Паучье логово

Грязь, казалось, была везде. Она чавкала под ногами, хлюпала под тяжелыми копытами перепуганных лошадей, затягивала, словно болото, и попадала в щели между пластинами доспехов. Снег, большими белыми хлопьями падающий с неба, таял, смешивался с кровью, грязью и рвотой. Крупные тяжелые капли дождя барабанили по доспехам, затекали в глаза, закрывая обзор, разжижали мутную массу под ногами. Крики и вопли людей, ржание и хрипение лошадей, звон и лязг стали-все это буквально разрывало уши. В голове звенело из-за дождя и ударов по стальному шлему. Кровь была повсюду, она брызгала на доспехи, фонтанами вырываясь из полуживых тел, она текла по земле, смешиваясь с грязью, дождем, талым снегом и потом и образуя мерзкую вязкую жижу, она жутко воняла, а вкус ее чувствовался во рту. Он шел вперед. Тяжело дыша, с трудом переступая через горы трупов и, пока еще, живых и стонущих мертвецов. Звон в ушах заглушал мир вокруг, сломанные ребра не давали продохнуть. Из-за запаха крови и собственного пота, ко рту подступала рвота. Глаза, залитые дождем, резало от попыток хоть что-то увидеть в узкие щели шлема. Ноги и руки то слабели от безумной усталости, то вдруг наливались силой от нахлынувшего адреналина. Он уже не знал, сколько идет битва, просто плелся куда-то и молился, чтобы этот ад закончился. Он шел вперед, спотыкаясь о мертвых и путаясь в их вывалившихся внутренностях. Шаг за шагом утопал в вязкой грязи, всасывающей его тяжелые стальные ботинки. Он резал тела и рубил конечности, вспарывал животы и вскрывал черепа, дробил кости и рвал сухожилия. Его крики ярости смешивались с мольбами о пощаде и воплями отчаяния его врагов, сливаясь с тысячами вопящих вокруг. Горячая кровь брызгала на шлем и доспехи, тяжелый одноручный меч поднимался и опускался вновь и вновь и не было этому конца… Он, вдруг споткнулся, запутался в чьих то кишках и упал плашмя. Вязкая вонючая масса, в которую превратилась долина у Замка Гунденгабр, мгновенно поглотила его. Грязь оказалась по всюду: она затекла в уши, липким слоем осела на ресницах, забилась в ноздри и между губ. Он попытался встать, но тщетно: сверху ему мешали копошащиеся люди, а снизу не пускала липкая вонючая жижа. Наконец, стиснув зубы от боли и ярости, ему удалось приподняться и он встал, опираясь на свой меч. Едва нащупав левой рукой застежку, он расстегнул кожаный ремешок и, резко сорвав с головы шлем, швырнул его в сторону. Дышать сразу стало проще, звон в голове понемногу начал затихать, а глаза открылись, разрывая ресницами слой липкой грязи. Он осмотрелся. Сражение растянулось на всю долину, и упиралось с одной стороны в леса, а с другой в реку. Битва, несмотря на то, что шла уже долго, была в самом разгаре и уже наступил тот момент, где столкновение сторон превратилось в хаос. Перемазанные во всем подряд, уставшие, обезумевшие войны отчаянно бились со всем, что дышало. Отличить сражающихся по цвету экипировки или знаменам было уже невозможно. Поле битвы выглядело как огромный муравейник или куча навоза, где люди, словно насекомые, беспорядочно копошились, уничтожая друг друга. Время будто остановилось, другой мир словно исчез. Больше ничего не было, только он и они. Только кровь и меч. Только бойня и смерть. Он поднял взор к небу и закричал. Хрипло и надрывно, от ярости, усталости и отчаяния. А затем до боли в пальцах схватился за рукоять меча и снова пошел вперед. Вскоре перед ним вырос очередной противник, еще совсем мальчик, даже младше, чем он сам. Он хотел уже было занести меч для рокового удара, как вдруг откуда-то слева послышался отчетливо приближающийся топот чавкающих по грязи копыт. Повернув голову, он увидел крупного серо-бурого оленя, который несся на него стрелой, разбрасывая всех и вся на своем пути. Огромные острые рога вздымались над головами сражавшихся, поблескивая в не утихающем ливне. Зверь мчался на него, дробя копытами черепа и кости, разрывая и топча органы, втаптывая еще живых людей и их оружие глубоко в их же кровь и мокрую грязь. Их глаза встретились. Зверь смотрел прямо на него, не моргая и не отводя пугающий взор. Его взгляд не выражал эмоций, но было в нем что-то таинственное, властное и жестокое. Он занес меч для удара, но не успел. Олень на полном скаку врезался в него, слегка наклонив голову вниз, пронзил ветвями рогов тело, руки и горло и гордо поднял голову. Он захрипел, чувствуя, как булькает кровь в проткнутой глотке и резко открыл глаза… Костер затухал, но на востоке небо уже розовело, предвещая скорый рассвет. Айвен поднялся на локте, тяжело дыша от испуга, и растерянно потер глаза. -Кошмар?-Лорей сидел на небольшом бревнышке, закутавшись в свой пурпурный плащ, и задорно смотрел на друга. Айвен кивнул и поднялся. -А я думал они только меня терзают.-Лорей встал, подергиваясь от утреннего мороза и, вытянув из-за пояса старый бурдюк, протянул его другу.