***
Тэхен ненавидел скопления людей. Например, как сейчас — слишком мало воздуха и слишком много шума. Его толкали из стороны в сторону репортеры, способные, казалось, голыми руками пробить дыру в стене, если за ней хранилась сенсация. Да ещё и зеваки не давали прохода — столпились у следственного изолятора, чтобы хоть краем глаза увидеть монстра, державшего в страхе всю Южную Корею вот уже несколько лет. Будто таким образом надеялись убедить себя, что больше бояться нечего. Ему ужасно хотелось курить. Глотка чесалась, хотелось кашлять. Сколько обещал матери бросить, но все равно не удавалось. Да и не хотелось, если быть честным. А доза никотина сейчас была бы кстати — смягчить горечью и без того душный осадок этого утра. Наконец-то из пузатой полицейской газели вывели виновника шумихи, с плотным черным пакетом на голове и туго перевязанными руками. Его сопровождала почти дюжина полицейских, которых, в свою очередь, охраняли другие полицейские — чтобы не допустить попыток самосуда и прочих инцидентов. Толпа ревела. Окруженный конвоирами человек мог показаться низким из-за сгорбленной осанки и опущенной головы, которая скрывалась плотным мешком. Помимо закованных в наручники запястий, практически всё его тело охватывала веревка, тугими узлами врезавшаяся в тюремную робу. Преступника прозвали «Судьей» — убивал исключительно нарушителей закона, вроде шлюх, коррупционеров, вымогателей и им подобных. Он с особой жестокостью расправлялся со своими жертвами. Некоторых насиловал. И в довесок, будто остального было мало, он вырезал на лбу жертв букву «V» — это был его особый фетиш. «Пиздец», — подумал Тэхен и начал протискиваться вперед, расталкивая гомонящую толпу и еще больше мысленно матерясь. Догнав полицейских, он пристроился в самый конец процессии и, в качестве приветствия, пихнул плечом Намджуна. Тот вяло улыбнулся в ответ. Ким понял, что его напарник настроился на весьма дерьмовый день — ведь им предстояло допрашивать этого ублюдка не один час. День начинался пиздецки трудно. Пока Ли Гын Сопа досматривали, Тэхен наконец-то достал пачку сигарет, поймав при этом упрекающий взгляд Джуна. — Ты обещал маме, — и, выхватив сигарету из рук младшего, он закурил сам. Тэхен только усмехнулся. Даже после того, как он вырос, брат до сих пор пытался опекать его. Тэхена усыновила семья Намджуна, когда ему было четырнадцать. Служба опеки объяснила приёмным родителям, что мальчик перенес страшные издевательства, и после всего пережитого его психика оказалась в критическом состоянии. К новой семье привыкать было трудно — слишком много ласки и заботы. Сначала происходящее Тэхену казалось ложью, ведь его биологическая мать вела себя абсолютно противоположно нынешней. У него появились собственная комната и чистые вещи. Он ел, когда и сколько хотел. Впервые получал подарки на свои дни рождения. В конце концов, дружная любящая семья, внимание и, казалось, бесконечные сеансы с психотерапевтом всё же помогли Тэхену вернуться к нормальной жизни. Человек быстро ко всему привыкает. Так случилось и с Тэхеном. Он совершенно не помнил прошлую жизнь и что случилось в тот день, когда он остался сиротой. Он знал лишь, что его вынесли из горящего здания единственным выжившим. Мать же нашли тогда, когда все потушили. Вместе с соседями, которые не смогли выбраться из горящего здания — большинство уже спали той глубокой ночью. Он рос замкнутым. Семья Кимов старалась не наседать, но в то же время безмерно заботилась о новом взрослом сыне. Тэхен оказался очень умным и прилежным в учебе. Его новые мать с отцом ни разу не пожалели о том, что приняли в семью такого сына. Ким Юра души в нем не чаяла, как и в своём старшем, Намджуне. Она первая заметила, как Тэхен старался во всем подражать брату и ни в чем ему не уступать. Ким Юра со своим мужем, Ким