Луна наша сводница

Мы очень давно практиковали танцы по субботам. Мы радостно сбегались под вечер на танцплощадку. И как ни странно, но Совунья была в потрясающей форме, чтобы всё ещё быть нашим ди-джеем. Хоть и мода на музыку жутко менялась, Совунья шла в ногу со временем. Пару недель на одну тематику, а потом совсем на другую. Во всей этой истории жалко было Копатыча, на неделях диско он был звездой и конкуренцию ему составлял только Бараш. Эту парочку победить было невозможно. Время уходит и Копатыч уходит с танцпола вместе с ним, в отличие от Бараша которого недавно, предприимчивая Нюша, научила танцевать почти всё. Вот и сейчас начинается медленный танец и все разбираются по парам, в прошлые разы я танцевал с Нюшей, но сейчас она с Барашем, Совунья с Кар-Карычем. Я даже отчаялся потанцевать сегодня, но как только мой взгляд упал на Пина, он смотрел на меня игривым взглядом и протянул руку в знак приглашения. На что, я любезно улыбнулся и вложил свою ладонь с тонкими, но длинными пальцами, в широкую ладонь со шрамами разной степени видности. Он повёл, я попытался перенять инициативу, но Пин был решительнее. Видели бы вы взгляды всех присутствующих, когда Пин красиво повёл, а я как пушинка следовал легко за ним. Его уверенное лицо с ноткой нежности. Эти широкие ладони, что сейчас так уверенно держат меня за талию и согревают мою ладонь, накрывая своей. Я сильно удивился, где он так научился? Я, то смотрел ему в глаза, то на ошеломлённый народ и честно признаюсь, в лицо Пина, я вглядывался больше. С ним я чувствовал себя легко и защищённо. До конца танца, только мы с Пином были во всеобщем внимании. По окончанию только у Совуньи был счастливый и радостный вид, и именно она начала аплодировать тем самым заводя толпу, и выводя эту самую толпу из ступора. В этот вечер мы долго оправдывались, что просто всех разобрали, а мы с ним хорошие друзья. Поверили все, кроме, всё знавшей Совуньи, но она подыграла нам. Пока все, всё ещё танцевали, мы ушли где-то с середины всего мероприятия, и пошли к морю. Пин сходил домой и принёс две кружки, одна с чаем, другая с кофе. Мы сидели и молчали, нет, эта тишина не была угнетающей, наоборот, она успокаивала, и давала время поразмыслить: -Друг мой не скрытный, а мы ведь почти спалились. - С некой долей сарказма и усмешки сказал Лосяш всё ещё смотря вдаль: -Друг? - Этот вопрос Пина в буквальном смысле отдавался в голове, одно неверное слово и он может обидеться, а может не говорить, а действовать! Я промычал что то невнятное, смутился, вдохнул и приблизился к Пину, подсев ближе, у Пина на лице показалось удивление всей ситуации, я взял в ладони его лицо. Приблизился и поцеловал, Пин ответил сразу же, он явно ожидал этого исхода собитий, не смотря на первоначальное удивление. Его руки легли мне на поясницу, постепенно поднимаясь вверх и скрещиваясь на моей спине, он сильнее прижал меня к себе. Ощущения, опьяняли не хуже недавнего танца, должно быть я слишком сильно упиваюсь этими поцелуями, что ходят по очень тонкой грани. Хотя, одна грань позади, грань той светлой дружбы, что была между нами. Мысли заводили глубже и одна мысль зацепилась сильнее, стоило отстраниться и взглянуть на Пина с головы до пят. Всё же надо было с ним упражняться на кольцах, а не сидеть дома и играть в компьютер. Я помню отчётливо те дни, когда вместе с Совуньей судействовал на мини соревнованиях нашей долины. Безусловно, Карыч и Копатыч были неплохи, их стиль основывался на силовых упражнениях, но когда в этом виде спорта появился Пин, я не смог свести глаз ещё тогда. Эти упражнения, красивые махи, даже было видно, как на руках перекатываются мышцы. Тогда я, пожалуй, пялился слишком откровенно, но тогда я не давал себе отчёта, я часто исподтишка наблюдал за его тренировками. И не поверите, обосновывал всё это наблюдением за будущим чемпионом и ещё немного то, что мне до безумия нравилась