***
— Другие миры для нас потеряны, — вздохнул Тор, вставая рядом с Хеймдаллем. Он все ещё не мог до конца отойти после всего случившегося. Раньше Тор грезил о великих битвах и троне, но понял, что ему многому учиться, что на нём лежит огромная ответственность. Он понимал, что не может отдавать предпочтение Мидгарду, но что поделать, если сердце звало его туда? Ему уже не нужен трон, и причиной тому даже не желание быть рядом с тем, кого он полюбил. Всё гораздо сложнее. — Как знать, — Хеймдалль как всегда был немногословен и загадочен. И он всё знал. — Скажи, ты видишь его? — прямо спросил Тор, не видя смысла что-то скрывать. — Да. Он вернулся к старшей сестре и пытается жить дальше, — золотистые глаза Хеймдалля на мгновение вспыхнули чуть ярче. — Как он? — Тор еле сдерживался, чтобы не засыпать его вопросами. Он обрадовался, услышав, что Джеймс уехал к сестре, что он продолжает жить и не отчаялся, но, Боги, он должен быть сейчас рядом с ним. Он хочет сказать, что не бросил его, что он для него не мимолетное увлечение. — Мидгардец силен духом. Он — эйнхерий, который никогда не искал войны, но был готов её принять и сражаться. Оружие, лишенное воли в руках войны, но теперь свободное. Необычный. — Я нужен ему, — Тор еле подавил тяжёлый вздох. — И он нужен мне, — признался он. — Наберись терпения, сын Одина. Пути судьбы неисповедимы и нередко причудливо переплетаются. Тебе ли не знать? Он ждёт тебя, — последнее Хеймдалль добавил мягким тоном. Тор улыбнулся, чувствуя, что у него появляются силы для борьбы. Впереди предстояло восстанавливать порядок в Девяти Мирах, а Мидгард — один из них. Он сделает всё возможное, чтобы снова спуститься туда. Он найдёт своего мидгардца.***
Он чувствовал себя идиотом, нарезая десятый круг неподалеку от дома Ребекки Проктор, в девичестве Барнс — его сестры. Ему не хватало духа подняться к её двери и постучаться; вместо этого он присел на скамью напротив и занимался то подсчётом ступеней, то с каких точек мог бы выстрелить снайпер. С чего он взял, что это хорошая идея — заявиться к ней спустя столько лет с его-то прошлым? Возможно, ей будет лучше жить дальше со светлой памятью о сержанте Барнсе, который погиб незадолго до завершения войны, чем знать про Зимнего Солдата. Рука сама потянулась к подаренному Тором кулону из азурита, в глубине которого сверкали молнии. Ему бы его смелость и веру в себя. Он поднял голову, рассматривая ярко-голубое небо — прямо как глаза Тора. Он сам стал для него небом, как бы высокопарно это не звучало. Тор верил в него. Решившись, он дошёл до двери и нажал на звонок, принимаясь ждать. В голове сразу возникли разные варианты, чем это закончится, но стоило увидеть лицо своей постаревшей сестры, как всё исчезло. Он замер, глядя на неё, а она с тихим всхлипом бросилась обнимать его, плакать, повторяя его имя. Джеймс задрожал, но он должен быть сильным. Они прошли в дом и закрыли дверь, а потом снова обнялись, не находя сил разжать объятия. Когда первые эмоции улеглись, они долго говорили обо всём, обо всех. Ребекка сразу настояла, что можно остаться жить у неё. Своего мужа она похоронила несколько лет назад, а дети и внуки приезжают в определённые дни и всегда звонят, если собираются приехать в гости пораньше. От такого невозможно было отказаться. Жизнь рядом с родным человеком благотворно на него повлияла, разве что он избегал встречи с своими двоюродными племянниками и внуками, потому что был не готов с ними знакомиться, но знал каждого, благодаря подробным рассказам сестры и альбомам с фотографиями. Однажды они вместе съездили на могилу родителей. Ребекка тактично оставила его одного побыть у могильной плиты Джорджа и Уинифред Барнс. Боль и вина утихли после возможности оплакать их, оставив после себя место светлой грусти. Он мог вздохнуть спокойнее. Ребекка словно помолодела лет на десять. Она всегда была энергичной, но теперь в её глазах снова появился озорной блеск. Они вместе занимались делами по дому, по вечерам вернули привычку устраивать чаепитие с долгими рассказами. Ребекка планировала устроить встречу с двумя близняшками, чтобы они тоже знали, что их любимый старший брат жив и вернулся, когда приедут из Австралии. Она не подозревала, как помогала ему отвлекаться от грустных мыслей и примиряться с своим прошлым. Кошмары иногда посещали его, но с самоконтролем дело обстояло гораздо лучше, чем раньше. Хотя он всё же не смог отказаться от привычки записывать содержание своих снов в блокнот. — Джеймс, а ты слышал, что твой лучший друг тоже жив? Его не так давно нашли, и он очнулся, — сказал одним вечером Ребекка за их чаепитием. — Разве это не удивительно? Вы оба выжили. — Я рад, — он искренне улыбнулся. — Свяжешься с ним? — Ребекка смотрела вопросительно, ожидая совсем другой реакции, но она также понимала, что брат не оправился окончательно после всего случившегося. Ей хотелось найти специалиста, но случай слишком уж специфический. — Нет. — Почему? — Сейчас мне не стоит светиться, тем более рядом с ним. Ребекка, я ещё не всё помню из того, что делал, когда был Зимним Солдатом. Я не всё помню, что было до него. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе. — Он вспомнил разговор с Клинтом, но пока отмёл эту мысль. — Но он мог бы помочь. — Стив сделал бы многое, что может навредить ему самому. Я и из-за этого тоже не хочу, — он уткнулся в свою чашку. — Не хочу, чтобы из-за меня у кого-либо были проблемы. Я даже тебе показываться на глаза долго не решался. — А он меня предупреждал, что ты можешь так сказать, — неожиданно грустно улыбнулась Ребекка, вставая с места. Достав из ящика письмо, она протянула его Джеймсу. При взгляде на почерк у него сжалось сердце. Значит, Тор написал его сестре письмо. С волнением читая послание, он чувствовал, что его глаза против воли затуманиваются. — Вы были с ним близки? — тихо спросила Ребекка. — Я ведь знаю тебя, Джеймс. Я всегда могла понять, о чём ты думаешь. — И всегда хранила секреты, — он улыбнулся, осторожно складывая письмо. — Да, мы были очень близки. — Где он? Я бы хотела поблагодарить его, что был рядом с тобой и прочистил тебе мозги, чтобы ты приехал ко мне. Он же не умер? — с беспокойством спросила она. — Нет, что ты! Нет, — замотал он головой, не желая даже допускать эту мысль. Пусть они никогда больше не увидятся, но Тор должен жить. — Он вернулся к себе. Это очень далеко. — Он может вернуться. У меня создалось впечатление, что он человек слова, а ещё у него интересный слог. — Он никогда не врал мне, и слово своё держал. — Тогда просто подожди, — ободряюще улыбнулась Ребекка. — Всё не так просто. — Чудеса случаются, брат мой. — И это тоже он мне говорил. — Когда к нам пришла похоронка, мама не хотела верить, что ты погиб. Никто не хотел. Было тяжело, я злилась на тебя, ведь ты обещал мне, что вернёшься. Господи, Джеймс, я мечтала, что найду тебя и накричу за то, что ты заставил нас волноваться. Но шли годы, а тебя не было. — Ребекка тяжело опустилась на стул, и тяжесть от осознания, сколько лет прошло, обрушилась на него со всей силы. — Отец до последнего наводил справки. Пока он не увидит твоё тело, пока ему не докажут, что ты мёртв. Из-за этого у тебя нет могилы — он наотрез отказался хоронить пустой гроб. Ты знаешь нашего отца — его упрямство и твёрдость ни одна сила не переломит. Мама покинула нас первой, и отец полностью посвятил себя нам. — По сморщенной старческой щеке сползла слеза. — Джеймс, он даже до дня своей смерти не оставлял надежду, понимаешь? Он был уверен, что на том свете тебя не найдёт, а вот я была готова признать, что мой брат погиб в Альпах. Прости меня за это. — Она не смогла больше сдерживать слёзы. Он пересел к ней и обнял, гладя по её седым волосам, еле сдерживаясь, чтобы не последовать её примеру и не расплакаться. — Видишь, совсем расклеилась я, — Ребекка шмыгнула носом и вытерла слёзы, а потом почти залпом допила остывший чай. — Что я хотела сказать?.. Ах, да. Наша семья надеялась на чудо. Когда всплывали случаи, что пропавшие без вести или считавшиеся погибшими солдаты жили в другой стране — кто по своей воле остался, кто потерял память и жил заново, — мы надеялись, что ты тоже мог начать жизнь с чистого листа и просто не знаешь, что у тебя есть семья. И вот ты здесь — ты изменился, хотя и не постарел внешне. Но главное — ты живой. Чем не чудо? Я понимаю, что ты не рассказываешь мне и малой доли того, что перенёс, но я рядом с тобой, и мы найдём выход. Чудеса случаются, брат мой, — повторила она, мягко улыбнувшись. — Ты права. Ты часто была права, Ребекка, — Джеймс нежно погладил ее по щеке и поцеловал в лоб. — Он всегда верил в меня, он сам говорил мне верить. Тор сам как чудо. — Будем ждать вместе. Уж я намерена дождаться, — Ребекка снова улыбнулась. — Расскажи мне про него. У тебя хоть одно фото его есть? Ах, так вот он какой… Была бы я моложе лет на пятьдесят! — она подмигнула ему и рассмеялась — звонко, совсем как в юности. Он тоже смеялся, и смеялся впервые за последние несколько недель так легко и свободно, сжимая в кулаке висящий на его шее кулон с мерцающими молниями внутри.