ДжиВоном, вместе работали в реабилитационной клинике, куда и доставили осиротевшего Тэхена. Он не плакал и не звал маму — только смотрел в одну точку перед собой, отказываясь даже есть. Ему было четырнадцать лет, но он сильно отставал в физическом развитии от сверстников, и у Юры от такого зрелища разрывалось материнское сердце. Потихоньку она начала сближаться с мальчиком. Вначале было просто кормление. Только так это и можно было назвать — иначе ребенок вообще не притрагивался к тарелке с едой. Она аккуратно кормила его, рассказывая о том, как по разному строят свои гнезда птицы. Потом рассказывала о диких слонах и страусах, и о том, что многие пытались их оседлать — и лишь со слонами это удалось. — А почему нельзя оседлать страуса? У Юры выпала вилка из рук. Это были первые слова Тэхена за почти полгода в центре. ДжиВон, наблюдавший за ними, широко улыбнулся и, сделав шаг в палату, ответил ему: — Думаю, потому, что он очень юркий и легко может скинуть с себя человека. Они все чаще оставались с этим ребенком и когда поняли, что не могут дальше терпеть эти короткие визиты, то задумались над усыновлением. Их отговаривали. Редко детей забирали в таком, уже почти взрослом возрасте. Тем более — с психологическими проблемами. Но за все время работы Тэхен показал себя очень спокойным ребенком. Это подтверждал и психотерапевт: нанесенная травма частично стерла плохие воспоминания. Он помнил только некоторые отрывки, в которых маячили неясные силуэты фигур и лиц — и ничего больше. Спустя год Тэхен уже сидел в собственной комнате, а его новый старший брат метался по ней и советовал, какие плакаты нужно повесить на стены. Намджун был отличным старшим братом. Он помогал наверстывать то многое, что Тэхен упустил: футбол, игровые автоматы, первая манга и аниме, коллекционные фигурки и первый алкоголь. И первый смех, который был таким искренним и чистым, что прилетел Намджуну прямо под дых. Лучшего младшего брата он и пожелать не мог. Когда Джун ушел в армию, после окончания школы, в семье случилось горе. Сердце отца не выдержало, каким бы большим и сильным оно не казалось. Инфаркт забрал его быстро. Намджуна отправили в отпуск и семья простилась с отцом. Тэхен понимал, что теперь его очередь заботиться о матери, так, как когда-то она заботилась о нем. Время шло и раны стягивались. Пришло время и Тэхену выбирать свой путь. После окончания школы он поступил точно так же, как и брат — ушел в армию. А далее, за братом, поступил в юридический, выпустился и устроился в полицейский участок. Аналитический склад ума позволял замечать Тэхену то, что не видели остальные. Благодаря своему таланту, он, наработав приличное резюме, перешел в следственный отдел к брату, закрепившись в качестве его (как говорил Джун — пока что) помощника.***
В допросной было душно и пахло затхлостью. За широким столом, напротив друг друга, сидели подозреваемый и два следователя. Напряжение улавливалось в каждом мимолетном движении. Ли Гын Соп был изрядно избит при задержании — полицейские себя не сдерживали. Да и кто бы их остановил? Названный «Судьей» оказался помятым наркоманом с изувеченными венами и желтыми зубами. Он хрипло дышал и резко дергал головой из стороны в сторону — будто старался смахнуть прилипшие к щекам волосы. — Ли Гын Соп. Вы в курсе, за что вас задержали? — начал допрос Намджун. Наркоман дрожащим пальцем указал на тэхеновы сигареты, на что младший Ким, без единой эмоции, шаркнул пачкой по столу. Она почти беззвучно проскользила по гладкой столешнице и стукнулась о борт замызганной пепельницы. Гын Соп вытащил сигарету и улыбнулся, обнажив гнилые зубы. — Да-а, — протянул он, с наслаждением выдыхая дым через рот. — Вы помешали мне убить ту сучку, которая торговала собой. — Вы признаете себя виновным в том, что хотели убить гражданку