"Сияние Северного Солнца"

      Несмотря на свои чудаковатые способности в мире маглов, как теперь их учили говорить, Чонгук чувствовал себя в безопасности, просто потому что его семья была тем самым островком, где он чувствовал любовь и не ощущал себя другим. Любовь и тепло, которые ему дарила семья гасила все негативные чувства, что зарождались в нем, когда в очередной раз его сверстники отвергали или просто сторонились его непохожесть на всех. Так он мог принимать и мириться со своими плохими мыслями, так он не отпускал руки и старался видеть светлое будущее. Когда к нему пришло письмо из волшебной школы и когда за ним пришло какое-то странное существо, что сообщило ему и его семье, что это не деффект, а особенность, и тогда в глубине души он обрадовался этой новости, потому что считал, что закончились его страдания. Его мечты о том, что существует место, где он будет считаться нормальным, где он сможет не только научиться управлять своей силой, но и не будет скрывать свою сущность значительно подбодрило, но… Что-то с самого начала пошло не так и теперь у него даже не было того островка, где он смог напитаться любовью и теплом, чтобы пережить бурю внутри. И, по всей видимости, отсутствие позитивных эмоций сыграли с ним злую шутку, о которой он даже не мог подозревать. И кто бы мог знать и предупредить его раньше, что эти негативные эмоции не нужно было копить в себе.       А ведь когда началась учеба в новом учебном заведении все более или менее начало окрашиваться в приятные и теплые цвета. Он был не один. Вокруг было много таких же подростков, как и он, что были уже в достаточно взрослом возрасте, и так же как он не владели магией. Они вместе начинали, вместе практиковались, вместе учились и старались держаться подобно стае, согласно символу своего факультета. С полной свободой Чонгук мог постепенно вливаться в социум. Из одичалого волка он потихоньку приобретал свое окружение. Так общаясь с другими, он узнал, что не один вел отстраненный образ жизни, чтобы его не забрали на эксперименты, да и то, что он просто был не один такой. На какое-то время он даже обрел уверенность в себе. Однако время шло и учеба продолжалась, а там наступал период, когда постепенно все, кто были на одном с ним уровне, смогли выучиться и с каждым разом, у них все лучше и лучше шло освоение большинства предметов. Вот только у Чонгука прогресс всегда был переменным. Несмотря на то, что день за днем, даже после учебы, он старался нагнать программу, получалось у него не всегда. Изначально когда все были на одном с ним уровне, он слышал от своих сокурсников слова поддержки, за что благодарил их. Потом когда их уровни немного поменялись, некоторые продолжали с ним общаться и приободряли его, подсказывая как было правильно. Но когда был очевиден прогресс всех его однокурсников и выявлено слабое звено потока, лишь единицы продолжали с ним здороваться. Таким образом Чонгук опять чувствовал себя чужим, опять чувствовал себя не таким как все. И казалось, что это было показателем его нового статуса отшельника, но на тот момент это лишь казалось, потому что отшельником он стал намного позже.       Его статус начал ощущаться с тех пор как он во второй раз выписался со школьного госпиталя. Тогда нет-нет, но ненароком стал замечать странные взгляды в свою сторону, и если после его неудачи на дуэлях ребята просто перешептывались и лишь часть его сторонилась, то сейчас он стал слышать нелестные слова в свою спину и ощущать, наблюдать отстранение от него в откровенном жесте. Догадываться долго не пришлось, инцидент со старшекурсником у Ледяного озера разнесся по всей школе. Наверное этого стоило ожидать от того, кто нашел их с Чимином в тот день, но этого не должно было произойти потому что профессора их факультетов были настроены серьезно и просили не беседовать ни с кем в школе об этом. Поэтому откуда это стало известно, предположений не было. Также профессор Сташевски просил его на неделю воздержаться от применения магии, ссылаясь на указания главного целителя, что также просил и о каждодневном наблюдении. К сожалению Димитар не объяснил с чем это связано, да и Новак что-то смутно бросил про колебание магической энергии и о том, что они должны поговорить с его родителями. Вроде они старались его успокоить, но на самом деле своим поведением только насторожили его, да речь шла вовсе не об этом, потому как в общем, при такой скрытности, он рассчитывал что никто не узнает, но вышло с точностью, да наоборот. — Вот оно. — по голосу Чон до сих пор не различал своих однокурсников, да и не сильно разглядывал когда проходил в кабинет «Алхимии», но произнесено это было таким тоном и громкостью, именно в его сторону. — Ты вправду думаешь, что он последователь Гриндевальда? — стоило ему сесть за стол и опустить голову как тут же другой голос однокурсника подхватил. Он тоже не стеснялся сказать это хорошо различимым шепотом.       