-Выпьешь? -Что там? -Вино, что же еще. Я войну прошел, Айв. Я не пью ничего, кроме вина. -Сомнительный повод для гордости,-скептически отметил Айвен и, отпив чуть-чуть, принялся сворачивать шерстяное одеяло. Когда он закончил, по земле к месту их стоянки уже спешили первые лучи солнца. Было еще только около пяти утра, но Айвен был энергичен как никогда. Его недавние кошмары отступили так же неожиданно и быстро, как и явились, и он, ведомый странной смесью чувства долга и жажды мести, запрыгнул в седло. Лорей не разделял энтузиазм и спешку друга, но спорить не решался, поэтому и ему, еще сонному и не желающему ничего, кроме еще пары часов отдыха, пришлось оседлать свою кобылу и, дернув поводья, поплестись за товарищем. Дорога и местность, через которую они держали путь, не пестрила обилием красок или разнообразием. Их цель находилась на юге, в паре дней пути и, по расчетам Айвена, они должны были прибыть туда сегодня вечером. Прошлым утром, когда они покинули поместье и, спустившись по дороге вниз, свернули правее, за холмами исчезли сначала Вундберг, затем усадьба, а потом и лес. Вчера до самой ночи они ехали почти не разговаривая, а вокруг, куда хватало глаз простирались поля и долины. Изредка слева или справа от дороги, где-то вдалеке мелькали реденький бор или одиноко стоящая лачуга. Юг королевства Дэнтон вообще слыл довольно пустынным землями. Кроме Вундберга, пары одиноких имений, отдаленного от мира Замка Вейлок и приграничного шахтерского поселка, раскинувшегося у подножия горной цепи и не имевшего даже названия, здесь ничего не было на сотни миль вокруг. Единственным, что поражало в этих краях, была столица-древний город Стендаллион, стоящий на трех холмах. Земли в окрестностях города были плодородными и давным-давно превратились в поля, лес который врезался в городские стены с востока и будто сливался с ними, многие века служил источником древесины и дичи для лесорубов и королевских охотников, а крупная река Феолин Рукав была нескончаемым источником воды и рыбы. Сам город был старый, но время будто не старило, а омолаживало его, а десятки династий, правящие королевством, каждый год привносили в него нечто новое. Каждый год он разрастался в ширь и ввысь, принимал новых жителей, богател и хорошел. Теперь же, по прошествии веков, его можно было скромно назвать великим. В остальном, земли юга являли собой сухие долины и равнины. То ли дело север. Во время войны, еще юнцом, Айвену доводилось не раз там бывать. Он уже смутно помнил места и виды, которыми восхищался, но впечатление они в свое время оставили воистину прекрасное. Здесь же пейзаж был серым и унылым, и даже под приятным августовским солнечным светом наводил тоску, сонливость и печалил однообразием. Тем не менее, не смотря на монотонное передвижение по избитой полу брошенной дороге и раздражающее зевание Лорея, Айвен уверенно вел свою лошадь вперед. Потому что он знал точно, когда они услышат шум бегущей воды, ехать останется пара тройка часов. К обеду бурдюк Лорея опустел, и тот в очередной раз тоскливо вздохнул. Он вяло взглянул налево, где его встретили угрюмые скучные поля, затем направо, на отдаляющийся простор равнин и притормозил лошадь. -Айв, дружище, пора сделать привал. Я хочу еды, а кони-отдыха. Присядем на часок, затем двинемся дальше. Мы все равно уже близко. Будем у моста через часа два-три,-окликнул он друга, слезая с кобылы. Айвен поморщился, но лошадь остановил. Прислушался. Воды слышно не было. Вгляделся в даль. Холмы и убегающая к горизонту грязно-серая дорога. Он прикинул. Если остановиться на пол часа, все равно к вечеру они будут в замке. -Ладно. Товарищи взяли лошадей под уздцы, свели с дороги и привязали к одинокому сухому дереву, стоящему чуть поодаль. Дерево, кривое и старое, было будто нагое, и лишь пара-тройка сухих, коричневатых листков из последних сил держались за крючковатые ветки и отчаянно боролись с ветром. -Шкуры расстилать не будем,-сказал Айвен, стащил с седла средних размеров мешок и устроился на небольшом сером камне.-Дольше собираться. -Как знаешь. Они начали есть. Каждую минуту, проведенную с другом после страшной новости, Айвен чувствовал, как большая тень трагедии нависла над ними. Лорей тоже ощущал это. Тишина его угнетала, но начать разговор он не мог. Тень мешала. Они поели. Молча и быстро. И сразу вернулись в седла. Дрема отступила, и теперь Лорей повел лошадь не позади, а рядом с кобылой друга. Наконец он набрался решимости и заговорил. -Послушай, Лорд Айвен, мой старый друг,-начал он, и сразу задумался, поймет ли товарищ смысл подобного официоза.-Смерть короля-это большая утрата. Я его знал не так хорошо, как ты… Но я бился с вами. Мы ели у одного костра. Мы все были хорошими друзьями. Просто я не хочу… Эм… Не хочу, чтобы ты думал, что я не переживаю из-за этого. Просто… -Я так и не думаю. Конечно ты бился и ел с нами. Я знаю, что тебя тоже печалит его смерть. Лорей тихо кивнул. Ответ его успокоил. -Стране будет его не хватать. Он мудро правил. Мудро и справедливо. Меня это радовало,-продолжал Лорей, уставившись на пробегающую под ногами лошади дорогу.-Я… Я чувствовал… -Ты чувствовал, что бился тогда не зря. Что мы сражались за правильного человека,-Айвен перебил его, таким же задумчивым и глубоким голосом, но сказал ровно то, о чем его собеседник думал.-Меня терзали поначалу такие мысли… Когда его короновали. Когда меня провозглашали лордом. Когда я, стоя на колене, смотрел на него, а он сидел наверху, на троне, и едва глядел в мою сторону. Я смотрел на него, а потом на людей. Ты помнишь? Их тогда было много. Я впервые видел столько людей в одном месте, которые бы не сражались. Я только позже узнал, что их сражения еще хуже наших. Бесчестнее, дольше и хитрее… Лорей ехал молча. Впервые за день Айвен нормально заговорил, и перебить его он себе позволить не мог. Да и не хотел. -Так вот, я смотрел на него, а потом на них. Мы тогда уже победили. Северные герцогства вернулись в состав Дэнтона, а их знать и члены важных семей-в Оплот. И вот я стою на колене, будто пьяный от происходящего, а Уолф говорит что-то, и я смотрю на этих людей. Я смотрю, и вижу, как они шепчутся. Все до единого. Они косятся на меня, на нас на всех, на трон, на Уолфа, на Элизу, что сидит рядом с ним, друг на друга. И я не слышу ничего, вообще ничего. Только их шепот. Будто они не в тронной зале, а у меня голове шепчут. Я слышу так хорошо, что в ушах больно, но не могу разобрать не слова… -Айвен замолчал на секунду, посмотрел куда то вдаль.