его техника, идеальное сочетание силовых и маховых, мне казалось, что он может перестроиться подо всё. Но самое удачное это то, что он и вправду многого добился. За его выступлением я наблюдал почти с замиранием сердца. И сейчас переведя взгляд на эти руки, на которых я знаю точное число шрамов и мелких порезов, мне стало стыдно, я худощавый почти не спортивный, веду кошачий образ жизни, поспал, поработал, поел и вновь спать. Встречи с Пином не в счёт, с ним я становлюсь другим, более радостным, я готов на многое ради него. Правда, волнует меня одно, я ему в любви признался, а он так и нет, а вдруг я его принудил быть со мной. Он не захотел терять со мной дружбы и просто пошёл мне на встречу. Хотя, эти нежные взгляды, мои нежные самозабвенные поцелуи, его уверенные прикосновения, неужели это всё фальшь. Да я в жизни не поверю, или же? Ладно, отброшу сомнения, он со мной и я его не оставлю. С того вечера прошло недели две, я назначил встречу с Пином, мы хотели посмотреть на звёзды. Ничего не предвещало беды, пока я не решил проверить почту, а там письмо от моей старой подруги. Я был очень рад, но она сказала что едет ко мне и будет здесь через два часа. Я стал прибираться, наводить порядок, расставлять книги по своим местам и вообще, я так давно не волновался, разве что, когда признавался Пину в любви. Ой! Я совсем про него забыл, но уже пора идти встречать, ладно, потом предупрежу. А, может, даже познакомлю их. Дальше будет идти от лица Пина. Сегодня должен быть хороший день. Как говорит Лосяш, он открыл новое созвездие и хочет поделиться им именно со мной, я очень этому рад. Я не знал куда деваться, время тянулось так медленно, я даже успел доделать работу. Хотя, я долго с этим тянул. Может за новую взяться? О mein gott, где mein чертежи? Негодовал я осматривая свою территорию и выводя неутешительный вывод: -Да уж, в таком хламе я себя скоро потерять. Ладно приберусь, так уж и быть, всё равно время много, а разгрестись давно стоило.-Уходя вглубь ангара, я рассмотрел как казалось бы кучу хлама, но столько полезных вещей нашёл, среди них было и то, что терял два года назад, что я так долго материл, всеми известными мне матами как на немецком, так и наслушавшись в своё время Лосяша, в мой лексикон добавился и русский мат. Что наверное эта вещь не имея души, всё равно икала, а я её по звукам всё равно не нашел. К концу всего этого, мой ангар не был похож на себя, я разгрёб все кучи, оттёр все грязные пятна и мой ангар просто был великолепен, моя душа радовалась, смотря на проделанную работу, мысли мои можно было назвать необычными, никогда не любил уборку, но был благодарен самому себе. Полезная же вещь уборка, я разобрал свою коллекцию гаечных ключей. Разложить все отвёртки и в принципе, тут было настолько чисто, что любой кто зайдёт удивится, а ведь когда-то я прибирался только к приходу Лосяша, а все остальные видели полный бардак и были просто в большом ужасе. Хотя, только Лосяш видя, иногда, мой беспорядок, не пугался, а лишь понимающе смотрел. Время пришло незаметно, чему я был очень рад, захватив всё необходимое, я у Совуньи попросил приготовить чего - нибудь вкусненького и она с дружелюбием согласилась, и даже дала корзину для пикника. Шел я в очень радостном настроении, почти освещал всё вокруг своим позитивом, так, что уже ночь могла показаться всем днём. Я дошёл до поляны и увидел, что его нет, сверился с часами и подумал, ну опаздывает, посижу немного. Я сидел около часа, может, забыл? Он ведь такой растяпа. Я пошел по направлению его дома, настроение, что за час ожидания немного упало, но нарастало с новой силой, с каждым метром до его дома. Я стою под дверью, не решаясь зайти и просто прислушался. Голоса, он не один. Явно с ним девица, на Совунью не похожа, да и на Нюшу тоже. Я легонько посмотрел в окно и увидел незнакомку, одета она была очень женственно и они с Лосяшем так