Луна наша сводница

Этот день настал. Я сам изобрёл двигатель, который потребляет меньше, а летает дольше. Я просто опередил своё время, а мне никто не верит. Хотя, приятно когда за тебя волнуются, но здесь волнение неуместно, я всё просчитал и готов к испытаниям своего великого шаролёта. За моей спиной стояли люди, они перешептывались, обсуждали и всё это внимание досталось мне. В последний момент когда я видел их всех, стоя за дверью, я видел этот обеспокоиный взгляд, в нём проглядывался страх, я чую если бы я запускал внутрь шаролёта, он бы ушел последним, долго обнимая меня, в надежде на моё скорое возвращение. Да и сейчас вижу, что он в любой момент может сорваться с места и побежать ко мне. Я знаю, что я не надолго, а эти расставания, приносят лишь неувереность, но не смотря на него и душевное тепло, я знаю что вернусь и мы вместе посмотрим на звёзды. Запускаю системы, подготовка к взлёту, успешно, я покидаю землю мне пора на небо. Лосяш взглядом провожает улетающий корабль. На душе как-то беспокойно, не будем нагнетать беду и будем верить в его скорое возвращение. Проходит день, вестей никаких, сколько я просидел в наушниках возле приёмника, а вестей всё нет и нет. Я боялся уснуть, чуяло моё сердце неладное. Второй день, всё так же нет вестей. Я сильнее заволновался, чувствовал себя брошеной собакой, совсем как Белый Бим Чёрное Ухо. Совунья зашла ко мне на третий день, увидев общую картину, встала в стойку руки в боки и запричетала: -Я всё понимаю Лосяш, но зачем себя так убивать?-Голос был пропитан возмущением и я спиной чувствовал колкий взгляд: -Совунья, от него нет вестей уже три дня, это уму не постижимо, с ним могло, что то случиться, могло закончиться топливо и он сейчас один на неизвестной планете, без серьёзного запаса продовольствия, так ещё и без хоть, каких нибудь ресурсов, а шароскопом он не воспользуется, упрямый немец.-Я почти провыл эту тирраду, в то время Совунья сидела с очень обеспокоенным лицом: -Что мы можем сделать?-Совунья не изменяла себе и своему обеспокоенному тону: -Я могу предположить теорию, но без рук Пина я ничего не стою, он тот, кто воплощает мои задумки в реальность, я же даже гвоздя ровно забить не могу. Биби, очень далеко и пока он долетит до Пина, его может уже и не быть. -Я предполагал вслух, выставлял доводы, но это бесполезно: -Пин умный, Пин справится, не волнуйся ты так, давай сами сигнал отправим. -Я взбодрился и мы принялись ловить волну, а когда поймали, то слышали лишь тишину. Послушав тишину с минуту и пытаясь яростно докричаться, на моих глазах блистали слёзы, я сорвал голос, Совунья меня почти за шкирку оттаскивала от приёмника, на удивление Совунья была сильной женщиной, опрокинув меня на кровать, она умудрилась запеленать меня в одеяло, как ребёнка, а я сопротивлялся, а она всё равно запеленала меня, так ещё и канатом связала поверх. Она ругалась, что не взяла с собой ничего. Оставив меня лежать на кровати замотаным, она быстро выбежала, как я понял за подмогой, но мне от этого не легче. Как только захлопнулась дверь, я не выдержал, слёзы, от чего так больно? Я всё ещё не верю в то, о чём догадываюсь, я без тебя не выживу, я повешусь как последний бурундук, тихо, в лесу и на дереве, я не прощу себе то, что отпустил тебя, я мог всё изменить. Я задыхался слезами, орал и так сорваным горлом, всё болело, а особенно сильно, что-то сжималось в груди. Бедное сердце, оно ведь слабое. Я с детства страдал этим, мало подвижный образ жизни, он очень сильно повлиял на меня. Я обессилил, гнев прошёл, как там было? Пять стадий принятия неизбежного? Да здравствует депрессия, я улыбнулся самой измученной улыбкой, тем временем пока по щекам почти обжигая текли, кристальные слёзы чистой любви. Совунья вернулась обратно, но не одна. Карыч, стал её верным спутником, что в свою очередь театрально разведя руки в стороны, сказал: -Ну, да, положение печальное.-Совунья даставала препараты, из этого всего я узнал валерьянку и ромашковый чай. Мой кокон наконец-то размотали, не думал, что действительно смогу почувствовать себя бабочкой, но без кокона было легче. Отпоив меня чаем и валерьянкой, я всё же смог уснуть. Снился мне Пин, его синие глаза, что выглядели ярче моря и всех холодных звёзд, только для меня эти глаза теплели, они стали моим смыслом, а эти широкие ладони, что явно страдали в своё время неудачными попытками создать что-нибудь. Я знаю каждый шрам на его руках. Его силует я узнаю из тысячи и побегу навстречу. Перенесёмся на другую сторону: -Запас топлива ноль.-Холодный голос, говорящий не менее холодную и печальную фразу. Я сидел с час и не мог придумать совершенно ничего. Я перечитал все книги, думал как мне отсюда выбраться. Лосяш наверняка переживает за меня. Надо скорее вернуться: -Хочу домой.-Я не ожидал что мои слова будут такими значимыми для этой планеты. Я совсем потерял голову от этой власти. Пока меня не посетила гениальная мысль: -Банка ракетный топливо！-Как я радовался, вот я над орбитой, радостный, весёлый: -Запас топлива ноль.-Всё тот же холодный голос бортового компьютера, заставил меня вздрогнуть: -Как?