Нам нельзя любить

      Когда мы обогнули с обратной стороны школу, моему взору представилась удивительная картина напуганных школьников, которым, по сути, ничего и не угрожало, ведь под обстрел попала я. Так чего они тогда так жались к друг другу и выставляли себя жертвами? Никогда не пойму. Видимо, пытались внутренне надавить на жалость окружающих и своих родителей, которым сейчас трубили в трубку об умышленном на них покушении, но при этом, по большей степени, лелеяли себя. Жуть. А ведь, возможно, я бы тоже так могла себя вести, но, откровенно говоря, не было абсолютно никакого желания. Смысл? Мы никому, кроме себя, не нужны.       В один ряд стояли учителя, растрёпанные, испуганные, но всё равно пытающиеся развеять панику, за что им огромное спасибо. Если бы они знали, что причина во мне, отстранили бы меня от занятий, что, конечно, было бы прекрасно, но учиться тоже нужно. Как бы горько это ни звучало. Возможно, из-за всеобщей суматохи никто и не понял, что стреляли в меня, а если кто и догадался, то можно легко свести на нет эти догадки. И пистолет игрушечный, к примеру. Хотя вряд ли кто поверит в этот бред. Впрочем, не мои проблемы, «Койоты» уладят.       Краем глаза подметила, как из толпы вытянулся Стас. Решил отчитать меня за вольность или похвалить за смелость? Плевать. Будь что будет.       — Алина, с тобой всё хорошо? — поинтересовался он сперва с волнением в голосе, но я совсем некстати научилась чувствовать в его голосе те нотки безразличия. Он окинул меня наблюдательным взглядом.       — Да, вполне, — вяло отозвалась я. — Просто очередное небольшое покушение.       А они у нас стали уже, по всей видимости, в порядке вещей.       Он кивнул, я заметила у него за спиной недовольное озлобленное лицо Черепановой и едва сдержала порыв показать ей язык или открыто сделать какую-нибудь пакость. Остановила лишь здравая мысль, что не время опускаться до её уровня. Тогда девушка, надменно виляя бёдрами, направилась в нашу сторону. Я недовольно ругнулась, а Стас, почувствовав позади себя движение, напрягся и виновато вперил в меня взгляд. Извинялся на ментальном уровне? Неплохо прокручен навык, раз даже я поняла это.       — Милый, может, пойдём уже? — она повисла на его плече, наблюдая с прищуром за моей реакцией, однако моё лицо оставалось непроницаемым, что не на шутку бесило её. — Помнишь, ты обещал сводить меня куда-нибудь.       — Это было до нашего важного разговора, — нахмурился Стас, смахивая её с себя.       Я удивлённо оглядела их. Резкая перемена в отношении Стаса к этой девушке не на шутку испугала. Теперь даже любопытство разыгралось, в чём же причина.       — И что? — недоуменно вскинула свои брови Аня. — Это так сильно на нас повлияло? — ванильным голосочком пролепетала она, нежно и медленно проведя рукой по его запястью.       — Очень. Ты даже не представляешь себе как.       Я пошатнулась от его холодного тона. Этот леденящий душу тембр правда пугал, до сегодняшнего дня мне не приходилось и слышать чего-то подобного. Я проследила за часто сменяющейся мимикой на лице Черепановой. Ей явно не нравилось такое обращение, хоть и слышала она его не впервой, если можно было сделать такие выводы по её стойкости. Она ещё какое-то время липла к Стасу, но он безразлично реагировал на любые её активные соблазнения.       Я ощущала себя лишней, будто застала семейную ссору. Недовольно фыркнув, она всё-таки ушла, а потому и я решила по-быстрому ретироваться подальше, но и тут мне не дали этого благополучно сделать.       — А ты остаёшься со мной, — твёрдо и безотказно заявил Стас, что я даже не смогла поспорить. — Мы едем домой.       Я повернулась в сторону ребят, но Фарида и след простыл, словно и не было его тут изначально. Видимо, он отчалил во избежание лишних вопросов и поклёпов от Косенко. Что ж, резонно, только вот в обещание «спасать меня», видимо, не входило, что и от Стаса тоже. Он тем ещё монстром временами бывал.       