мило общались. А вот и причина его отсутствия, мог бы предупредить хотя бы. Я прилёг на гамак, было отчётливо видно, что происходит внутри дома и в частности за столом, что стоял прям напротив окна. Я видел то, как она к нему прижималась, выглядела такой невинной, но как уверенны были её действия, я бы спустил бы всё это этой легкомысленной фройлен, если бы Лосяш не заливался румянцем, когда она прижимала к себе его руку, в жесте, вот я боюсь, а ты меня пожалей. Посмотрел на этот балаган я недолго. Ушёл, пусть творят, что хотят, что вообще он нашел в этой напыщенной блондинке. Небось, в честь неё созвездие назовёт. Я решил отнести назад Совунье корзинку и всё, что в ней. Дорогу до её дома я не запомнил, все мысли пролетали мимо. Мне повезло, и она ещё не спала, отдал ей корзинку и натянул фальшивую улыбку. Я, конечно, боялся её потревожить, но что бы продукты не пропали, надо было зайти. Я зашёл, поздоровался, извинился, объяснился, оставил корзину и собирался уйти, как Совунья меня остановила: - Пин, да на тебе же лица нет, что стряслось, ты ведь с таким энтузиазмом был?-Лицо Совуньи было взволнованное: -Ничего такого Совунья, спасибо. - Я старался сказать это более непринуждённо, но получалось из рук вон плохо: -А ну-ка, иди, садись, я сейчас сделаю чай с ромашкой. - Приказным, но добрым тоном Совунья предложила мне зайти. Я всегда удивлялся этой женщине сильная, спортивная, так ещё и врач вдобавок. Она и вправду принесла мне чай. Слово за слово и вот я, взрослый мужчина, изливаю душу о своих переживаниях, очень заинтересованной Совунье. Она меня утешала советами: - Не убивай себя Пин, он наиграется в рыцаря и приползёт обратно к тебе. - Уверенность Совуньи мне не передавалась: - А вдруг, не приползёт? А с этой, уедет в город, к цивилизации. Я же один здесь не выживу. - Голова покоилась на руках, голос отчаянно подрагивал: - Что? Да кто она ему такая, что бы забирать твоего Лосяша, себе? - Тут уже Совунья переходила на возмущение: - Он ещё не мой. - Ответил я ещё более обреченно, чем обычно: - Да ну, не было ещё что ле? У-ху-ху. - Я посмотрел на неё почти убийственным взглядом: -Хорошо, хорошо, я не лезу. - Совунья в защитном жесте помахала руками: - В том то и дело, я боюсь того, что она ему может дать, а он поддавшись чувствам с ней уйдёт. - Слегка раздражённый голос Пина раздался из укрытия из рук: - Да не поступит он с тобой так. Давай валерьяночки и всё будет хорошо, согласен? - Совунья говорила с нежным тоном и дожидалась ответа: - Давайт. - Обречённо ответил я, вспомнив, что имею проблемы с сердцем. Я выпил валерьянки, не скажу что сильно успокоило, но расслабило немного. Разошлись мы с Совуньей почти в 3 часа ночи и то, потому, что пришёл Карыч, и чуть не устроил скандал, я сказал, что мне было плохо, и, что ничего такого нет. Карыч поверил, а я ушёл. Пойти решил, через ту поляну, где мы хотели встретиться, но только подошел и силуэт этих двоих убил меня в край. Столько боли собралось, что ничего лучше, чем просто уйти, я не придумал, я ходил по округе, стоял на краях почти всех обрывов в нашей долине, взобрался на холм, от туда было видно всю долину. Я долго обдумывал всё, не было ли ошибкой то, что мы вместе. Действительно с девицей он смотрится милее, а что я, весь в шрамах, травмированный, но зато со мной, эти хрупкие плечи могут быть в безопасности. Возможно, ему это просто не нужно, один раз запутался в себе и поддался всему этому. Совершил ошибку, а я прилип к нему. Я сидел там до рассвета, свет хоть и постепенно, освещал весь мир, но по глазам било. Я поддался чувствам, прям как тогда с Биби, в душе, я очень раним и ведь только Лосяш видел мои слёзы, и не осуждал их, а утешал. Он стал для меня нужной переменной, что дополняло сложное уравнение и давало на него тот самый ответ, коим являлись нежность, доброта и самое главное любовь. Я с детства был дисциплинирован, знать, что