-Я очень хорошо это запомнил, Лорд Лорей. Я говорю об этом, и перед глазами вижу тот день, слышу тот шепот. Они все шептались, дружище…Самое страшное то, что они шептались, а я сомневался. На той стороне ли мы бились? -Мы не выбирали. Нам не предлагали выбор. Мы бились за корону. И мы выиграли. -Да. Выиграли. Но это стало понятно лишь с годами. А тогда… Тогда я сомневался. Была ли наша победа победой вообще. Ведь с того самого дня, там все шептались. -Там мало что изменилось, Айв. Мы едем туда же. В тот же замок, в те же залы. К тем же людям. Которые также шепчутся. И шептались всегда. Вне зависимости от побед или поражений. -Я знаю. И мне страшно. Лорей покосился на друга, с явным непониманием в глазах, а потом усмехнулся. -Айвену страшно? Ты, должно быть, шутишь? Айвен промолчал. Он смотрел вперед, будто пытался что то разглядеть за горизонтом. -Нет,-сказал он после недолгой паузы.-Все те люди, что шептались… Что шепчутся. Уолф мертв из-за них. Из-за их шепота. И сейчас я должен войти туда. Вновь встать на колено. Вновь отречься от окружающего. И разобрать, наконец, что за слова срываются с их уст. Разобрать шепот. Понять кто что шептал. Кто что шепчет... И узнать, кто убил короля… Я буду совсем один, окруженный людьми, которых не понимаю. Которых, не смотря на слово «лорд», никогда не пойму. Половина из них меня ненавидит. Я сокрушал их армии, убивал их военачальников. Мы жгли их деревни. Я спас и посадил на трон их врага. Они этого не забыли… -Ты не будешь один,-Лорей положил руку Айвену на плечу.-Я буду рядом. Во всяком случае когда мы прибудем. К тому же там будет Королева Элиза. Она о тебе высокого мнения, считает славным человеком и лучшим другом семьи. Где-то в городе сейчас малыш Гэксон. Зверь Долэй работает палачом. Там есть друзья, Айв. Один ты не останешься. Спутник ничего не ответил. Только перевел замутненный взгляд с горизонта, на гриву лошади. Они проехались молча. -Расскажи мне о дворе. Я не был в замке пять лет. Как там обстоят дела? Кто на каких должностях? Что происходит в стране? Ты то уж точно знаешь об этом, ты часто гостишь в Стендалионе. Во всяком случае, знаешь больше чем я. Лорей закивал и заулыбался. Почувствовал возможность для колкости. -Не жалеешь, что поселился в той глухомани? Тебе, сыну крестьян, дали возможность выбрать лучшую жизнь. Ты мог просить земель где угодно. Ты мог вообще остаться в замке. Поселиться в городе. Знал бы, что происходит в стране и кто на каких должностях. А ты выбрал дом, в самой глухой провинции королевства, на далеко не самых плодородных землях, вдали от города, подле вшивой деревни. -Я там родился, если ты забыл,-Айвен парировал резко, грубо, и голос его прозвучал словно гром. -Все равно,-промямлил его спутник неуверенно, совершенно забыв, что Айвен и правда родом из Вундберга.-Чего ради? Мог бы жить во дворце, получил бы должность. Стал членом совета. У тебя точно были бы шансы, с твоими то заслугами… -И чего ради?-Айвена разговор стал раздражать.-Чтобы стать как ты? Лорей вопросительно поднял голову, с явным вопросом и вызовом в глазах. -Не надо так на меня смотреть, Лорд Лорей. Ты знаешь, о чем я. Даже до моей глухомани слухи доходят. Ты трахаешь служанок королевы. Снимаешь проституток в борделях Стендалиона, пока твой сын опекает больную мать. При дворе ты уже как свой, завел не мало друзей. И ты шепчешь, также, как и они все. Будешь с этим спорить? Друг многозначительно посмотрел на Айвена, но ответил коротко и ясно. -Нет. Не буду. Айвен кивнул. -Не буду, хотя мог бы. Но это мое дело. Слухи слухами, а истина может розниться у всех. Смысла спорить нет. И развивать разговор в подобном ключе-тоже. С одним я соглашусь только-друзей при дворе я завел не мало. И да, я тоже шепчусь. Вместе с ними. Но ты это наверняка знаешь, иначе не просил бы рассказать что происходит в замке и стране, верно? -Да. -О чем ты хочешь знать? -Что происходит на севере? На вопрос товарищ ответил не сразу. Почесал щетину, прищурился куда-то вдаль, будто вспоминая что-то. -Ну-у-у,-протянул, наконец, Лорей.-После нашей победы Великие Графства за Вэне’ей прекратили свое существование, как в рамках коалиции, так и как отдельные единицы. Все их территории отошли короне, однако из-за того, что новый подконтрольный регион был достаточно крупным, чтобы сделать его единой провинцией, Уолф назначил новых владык на земли каждого графства. Формально они существуют как маленькие герцогства, но по факту принадлежат короне, а наместники не имеют власти, скорее просто облегчают контроль. -Кого Уолф поставил править? -Графств, как ты, наверняка, помнишь, было четыре. Дунгед Алэ Ной, то, что фактически находится в центре Дэнтона, перед рекой, а не на севере, отошло Лорду Блюду, за военные заслуги на западном фронте. -Этот тот кретин, который проиграл битву под Неротом, и которого оттеснили на тридцать миль?