***
Первые солнечные лучи проникают в окно. Свет постепенно заполняет комнату, прогоняя тьму. Чонгук, свернувшись в клубочек, сонно трёт свои глазки, пытаясь проснуться. Утро понедельника всегда даётся сложно. Для Чона это утро особенно печальное: сегодня годовщина смерти его родителей. Чон был ещё совсем ребенком когда это произошло. Вот они едут к другу всей семьёй. Чонгуки держит в руках большого плюшевого зайца и улыбается своей кроличьей улыбкой, а папа хвалит его за то, что он выбрал такой хороший подарок для друга. - Чимчиму это обязательно понравится! - восклицает ребёнок, счастливо смотря на родителя. - Конечно понравится, малыш, - папа ярко улыбается и тянется погладить своего сына по голове. Отец тоже улыбается, наблюдая за своими омежками, Гуки замечает это краем глаза. А дальше происходит всё как в замедленной съёмке. Машина со встречной полосы влетает в них, тараня. А потом их переворачивает. Чонгук замечает искорки страха в глазах отца, слышит вскрик своего папы и, казалось бы, навечно закрывает глаза. Очнувшись в больнице, мальчик не сразу понимает что произошло. Почему он валяется в этой комнате, ужасно пропахшей лекарствами? Почему вокруг куча непонятных приборов и такая же куча трубочек, торчащих из его рук? Но, когда вместо родителей в палату входит папа его друга, кажется, понимает. - Гуки? - из воспоминаний его вырывает тихий голос его Чимчима. Парень тихонько заходит в его комнату и садиться рядом на кровать. - Ты уже проснулся, малыш? - он всегда приходит будить его по утрам. Вот так зайдет тихонько, сядет рядом и обнимает так крепко, что становится хорошо. После смерти родителей его поведение изменилось. Больше не было того ярко улыбающегося мальчика, что своей улыбкой озарял весь мир. Больше не было вечно неумолкающего малыша, что своими разговорами мертвого разговорить мог. Больше не было того Гука. Теперь на его месте закрытый, неуверенный омега, что испытывал множество страхов. - Я не малыш, хён. Ты всего-то на год меня старше, - дует губки младший и Чимин, как бы того не хотел, не может сдержать улыбку. - Конечно, малыш. Как скажешь, - блондин снова расплывается в улыбке, видя надутого младшего. Гуки тоже не может сдержать лёгкую улыбку и тянется к другу за его утренней порцией обнимашек. Чимин с радостью дарит их ему. - Я люблю тебя, малыш, - тонет где-то в макушке Гука. Он очень сильно любит его. Как этого крольчёнка вообще можно не любить? Жаль, что сам Чон этого не понимает. Он закрытый, стеснительный, неуверенный в себе. Зато уверенный в том, что такого как он любить нельзя. Иначе почему тогда он заводит такие разговоры, мол :"Хён, мне 17, но альфы обходят меня стороной. Я непривлекателен, да?" или "Хён, омеги в моём возрасте уже течки с альфами проводят, а у меня даже первого поцелуя не было. Я какой-то бракованный, да?". "Ты очень, очень глупый." - каждый раз думает Пак, но озвучивать не решается. Мало ли что младший себе надумает. "Я ещё и глупый! Вот это комбо, хён." Да, именно так он и подумает. Абсолютно точно. Чимин снова не может сдержать улыбки, утыкаясь носиком в макушку младшего и легонько целует его туда, слыша в ответ тихое "Я тоже люблю тебя, хён" .***
- Пап, отец, - к горлу подкатывает ком, а глаза начинают неприятно щипать. - Привет, я пришел, - маленькие слёзки предательски текут по щекам. - Уже столько времени прошло, - парень садится между могилками родителей. - У меня всё хорошо, а вы как? Всё так же, да? Воспоминания накрывают с головой, так происходит каждый чёртов раз, когда он приходит. Вот они с папой покупают сладкую вату в парке аттракционов. Вот они с отцом катаются на каком-то очень страшном аттракционе, там же. Но рядом с таким альфой ведь не должно быть страшно, верно? Вот и Гук прижимается покрепче к отцу и страх, будто по взмаху волшебной полочки, отступает. Вот они идут домой и омежка восторженно рассказывает, что вырастет и обязательно найдёт такого же альфу, как его отец. Такого же высокого и красивого. Чтобы любил и на ручках носил, как отец. Чтобы рядом с ним не страшно было. - Я, кстати, один до сих пор. Не нашёл ещё альфу. Такого как ты, отец, - Чон