Пак Саю? — Признаю, — он снова оскалил в улыбке желтые зубы. — Но вы помешали мне закончить. — Вырезать «V» на лбу? — подключился Тэхен. Он даже слегка подался вперед, уперев локти в столешницу. — Да, — Гын Соп вытянул еще одну сигарету и прикурил её от предыдущей. — Что вы делали двадцать второго июля этого года, в промежутке с полуночи до трех ночи? — Убивал одного лживого ублюдка, Кан Сына. Намджун посмотрел на Тэхена. Он знал, что брат думает о том же — нужно выбить из этого наркомана правду. Нужна полная уверенность, что они взяли именно «Судью». Нельзя было исключать, что перед ними очередной психопат-фанатик, всего лишь подражатель. Уже многие пытались присвоить убийства «Судьи» себе, чтобы привлечь к своей персоне внимание. И этот тип был очень похож на одного из них. — Что? Не верите? Думаете, я один из тех, кто пытается забрать себе мои заслуги? — он запрокинул голову назад и начал смеяться, стуча рукой по столу. Выглядело это фальшиво и отвратительно. Джун сморщился. — Я могу рассказать в мельчайших подробностях о том, когда, во сколько, где и как я убивал каждого. Что было надето на них, в какой позе я трахал остывающих сук. И самое главное, — он поднял левую руку с зажатой между пальцами сигаретой и начертил в воздухе букву «V», — как я вырезал лоскут за лоскутом на лбах ублюдков. Как и предполагал Тэхен, допрос длился почти полдня. Ли Гын Соп рассказывал такие подробности, которые были не известны ни журналистам, ни общественности. Он отчитался за каждого убитого. Точно называл место и время, описывал одежду, с особым удовольствием вспоминал, что забирал себе в качестве сувениров. И самая неоспоримая улика — это ДНК, оставленная на жертвах, которых насиловал Гын Соп. Она совпадала на сто процентов. Дело было практически закрыто, остальное — за прокуратурой и судьей.***
— Тэхен, милый, иди сюда, — окликнула его молодая девушка. Она присела на траву и тепло ему улыбнулась. — Нуна! Тэхен бежал. Он чувствовал мягкость и прохладу травы под ногами. Он слышал свой смех и чувствовал, как волосы нежно щекочут лоб, развеваясь на ветру. Он бежал, пока не почувствовал под ногами теплую сырость. Лужа становилась все глубже и глубже, пока нога не врезалась в мягкую ногу Нуны. Он стоял в крови и плакал, наблюдая за последними вздохами любимой подруги.***
Не успела, в полной мере, отгреметь новость о том, что известный убийца под псевдонимом «Судья» был приговорен к пожизненному заключению, как страну поразило новое известие. При перевозке в исправительную колонию автобус подорвался, убив всех, кто находился внутри — и охранников, и заключенных. «Судью» опознали первым. Народ был в шоке. Одни радовались, что подонков стало меньше и смертная казнь все же настигла их. Кто-то недоумевал и злился, считая, что этот убийца слишком мягко отделался — он должен был гнить за решеткой, чтобы до конца своих дней видеть во снах тех, кого лишил жизни. Прокуратура закрыла дело убийцы и открыла новое — подрыв. Но шибко расследовать его не бралось, ведь самая главная головная боль была устранена. «Судья» сгинул с этого света. Как и любая другая новость, эта не была на первых страницах все время. Шумиха начала утихать вместе с гневом. Прошел почти год после подрыва автобуса. Бывало, попадались статьи, связанные с этим делом. Но, по правде говоря, это были скорее сплетни и домыслы, которые должны были подогревать интерес публики к самому изданию.***