Чонгук старался не реагировать и спокойно продолжал доставать свой учебник из-за пазухи, но его тело невольно выдавало напряжение, поэтому его спина была напряжена, а шея невольно втянулась в плечи. — Походу вместо основных предметов, зубрит запрещенку по ночам. — зло, но все же шипяще громко снова заметил первый. — Мутно, это как-то все. Он значит отстает, калечит себя и старшекурсника, а мы должны спокойно сидеть и учиться рядом с ним. — вклинился третий голос.       Слушать этого не хотелось, но похоже они делали это специально и мало того, что это продолжалось вот уже на протяжение двух-трех дней после выходных, которые он провел в госпитале, так еще такие же перешептывания он слышал везде. «Пообсуждают, потыкают и перемоют косточки, а после перестанут» — думал Чонгук, и сжав челюсть, терпел. Только сегодня его одноклассники были на пике своего презрения из-за чего они стали вовлекать в свои разговоры и самого Чона. — Эй, Чон, зачем пришел? Просто записывать? — один из них не сдержал свое возмущение в себе, почему уже на весь класс обращался к нему. — Или ты потом для запрещенки будешь использовать основы?       Подхватил уже второй, но Чонгук старался не поворачиваться и не отвечать им, однако неприятный эффект уже расползся по всем присуствующим, почему он всем телом почувствовал взгляды прикованные к нему. И уже шепотки прокатились по всему кабинету и неприятным эхом звучали у него в голове: — Я слышал он Пака ослепил чем-то. — послышалось откуда-то слева спереди него. — Походу с ним что-то не так. Я вчера видел как он опять из госпиталя шел. — Что правда?       Чонгук старался не смотреть на сплетнючующих сокурсников и продолжал делать вид, что был занят. На крики тех смельчаков, что были адресованы ему ранее, парень старался не обращать внимания, вот только они решили добиться своего. Спустя минуту, после того как они неудачно пытались вывести Гука на диалог, эти ребята стали пускать клочки бумаги в него с помощью магии. Теперь когда Чон поднял голову он мог понять, что этими активистами были Драгуновски и Вебер. Они делали вид, что играют друг с другом, пыляя клочки бумаги друг в друга, хотя на самом деле специально промахивались и попадали в Чона, тем самым засоряя его стол. Стоило ему поднять голову и посмотреть на своих обидчиков суровым взглядом, то те даже не остановились и продолжали бегать друг от друга по кабинету, продолжив стрельбу и смеясь. — Прости, Чон, кажется прицел сбился. — для наглядности Драгуновки даже остановился и потряс своей волшебной палочкой с таким видом, как будто внутри у его палочки что-то поломалось. — Мне кажется у меня сломалась волшебная палочка. — Это скорее не палочка сломалась, идиот, а просто ты криворукий и косоглазый. Тебе надо, как и Чону проверяться в госпитале каждый день, а то глядишь сам себя расшибешь. — с издевкой заметил Вебер и на его шутку тут же откликнулся его оппонент, что засмеялся с частью класса.       Мозг Чонгука моментально прошибло обидой и злостью, почему он даже сломал карандаш, что он держал в своей руке, но и в этот раз ему пришлось проглотить обиду, потому что в класс зашел преподаватель и его обидчики тут же метнулись по своим местам. — Всем здравствуйте! Приготовьте все нужные ингридиенты, сегодня мы будем изучать новую технику воздействия на природу предмета.       Прозвучал голос профессора «Алхимии» на весь класс, однако для Чона он слышался как будто бы сквозь толщу воды. Внутри него как будто вся его сущность пульсировала и росла. Страх, ненависть, обида и злость начали взращиваться в сердце, но эти ощущения тут же схлынули стоило профессору сделать замечание в его сторону. — Студент Чон, на уроке «Алхимии» не требуется затрат ваших магических сил, а только повторение и запоминание материала, так что, пожалуйста, приберитесь на своем рабочем пространстве и повторяйте со всеми.       После замечания Тароллини он пришел в себя и медленно опустил свой взгляд со спины своих обидчиков на свой стол. Поверхность мебели была усеяна мелкими клочками бумаги и ему оставалось только с подавленным видом смахнуть ладонью мусор в рядом стоящую урну. Когда он все это сделал, то в его голову пришло понимание, что теперь он официально стал изгоем своего курса и единственным островком в этом месте был лишь он сам. Однако даже в себе, в последнее время, он начал сомневаться.

