Сталкер. Заказ

Длинная дорога, которую нам предстояло пройти, прежде чем мы попадём на точное местоположение нужной нам локации, уже выглядела иначе, чем когда я последний раз посещал Озеро. Мы шли медленно, даже очень – сказывался побочный эффект действия норадреналина в нашей крови из-за недавнего стресса. И из-за нашего темпа можно было вполне рассмотреть все изменения, что были привнесены Выбросом в ландшафт. Множество деревьев, сопровождавших тропу, оказались просто вырванными из земли вместе с корнями. Аномалии по типу «аттракциона» или «мельница» – наиболее встречаемые в этом месте. Большая часть тропы усеяна ими. Я никогда не видел подобного скопления аномалий на такую маленькую частичку территории. Мне казалось, что если мы пройдём ещё метров сто-двести, то дальше всё – тупик. Что такого должно произойти в ближайшем будущем, что Зона снова переделывает свои границы? Всякий раз, в прошлом, когда появлялся Выброс огромной силы, это сулило перемены. Не всегда в лучшую сторону для всех. Да, открывались новые возможности. Да, становилось попросту интереснее в самой Зоне, ибо запускалась цепь каких-то событий. Но всё это всегда двигалось к ещё большим разрушениям и потерям среди сталкеров. И каждый раз усиливался военный контроль. Если раньше военные не высовывались дальше Заслона, то теперь они отвоёвывали кусочки территории один за другим. И, как только им станет известно, что Крест теперь пуст и его охраняет только один ничтожный мутант, они займут и тот плацдарм. Всему сталкерству может вскоре прийти конец, так или иначе. Мы слишком много привлекаем к себе внимания. Раньше сталкеры были для военных как комариный укус – ходят через Периметр, платят дань за проход, идут себе дальше, помирают в аномалиях, от мутантов или посредством чего-то иного, не платят – шуруют обратно. И всё. Им было плевать. Представители власти не совались к нам, а мы не трогали их. Но, как известно, человеку всегда всего мало. Мало того, что он имеет сейчас тот самый комфорт, о котором он так всегда мечтает, не замечая, что это у него уже есть. Так и начались «великие» походы к центру Зоны. Сначала первый прорыв, второй, третий, постоянные облавы на военных и их интересы. Главные торгаши Зоны увязались за мыслью неописуемо разбогатеть на владении информацией о том, как же Зона всё-таки возникла, какие эксперименты тут ставились и о том, сколько этой самой Зоне осталось. Торгаши вообразили себя властелинами этого маленького, ограниченного от остального мира, места. Их обманула их же мнимая безнаказанность. Если ты имеешь дела с людьми с Большой земли – то ты защищён. Так они думали. Проблема в том, что сейчас эти самые люди больше не хотят вести свои дела в Зоне через посредников. Им нужна своя собственная поступь здесь, по этим тропам. И возможно, этот самый Выброс – предвестник именно этой перемены. Я так увлёкся размышлениями, что позабыл о своей ноющей голове и ещё более тяжелой боли в ноге. Мы шагали молча, хромая, и каждый думая о своём. Но, возможно, Нику преследовали отчасти те же опасения, что и меня. Возможно, она вовсе не задумывалась ни о чём, и просто шла на автомате, переставляя одну ногу за другой, как заведённый ключиком оловянный солдатик. Чуть покошенный, но всё же идущий к своей цели. Но… какая у неё цель? Припять? Зачем ей туда? И зачем ей для того, чтобы оказаться ближе к этому забытому богом месту, я? Быть может, я стал орудием, механизмом для продвижения дальше? Просто палкой, на которую можно будет опереться, в случае чего, а потом просто выкинуть из-за ненадобности? Ай, слишком гнусные мысли… Слишком сильно болит голова. Хочется сменить обстановку. Хочется спать… спать сладким сном, сомкнув свои веки, закрыв глаза навечно и пребывать во сне. О, да! Сон, как же сильно я хочу спать… – Что ты забыл тут, человек? – чей-то голос врезался в голову, когда стало совсем темно, – Зачем ты пришёл сюда? Чего ищешь здесь? Идёшь к славе, богатству, новым ощущениям, как все твои сородичи, что были здесь до тебя? Букашка. Ни в чём не смыслящий таракан, шляющийся от ночи до ночи. Твоя жизнь ничего не значит здесь, да и не только. Но ты думаешь иначе. Что ты сможешь всё преодолеть, что ты сильнее остальных. Что ты своего рода избранный. Ты лишь пустышка, что не сможет пройти сквозь барьеры, которые ей не по силам. Я уничтожу тебя. И ту, что идёт рядом. Вам не суждено жить. Чёрная фигура, отчего-то отчётливо видимая на абсолютно тёмном фоне, подходила всё ближе и ближе. Тяжёлый стук его ног о невидимую материю земли разносился эхом по бесконечному вакууму. В руках у него ничего не было. Лишь глаза блестели ярко-жёлтым цветом, разносящимся четырёхлепестковым цветком по округе. В глаза было что-то… странное. Будто холодное. Не было видно, одет ли он во что-то, и что вообще из себя представлял. Я не находил