-Айвен фыркнул. -Да-да, тот самый,-Лорей гоготнул.-Он уже почил. Ему и в военное то время не долго оставалось. Он был слишком стар для той войны. Может поэтому и проиграл тогда Нерот северянам… Как бы там ни было, он скончался лет семь назад. Дунгед Алэ Ной отошло его сыну. С сыном я виделся всего два раза, говорил один, и то не больше двух минут. Это был абсолютно пустой светский разговор. Поэтому о нем я ничего сказать не могу. Даже имени не помню. В общении он был приятен и обходителен. Жалоб от людей не поступало, земли в порядке и процветают. -Ладно, что про других? Будь короче. -Я и так короток. Изъясняюсь исключительно по сути. Если ты не готов слушать-нечего было спрашивать,-раздраженно ответил Лорей, но, будучи увлеченным темой, сразу продолжил.-После того, как ты убил Уортенберга при Гунденгабре, а гарнизон сдался, самое восточное из графств за Вэне’ей - Уинколоу, было передано племяннику Уортенберга. Они с дядей в той войне выступили против своих же, поддержали притязания Уолфа, и храбро бились на нашей стороне. Шелко Ольберг умер в сражении за тот мерзкий замок, и король решил отправить наместником кого то, кто был с севера, но служил бы верно. Сейчас, кстати, именно Граф Ферно занимается обороной северной границы. -Я, кажется, помню его…-задумчиво пробормотал Айвен, разминая затекающие плечи.-Тот мальчик, который вечно таскался с Лордом Шелко, он? Лорей кивнул. Затем облизал губы, вдохнул побольше воздуха и заговорил дальше. -То, что осталось от Йомеля было передано нашему товарищу, Кройсту, ты его помнишь? Айвен кивнул. Кройст был одним из девяти рыцарей, которые прошли с королем буквально через ад. После решающей битвы при замке Гунденгабр, остатки Ордена Пурпурной Розы, отделившись от еле живых сил короля в общей кутерьме, в составе, тогда еще Сира, Айвена, Сира Кройста, Сира Лорея, Быка, или, как его еще называли, Зверя Долэя, малыша Гэксона, Сира Вилли, Сира Тилдола, Сира Блейва и Сира Зольда Отчаянного, протащились по разоренным и сломленным графствам и враждебно настроенному центру на самый юг, и доставили Уолфа в столицу. По пути они бились, умирали, плутали, голодали, творили ужасные вещи. Встречали остатки побежденных армий, дезертиров, наемных убийц, мстителей, бандитов и прочее отребье. Убивали невинных, жгли дома, насиловали женщин, воровали, грабили и карали всех, кто попадался под руку, находясь на грани безумия. Кройст был самым старым. Самым мудрым из них. Айвен только сейчас это понимал. Спустя столько лет. -Он прибыл в графство Йомель, и за несколько лет вернул ему подобающий вид. Отстроил город Аин и десяток деревень, возобновил добычу камня и леса, засеял поля, развел скотину. Одним словом, заново выстроил экономику на фактически мертвых землях. Как-не знаю. Хотя... Он всегда был волевым мужем, заглядывающим далеко наперед. Таким я его запомнил. Я никогда его, кстати не видел, после того как он отбыл. Он ни разу не являлся на светские мероприятия. Не подавался на турниры. Даже на собрания ордена не приходил. Король понял его и не докучал с этим. Он, наверное, был единственным, кто мог не ответить на королевское приглашение присутствием, и остаться безнаказанным,-Лорей усмехнулся, уткнувшись глазами в собственные кисти рук.-Славный был рыцарь... Я горжусь, что знал его. Однако возраст взял свое, и он умер. Благо сам, своей смертью, у себя в ложе, около трех или двух лет назад. На его место сел бастард. Ты помнишь, как Кройст любил детей? Он приютил сироту по прибытии в графство Йомель. Чувствовал какую-то вину, что ли. Несмотря на достойное воспитание, полученное от достойного человека, бастард просрал все, к чему прикоснулся. Экономика, которую столь старательно возводил его новый отец, рухнула, словно песочная башня. Народ зароптал-бастард провел казни. Несколько деревень восстало-он их сжёг до основания. Король донес до него суть его должности, чудом успокоил людей, но дальше было только хуже. Узнав о отгремевшей войне, с северного океана снова нагрянули нордулги, в надежде на слабость королевства после столь изнурительного конфликта. Бастард не смог ничего сделать, и они уже три года грабят графство, периодически совершая набеги и на два других. По команде короля обороной занялся Ферно. Сейчас, по факту, он правит и Йомелем, и Дунгед Алэ Ноем, при этом утирая бастарду сопли и молоко с губ, отталкивая нордулгов за границу и стараясь предотвращать набеги. -Это все?-спросил Айвен, ловя себя на неприятной мысли, что ему взаправду интересны политические игры. -С бастардом-да,-подытожил Лорей.-Сказал бы больше, да мерзко. Я даже имени его не знаю. И не видел ни разу. Репутации хватает, чтобы, как ты понимаешь, отбить желание знакомиться. Айвен кивнул и прислушался. Реки слышно еще не было. -Графство Тулбадан, то, что сразу за рекой и упирается в море, самое западное из северных, осмелилось тогда предлагать свой вариант наместника,-продолжал его собеседник.-На удивление большинства, кандидатура короля устроила. Это был один из его первых мудрых ходов. Уолф позволил поставить на важную должность человека, которого выдвинули люди. -Ситуация получилась двойной?-догадался Айвен. -Верно,-Лорей кивком подтвердил предположения друга.