такое родительская любовь, я не мог, рано стал взрослым. Военная служба, отучился на десантника, лётчик испытатель и всё это с подачи родителей. Хотя, меня всегда тянуло к небу и к знаниям, вот и сейчас, хочется взять свой самолёт, и улететь от всех проблем подальше. И в частности от Лосяша, и этой его Фройлен, лосиха, пронеслось у меня в голове, и я очень горько усмехнулся, ведь возможно сейчас он с этой "Лосихой " позволяет себе больше, чем со мной. По приходу домой, я взял самую сложную работу, за которую бы никогда не взялся бы в одиночку, этот чертеж ждал нас обоих, но сейчас я один и с гордостью буду преодолевать усталость, работать буду до последней капли силы, в этом выносливом теле. Я ушёл в работу с головой, забыв про дни и ночи, засыпал за столом, просыпался там же, иной раз не засыпал вообще, света белого не видел и, причём я сам не знаю сколько просидел. С улицы доносились стуки, но я не открывал, голосов не слышал. Закончив первую часть, я посмотрел на электронный календарь и сильно удивился. Прошла неделя, и за эту неделю я лишь пил воду, да работал, спал я, точно помню 3 раза и то на час, не больше. Я решил встать, пройтись, голова кружилась, в воздухе стоял крепкий запах плавлённых металов, да запах от спайки. О mein gott, будет плохо, если я получил газовое отравление. Я по стенке добрался до плотно закрытой двери ангара, я сильно ослабел, и мне еле хватило сил отворить дверь и вывалился на улицу вместе с ней, упав на горячий песок мои веки, затяжелели, а дальше темнота. Он не знал что обнаружил его Лосяш, что выведав всё у Совуньи, по поводу поведения своего любимого и от этого ему стало стыдно, он каждый день приходил к ангару, кричал и бился в железную дверь, просил прощения, и даже умолял, но кроме звуков сварки, стука молотка, да шипения, ничего не следовало. Сейчас он пришёл опять пытать бедную дверь, но уже издалека увидев эту самую открытую дверь, бегом рванул к ней, будто сейчас ею хлопнут, прям у него перед носом. Когда он добежал, заглянул за дверь и увидел почти бездыханное тело Пина. Его пробил страх. Он сам не понял, как взгромоздил на свои худые плечи Пина. Как бегом бежал к Совунье, задыхаясь и чуть ли не кашляя кровью, хоть и не курит, да туберкулёзом не болеет. Совунья раз в два дня приходила с Лосяшем к Пину, в случае того если ему понадобится помощь и именно сейчас был нечётный день, в который Пин соизволил выползти. Решено было положить Пина дома у Лосяша, так как, Совунья точно знала, что Пин будет под присмотром. Вынеся общий вердикт, о том, что это сильное переутомление и лёгкая стадия газового отравления, прописала покой и хороший сон. Если проснётся, то дать выпить следующие таблетки и как бы он не хотел уйти, ни в коем случае не отпускать его без моего ведома. Совунья ушла, и Лосяш остался наедине с Пином. Боже, что я натворил, пронеслось у него в голове. Он всматривался в глубокие синяки под глазами, которые обрамляла бледная, почти белая кожа, осунувшиеся лицо, что выглядело так болезненно. Он менял компресс, целовал его в лоб, даже сидел, взяв его за руку, и просил прощения, а Пин в такие моменты сквозь сон сжимал сильнее его руку, тогда Лосяш стирал выступившие слёзы и с надеждой смотрел в закрытые глаза. Проспал Пин день и как только открыл глаза, не мог понять, где он, Лосяш сидел возле кровати и держал его руку, в своих двоих, явно спал, я оглянулся и понял что на улице ночь. Есть хотелось неимоверно, выспался я явно на всю жизнь вперёд, а вот Лосяш явно недосыпает, будить его не буду. Хотя, в моей голове появилась идея, я аккуратно выпутал свою руку из его хватки, на что он очень недовольно промычал. Я встал на ноги, поднял на руки Лосяша, положил на кровать, не скажу, что сделал я это с былой лёгкостью, всё же эта неделя сказалась на мне. Я посмотрел на его спокойное выражение лица, сдался и лёг к нему, сгребая его в свои объятья, на удивление я уснул, хотя думал не усну ещё лет десять. Утром Лосяш проснулся первым, но лежал неподвижно, боясь разбудить меня, когда я проснулся и посмотрел в глаза напротив, я с уверенностью сказал: -Ну, Лосяш, извини что обнял, небось твой фройлен там с ума сходит.