описания тому, что видел. Невозможно. Он подошёл настолько близко, насколько, видимо, хотел. Остановился. Собрал обе руки в замок и начал пристально меня разглядывать, будто прорезая меня своими глазами. Тело леденело от этого взгляда. Страха не было, не хотелось бежать. Хотелось лишь избавиться от этого чувства… негодования? Теперь я понял. Мне было неуютно. Дискомфортно. И больше ничего. – Когда ты проснёшься, – он снова заговорил, и теперь я увидел, что его губы совсем не двигаются, – ты ничего не будешь помнить о том, что увидел. Что я тебе сказал и показал. Ты продолжишь идти к своей поставленной, но ещё не до конца осознанной, цели. Ты будешь пешкой в руках той, кому ты доверяешь. И это тебя погубит. Навсегда. Я приберу твой труп к своим рукам. Как забираю каждого, кто умирает здесь. Прощай. Я хотел задать бесчисленное количество вопросов тому, кого я видел. Я ничего не понимал. Не понимал, зачем всё это, если я всё равно всё забуду. Не понимал, означали ли его слова мою скорую смерть. Не понимал, от чьей руки. Не понимал. Не понимал. Не… – Да очнись же ты, чёрт тебя побери! Давай, давай! Ах, да что ж такое! Крепкий запах нашатыря и циклические время от времени мягкие пощёчины пробудили меня. Открыть глаза было тяжело. Увидеть и осознать, где я – ещё тяжелее. Девушка в моём взгляде ходила ходуном, изображение то тряслось, то мутнело. Я отмахнулся рукой. Инстинктивно. Я не слышал её, но она кричала. Зачем? Что произошло? Помню только, что очень хотелось спать. Что я не мог противиться этому желанию, которое пронизало всё моё нутро. Подкатили нестерпимые спазмы и боли в животе. Огромный ком в горле вдруг перекрыл дыхание на несколько секунд. Вырвало. Паскудство, чтоб его. Зрение вернулось. Передо мной мельтешила Ника. Смотрела на меня испуганным взглядом, будто я выглядел не иначе, как вышедший из могилы мертвец. Попробовал произнести хоть слово. Как только сделал малейшее усилие, снова вырвало. Увидел зелёную, обтянутую какой-то тканью, металлическую флягу с открытой крышкой, протянутую в руке. Холод её горлышка коснулся моих губ. Как же это было прекрасно. Словно в меня вливалась… жизнь. Я вновь попробовал говорить. На сей раз получилось. – Что… произошло? – голос всё ещё был достаточно насыщен хрипом, но по крайней мере мне удалось что-то сказать. – Мы дошли до места, в котором было очевидно что-то не так. Что-то давило на нас. Несколько мгновений спустя я услышала, как ты упал на землю позади меня. Тебя сводили судороги, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы дотащить тебя до безопасного места. – Ох… нихрена не помню. Просто как будто какая-то пустота в голове, – я держался правой рукой за заднюю сторону шеи, постоянно потирая её. – Ладно, давай отдохнём и двинемся дальше. – А как же аномалии? – Какие аномалии? – Впереди, до того, как я вырубился, находилось огромное аномальное поле, усеянное «аттракционами» и «мельницами». Как мы умудрились пройти через него? – я не видел более ловушек Зоны впереди, поэтому был твёрдо уверен, что мы преодолели это препятствие. – Никакого аномального поля не было. Лишь та помеха. В пси-поле, наверное, попали. Благо меня так не ошарашило. Дальше дорога чистая, как ясный день, – Ника явно была немного напугана моими будто одержимыми речами. Я был готов поклясться, что я видел сотни аномалий. Но не стал. Это может пошатнуть её уверенность в том, что со мной теперь всё в порядке. Девушка скинула со спины винтовку с рюкзаком и принялась осматривать свою рану, предварительно убрав испачканный кровью бинт. Расстегнув сумку и вытащив оттуда, судя по всему, перекись водорода, сталкерша облила достаточным количеством прошитые пулей места и, яростно шипя, отложила флакон и принялась перебинтовывать рану по новой. Судя по её спокойным действиям, отлаженным, как швейцарские часы, ничего серьёзного для неё это ранение не означало. Да и было, наверняка, не впервой. Прядь её чёрных волос, свалившаяся на левую часть лица, закрыв от обзора тем самым глаза и щёку, подпрыгивала от каждого движения, словно заведённая кукла. Минуту спустя, закончив перевязку, она откинула эту прядь за ухо, и повернулась лицом ко мне. Процедила меня взглядом, будто сканируя. Я понял, что она имела в виду. Голова и раненая совсем недавно нога. – Всё в порядке, – я кивнул в знак полного удовлетворительного ответа, Ника кивнула в ответ. Мы продолжили идти спустя ещё некоторое время. Только теперь я шёл впереди по всем соображениям безопасности, предложенными моей спутницей. До Озера оставалось совсем немного, всего какие-то семь или восемь сотен метров. Уже чувствовалось даже изменение в воздухе, который я некогда вдыхал, приходя сюда. Мы подходили всё ближе и ближе к двум небольшим горкам, которые огибали с двух сторон тропу, выходящую прямо к озеру Янтарь. Шли мы в более-менее