-Этот ход одарил Уолфа поддержкой народа. А для новоиспеченного короля это уже пол дела. Как же его зовут… А, вспомнил. Лорд Бишлерейн. Он, как и ты, получил титул за какие-то заслуги, сам он не знатной крови. Вроде даже бывший кузнец. Но тут я не уверен. -Любопытно… -Бишлерейн понимал, что фактически-он просто пешка, но большего требовать не стал, хватило ума. Король получил любовь народа, а значит и преданность Тулбадана. В добавок низкий риск беспорядков, выход к морю, не требующий пактов и соглашений, и мудрого подчиненного, который знал людей, которых контролировал. Разумеется, многие при дворе были в бешенстве, особенно представители старой знати, те что служили еще при чете Глойнере. В основном старики, естественно, но сам понимаешь, такие люди имеют авторитет, не смотря на несвежесть взглядов. -И? -От несвежести взглядов следует избавляться. Это именуется прогрессом. Они роптали недолго. В течение месяца их всех казнили, за подозрения в сговоре, измене и ереси, как не странно. -Ереси?-Айвен удивился.-А причем тут церковь? -Никто не знает,-Лорей пожал плечами.-Однако на казнях именно ересь подчеркивалась, как основное обвинение. До конца никто не знает, как церковь в это ввязалась. Большинство при дворе считает, что Уолф заручился их поддержкой, как только занял трон, и с годами добился расположения. Что будет теперь, когда его нет, я не знаю. -Кто сейчас верховный святитель? -Забавно, что ты спросил,-товарищ Айвена тихо посмеялся.-Ты же помнишь святителя Георги, который благословлял нас перед походом? Конечно помнишь, ту церемонию не забыть. Мы были еще совсем мальчишками. Даже не рыцарями… В общем, он был казнен еще до нашего возвращения. Один из его учеников, благой Гоен, донес на него, и верховного святителя, как это не парадоксально, казнили на костре по обвинениям в ереси. «Еретика» сожгли живьем. -Полагаю, ученик занял его место? -Да, так и было. Образец непорочности, искренности и неиссякаемой веры богам. Он теперь верховный святитель. Присвятитель Гоен Стендалионский. Могущественный человек. -Прям уж,-Айвен скептически махнул рукой. В богов он не верил, важность церкви считал сильно преувеличенной, а обряды и прочую религиозную атрибутику местами даже смехотворной. -Я бы не относился к этому с такой явной насмешкой,-серьезно произнес Лорей.-Люди богов-важные люди. С ними считаются все, от крестьян и попрошаек, до королей. А с тех пор, как церковь более менее официально сдружилась с короной, недооценивать ее влияние становится опасно, так что… Лорей отвлекся. Дорога, по которой они шли со вчерашнего утра, разделилась на двое. Левая убегала на юго-восток, правая-на юго-запад. У развилки стоял высокий, старый и сухой деревянный шест, с двумя не менее дряхлыми досками, указывающими направления. Указатель, впрочем, свою функцию не выполнял: надписи, выведенные когда-то на досках, стерлись, смылись и исчезли. Но ему они были не нужны. Он помнил, куда ему надо. Лорей проехал чуть вперед. -Думаю, сейчас самое время решиться,-пафосно заговорил он, сам не зная зачем.-Можешь вернуться, а можешь поехать в город. Это важное решение. У тебя дети. В городе начнется жизнь, от которой ты успешно прятался многие годы. Ты уверен? Он не знал, зачем спросил. Ответ был очевиден еще тогда, когда Айвен прочел послание. Мужчина ничего не ответил. Он даже не смотрел на Лорея. Медленно повернув тяжелеющую от мыслей голову левее, он легонько ткнул кобылу в бока пятками сапог и рысцой направился на юго-восток. Лорей что-то буркнул себе под нос, развернул неспокойную лошадь, и последовал примеру друга. Когда он нагнал его, Айвен сразу спросил нордулгах. -Неужели ты никогда ничего не слышал?-искренне изумляясь, поинтересовался Лорей, заглядывая Айвену в глаза. -Слышал. Кое-что знаю. Но хочу знать больше,-ответил тот, и повернулся к другу.-Я еду туда, где люди о другом практически не говорят. Должен же я хоть как то уметь беседовать с ними. Лорей кивнул-ну да, логично. -Ну,-он даже не знал с чего начать.-Нордулги- это северяне, только не как наши, а истинные. Как ты знаешь, северная граница Дэнтона не упирается в океан, а остается на суше. Сейчас всех их воины там. Нордулги родом из-за океана. Из их плена никто никогда не возвращался, а путники туда не отправляются, потому что климат и погода нашим людям не по зубам. Так что откуда они точно-неизвестно. -Это я слышал,-Айвен перебил.-Расскажи о том, что сейчас происходит на той земле, между границей и океаном. - Около трех лет назад они сюда вернулись. До того дня их не видели долго. Насколько я знаю историю, король Зуле, дед последнего из Глойнере, скинул их в море и поджег корабли. Когда они вернулись, они сразу обосновались там, между океаном и границей, на Ничейных Землях. Нордулги отчаянные войны и умелые грабители. Поэтому, когда первые беженцы добрались до приемного сынка Кройста в Конгер, условную столицу Йомеля, нордулги, за счет грабежей близлежащих деревень, уже успешно окопались на берегу, возвели пару фортов, а их мелкая стоянка превратилась в крупное военное становище. Оттуда они продолжают совершать набеги, в основном, по-прежнему на Йомель, но последний год достается и Уинклоу, и Тулбадану, в придачу. По поручению Уолфа, Граф Ферно Ольберг, тот самый, что за Шелко тягался, прибыл в Йомель для организации сопротивления, так как у него есть какой никакой военный опыт. -И как успехи?