***

      Во все последующие дни вплоть до пятницы ситуаиция повторилась, но только его перестали данимать физически - просто бросая замечания или усмешки в его сторону, которые он старался игнорировать. Кроме того он старался не задерживаться в общих местах слишком долго и поэтому завтрак, обед и ужин начал брать маленькими порциями и перекусывать там, где его никто не видел. В собственную спальню для сна он стал заходить ближе к полуночи, чтобы лишний раз не пересекаться с соседями по комнате, предпочитая остальное свободное от учебы время проводить около Ледяного озера. И хоть был конец октября, но на улице в северной местности уже пришла раняя зимняя прохлада, а световой день заканчивался все раньше и раньше, но Чону было все равно. У него не было разрешений от школы, чтобы выходить в соседние населенные пункты и проводить свободное время после учебы там или гулять во время выходных. Да и даже в госпитале, в который он ходил каждый день после занятий к Милошу на проверку, он не мог оставаться, не хотел так как после двух раз пребывания в нем, у него остались не самые хорошие ассоциации. Также он не знал всех нормальных, не общих, но разрешенных для пребывания учеников, мест, поэтому оставался вариант проведения свободных часов вне школы, но на подхозяйственной ей территории. Таким образом он и сегодня после госпиталя пошел в сторону Ледяного озера, чтобы скоротать время. Так как им никто намеренно не интересовался, кроме преподавателей, он и не думал, что кто-то следил за ним намеренно и сегодня будет поджидать на пути к его месту.       Когда он шел заученной, узкой тропой к озеру, то на полпути встретил своих однокурсников. Они шли как раз от того места, куда он обычно заворачивал. К сожалению избежать встречи не удалось, Чонгук весь путь смотрел себе под ноги и не понял, что был в этой местности не один и что кто-то целенаправленно направлялся к нему. А вот они его заприметили сразу, потому как чуть изменили траекторию движения, и чуть подойдя, после остановились и преградили ему путь. Уже было достаточно темно, но по фигурам и благодаря освещению волшебных палочек, Гук смог различить встреченных им однокурсников, то были — Виктор Драгуновски, Том Вебер и Йохан Милович. Внутри Чонгука табуном пробежали неприятные мурашки и все его нутро напряглось от ожидания неприятной стычки. — Ну что, Чон, как маньяк возвращаешься на место преступления?       Пошутил Вебер и чуть толкнул Миловича в плечо, чтобы тот оценил шутку. Вот только Милович не подал и вида, что это было смешно. — Ладно, заткнись Вебер.       Из-за того, что Йохан был занят рассматриванием Чонгука и не отвечал, то за него отозвался Драгуновски на выпад друга и сразу после повернулся к Чонгуку. Вид у него был очень серьезным, что никак не сопоставлялся с тем, что они пришли поиздеваться над парнем. Это сбивало с толку. Защищаться, игнорировать или попробовать выслушать? — установка была непонятна для одного против трех. — На самом деле, мы слышали, что тот старшекурсник, которого ты чуть не угробил, племянник какой-то шишки в Министерстве. — продолжил он, обращаясь к Чону.       