-Сказал я и расцепив объятья решил встать, но Лосяш не дал, он успел подмять меня под себя и сесть мне на живот, нависнул надо мной, в его глазах бегали огни, мне стало не по себе: -Извини меня. - Сказал Лосяш и поцеловал в щёку: - Она так внезапно приехала. - Целует в лоб: - Что я не успел, тебя предупредить. - Он кусает мочку уха. Я невольно вздрогнул, уши моё слабое место, как и шея. Он извинялся и оставлял поцелуй, обьяснял ситуацию и кусал в шею, я расстаял, я, конечно, понимал, что не стоит спешить, но он слишком обнаглел. Благо он сидел на животе, а не чуть чуть пониже, есть шанс всё предотвратить, хоть и уже не хочется. Я уверенно положил свои руки ему на талию и подмял его под себя, всё можно было бы остановить, если бы он не скрестил свои ноги у меня за спиной, тем самым сильне прижавшись, вот тут мне снесло крышу. Я пытался быть нежным, не порвать эту сейчас так сильно мешающеюся одежду. Как только водолазка улетела, куда - то в неизвестном направлении, я уже оставлял метки и укусы по всей этой худощавой ключице, что так и манила к себе, ну, укуси ты вот эту выпирающею кость, прям так и говорили эти косточки. Мне нравилась реакция, красные щёки, сбившиеся дыхание, а главное стоны, каждый его стон был для меня маленькой победой. Я опускался всё ниже и ниже. Когда я почти добрался до штанов, Лосяш с меня резко стянул мою белую футболку и отправил её в компанию к водолазке. Я удивился и моим замешательством воспользовались, он припал к моей шее, и укусил это было необычно, вроде больно, но чертовски приятно. Лосяш утянул меня в поцелуй, но тут стук в дверь. Мы оба посмотрели на дверь, переглянулись. Лосяш испугался: -Это Совунья. - Сказал шепотом он и переходя на крик, добавил: -Сейчас открою, секундочку！- Лосяш метнулся к водолазке и футболке: -Лови. - Добавил Лосяш снова шепотом и кинул в меня, моей-же футболкой, а сам наскоро одел водолазку. Пин лёг набок укрылся одеялом по самый нос и стал ждать. Лосяш открыл дверь, поприветствовал Совунью, она очень странно посмотрела на Лосяша, он в свою очередь поглядел на водолазку и понял, что одел её задом на перёд, и тут Лосяш начал смеяться громче, чем должен был, Совунья посмеялась вместе с ним, а Пин почти зарылся с головой: -Мальчики, я вам помешала да? - Усмехнулась Совунья пытаясь восстановить дыхание от смеха. Пина из под одеяла не было видно вообще и вторая волна смеха не заставила себя ждать. Возбуждение как рукой сняло, Лосяш всё - таки нормально одел водолазку, и они стали пить чай. Один Пин всё никак не хотел вылезать. Попив чай с Совуньей, она пожелала им хорошей ночи, на что уже смутился Лосяш. Только вышла Совунья за порог, как комок одеяла заговорил: -Вот вечно нам кто-нибудь мешать. - Обиженный тон Пина в данной ситуации звучал мило: -Продолжим? - С интересом спросил Лосяш: - Поздно, настроения нет. - У Пина сохранялся обиженный тон: - Ну, не волнуйся ты, всё будет хорошо, когда - нибудь, обязательно зайдём дальше. - Лосяш утешительно положил руку на предполагаемое плечо этого комочка: - Эх, закопайт здесь всех, что ли? - С легкой усмешкой сказал Пин разворачиваясь из одеяла: - Не надо. - С такой же долей усмешки сказал Лосяш, легонько толкнув Пина в плечо: - Иди ко мне, хотя бы, вместе полежим. - Сказал Пин и отодвинулся ближе к другому краю кровати, и раскрыл одеяло, приглашая в объятья. Только Лосяш улёгся рядом, как рука, что держала одеяло, легла на Лосяша, тем самым укрывая и притягивая к себе одновременно. Они помирились и про "Лосиху" никто не вспоминал, да и в действительности ничего не было между нашим Лосяшем и его подругой. Пин этому был очень рад.