Школа-пансион

      Ровно неделя прошла с момента избиения Онешко и столько же осталось до даты завершения спора. Катастрофическая нехватка времени в условиях приближенных к невозможным, превозносило это задание в ранг проигранных. Юлик целый день лежал и думал не над тем, кто же мог стать художником страшных рисунков на холсте его тела, а так же, как завоевать Руслана.       От внезапно всплывшего в думах слова «завоевать» парня передернуло. Нет, конечно, не завоевать, они же не геи какие-то, а заполучить в качестве друга или хотя бы попасть в его компанию. Много часов молодой человек все размышлял и размышлял над разными непонятными ему поворотами в его жизни, но вопросов с каждой минутой становилось все больше, ответы на которые не находились ни в его сознании, ни в окружающем спертом воздухе помещения, не проветриваемом уже много дней.       Встав с кровати, парень почувствовал резкую боль в груди. Ребро не сломано, но трещина и сильнейший ушиб не позволяли Юлику выпрямиться во весь рост, или хотя бы спокойно и глубоко вздохнуть. Но жажда свободы, свежего воздуха и увидеть его не дали возможности отступить, заставляя выйти из комнаты.       Коридоры, как всегда, были темными. Постоянные перебои с электричеством из-за старой проводки здания оказались даже для самых богатейших людей из руководства задачкой со звездочкой. А витиеватая планировка с многочисленными коридорами не предусматривала окон.       Держась за стенку одной рукой, а другой придерживая ушибленное ребро, Онешко не спеша перебирая ногами, шел к своей комнате. С каждым метром идти становилось легче, как и дышать, поэтому лестницу преодолеть оказалось куда проще, чем встать с постели.       Завернув за очередной поворот, парень услышал.       — Ночью опасно гулять маленьким мальчикам. — без капли иронии произнес Руслан, стоявший в конце коридора у единственного окна, которое Тушенцов умудрился открыть и курил в маленькую створку. Лунный свет озарял лишь половину его лица, делая силуэт еще загадочней и мрачнее.       Юлик обрадовался такому внезапному появлению своего будущего друга и тому, что он первый вступил в диалог, поэтому не спеша подошел к окну и встал напротив Руслана. Парни теперь стояли по обе стороны от узкого коридора, опираясь на стены. Онешко жестом попросил закурить, ожидая что его либо пошлют туда, куда приличные люди не ходят или все же Тушенцов расщедрится на сигарету. Но Руслан заставил опешить новенького вытащив сигарету из своих губ и поднеся к губам Юлия. Парень сделал затяжку, после чего Тушенцов продолжил курить.       — Кто тебя избил? — Руслан делал вид, что ему совершенно все равно.       — Понятия не имею. — Соврал Онешко.       Парни молчали, никто из них не знал, что сказать, но это молчание не напрягало. Они курили одну сигарету и им обоим хотелось, чтобы она никогда не заканчивалась, потому что не только табак превращался бы в пепел, но и время, проведенное вместе.       — Знаешь, мы, наверное, неправильно начали. — заключил Тушенцов. Эти слова, несомненно, вызвали сильное удивление у Онешко.       — Мы вообще не начинали по факту. — притворился отстраненным и скучающим Юлик.       Руслан выбросил окурок в окно, закрыл его и внезапно потерял ровновесие. Всем своим немалым весом школьник навалился на новенького, оказавшись в его объятьях, но успел упереться руками в стену и приподнялся.       — Прости, — глубоко дыша прошептал парень, пребывая в шоке от неожиданной близости.       — Что? — Юлик будто находился под водой, он смотрел лишь на карие глаза Руслана и любые слова доходили до него едва слышно.       — Ничего. — Сказал Тушенцов и не успев опомниться впился страстным поцелуем в губы Онешко.       Чувство полного восторга, всех радостей мира и некоторого смущения захлестнули обоих парней. Ни одна девушка не смогла подарить такие ощущения за всю историю отношений, как смог этот короткий миг.       Язык Руслана нежно ласкал, губы будто сумасшедшие пытались впитать в себя все существо Юлия, а нежные, но требовательные прикусывания дарили полный экстаз, возбуждая каждый миллиметр тела.       Хотелось продолжать и продолжать, Юлик начал полностью растворяться в поцелуе, готовый, казалось уже на все. Но Руслан резко оттолкнулся от стены руками, вцепившись в свои волосы и в ужасе уставился на одноклассника. Затем пришел в ярость и схватив Онешко за горло, впечатал в стену.       — Я не пидарас. — тяжело дыша. — Скажешь кому-нибудь и будешь лежать уже не в больничке, а в морге.       Затем резко отпустил и удалился.