поворачивает голову влево и проводит рукой по могильной плите. Они были ещё слишком молоды: папе и тридцати не было. Вся жизнь впереди. Они бы столько успели, столько бы всего сделали. Увидели бы как Гук закончил школу, поступил в университет. Отец обязательно повёл бы его под венец к жениху, а папа помог бы в первую течку. Возможно, они бы подарили ему братика. И омежка учил его всему, что сам знает. Но судьба была другого мнения. Долго и счастливо? Нет, это точно не про них. Видимо, они были слишком счастливы, чтобы быть слишком долго. - Звери всё ещё нападают по ночам, пару дней назад были убиты офицеры, что патрулировали район. Но не беспокойтесь, я не выхожу на улицу так поздно, а вот за Чима беспокоиться стоило бы. Он вечно уходит к какому-то альфе на ночь глядя. Я волнуюсь, не он каждый раз говорит, что всё будет в порядке и его альфа его защитит. Гуки тяжело вздыхает, вспоминая с каким беспокойством каждый раз отпускает друга. - Он обещал нас скоро познакомить. Я тоже познакомлю вас со своим альфой когда-нибудь, - омега горько усмехается и поднимается с земли. - Я сегодня не по погоде, - он поднимает голову вверх, наблюдая за чёрными тучами. - Ты бы обязательно отругал меня, пап, - Чон снова горько усмехается и бросает взгляд на могильные плиты. - Я ещё вернусь, всегда возвращаюсь. Спите спокойно. Гук покидает кладбище, ускоряя шаг, когда чувствует первые капли дождя.***
Омега забегает в первую попавшуюся по пути кафешку, пытаясь скрыться от дождя. Он промок до нитки. Футболка теперь неприятно липла к телу, а кроссовки наполнились водой. Замечательно, ничего не скажешь. Посмотреть прогноз погоды перед выходом Гук даже и не думал, вот теперь и страдает. Зайдя внутрь, Чон видит уютное помещение, освещённое тёплым светом. В такой ливень самое то. Или в снежную пургу, когда хочешь чашечку горячего шоколада. Атмосферно, всё как любит омега. Он присаживается за столик в углу, и попросив "Мой самый любимый пряный капучино" у симпатичного омеги-официанта, наблюдает за людьми в этом уютном месте. За столиком у выхода сидит влюбленная парочка, что воруют у всех на виду. Вот такая она, первая влюбленность? Так же на него будет смотреть его альфа, сидя где-нибудь в похожем кафе? Будет ли касаться так нежно его руки и шептать что-то на ушко? Со стороны выглядит всё до ужаса милым и ванильным. И Чону, если честно, не совсем понятно, а хочет ли он так же? Ему бы хотелось потеснее прижаться к своему любимому, когда они были бы на верхушки какого-нибудь здания. Или прыгали с обрыва в море вместе за руку. Чтобы он потом вытянул его толщи воды, кружа по поверхности. Ему хочется чувствовать защиту от своего альфы. В раздумьях, Гук переводит взгляд на семейную пару за соседним столиком. Что-то в груди сжимается. Ему больно смотреть , как малыш радостно улыбается своим родителям, ожидая свою порцию мороженного. У него было так же и могло быть ещё сотню раз, но не будет. Ничего уже не изменить. Официант приносит его капучино и с такой же яркой улыбкой, как ранее предлагает ему высушиться в туалете, но омега лишь отмахивается мол, само намокло, само и высохнет. Обо ещё раз улыбаются и омега-официант покидает его, позволяя дальше разглядывать посетителей. Вот на его глаза попадается угол напротив. Чон замечает парня во всём черном с кепкой на голове и маской, в цвет одежды, на лице. Он что-то усердно печатает в своём ноутбуке, не обращая ни на кого внимания. Рука сама тянется в рюкзак за скетчбуком и карандашом. Гуку, как натуре творческой, очень хочется запечатлеть столь серьезную работу. Фотографировать как-то неприлично, да и фотоаппарат у него с собой нет, а вот нарисовать можно, тем более куда он, студент художественного факультета, без листа с карандашом пойдёт? В скетчбуке появляются очертания молодого человека, предположительно альфы, отсюда запах не учуять, но по комплектации предположить можно. И вот, в очередной раз взглянув на сосредоточенного мужчину, омега встречается с янтарными глазами напротив. Смотрят они не на него, а на вошедшую парочку, что двигалась в сторону к незнакомцу, но сердечко Чонгука, кажется, пропускает удар.