Так как Чонгук был немногословен, то и среагировать и найти, что ответить на такое заявление однокурсника не знал. Заместо слов, которые он мог бы сказать в ответ на это, он лишь мог вспомнить профессора Сташевски. Преподаватель обещал не втягивать его в конфликт между родственниками Чимина и школой. Тогда Димитар и Милош встали на его сторону и всячески успокаивали его, пообещав решить вопрос без участия его родителей и него. Профессор аргументировал это тем, что сам втянул Пака в эти занятия, о которых Чон даже не просил. Только благодаря словам взрослых парень стрался не переживать, поэтому только сейчас, после слов Виктора, он понял масштабы всей ситуации. — Вижу ты не был в курсе этого, что очень удивляет. — не дождавшись ответа, Драгуновски счел молчание и поведение Чонгука за согласие. — Да, ладно, не может быть, чтобы он не знал! — откликнулся Том заместо Чона, вот только Йохан, что стоял рядом с ним шикнул, чтобы тот заткнулся и не тратил их время. — И что с того? — поочередно посмотрев на троицу, после Чон подал голос. Его собеседники на такую спокойную реакцию как-то зло переглянулись и усмехнулись. — А то, что из-за тебя, нас, маглорожденных, уже начинают загребать в одну с тобой категорию и обходят стороной. — на эмоциях Драгуновски даже подошел к нему, чтобы пристальней посмотреть ему в глаза и показать эмоции в своих. — Ты знаешь, что здесь итак к нам относятся с надменностью. Да и это не та магическая школа, где почитают слабых. Маглорожденные волшебники только по недавне принятой декларации были зачислены сюда и то, в качестве исключения.       Виктор чуть ли не вплотную встал к нему и глаза в глаза, несдержанным голосом, говорил ему это. Вот только Чонгук старался не показывать и вида, что его слова и чуть грозный вид хоть как-то пугает его. — Ты подставляешь нас всех, Чон. — наконец он подошел к сути своей речи. — Если тебя не слушается магия, то собирай свои вещи и поезжай в другую школу, начинай с основ там. Хватит подставлять тех, кому нравится учеба здесь. Мы убиваемся здесь каждый день не для того, чтобы из-за чужой безответственности лишиться рекомендации одной из лучших волшебных школ Европы, только потому что один из нашего потока не справляется с магией.       Стоило ему договорить как к ним приблизились его друзья, чтобы тем самым показать, что были согласны со сказанным своим товарищем. Чонгук же во время их речи только нахмурился, но отступать назад не стал. — Тебе лучше хорошо об этом подумать или иначе мы превратим твою жизнь в ад, что ты сам захочешь уйти отсюда. — подхватил Милович и пошел вперед, задевая плечом Чона, чтобы тот почувствовал их настрой.       После этих слов и жеста Йохана, его друзья последовали за ним, оставляя Чонгука одного посередине леса. - Надеюсь недели тебе хватит, чтобы найти другую школу и собрать свои вещи, иначе наши обещания воплатятся в жизнь. - напоследок свои угрозы вставил Вебер.       Чонгук же им ни в догонку, ни так не планировал что-либо отвечать, просто потому что и сам понимал в какую ситуацию поставил не только себя, но и таких же, как они говорили, маглорожденных. И они были правы. Мало того, что атмосфера между маглорожденными и чистокровными с полукровками не была пропитана дружелюбием, так после его выходок, он ощущал, что отношения изменились не только к нему. Это было не так четко выражено, потому как многие учащиеся пытались выщеголять в достоинстве другого своего товарища, однако и не заметить этого было невозможно. Возможно Чону и вправду было лучше осваивать магию в другом учебном заведении? - Задавшись подобным вопросом, он решил поговорить со своими родителями на днях, с помощью профессора Сташевски. Наставник их факультета как раз предупреждал, что желает обсудить некоторые моменты с его родителями, надеюсь так они и поступят.      