***

      После разрешения медсестры, Юлик отправился на уроки, до сих пор пытаясь привыкнуть к длинным занятиям и огромным количеством заданий на дом.       Юлик не мог до сих пор для себя решить, чем был для него тот поцелуй. Но твердо знал, что хочет еще. Нет, он не считал себя геем, но почему-то тело требовательно напоминало ему о том сладостном моменте стояком, при любом воспоминании или даже проходя мимо того коридора.       Прошло два дня и если раньше была малейшая надежда на хорошие взаимоотношения и победу в пари, то сейчас она гасла с каждым часом. После того случая Руслан начал избегать любых встреч и даже в комнату приходил гораздо позже отбоя. Поэтому привыкший к пустой комнате днем, Юлик зашел в комнату после занятий, стягивая с себя свитер, оголяя торс.       Затем парень расстегнул штаны и остался в одних трусах. И только потом заметил смотрящего на него соседа по комнате.       — Я никому не сказал. — Юлик не спешил одеваться, медленно взяв футболку со своей кровати.       — И что теперь? Ждешь похвалы или награды? Это и в твоих интересах тоже.       — А может я гей и мне все равно? — подначивал соседа Юлик.       Руслан скривился, — Тогда я не хочу жить с пидарасом.       Онешко быстро подошел к сидящему на кровати парню и наклонился для поцелуя. Но едва его губы коснулись губ Тушенцова, новенький чуть отстранился и прошептал в приоткрытый и пересохший от волнения рот.       — Тогда почему ты так жаждешь моего поцелуя? Почему ты жаждешь меня всего? — в подтверждение своих слов Юлик положил руку на уже стоящий член Руслана, затем победоносно улыбнулся и отстранился, надевая футболку.       — Ты больной? До тебя заходила моя девушка и… — Тушенцов пытался выкрутиться и придумать оправдание, но ничего не лезло в мутные мысли, полные только желания. Пришлось резко встать и выбежать из комнаты, чтобы скрыться от позора и наваждения.       Следующий час парень провел в душе отчаянно дроча на воспоминания прикосновений, поцелуя и возбуждающего шепота предмета своего воздыхания.

***

      Первый урок в среду был самым нелюбимым у Юлика. Литература казалась парню слишком глупой, скучной и бесполезной. Куда лучше точные науки: химия, физика, математика. А бумажные томы пустой болтовни вызывали лишь приступы неукротимой зевоты. Поэтому большинство таких предметов проходили долго и на них парень либо думал о Руслане, либо рисовал в конце тетради.       — И так, — продолжала урок Наталья Вагановна, — для того чтобы прочувствовать что такое литература, я предлагаю вам поучаствовать в театральном представлении. Каждый из вас сейчас разделится на пары по моему усмотрению и вытянет по одной бумажке из этой коробки. — Класс закатил глаза, никому не хотелось позориться прилюдно. — Там будут написаны роли, вам остается лишь проиграть доставшуюся вам сценку.       Юлику досталась неприметная девочка, противно жующая жвачку. А Руслану повезло больше — его товарищ.       — И так, Онешко, пожалуйста.       Парень встал из-за парты и развязной походкой проследовал к коробке. Прочитав описание сценки, парень несколько раз закатил глаза, затем тяжело вздохнул и передал своей коллеге для ознакомления. Сценка заключалась в том, что он молодой парень, не имеющий ничего, а она беременная девушка, пришедшая рассказывать эту новость. Исход сценки на усмотрение актеров.       Примерно представляющий что сейчас начнется, Юлик не стал бы даже пытаться играть, он планировал просто сухо отвечать девушке, надеясь, что она хочет сделать то же самое. Но у нее, кажется, другие планы.       — Юлик, я должна с тобой поговорить. — Резко перестроившись из тихони, одноклассница изобразила отчаявшуюся девушку на сносях, явно переигрывая.       — Говори. — как можно отстраненно произнес Онешко, надеясь, что она перестанет их позорить и не будет проявлять свой актерский талант.       — Ты только не ругайся и не уходи сразу. — одноклассница изображает слезы, жестко переигрывая. Послышались первые смешки, но она не замолкала. — Это очень важная новость — всхлипывая. — способная изменить нашу жизнь.       Все уже буквально лежали на полу от смеха, за исключением учителя, которая, кажется, поверила актрисе и прониклась ее ситуацией.       — Говори быстрей. — закипал Юлик, не зная, что ему делать с этим позором.       — Я не знаю, как тебе сказать…       — Ртом. — жестко и грубо ответил Онешко, желая как можно скорее закончить сценку и сесть за парту. Быть первым так отвратительно.       — Когда мы были вместе, мы много вечеров занимались тем, чем нельзя до свадьбы…– девушка отвратительно притворялась невинной овечкой с отвратительной актерской игрой, лишь смеша публику и отвратительно позоря Юлика. Все в этот миг было до невозможности отвратительно.       — Что ты несешь… — не выдержал парень, потом вздохнул и еще раз закатил глаза и сказал четко разделяя слова, показывая, что он НЕ ИГРАЕТ эту отвратительную сценку. — Мне не нужен ребенок, пока.       Молодой человек развернулся, намереваясь сесть уже наконец на место, выдыхая, что все закончилось, но не тут-то было.       — Не уходи! — девушка продолжала спектакль. Одноклассница кинулась на колени, хватаясь за ноги Онешко. — Если ты уйдешь, я убью себя.       Весь класс уже смеялся в голос, не в силах сдерживаться. Лицо новенького побагровело, и он вылетел из кабинета, стараясь спрятаться от всех и главное, от этой идиотки, чтобы больше ничего не выкинула. Лишь учитель, утирая слезы, аплодировала.       Весь следующий день Юлик провел на верху витиеватой лестницы пытаясь читать учебник биологии, но не продвинулся ни на страницу за последний час.       — Отличное сегодня было выступление. — Смеясь, Руслан кинул в Юлика его сумкой с учебниками.       Юлик удивился такому жесту, зачем Тушенцову было так заботиться и забирать его вещи?       — Завали. — Все еще раздраженный.       — Да ладно, ты не видел, что дальше было. Вагановна устроила настоящий цирк уродов. — Видимо Руслану было весело вспоминать урок, значит он сам не успел опробовать себя в роли актера.       — Значит, я не один опозорился?       — Ооо, не-ет, самое фееричное выступление было у тупицы-старосты. Он должен был рассказать девушке о смерти мужа, ты бы видел. — парень сел на одну ступеньку с Юликом и продолжал смеяться.       — Зачем ты пришел? — повернулся к Тушенцову, вновь оказавшись на близком расстоянии от его лица.       — Увидеть тебя…