Но зато меня сразу заприметил Макс, сверля настороженным взглядом. Рядом с ним стояла Алиса, она довольно ухмылялась с победным выражением лица, словно выиграла спор. Видимо, всё-таки была уверена, что мы помирились. Неужели со стороны это так и выглядело?       — Мне нужно отойти к друзьям, — я развернулась в надежде сбежать от него, что и велел мне здраво мыслящий мозг, в то время как сердце желало обратного, но кто его будет слушать?       — Алин… — я даже на всякий случай обернулась, чтобы проверить, не случилось ли с ним чего. Стас произнёс это таким измученным голосом, поэтому кашлянул, выравнивая интонацию. — Нам нужно поговорить.       — Мне тоже нужно, только с друзьями, — безапелляционно заявила.       Он внезапно схватил меня за руку, потянув на себя. Я шикнула на него, показывая на учителей и директора, что с интересом взирали на нас. Стас чертыхнулся.       — Ладно, — сдался он, — только не сбегай никуда. Нам обязательно нужно поговорить и кое-что прояснить.       — Уверен? По-моему, всё и без слов ясно.       — Нет. Нам это нужно и всё. Жду тебя.       Я лишь пожала плечами и скрылась среди народа, краем глаза пытаясь найти друзей. Когда они-таки объявились, обсудила с ними несколько моментов, периодически ловя себя на мысли, что не думала о разговоре, который активно старалась поддержать, лишь всё время возвращалась к думам, о чём будет беседа со Стасом. Меня частично пугало его лютое желание поговорить, но вместе с тем я и сама желала это сделать. Накопилось несколько вопросов.       Через полчаса я, однако, уже сидела у него в салоне машины, вдыхая привычный мятный аромат и запах выкуренных дорогих сигарет. Сквозь приоткрытое окно слышались мерные постукивания дождевых капель, которые оставляли витиеватые разводы на стёклах, с улицы доносился запах свежести, что я с упоением вдыхала его и блаженно прикрывала глаза. Я молчала, лишь изредка кидала в его сторону настороженные взгляды, а он в свою очередь облокотился одной рукой об руль и вновь, и вновь тянулся к на половину пустой пачке сигарет, вытаскивая одну за одной папиросу и выкуривая её. Машина была припаркована возле школьного участка, но он учитель, ему вряд ли что скажут, заметив завтра возле школы окурки.       — Мы будем говорить? — однако вымолвила я, прерывая затянувшуюся пелену молчания. Он от неожиданности выронил сигарету, что мгновенно потухла от дождевого ливня. На миг стало стыдно за это.       — Не здесь, ладно? — вымученно прохрипел он, а после, прочистив горло, прокрутил ключ в замке зажигания. Машина издала тарахтящий звук двигателя. Стас спокойно взялся за руль, но я видела во всех его действиях лёгкую нервозность. Немного помедлив, опустила взгляд на его вены на руках, поднялась по их линиям выше, затем ниже, к запястьям, затем ещё ниже. И ниже. И случайно вышло, что ниже пояса. Сглотнула шумно и постаралась отвести взгляд. Еле удалось, учитывая весь накативший за последнее время стресс и неосознанное желание сбросить напряжение.       — А где тогда? Почему мы не можем поговорить тут? — я сжала руками гладкую обивку кресла, чувствуя, как приятно она проминалась под ладонями, словно пластилин. Не было никакого желания отсюда уходить, в голову прокрадывалось неосознанное ощущение, что здесь я была в безопасности, хотя всё было отнюдь не так.       — У меня, — твёрдо заявил он, резко сворачивая на каком-то повороте, аки гонщик. — Здесь нас могут услышать лишние уши, а такую информацию они знать явно не готовы, — он ухмыльнулся. — Я вообще, Алина, не понимаю, как ты умудрилась ещё не потерять рассудок в этих обстоятельствах.       Я и сама диву давалась, хотя, может, он уже давно вне меня обитал. Оставшийся путь мы ехали молча, я наблюдала за стекающими каплями по стеклу, видя в нём своё размытое полупрозрачное отражение, а Стас о чём-то задумался и уверенно следил за дорогой. Я не совсем понимала, что значило «у меня», пока не увидела на горизонте знакомые многоэтажные дома в воистину почётном месте. Пейзажи тут не омрачали даже осенние дожди и вообще какие-либо природные изменения.       — Только не говори мне, что мы будем говорить на крыше, — закатила глаза я, вспоминая, как когда-то не так давно мы смотрели на рассвет. Тогда он впервые поцеловал меня, и тогда я ощутила, каково это, находить в простом что-то бесценное. Тогда даже жизнь не казалась мне сложным и опасным явлением, как сейчас. Словно прошло сто лет, а не несколько дней.       — Ты когда-нибудь была у меня дома? — спросил он, хотя, я уверена, и так знал, что ответ будет отрицательным. Я покачала головой. — Значит, самое время побывать.       Интерьер внутри и правда оказался на редкость удивительным для бывалого учителя. Лишь запоздало дошло, что Стас у нас ещё и член преступной и весьма интересной организации, так что я смело могла предположить, что не весь наш народ простой настолько уж и прост. Ярко-красный цвет и насыщенный чёрный преисполняли это помещение своим великолепием, я даже в шутку и про себя сравнила Стаса с графом Дракулой, но под его пронзительным взглядом мигом подавила смех. Квартира на первый взгляд показалась мне очень просторной, а когда я возымела желание протиснуться в спальню и спросить, можно ли открыть шкаф и, получив утвердительный ответ, она стала для для меня просто громадная, ещё бы — внутри ничем неприметного комода была небольшая дверка, открыв которую просто давишься восторгом от вида огромного арсенала всевозможных орудий и не только. Внутри была хоть и небольшая комната, но битком забитая, причём всякой специальной одеждой и даже жуткими вещицами. Это же дополнительные скрытые комнаты! «Койоты» жгут, как и всегда.       Однако от внезапного осознания простейшей истины по спине прошёлся холодок. Я почувствовала спиной его взгляд и мгновенно обернулась.       — Стас… Скажи, но только честно. — Он чуть пригнулся и с интересом посмотрел мне в глаза, приподняв бровь. От неожиданности я даже дёрнулась назад. — Я не должна всё это видеть, так?       — По идее — нет. Но я хочу, чтобы ты верила мне, а это своеобразный толчок к вере. Согласись, такое тебе мало кто покажет, — усмехнулся он. — К тому же у начальства на тебя особые счёты.       — Что ты имеешь в виду? — с подозрением уставилась на него.       — Пока рано говорить, но чуть позже всё поймёшь. Да не смотри ты так! — хохотнул Косенко. — Никто тебя резать не собирается.       — Да кто вас знает, — недовольно пробурчала я, покидая столь на редкость удивительную комнату. Стас повёл меня на кухню, что-то там готовя и задумчиво прожигая стену. Я с интересом огляделась вокруг, много просторного места и мало мебели, всё в тех же красных и чёрных оттенках. Несколько минут спустя передо мной водрузили чашку кофе, от еды же я благоразумно отказалась, сославшись, что от банкета в школе ещё окончательно не отошла. Он не стал настаивать.       — Ты хотел поговорить со мной? — поинтересовалась, но, видимо, не вовремя, так как Косенко нахмурился и не ответил мне. Я принялась размешивать сахар в напитке, размышляя, что же с ним было не так и почему такие неосознанные резкие перемены следовали за мной фактически по пятам.       — У тебя там нет сахара, — прервал мои думы парень. Я удивлённо посмотрела на кофе, затем отхлебнула немного и недовольно сморщилась. Не любила горечь на языке и не понимала, какую такую магию использовали люди, которые с огромной радостью едва ли не купались в лишённых и толики сладости напитках. Секунду помедлив, всё-таки потянулась к сахарнице и насыпала себе несколько ложек.       Как только последняя капля исчезла у меня на языке, он резко встал, и я пошла за ним, попутно что-то бормоча о том, что следовало бы хотя бы замочить стакан, так как потом будет намного сложнее отмывать, но его словно и не интересовали мои жалобы. А зря.       Перед глазами предстала его излюбленная комната-гостиная, судя по тому, как безмятежно плюхнулся он на диван и поманил меня следом. Я осторожно присела рядом на самый кончик, но он потянул меня на себя, и я мигом оказалась прижата к его плечу без всяких попыток на сопротивление. Щёки покрылись румянцем от осознания, где мы находились и в какой ситуации.       