День начался не с той ноги. Сперва он проспал — будильник странным образом оказался не включенным. Кофемашина работала с перебоями, а автобус шел совершенно не по расписанию. В итоге Тэхен приехал с часовым опозданием и жуткой головной болью. — Я даже ругать тебя не буду, — вошедший следом за ним Намджун не скрывал своё любопытство. — Неужели вчерашнее свидание так сильно затянулось? Заметив его ехидную улыбку, младший еще больше ссутулился и уселся за свой стол. Его хёну совершенно не обязательно знать, что вчерашнее свидание Тэхена было с бутылкой, которую он прикончил в одиночестве, пытаясь заглушить непрошеные мысли. «Очередное притворство» — Когда ты познакомишь ее с нами? Старший Ким совершенно не собирался замолкать. Ему хотелось больше подробностей. Тэхен понимал, что это все из-за заботы и любви, но он совершенно не хотел рассказывать семье, что на личном плане у него все просто ужасно. Похмелье настигло не сразу. Стискивающая виски боль пришла к обеду, а тошнотные позывы уже к вечеру. Сегодня ему кусок в горло не лез. — Тэхен, ты можешь пойти домой. Я вижу, как тебе плохо, — Намджун положил руку на плечо брата, немного сжав его. — Хён, все в… — В порядке, я знаю. Но на сегодня и правда нет дел. Тебе лучше отправиться домой, — он увидел, как младший пытается что-то возразить и кинул контраргумент. — Лучше иди, а то я позвоню матери и расскажу про твое вчерашнее свидание. И тебе придется в мельчайших подробностях рассказать ей, как оно прошло, — он начал загибать пальцы. — как выглядит девушка, из какой она семьи, кем она работает… Младший резко поднялся, удержавшись за край стола. — Понял. Ухожу. До завтра, хён. Он выходил из кабинета и точно знал, что Намджун улыбался.***
Он целенаправленно шел самой длинной дорогой. Домой не хотелось. Хотелось никуда. Провалиться и умереть на месте. Кричать и бить себя, пока боль совсем не притупится. Он знал, что как только он переступит порог квартиры, его опять настигнут мысли. Раны прошлого, которые вновь кровоточили. Он сжал кулаки. Перчатки скрипнули, натянувшись на костяшках. Пальцами давил на ладони, пробираясь через плотную ткань, к шрамам. Он думал пройти через соседний двор, чтобы растянуть последние минуты на улице. Оказалось, и у соседей темный двор, без единого источника света. Экономию на электричестве в таких районах зачастую путали с банальным нежеланием скинуться на новые лампы, пуская это на самотек. Тэхен почти улыбнулся, задумавшись над этим, как вдруг споткнулся о нечто большое. — Черт. Джек! — пытаясь отругать собаку, что жила в этом дворе, он вслепую начал искать перед собой большой комок шерсти. Но его руки нащупали вовсе не пса. Тэхен дернулся и отполз назад, а его рука тут же схватилась за кобуру. Он инстинктивно поджал колени ближе к себе, приготовившись защищаться от неизвестного. Как вдруг это неизвестное застонало. Ким, дрожащей рукой, нащупал в кармане телефон и со второй попытки включил фонарик. В глаза бросился свет. Он прищурился на мгновение, чтобы привыкнуть к яркости, и уже через пару секунд различил мужчину, лежавшего к нему спиной в позе эмбриона. Он различил черную толстовку, измазанную в грязи, а порванные на бедре джинсы оголяли светлый кусок кожи. Одного кроссовка не хватало. — Простите? — Тэхен немного двинулся в сторону лежачего. — Что с вами? Я вызову скорую! И начал судорожно разблокировать телефон, как вдруг его руку накрыла чужая. — Не надо! — почти шепотом попросил незнакомец. Казанки на его руке были ободраны. Тэхен ненавидел это. Резкое и неприятное воспоминание настигло его неожиданно, из-за чего он скинул руку незнакомца и вновь отполз назад. — П-прошу вас. Они повсюду. Они найдут меня в больнице и закончат то, что начали. Пожалуйста. Не звоните. — Вы умрете! Вы видели себя? Вы весь в крови и на улице минус! — Просто оставьте меня. Я немного приду в себя и уйду. Обещаю. Тэхен молчал. — Я помогу вам. Я живу здесь, во дворе. Вы можете укрыться у меня дома. Слышите меня? Как вас зовут? Мужчина сплюнул на землю. Тэхен машинально посмотрел вслед плевку. Он оказался красным. Тэхен поднялся на ноги и помог мужчине встать. Облокотившись на спасителя, он ответил: — Меня зовут Чон Чонгук…