заметно удивился. — Что, наконец нашел себе кого-то не такого злобного? — тут же поинтересовался Мэд. Им принесли их горячий какао, душистый и дымящийся. — Ага, самого светлого в мире, — решил отшутиться Юра. Кажется, так оно и было. Мэд лишь хохотнул и взял на руки худенькую пятнистую кошечку. А здесь и правда было достаточно уютно, хотя Хованский никогда особо не любил домашних животных. Ему на колени вдруг без спросу запрыгнул поджарый белый кот, смерил наглым взглядом и улегся спать у него на ногах. Охуеть. Это теперь ему придется так сидеть, пока кот не выспится и не решит уйти? Юра не знал, как здесь принято, и боялся показать какое-то неуважение к животным своего друга, поэтому со вздохом смирился со своей участью и аккуратно погладил кота. Тот громко замурчал в ответ. Какао было вкусным, но все еще блядски горячим, и Юра немного обжег язык, но стерпел молча, потому что кот на коленях уже задремал. Мэд спрашивал его о жизни, и Юра рассказывал ему о своих нынешних «злоключениях», которые многие бы наверняка назвали «приключениями». Рассказал о перестрелках и погонях, о потрясающе скучной неделе на орбите Магратеи, о девах с тремя грудями. Илья слушал, раскрыв рот и дивился каждому их дню на борту Стремительного, даже сам теперь вдохновился на путешествие по ближайшей галактике. Юра безо всякой задней мысли позвал его с собой, но тот признался, что ему надо вести бизнес здесь, в Игоре, особенно когда через неделю открывается новая точка и его котокафе становится сетью. Они подняли кружки с какао в тосте за бизнес и приключения и допили сладкий напиток залпом. Юра помнил времена, когда они с Мэдом пили напитки куда крепче и болтали всю ночь напролет. Раньше он больше скучал по этим временам, но в последний месяц как-то даже и забыл о старом друге. То ли память уже стала не та, то ли он наконец смирился с тем, что время не повернуть вспять и по прошлому страдать не стоит, то ли жизнь действительно стала куда интереснее — Юра бы не смог сказать точно. Но сейчас он с нетерпением ждал встречи со своей командой, особенно с одним конкретным механиком. Тут же на его наручный коммуникатор пришло сообщение от него. Юра мгновенно прочитал: «Ты как? Чем занят?», улыбнулся, спешно набирая ответ на голографической клавиатуре, потому что если бы полез за тушкой коммуникатора, то обязательно бы разбудил котика. «Кота глажу», — ответил Юра и приложил фотографию. Ответ пришел за какую-то секунду — «Офигенно развлекаешься!» и какой-то румяный смайлик. Юра усмехнулся, легонько погладил кота и поднял глаза от экрана коммуникатора, почувствовав на себе заинтересованный взгляд Мэда. — Что? — Девушке своей пишешь, вижу, — протянул Илья с нотками зависти. Юра не мог стереть с собственного лица глуповатой улыбки, но все равно фыркнул. — Моя жена, вот, мне так быстро не отвечает. А вы такие милые. Юра решил не спорить, и так уже достаточно смутившись. От Олега пришло еще несколько сообщений, но их он пока не открывал, рассудив, что лучше вернуться к беседе с другом, дабы не вызывать лишних вопросов. Хотя он и так уже их вызвал, и Мэд понял все неправильно. Или же наоборот, Юра до сих пор не понимал ничего правильно? Над этой ситуацией можно было бы размышлять вечно. Юра отложил коммуникатор и улыбнулся Илье. День все-таки получался не таким плохим. Вернувшись в свой номер в отеле Юра снова решил принять горячую ванну, отыгрываясь за все те разы на корабле, когда приходилось довольствоваться быстрым холодным душем. Он сам не заметил, как уснул и чуть не утонул. Проснулся, окунувшись головой в уже прохладную воду и внезапно поймал себя на мысли, а что, если бы он не выныривал — кому бы от этого было хуже? Разве что работникам отеля, обнаружившим его тело наутро. Никто бы по нему уже не скучал, кроме, пожалуй, команды, да и те припомнили бы его злым словом за то, что не катает их больше по космосу. Коммуникатор, валяющийся на полу рядом с ванной, вдруг сверкнул оповещением на экране. Юра нехотя выполз из остывшей воды и потянулся к нему. От Олега пришло сообщение с одним словом. «Скучаю». Жить как-то снова захотелось. Наутро у Юры снова было довольно паршивое настроение, и он, наскоро позавтракав тостами и все еще таким же отвратительным кофе в ближайшей кофейне, вынужден был снова заглянуть в суд, чтобы занести все нужные бумажки. Затем уныло чиркнул своей кривой и размашистой подписью на бесчисленных бланках и актах и получил обещание, что когда-нибудь скоро моральная компенсация к нему таки придет, нужно только ждать и верить. Уже около полудня капитан Хованский с чистой душой сел в свой корабль и покинул Амальтею безо всякого желания сюда возвращаться. Ну, разве что в котокафе к Мэду еще разок стоило заглянуть.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.