-поинтересовался Айвен, без всякой насмешки. -Относительно не плохо. Сначала частота и успехи их набегов сократились вдвое. Здесь ему следует отдать должное. Однако большая часть сопротивления-мелкие лорды северных графств, каждый с дюжиной людей, десяток рыцарей и ополченцы. Они мрут как мухи. Думаю, нордулги уже поняли, что их проще изматывать и вырезать постепенно. Нападать они стали реже, но более организованными и многочисленными отрядами. При атаках выбирают направление, где поменьше серьезно вооруженных людей. -Сколько это уже длиться? -Около полугода. -Почему Уолф не отправил людей на Север? -Потому, что Ферно не сразу понял своих ошибок. Он только полтора месяца назад запросил подмоги, а до этого рапортовал об успехе. Наверное до него дошло, наконец, что треть всех мужчин от четырнадцати до пятидесяти лет уже вымерла, и такими темпами скоро защищать будет нечего. -И что король? -Сразу отправил людей, но их все равно недостаточно. Пара сотен неспособна создать существенный перевес в силе. Безусловно, теперь там обстановка по легче, но, поверь, ненадолго. Айвен с пониманием кивнул и задумался. -Почему тебя туда не отправили?-вслух задался вопросом Лорей спустя пару минут.-Фактически, это же ты выиграл важнейшие сражения в той войне… -Хорошо, что не отправили. Я бы не пошел,-железно отрезал Айвен. -Ну да, не пошел бы ты,-друг едко хихикнул.-Голова дороже. -Не дороже детей. Лорею пришлось воздержаться от комментариев. Привязанность Айвена к детям, и его зацикленность на них, были ему непонятны. Своего сына он тоже любил, но не тараторил же об этом при каждом удобном случае. -К тому же,-Айвен то ли сделал вид, то ли и правда не заметил, как Лорей напряг желваки, а потом презрительно сплюнул в сторону.-Я бы не стал с ними воевать. -В смысле? Ты что, уже до такой степени размяк?-Лорей вскипал.-Может еще с лошади слезешь, и меч выкинешь? Начнешь клясться, что больше никогда не убьешь? Молоть про чужую кровь на руках? -Да я не об этом,-Айвен решил не отвечать так, как хотел. Как очень сильно хотел. Так сильно, что костяшки на руках побелели.-Я бы сперва отправился к их лидеру с дипломатической беседой. -Не думаю, что из этого что-нибудь вышло бы,-ответил Лорей, косясь на костяшки друга.-У них слишком крутой нрав, для переговоров. -По сути,-Айвен рассуждал в слух, будто абстрагировавшись от товарища.-Сюда они прибыли за наживой. Или ради новых земель. Уверен, что от них можно откупиться. Или, как вариант, отдать им часть земли. Установить династический брак… И почему только люди не думают о подобных вещах, когда слышат слово война? -Ничего из этого не вышло бы,-продолжал спорить Лорей.-Я конечно, утверждать не имею права, но я слышал о нордулгах столько историй… Все эти истории разные, разумеется, некоторые забавны, некоторые страшны, но все они схожи в одном-нордулг-это зверь. Буйный, безнравственный, яростный и жестокий. Это люди, которые чуть не с рождения убивают и грабят. Навязать им переговоры или хоть одно разумное предложение-это просто смешно. -Просто никто не пробовал…-протянул Айвен и подогнал лошадь.-Очень жаль, что как только начинается война, никто, совершенно, не думает о мире… Лорей, державший кобылу чуть позади, закатил глаза. Айвен вдруг натянул поводья и резко остановил лошадь. Старая кобыла раздраженно поднялась на дыбы. -Слышишь? Лорей слышал. Впереди шумела река. Они были почти на месте. Широкую старую речку, которая в эту пору года особенно любила подниматься, в народе звали Та, Что Топит. Свое неприятное имя она получила из-за того, что по осени и весне, выходя из берегов, регулярно лишала имущества всех, кто селился вдоль ее вод. В основном это были рыбаки, фермеры, охотники и нищие. Последние не селились здесь, а скорее ночевали в прибрежных зарослях. Настоящее же имя реки было Феолин Рукав. Она брала начало где-то высоко и глубоко в горах, срывалась с них бурным водопадом, а потом, пробегая перед Стендалоном, убегала на запад. Чуть дальше она резко сворачивала вправо, огибала лес, в котором Айвен охотился, и уносилась на северо-запад, где, наконец, впадала в Небесное Зеркало. Нарастающий рев означал, что через час-другой они пересекут длинный широкий мост, не слыша даже собственных голосов из-за шума воды, а еще через часа два, поднявшись на холм, утонут в людских голосах и увидят, наконец, ворота столицы. Айвен решительно повел кобылу на шум. -Что еще тебе интересно?-с непонятным Айвену сопереживанием спросил Лорей, когда их лошади вновь поравнялись. -Самое важное я услышал. -Услышал, но не все,-Лорей явно увлекся повествованиями, явно чувствовал себя полезным.-Тебе, пожалуй, нужно знать еще вот что. На данный момент самые богатые земли-восток. Замок Едбург. За считанные годы, люди там зажили, будто войны никогда и не было. -Они так и жили. Ее там и не было. Если ты помнишь, их Лорд просто дал нам десяток телег провианта, который закончился меньше чем через месяц, и два ящика абсолютно ненужного никому золота. Люди, которые живут на востоке, из-за этого не попали под обязательный королевский призыв,-Айвен презрительно поморщился.-Тот урод, я даже не помню как его зовут, от нас просто откупился. Оно и ладно бы, но ведь сделка была паршивая. -Он откупился, потому что по-другому вести дел не умел. Да и сейчас не научился. А откупился дерьмово, потому что тогда был не сильно богат. Зовут его Лорд Луист. Он уже в возрасте, но за годы войны сумел обогатиться просто баснословно. Сейчас в его распоряжении почти столько же фунтов, сколько в казне короля,-в голосе Лорея послышалась зависть. -И на чем же этот Луист так поднялся?