быстром темпе, так как окончательно оклемались после той паузы, что разрешили себе. Над нами уже несколько минут кружили вороны, и мне это совершенно не нравилось. Обычно эти птицы сбивались в такие многочисленные стаи в тех случаях, когда должен был произойти пир, главное блюдо которого – мертвечина. Дурной знак. Уже отсюда было видно, что весь комплекс на Озере пострадал. Не только научная исследовательская станция, но и промышленные здания, в которых располагалась пси-установка, ранее преграждавшая дорогу в Тёмный лес и на «Дугу». Дела обстояли гораздо хуже, чем хотелось бы. Из-за видимых разрушенных зданий промышленного комплекса было понятно, что проход на север в данный момент, возможно, перекрыт. Впрочем, если там не бушевали аномальные поля, то Ника вполне могла пройти дальше. Мне соваться туда ни к чему. Я и так изрядно много рисковал своей шкурой за последние дни. Гораздо больше, чем хотелось бы. Так бывает со всеми. Каждого человека порой пожирают события, в которые не втянуться он просто не в состоянии. И эти события меняют ход его жизни, иногда переворачивают сверх наголову. И невозможно помешать этому. Я бы хотел, чтобы это наше совместное путешествие как можно быстрее закончилось. Доставить сообщение в исследовательский центр, попытаться найти того, кому я, собственно, и должен был передать в итоге тот «груз», который я не смог добыть. А после надолго, очень надолго, залечь на дно и замести все следы. Выполнять только мелкие заказы на отстрел мутантов или поиск каких-нибудь не очень дорогих артефактов. За доставку оружие, убийства, взломы баз данных группировок и прочей более опасной деятельностью я больше не возьмусь. Надоело рисковать жизнью, зная при этом, что ничего этот риск, кроме очередной пачки денег, не принесёт. Ника взглянула в четырёхкратный оптический прицел своей винтовки ВСК-94, всё время до этого момента находившейся на ремне за спиной. Было видно, что девушка рассматривает окрестности вокруг научного центра, а также начальные подходы к производственному комплексу. Её брови хмурились всё больше и больше с каждой секундой. В следующий миг она оторвала глаз от прицела и, взглянув на меня, помотала головой. Ничего хорошего я не ожидал услышать. – Научка перерыта насквозь трупами, – Ника опустила глаза в землю, – есть люди в неизвестной мне форме. Таких я раньше не видела. Вероятно, это люди с Большой земли. Возможно, какая-то группа прибывала к Сахарову или что-то в этом роде. Точно сказать, сам понимаешь, не могу. Тропа, что вела ранее к производству, усеяна аномалиями. Сам комплекс, как ты сам можешь отсюда увидеть, разрушен. Так что мне придётся либо искать обходной путь, либо пробираться сквозь развалины. – Ясно. Ну что, двинули к научному центру? – Не уверена, что это хорошая идея. Там люди в неизвестной мне форме. Кто знает, от чего они полегли? Быть может, кто-то целенаправленно после Выброса захватил научную станцию. Это может быть опасно. – Мне нужно туда попасть, – я сменил тон на более настойчивый, ибо мне нужно было выяснить, есть ли там тот, кому я должен сдать проваленный заказ. – Хорошо, сделаем по-твоему. Ты иди вперёд, я буду прикрывать тебя с холма. Переключи КПК на голосовую связь и вот, – Ника протянула мне своё устройство пси-защиты, – кто знает, чего там ждать. Я буду вести тебя. Как только достигнешь входа в бункер, остановишься и подашь сигнал – я перебежками двинусь следом. – Понял. Спустившись с холма, я, пригнувшись, пошёл к вырванным из земли Выбросом высоким заборам, некогда служащими как защита от потенциальной опасности извне. Доложив Нике по прибытию к точке, что всё хорошо, я сообщил также, что вижу несколько трупов, которые находились возле запасов, помещённых в ящики, вместе с брезентом разбросанные по всей округе. Форма на них действительно лежала необычная, никогда раньше такой не видел. Сталкерша дала понять, что дальше всё чисто, и не стоит опасаться поваленных наблюдательных вышек, за ними никого, кроме трупов не было. Перебежав к следующему укрытию, я услышал, что Ника меняет позицию для того, чтобы контролировать ещё и северный плацдарм научной базы. Переждав некоторое время, я после полученных указаний стал двигаться дальше, ближе ко входу в бункер. У гермодвери, являющейся единственных проходом внутрь, валялись несколько трупов. Каждый из этих людей, что тут погиб при неизвестных нам обстоятельствах, был облачён в чёрно-зелёную форму, не обладающую при этом никакими отличительными знаками ни на плечах, ни где-либо ещё. Ника выдвинулась спринтом ко мне, как только я достиг контрольной условленной точки. Через несколько минут она оказалась рядом. И, как только мы собрались после воссоединения открыть дверь в бункер, в небе раздался грохот грома, а под ногами задрожала земля. Небо налилось алым цветом и заискрили молнии. Выброс…