На колени прыгнул его котёнок Морис, который до этого прятался за диваном. Это разрядило обстановку и подняло настроение нам обоим, мне в миг стало комфортнее.       — Для начала скажу, что всё, что ты видела, имеет логическое объяснение, — угрюмо вещал Стас. Я сначала с недопониманием посмотрела на него, а следом пришла умная мысль, что он имел в виду Черепанову.       — Конечно же, сейчас ты скажешь, что она сама к тебе липнет и как в дешёвых мелодрамах начнёшь извиняться за то, что поддался на её чары, — хмыкнула я. — Прошу, если и так, то лучше промолчи.       Как специально, между нами повисло странное напряжённое молчание. Я устало ойкнула и почесала за ухом у всё того же заметно подросшего и потолстевшего котёнка.       — Извини, — на всякий случай тихо бросила я.       — Её отец руководит крупным заводом и баром, — неожиданно начал Стас после затянувшейся паузы и чуть загадочно помедлил, видя моё заинтересованное лицо, — но мало кто знает, что помимо этого там есть ещё и подпольное казино, а также своя достаточно влиятельная мафия, — он снова перевёл взгляд на меня и тихо усмехнулся. Конечно, меня сейчас нужно было видеть, ведь я впервые вдавалась во столь личные подробности, которые обычно предполагали напрочь хорошо скрывать. — Морж принял решение, что нам не помешает эта поддержка со стороны, я вызвался с этим справиться, так как подобраться к Ане для меня проще остальных. К тому же есть и свои учительские привилегии, знаешь же, математика — не простая наука.       Лучше бы он мне предложил исправить оценку, чёртов остолоп.       — Но она, видимо, в курсе дел отца и заранее подготовленная, — вяло резюмировал Стас. — Я пытался и охмурить, и споить, и запутать, — чуть нервно хохотнул Косенко. — А в итоге сам едва ли чуть не охмурился, не споился и не запутался.       Ну да, с этим я даже вынуждена была согласиться.       — Что это гиблое дело я понял лишь на сцене, а когда со зрительских мест Морж подал мне знак отступления, едва ли не сбежал из чёртовой школы, — по интонации Стаса было понятно, что он очень злился, только не ясно на кого, на себя или на меня. — Но остановился. Что-то удержало меня остаться. И хорошо.       Он виновато взглянул на меня, затем я почувствовала, как его ладонь накрыла мои пальцы и чуть сжала их. От этого невинного жеста стало чуть теплее и спокойнее, но всё равно я чувствовала некую тревогу от всех этих решений Стаса.       — То, что произошло там, на сцене… — он запнулся, с сожалением и с некоей толикой вины оглядев меня. Я почувствовала, как язык словно налился свинцом, было желание что-то сказать, но я не могла, лишь слушала его. — Я не знаю, почему это было и кто в этом замешан, но одно скажу точно: ни я, ни ребята здесь точно ни при чём. Это я тебе обещаю. И я готов допросить каждого, чтобы разобраться в этой ситуации.       — С-спасибо, — едва ли удалось произнести мне. Косенко с сочувствием посмотрел на меня, после наклонился. Указательным пальцем с особой нежностью очертил локоть, предплечье, незамысловатыми узорами прошёлся вдоль плеча и снова ниже. Он потянулся к моим губам, но в самый последний момент я ловко увернулась.       — Ты мне не веришь? — беззлобно, но скорее с удивлением спросил он. Конечно, я могла бы подвергнуть его слова сомнениям, но мне не хотелось этого делать, ведь он произнёс всё с действительно кристальной честностью. Я видела это в его глазах. Я верила ему, пускай не на сто процентов. По крайней мере сейчас.       — Нет, всё хорошо, просто это не значит, что я так просто и сразу смогу тебя простить, — усмехнулась я. Он вопросительно приподнял одну бровь. — Давай посмотрим фильм. Пожалуйста, — немного позже добавила уже я. Он засмеялся, потрепал меня по волосам и с радостью согласился. Я выбрала какую-то детективную комедию, и так и прошёл наш вечер. Ему с лёгкостью удалось уговорить меня остаться ночевать, а меня и не нужно было просить дважды, в конце-то концов, нам ведь не зря дали выходной на завтра после такого банкета.       — Ещё один вопрос, — он кивнул. Я запнулась несколько раз, пытаясь правильно подобрать слова, но всё же решила, что будет лучше спросить в лоб: — Правда то, что о тебе говорят? Ну, то, что ты убийца?       Холодок от такой смелости пробежался по телу, отчего онемело буквально всё, от кончиков пальцев до макушки. Я следила за частыми переменами выражения на его лице, уже пожалев, что спросила об этом. Однако через пять минут он всё же выдал ответ.       — Возможно. Обо мне многое говорят.       И больше я не имела желания что-либо спрашивать. Лучше не знать и жить себе беззаботно.       Заснула я в объятьях Стаса, но всю ночь меня активно терзали кошмары, из-за чего я периодически просыпалась, дёргалась и, кажется, даже кричала во сне. Видимо, завтра мне будет несладко.       Утром я чувствовала себя до невозможности разбитой, подобно фарфоровой чаше. Потянулась, чуть не задев стоящую на прикроватной тумбе лампу. Стаса уже не было рядом, зато слышался звук стекающей в раковине воды из кухни и хлопок дверцей холодильника. Оттуда же и шёл характерный запах. Крайне неохотно я поднялась с кровати и поплелась в ту сторону. По пути заглянула в стоящее в полный рост зеркало и осмотрела себя. Лохматая и с синяками под глазами. Эффектно. Секунду поразмыслив, что мужчина должен видеть девушку в любом виде, продолжила путь.       — Уже проснулась? — задал он риторический вопрос, когда я остановилась перед ним во всю красу, и разочарование промелькнуло у него в глазах. — Хотел принести тебе завтрак в постель, но оставим это на другой раз. Ты ведь всё ещё злишься?       — Я не злюсь, — поправила его мгновенно, — а просто разочарована. Но, видимо, пора привыкать, что ты у нас бандит в крови и такое ещё не раз повторится.       — Возможно, — беспечно пожал он плечами и указал взглядом на стул. Я попутно пододвинула его ближе и поудобнее уселась за широкий стол. Он положил передо мной тарелку с запеканкой, а я проткнула её вилкой.       — Вкусно, — резюмировала, дожевав кусок. Если когда-нибудь он станет моим мужем, я уже знала, кто будет у нас готовить. Косенко с интересом наблюдал за мной, видимо, догадывался, в какую степь летели мои мысли. Я потрясла головой, прогоняя их. Он улыбнулся, понимал ведь всё, зараза.       — У нас на сегодня есть дела, и ты идёшь со мной, — безапелляционно заявил парень. Я одарила его напряжённым взглядом. Едва с языка сорвался вопрос, он уже на него мигом ответил: — Да, с «Койотами». Твоё дело в школе мы решили рассмотреть поподробнее. Не волнуйся главное, тебе просто зададут пару вопросов. — Он несколько секунд смотрел сквозь меня, на его лицо степенно наползала туча неудовлетворения. Я доела и резко поднялась, дабы отнести посуду в раковину, но он перехватил мою руку и сжал её. Я охнула от резкости и посмотрела на него недоуменно. — Ничего не хочешь мне рассказать?       Знакомый холодный тон просочился по коже, заползая внутрь меня едким страхом. Я поёжилась. Поняв, что начинаю уже его бояться, попыталась успокоиться, но вышло очень и очень плохо.       — Я ведь уже говорила, — нахмурилась.       — Да, но это было не то, что я хотел бы слышать от тебя.       — А что ты хочешь услышать?       Держусь стойко. Отлично.       — Хотя бы то, что делал в школе Фарид с тобой. Не подскажешь? — его пальцы сильнее сжали руку в плотное кольцо. Тело онемело, но не из-за боли, а потому что я не знала, что сказать, и сейчас жутко нервничала. — Говори честно, я уже знаю всю правду. Не думаю, что Фарид стал врать бы «своему», в противном случае лишился бы ценной поддержки и приобрёл бы недоброжелателя.       Резонно. И ведь сложно не согласиться.       Я изложила ему всё, что мы творили в учебном заведении с моим нерадивым новопоставленным надзирателем, который ужасно справился со своей ролью, став в итоге моим сопровождающим без должного разрешения. Возможно, зря я ему доверилась и рассказала, может, меня вообще взяли на понт, но уже было поздно. Что сделано, то сделано.       — Тебя ждёт сюрприз, по всей видимости, — беззлобно ухмыльнулся он.       — Что ты имеешь в виду? — ошарашено спросила я.       — Скоро узнаешь. Или увидишь. Кто знает?