***

- Мы не можем бросить или передать Чона под юрисдикцию другой школы. Никто просто не согласится взять на себя отвественность за такого учащегося.       По просьбе своих подчиненных, директор «Дурмстранг» Венер Вуцевич созвал собрание преподавательского состава и сейчас выступал перед ними. Все без исключения, в количестве двадцати человек, поместились в кабинете директора школы и вдобавок с ними находился работник их госпиталя. Так директор, главный целитель и несколько преподавателей, в основном женщины и старики, сидели, мужчины стояли, но все они образовали полукруг, обращенный в центр комнаты. Такое происходило редко, но сегодня как раз был один из тех срочных дней собрания, в связи с тем, что на кону стояли честь и авторитет их школы. И это было критично, потому как за последние годы многие из их старого состава, во главе с Венером, положили всех себя, чтобы отмыть учебное заведение от дурной славы прошлых поколений. Они не мало сил и времени приложили, чтобы их заведение отказалось от бывших установок. И вот спустя время они смогли добиться, чтобы принятые смягчения по чистоте крови стали давать положительный отклик среди родителей и их учащихся. Понадобилось не мало сил и времени, чтобы искоренить у взрослых и их детей, что поступали к ним, что «Дурмстранг» меняется и что чистота крови не является главным приоритетом при отборе сюда. Как оказалось такое выправить быстро не получалось, поэтому когда в этом году Венер успешно принял новых учеников в школу, то вместе со своими подчиненными уже решил, что наконец-то школа может вздохнуть спокойно, но к своему сожалению понял, что радоваться было рано. Ведь мало того, что маглорожденный ученик рисковал стать полноценным обскуром, так помимо этого с ним и племянником влиятельного работника Министерства Магии Европы случилась такая ситуация. Насколько плохим было происшествие ему рассказали преподаватели и целитель. И конечно же первым делом можно было бы наказать всех виновных, а точнее конкретного преподавателя за созданную ситуацию, но на разборки не было времени, потому как в данном случае нужно было предотвратить другие последствия, пока все не раздулось до катастрофических масштабов. - И что сейчас не менее важно знать так это: насколько серьезна ситуация, целитель? - Венер со всей сосредоточенностью ждал вердикта их главного целителя, пока тот собирался с мыслями. - Я не могу точно оценить развитие обскурии в парне. Неделя обследования не могла дать точных результатов. Также со слов пострадавшего, что побывал в сознании обскура, мы не можем делать конкретные выводы. Мы просили подопечного профессора Сташевски применять магию под нашим присмотром, но подобных ситуаций с ним больше не происходило. Точнее сказать она как будто блокировалась, но в стадию агрессии не переходила. Есть предположение, что такое её высвобождение связано со степенью волнения, расстерянности, страха и даже гнева. Намеренно такое не спровацировать, потому как мы не можем принимать насилие над учеником или же давать зелья для таких эмоций. Конечно есть вариант с использованием боггарта, но пока мы опасаемся прибегать к этому намеренно, потому как, возможно, можем спровацировать рост обскурии. К сожалению это все представления, что я имею на данный момент. - подробно отчитался Милош.       Но после слов целителя на достаточно долгое время повисла пауза. Никто из преподавательского состава не торопился что-либо говорить, пока директор обдумывал сказанное Новаком. - Господин Венер, вопрос по обскурии конечно важен, но если у нас нет представлений по студенту «Игнистер», у нас есть не менее важный вопрос с моим студентом. - профессор Паради не могла больше молчать в такой ситуации и напомнила о важности случившегося с её учеником.       На выпад Регины, Вуцевич ничего не мог поделать только как вздохнуть и правой рукой растереть свое лицо. Для всех было известно, что одно происшествие было не лучше другого и то с какими последствиями им предстояло иметь дело, если не найти правильный выход в скором времени. - Профессор Паради, если все обошлось, так ли важно оповещать опекунов вашего студента? Студент Пак и сам не любит ставить в известность своих родственников, возможно ли договориться...       Молодой и из всех находящихся здесь менее опытный профессор по «Защите от Темных Искусств» Демиан Рихарт вставил свое решение проблемы, однако его быстро отмели. - Слухи среди учащихся уже как несколько дней ходят по школе, мы уже не можем открутить все назад. По всей видимости, кто-то еще, кроме известных нам трех студентов, был очевидцем произошедшего. - со скрещенными руками и опущенной вниз головой Димитар все равно звучал четко и громко, но при этом было что-то новое в его голосе, то, что ранее не было присуще ему, а именно звучал покаяние.       