-Моё искренее удивление сменяющиеся страхом нужно было видеть: -Запас топлива ноль.-Ещё более в грубой форме говорил бортовой компьютер. Я отчаился в край, хочу к ребятам, на землю. И откуда не возьмись появляется Крош, я поверил в реальность, вдруг то, что было, это сон. Я так и ушёл радоваться жизни вместе со своими ребятами, я играл в футбол, беседовал с Лосяшем, но я тогда не знал что в мой шаролёт поступил сигнал, я был занят, а стоило мне вернуться назад в шаролёт, всё встало на свои места, пропущеный вызов, пустой бак, кучу пустых банок из под консервов, это всё планета пытается меня порадовать. Вновь заболела голова. Я долго думал, но в итоге сломался: -Шароскоп. Ракетный двигатель, без ракетного топлива. -С этого пришло озарение, я всё поведал здешним ребятам, воссоздал ещё одного Пина и мы в четыре руки, быстро со всем управились. Я так же как и в тот злополучный день, улетал, но теперь я уверен что вернусь туда где мне место: -Думайте друг о друге и вы не изчезните.-Говорил я с нежностью, понимая, что больше их не увижу. Летел я почти со сверхзвуковой скоростью. Побыстрее домой, побыстрее к Лосяшу. Я верил, что он ждал, я знал это. Он небось ночами ждал ответа, а я эгоист в эту сказку поверил. Расстояние в световые года пролетало быстро, вот наша планета. Стоило мне посадить шаролёт и я бегом пустился к этому лесному домику, где меня ждал он. Встав перед порогом, чуть чуть отдышавшись я затарабанил в дверь, каково было удивление когда дверь мне открыл Карыч, ко мне закрадывались нехорошие мысли: -Ох ты ж дружище, так ты прилетел, проходи.-Я пожалуй посмотрел на него слишком презрительно и он потерял свой энтузиазм, пропуская меня внутрь. Увидев Совунью я успокоился, всё же это не то, о чём я подумал. Лосяш сидел на кровати попивая ромашковый чай и как будто не заметил моего прихода. Я сел на кровать рядом: -Привет, давно не виделись.-Почувствовав напряжение в комнате, Совунья быстро подхватила Карыча под руку и быстро кинув: -Ну мы пошли.-Вытащила удивившегося Карыча за дверь и они быстренько ретировались, сколько бы Карыч не пытался вычислить причину, Совунья ему ничего не говорила. А тем временем Лосяш обиженно сидел спиной к Пину: -Ну что с тобой?-Взволнованно говорил Пин, положив свою руку на плечо Лосяшу: -Почему не ответил? Я все нервы извёл.-Говорил Лосяш полушепотом с лёгкой обидой: -Прости Лосяш, там такая история случилась.-И Пин начал своё повествование. Лосяш особо проникался его рассказам, было в Пине что то завораживающее, эта манера речи, немецкий акцент, это всё заставляло Лосяша верить каждому слову Пина. Но Лосяш был бы не Лосяшем, если бы не вынес вердикт: -Я же говорил, тебе не хватит топлива, а ты меня не послушал. Ты мог погибнуть, мог бы обо мне подумать, я же без тебя не выживу.-Лосяш поддавшись эмоциям, обнимал Пина за плечи и тихонько плакал, но в этот раз от радости, что Пин цел и невредим. Пин успокаивал его, говорил что всё хорошо, что всё позади, нежно гладил по спине и бокам, обнимал сильнее. Лосяш успокоился и поднял свой заплаканый взгляд на лицо Пина. Тот в свою очередь смотрел нежно, с любовью и снова крепкие обьятья, они были лекарством для обоих, востанавливая нервы, снова связывая их той тонкой, но прочной струной: -Слушай Лосяш, давай посмотрим на звёзды сегодня?-Пин слегка отстранился и заглянул в глаза: -А?-Лосяш слегка удивился, но после с такой же нежностью посмотрел в глаза. -Я согласен, тем более ты так и не увидел то созвездие.-С энтузиазмом говорил Лосяш: -Давай не будем вспоминайт о грустном. Ты ведь созвездие по-любому в её честь назвать.-Пин постарался сыграть обиду, но звучало не так как хотелось: -Нет, Пин, не в её. Созвездия трудно назвать именем, но абривиатурой вполне.-Пин лишь вопросительно вскинул бровь, а Лосяш мило улыбнулся в ответ. До самой ночи они обсуждали всё на свете, и чертежи, и то что произошло недавно, даже планы на будущие. Пин мельком, что то сказал про Германию, но очень тихо, почти шепотом. Я переспросил, но он лишь сказал, что пустяк. Как только подошло время, я резко схватил плед накинул на себя его как плащ, улыбнулся и выпорхнул на улицу. Пин же спокойно взяв телескоп, вышел за мной. Шли мы, на наше особое место. Пока Пин устанавливал телескоп, я мучался с пледом который я пытался расстелить. Пин предложил свою помощь и мы управились с этой задачей, отрегулировав штатив телескопа, что бы было удобней, я начал рассказывать о звёздах, рассказал и про новое созвездие. А название долго не хотел говорить, но ришившись выдал. -Созвездие с названием, "ПинСяш". Пин посидел немного в недопонимании, а потом улыбнулся нежно и искренне. -Ich liebe dich. Сказал он и взяв мою руку в свои, поцеловал костяшки моих худощавых ладоней. Жаль я не знаю немецкого, надо выучить. Мы очень долго сидели в обнимку, тихо, молча, каждый задумался о своём, здесь никто не осудит. Я положил свою голову на плечо Пина и переплёл наши пальцы, на сколько это ванильный жест, но благодаря ему я был счастлив, а что ещё для счастья надо? Кроме как тихого уютного Пина под боком.