-с открытой злобой поинтересовался Айвен, ускоряя лошадь.-Уверен, на войне и поднялся. Пока мы воевали, его люди работали и приносили доход. А мы дохли и с ума сходили. -Может и так,-Лорей пожал плечами и огляделся.-Но на самом деле никто не знает. Он очень бережно стережет любую информацию, касательно своих источников дохода. Бывали разы, когда король направлял к нему специальные ревизии, но Луист не разу не был изобличён в чем-либо дурном. Сам он, естественно, подобного рода тайнами ни с кем не делиться… У тебя вода есть? Айвен обернулся, запустил руку в сумку, достал небольшую флягу и протянул другу. Когда он отпил и облизал губы, то сказал, как бы объясняясь: -Губы просто пересохли… Этот Луист, кстати, крайне мерзкий тип сам по себе. Представляю твое лицо, когда вам придется по знакомиться. -Я не собираюсь с ним знакомиться,-отрезал Айвен, и даже подтвердил свои слова уверенным взмахом руки. -Во дворце, рано или поздно, со всеми придется знакомиться, Айв, это же Оплот. Меня Луист раздражает с того самого момента, как я его увидел. Я не буду вдаваться в подробности, не хочу портить тебе удовольствие. Айвен промолчал, но посмотрел на товарища с явно саркастической улыбкой. Лорей в ответ рассмеялся. Пейзаж начинал меняться. По сторонам дороги начали тянуться леса, появляться группки деревьев. Домики, до этого настолько редкие, что встречались по одному на пять миль, теперь стали мелькать гораздо чаще. Навстречу им, вероятнее всего из города, потянулись одинокие повозки, всадники, и пешие, с большими вьюками и походными сумами. Где то вдалеке послышался стук топора и звуки, похожие на пение, наверное, пели бабы в полях. -Про Лорда Филдунга рассказывать смысла, я так понимаю, нет?-не унимался Лорей. Айвен кивнул. Лорд Филдунг Екл, из дома Эонов, был лордом Твердыни Роргэ, старой и большой крепости, которая с годами превратилась чуть ли не в город. Роргэ была центром запада страны. Вундберг, поместье Айвена, лес в котором он гулял с дочерью и охотился с сыном, все это входило в эти территории. Более того, Айвен был статусом явно по ниже Филдунга, и в случае войны должен был обязательно явиться для воинской службы. Кроме этого, Филдунг Екл был отцом его покойной жены. С Айвеном у него были довольно натянутые отношение, причем с самого их знакомства. На то были свои причины, и Айвен понимал их. Особенно хорошо стал понимать после рождения Магри. Несмотря на то, что владыка Роргэ недолюбливал своего зятя, он никогда не вмешивался в его отношения с дочерью и не схватывался при ней с зятем. Тот, в свою очередь, не смотря, на то, что видел, что раздражает тестя, питал к тому трепетное уважение. Но после смерти жены Айвена, они сильно сблизились. Стали чаще гостить у друг друга. Да и внуков своих Екл любил. Филдунгу было под семьдесят. И возраст на нем сказался. Но это не мешало ему заставлять других уважать себя. Он был ветераном войны. Именно он, мальчишкой, участвовал в походах против нордулгов, именно он был рядом с королем в битве, когда их изгнали за обратно за океан. Кроме этого он пережил страшную болезнь, Айвен, правда, все время забывал какую. Все это характеризовало его как закаленного невзгодами и сурового человека. Будучи представителем старой знати, Филдунг вел себя мудро. Разумеется, многое в современной манере правления короля его смущало. И Айвен знал, что Филдунг отчаянно плевался, когда узнал, что наместником в Тулбадане будет выходец из крестьянской семьи. Но старику всегда хватало ума не выносить свои взгляды за пределы обеденной залы. Он понимал, что проще прожить последние годы в тишине и спокойствии в собственном замке. Айвен смотрел на него, на его жизнь, и понимал, что хочет прожить такую же... От мыслей его вновь оторвал Лорей. Он все говорил, о чем то, но Айвена диалог утомил. Безусловно, беседа оказалась познавательной, но Айвен не любил политику. Было ли ему интересно? Да. Получал ли он от разговора нужное? Да. Получал ли он удовольствие? Нет. -Так, хватит,-перебил он Лорея, хотя последние пару минут итак не слушал его.-Ответь на последний вопрос. Кто сейчас советник при дворе? Кто Правая Рука? -Кто, кто,-Лорей помрачнел.-Ты знаешь кто. Гильмо Фон Тюнорд. Айвена бросила в дрожь. Гильмо Фон Тюнорда он тоже уважал. Но по-другому. Гильмо Фон Тюнорд представлял собой воплощение слова «компетенция» в должности, которую занимал. За долгие годы своей службы он успел послужить четырем королям, последним из которых был Уолф. Успел послужить двум династиям. Потомственный, но последний представитель некогда одного из самых богатых домов Дэнтона. Это был один из не многих людей, о которых репутация говорила почти все. Человек железной воли. Один из самых мудрейших людей, когда-либо живших. Стратег, интриган, махинатор-все эти прозвища закрепились за ним еще когда Айвен не явился на свет. Гильмо был слегка старше Филдунга, но на нем, в отличии от первого, возраст не сказался. И если Филдунга Айвен уважал, то Гильмо скорее боялся. Он знал, что может недооценивать церковь, лордов, наместников, но расслабиться хоть на секунду, когда речь идет о Гильмо, позволить себе безмятежность или рискнуть не так оценить его власть-во дворце это могло стать роковой ошибкой. Это знали все, и из-за этого многие боялись Фон Тюнорда, а некоторые и вовсе ненавидели. На этом разговор окончился. Во-первых, потому, что продолжать его Айвен уже не хотел, а во-вторых, потому что они