Вот только несмотря на то, что Сташевски являлся главным виновником этого неприятного инцидента, он не боялся чужого осуждения. Он мог только молча нести ответственность за своего ученика и свои действия, последствия которых все тяжелее ощущались на его плечах в эти дни. - Хорошие обстоятельства вы создали, профессор, разрешив ученикам практиковаться на открытой местности, где случайных глаз просто не избежать. - колюче подметил все тот же Демиан.       Он и несколько преподавателей, что согласно перешептались между собой, вдобавок укоризненно бросили взгляды на Сташевски, в то время как тот стойко выдерживал их тяжесть. Его вина была очевидна, и было время пожинать плоды своих поспешных решений, почему он терпел критику своих коллег. - Ничего уже не исправить, профессор Рихарт, поэтому давайте не будем сейчас выяснять степень ошибки профессора Сташевски в данный момент когда у нас есть много других тем. - вмешался директор школы, чем предотвратил нарастание напряжения между коллективом. - Раздавать заслуженное будем после, а сейчас нам бы приложить совместные усилия для решения двух проблем. Профессор Паради права, сейчас приоритетом лучше поставить вопрос с родственниками её ученика. Министр О так просто не спустит нам не только случившееся, а еще то, что ранее он был одним из тех немногих в министерстве, кто торопил нас с включением маглорожденных магов в нашу программу обучения. Поэтому самое худшее это то, что произошедшее, как назло случилось между его племянником и новеньким.       Говоря все это, Венер не видел, как после озвученного все присутствующие с возмущением посмотрели на преподавателя «Боевой Магии». Скрывать было нечего, Димитар мог только сильнее сжать челюсть на сказанное и на взгляды в свою сторону, да и его такая реакция была по большей части не в них, а в том, что он узнал реальные масштабы последствий. - Я поговорю с ними, господин Венер. - со всей ответственностью заявил Димитар, вот только Вуцевич не оценил его поступка судя по изменению его черт лица и тембра голоса. - И что вы хотите им сказать, профессор Сташевски? - строго подметил директор «Дурмстранг». - Определенно, вы понесете всю ответственность, но вот только необдуманные действия и просто покаяние с принесением извинений могут сильно повлиять не только на нас, преподавателей, но и на учеников. - Только вот это еще не все, господин Вуцевич. - стоило директору договорить, как слово на себя взял другой профессор, почему тут же все внимание переключилось на него. - Есть еще что-то, что мы должны учитывать. Невольно, но у меня получилось узнать сплетни учеников по этому инциденту. - неторопливым темпом и со своим обычным тембром голоса в рассуждения вклинился Вильгельм Тароллини. - И что вам удалось узнать? Так ли это важно сейчас? - одна из профессоров не сдержалась и поторопила преподавателя «Алхимии», чтобы тот не томил их своими театральными паузами. - Они не знают подробностей и думают, что новый ученик что-то не поделил со старшекурсником. - сказав это, он снова выдержал небольшую паузу. - Так и что вы предлагаете? Или просто делитесь слухами? - самая молодая кровь преподавателя Демиана явно была горячее в этой комнате, потому что он стремился быстрее прийти к какому-то решению и этих пауз Тароллини не мог терпеть. - Что говорят ученики в нашей школе также важно для принятия решения. - отозвался Вильгельм. - Так мы сможем понимать насколько возможно подменить аргумент для министра. - после сказанного им, все задумались и уже не обращали внимание на достаточно длинные паузы профессора «Алхимии». - Кроме того, профессор Сташевски, важно знать, что ваш студент Чон стал подвергаться насмешкам со стороны таких же, как он, маглорожденных. - На это Димитар только сильнее нахмурился и отвел свой взгляд. В то время как Тароллини продолжал. - Как я и говорил ранее, также важно понимать, что студент Чон и другие маглорожденные и до этого не были очень тепло приняты. Наша реформа была включена в программу обучения не идеально и инакомыслие среди учащихся, а возможно и среди их родителей, осталось. Так раскол между учениками разных кровей нет-нет, но после этих слухов про студента Чона и племянника министра, студента Пака, да проскакивает. Пока мы уделяем время очевидным проблемам, где-то в корне упускаем и другую, важную сторону.       