Звездолёт на гриле

У Алисы на воротнике скафандра замигала жёлтая лампочка – резервного запаса энергии и кислорода осталось на пятнадцать минут. Когда же наконец заявятся эти ежи? Вести переговоры через звуконепроницаемый шлем Алисочка вряд ли сможет, если только взрослые здесь не обучены космокоду и с ними не удастся связаться сигналами фонарика. У меня самого, как нарочно, нет никаких подходящих для переговоров обликов – я никогда не любил высоких температур, с разумными жителями звёзд или планет вроде этой дела старался не иметь, поэтому до сегодняшнего дня мог превращаться только в звездоедов-животных. Облик самих этих ежей подошёл бы идеально, но у них нет ни языка, ни зубов, у них, кажется, даже в горле тот же панцирь, что и снаружи – и как мне этим панцирем говорить на космолингве? Даже Алекс утомился и всё чаще подбегал к нам, умоляюще глядя то на меня, то на Алису и жалобно попискивая – и без слов было ясно, что он спрашивал, когда мы пойдём на корабль. Но вот снаружи что-то скрипнуло, зазвенело, и у входа в пещеру показался взрослый ёж, за спиной которого виднелись ещё несколько таких же. Мелкие ежи, побросав свои брусья с гелием, ринулись к нему толпой, наперебой что-то растолковывая. Ёж коротко скрипнул в ответ, после чего они все присмирели и вышли наружу, где их сразу подхватили остальные взрослые. Не обращая внимания на поднявшийся шум, первый ёж уставился на нас. – Алекс, превращайся в кого-нибудь ещё! – тихо сказала Алиса, и тут же у неё на коленях устроился варанёнок. Глаза у ежа поползли на лоб. – Простите, если мы напугали вас или ваших детей, – на как можно более чёткой космолингве начала Алиса объяснять. – Мы не причиним никому вреда. Дело в том, что вот эти звери, – она указала на слизняков, – забирали гелий со звезды Бетельгейзе… Ёж наконец-то выпал из оцепенения и вынул из переплетения иголок (намного более тонких и гибких, чем у детей) нечто вроде наших планшетов, только почему-то в форме полумесяца. Хотя понятно – такой, очевидно, легче всего в иголках закрепить. – Цивилизация! Какое счастье! – вырвалось у Алисы на русском. На экране, который протянул нам ёж, отобразилась карта звёздного неба. Неплохая карта, надо сказать, очень подробная, даже с вычерченными космическими трассами – значит, и в космос эти ежи тоже вышли. Только вот я не мог узнать ни единой звезды, ни единого скопления. – Это совершенно чужое небо! – Алисочка снова перешла на космолингву. Ёж, кажется, угадал по интонациям, что она хотела сказать, потому что он начал бурно объяснять, в чём дело, чертя в воздухе какие-то круги. Неужели нас занесло настолько далеко? Сколько же времени придётся добираться до знакомых районов космоса? Загудел сигнал тревоги, на скафандре Алисы жёлтая лампочка сменилась красной. Через пять минут, точнее, даже раньше, ей придётся надеть шлем. Я снова подошёл к стене пещеры: раз ежи вышли в космос, наверняка им известно, что такое атом. Попробую изобразить молекулу кислорода... Но в это время у входа в пещеру (остальные ежи с детьми разошлись, и происходящее снаружи стало видно) опустился огромный шар, похожий на тот, что мы видели на Бетельгейзе, только больше раз в десять и белый, а не золотистый. Ёж отошёл в сторону и сделал приглашающий жест. Я пошёл первым – мало ли куда они хотят нас завести. Алисочка надела шлем (я уже опасался, что она будет держаться на резерве до последней секунды), взяла Алекса на руки и последовала за мной. В шаре приоткрылась круглая дверца, сразу за которой обнаружилась залитая белым светом рулевая рубка – тоже достаточно напоминавшая наши, чтобы я мог её узнать. Но ведь ни шлюзовой камеры, ни хотя бы двух люков... Легко же живётся, если дышишь водородом. Тот ёж, который показывал нам карту в пещере, вошёл за нами и, выдвинув из стены какой-то ящик, протянул мне и Алисе по паре чего-то вроде громоздких наушников. Это ещё что такое? Он заметил наше недоверие и опять взялся за объяснение: проскрипел что-то на своём языке, указал на нас и сделал паузу. Потом снова указал на нас, старательно прокрякал то, что запомнил из сказанного Алисочкой («кхи-хи-кли-кха-кхи-я», в чём я лишь спустя несколько секунд узнал «цивилизацию») и указал на себя. Местный аналог гипнопедии. Прекрасно. Хоть бы действовал он так же быстро, как наш... Алиса усадила Алекса на пол, сняла шлем и, не обращая внимания на заверещавший вновь сигнал, надела наушники. Так, вроде никакого зловредного воздействия на мозг не ощущается, насколько я могу судить на этом расстоянии... Заметив моё беспокойство, Алиса улыбнулась: – Ничего страшного! Скорее даже на мнемокассету похоже, только быстрого действия. Не дожидаясь, пока ей передастся полностью ежиный язык, она торопливо заговорила, указывая то на меня, то на Алекса, то на красную лампочку своего скафандра. Ёж подошёл к панели управления и начал быстро что-то настраивать. Из пола выдвинулся ещё один, маленький шар – только когда ёж туда забрался, я понял, что это такой скафандр. Белый свет сменился ядовито-зелёным, и сразу мне стало холодно и душно – температура упала, а воздух стремительно насыщался кислородом. Алисочка сняла наушники как раз в тот момент, когда я сбросил успевший меня достать вараний облик и вернулся в гораздо более привычный гуманоидный.