уже едва слышали собственные голоса из-за грохота бурлящей воды. Спустя пол часа они, проехав через небольшой бор, оказались у внушительных размеров деревянного моста с высокими перилами, шириной около шестидесяти метров. Это массивное сооружение, перекинутое через реку около сотни лет назад, считалось одной из многих достопримечательностей столицы. Каждый, кто жил в Дэнтоне, обязан был хотя бы раз в жизни перейти через него. Здесь венчались молодожены, торговали бродячие купцы и постоянно сновали груженные телеги и толпы разного люда. Весной мост на неделю отдавался под празднование Херла. Кроме всего этого, мост являл собой единственный путь в столицу. Айвен даже слышал, когда-то, что где-то в Стендалионе спрятан механизм, который проходит под землей и позволяет разрушить мост, в случае приближения врагов. Но он, как человек серьезный, отметавший излишнее романтизм, сантименты и все, этому подобное, считал красоту и величие моста сильно приукрашенными, а историю с механизмом-вымыслом кого-то из ученых дворян. Едва лошади подошли к мосту, как путников обдало холодными волнами брызг. Река была дикой и безумной. Была зверем, которого не бросают надежду приручить, но который никогда не приручится. Вода гремела и грохотала, пенилась и бурлила прямо под мостом. Стихия неслась по устью с такой скоростью, что казалось будто мост, земля под ногами лошадей, берега и камни, вообще все вокруг, вибрировало в такт ее бегу, повинуясь ее буйству и боясь воспротивиться. Сейчас, в последние дни лета, мост оставался таким же, каким Айвен его помнил всегда. Почти возле самого съезда столкнулись две телеги, и теперь стояли, обтекаемые вереницами путешественников с обеих сторон. Хозяева, деловито устроившись на козлах, материли друг друга с завидным рвением. Щеки и носы их покраснели, глаза норовили выскочить из глазниц и во все стороны летели слюни. Однако проходящие мимо матери с детьми даже не затыкали отпрыскам уши-вода не давала слышать собственных шагов, не говоря уже о ругательствах возниц. Чуть дальше, справа у перил, мужики облепили худого купца в богатых одеждах, который уселся на здоровенном сундуке, и с жаром что-то рекламировал. Где-то взбесившаяся мать оттащила свесившегося с перил мальчугана и хлестала хворостиной по седалищу. По центру волочилась вереница телег, окруженных легковооруженными всадниками-торговый караван. Телеги, разумеется, облепили сироты и нищие. Вдобавок ко всему этому, то тут то там можно было увидеть драки, потных рабочих, пьяниц, блюющих с моста, бесхозных проституток, готовых отдаться прямо тут, на мосту, за фунт, и одного-двух стражников, которые рьяно, но тщетно, старались поддерживать на огромной переправе порядок. Уже здесь жизнь била ключом, а до столицы было еще около двух часов. Чтобы пересечь стометровый мост, понадобилось около часа, потому что затор стоял невообразимый. А еще друзьям постоянно приходилось останавливать лошадей, чтобы не задавить мечущихся под копытами детей или неспешных стариков. Едва они переправились через Феолин Рукав, небо стало затягивать сумеречной темнотой, а солнечный диск покраснел и, будто смутившись, пополз за горизонт. Однако красивый закат путникам узреть не довелось. Темнеющее небо быстро заволокло серыми, темными тучами, и на землю одна за другой стали сыпаться крупные капли последнего летнего дождя. Лорей было заворчал, предложил остановиться и поесть, переждать непогоду, но Айвен был непреклонен. Его спутник, в ответ, пробурчал что-то гневное и невнятное, и посильнее укутался в плащ. Стемнело быстро. В полях зашумели насекомые, откуда-то издалека принесло приглушенное уханье филина. Дождь прошел восточнее, но там превратился в бушующую грозу. Пока они ехали, там то и дело мелькали ломанные нитки молний и раскатисто басил гром. Воздух резко запах влагой и дождевыми червями. Теперь ехали молча. Айвен спешил, они практически не отдыхали за день, хотелось есть, но оно того стоило. В данном случае скорость была важнее отдыха. Наконец, часам к девяти вечера, они прибыли. Город лежал перед ними, необъятный, высокий, шумный. Столица, раскинувшаяся на двух больших холмах, встречала их беспорядочным светом факелов и гулом жизни, бьющей ключом даже в столь поздний час. На третьем холме, том что был явно повыше, серел в ночи Оплот-королевский замок. Строение, размером с добрую четверть города, усыпанное множеством башен, с острыми шпилями, и окруженное толстыми стенами, пугало, выглядело величественно и ужасающе одновременно. Сразу у восточных валов города возвышалась стена векового леса. Видно его сейчас не было, но скрип деревьев и разнообразие животных звуков его выдавали. К западу от стен густым ковром расстилались поля, усеянные стогами и скатанными в большие рулоны комьями сухой травы. За всем этим пейзажем чернели горные пики. Горная цепь, названия которой, к удивлению Айвена, до сих пор не подобрали, тянулась на сотни миль, и опоясывала страну с востока, юга и, частично, даже запада. Внизу, у ворот, столпились люди. Слышались крики, брань, и недовольство. Айвен, придерживая лошадь, задержался на пригорке, с тревогой посмотрел на Оплот, особенно неприятный в ночном свете и отблесках городских факелов. Лорей проехал мимо и подогнал Айвена. -Поехали. Весь день спешил, а сейчас решил на звезды полюбоваться? Айвен сжал зубы, нахмурился, нервно потер руки и, пробурчав что-то, последовал за товарищем.