И на это замечание со стороны профессора «Алхимии» нахмурились все. Это было мудрым замечанием со стороны самого зрелого в этом кабинете человека. Если бы не он, то они бы точно упустили этот аспект вопроса из своего поля зрения. И вроде казалось бы, они собрались для того, чтобы решить вопросы, однако в данный момент только расширили их список. - Вы правы, профессор, спасибо. Если бы не вы, мы бы упустили из поля зрения и эту сторону последствий. - откликнулся Венер, в то время как сам продолжал сидеть и смотреть задумчиво куда-то в поверхность своего стола, пока разминал пальцы рук. - Тогда... С вашего разрешения, господин Венер, я хотел бы поговорить с министром О и его женой. - наконец спустя время решился Димитар и уже с высоко поднятой головой и уверенностью во взгляде, обратился к директору. - И что вы хотите им сказать? - строгим и громким тоном снова повторил Вуцевич, также встречая Сташевски своим серьезным взглядом. - Я предлагаю сказать министру, что между парнями просто произошла стычка. Каким образом и почему мы можем им не говорить. То, что была применена легилименция, также под мою ответственность, мы пока умолчим. Что касается обускурии, то я возьму под контроль своего ученика и постараюсь изменить ему расписание и заниматься индивидуально. Насчет другой проблемы, то я пока не знаю как восстановить репутацию маглорожденных в нашей школе, но обещаю продумать план как это сделать, но... пока позвольте решить ситуацию с опекунами подопечного профессора Паради.       Стоило Димитару закончить, как в кабинете все затихли и никто не издавал и звука. Все профессора устремили свои взгляды на директора школы в ожидании его ответа на такое заявление преподавателя «Боевой Магии», в то время как тот сосредоточенно смотрел прямо перед собой, раздумывая над предложениями Сташевски. - То, что вы предложили, профессор Сташевски... - спустя некоторое время молчания, Венер наконец-таки начал отвечать Димитару, но звучал он очень задумчиво, почему прерывался. - Мы можем с вами выступить перед опекунами Пака и назвать эту причину, но... Как долго мы сможем скрывать, что Чон Чонгук, ваш ученик, болен? Нам в любом случае нужна будет поддержка со стороны Министерства в разрешении этой проблемы, если болезнь учащегося будет прогрессировать... - не успел он договорить, как его прервали. - Я возьму на себя ответственность. - позволил себе перебить директора, чтобы с уверенностью принять вызов на себя. - Целитель Милош сказал, что у моего студента есть шансы на излечение, так как болезнь крайне не стабильна, почему есть предположения, что она только в начальной стадии, а там мы найдем решение этой проблемной ситуации. В течение дня я пропишу план действий с учащимся Чон и представлю его вам. Также с вашего разрешения я хотел бы отложить разговор с родителями моего ученика, иначе нам придется рассказать и самому ученику о его болезни, что, как сказал целитель Милош, может повлиять на его психологическое состояние.       Стоило Димитару закончить свою речь, как в кабинете повисла тишина. Все присутствующие серьезно задумались и даже не стали переговариваться друг с другом. Преподаватели и целитель ждали вердикта директора. - Целитель Новак, есть ли у вас возражения по этому поводу? - поинтересовался у другой стороны Венер. - Есть ли у нас время и возможности, чтобы не обращаться за помощью к другим специалистам?       В этом деле торопиться было опасно, как и принимать недальновидные действия, почему Вуцевич был недоверчив. - Обсукурия практически не подвергается лечению, господин Вуцевич. - честно признался целитель. - За всю мою практику никто из целителей не смог найти хорошее решение проблемы. Могу лишь сказать, что после того как мы сообщим об этом в Министерство и другие соовтествующие инстанции, то этому ученику придется нелегко.       И снова в кабинете повисла тишина. Вердикт целителя только усугубил итак не лучшее настроение находящихся, да и увеличил ощущение ответсвтенности всех в разной степени. - Хорошо, профессор Сташевски, дадим вам последний шанс, чтобы исправить случившееся. Только знайте, что увольнение - это будет самая лояльная цена в этой ситуации. Так что давайте постараемся, чтобы не узнать, что будет самой страшной ценой в нашей ситуации.       Спустя минуту молчания наконец заключил Вуцевич, и поднял свой пристальный взгляд на преподавателя. Сташевски же мог только выдержать этот взгляд директора, прежде чем согласиться с ним, тем самым приняв на себя самый тяжелый груз за всю свою жизнь. - Я постараюсь, господин Венер.