***
К десяти часам вечера у Юнги было девять согласных на переговоры с директором вожатых. Даже не половина, но ему и такой результат казался воодушевляющим, не ждал больше четырех-пяти сочувствующих. На следующее утро он запланировал продолжение подготовки, разговоры и убеждения, чтобы суметь завербовать еще несколько человек. А уже на вечер — когда ученики будут заняты в библиотеке своими делами — поход к самому директору. Хотелось свалить беседу с ним на плечи кого-нибудь из старожил, кого директор знает давно, кому доверяет. Так было бы надежнее. Но желающих не находилось. И это всё больше убеждало, что иметь дело с Ли может быть неприятно. Осмотрев комнату, Юнги хмыкнул. — Может, мне лучше выйти? — тихо проворчал он, глядя на компанию в дальнем углу. Они заняли три нижние полки и играли в карты. Саму игру Юнги не знал, но одно было яснее ясного — играли на раздевание. Видя, как сильно не везет одной из девушек в игре, вожатый всё больше порывался сбежать. — Или это только мне кажется неправильным? — Им сейчас ни до кого дела нет, — отмахнулся Хосок, не отрываясь от кино. Пользуясь тем, что вожатым разрешалось оставлять при себе телефоны, Юнги решил хоть немного развлечься и скачал фильм про чудищ. Моментально на его кровати образовался целый зрительный зал. — Хотя, думаю, было бы неплохо выйти на веранду, — тут же вставил Чонгук, — если кто-то зайдет с проверкой и увидит тут импровизированный стрип-клуб, нам всем влетит. — Хорошая мысль. Выдвигаемся. Если кто-то придет, я отвлекаю проверку, Чонгук возвращается и наводит порядок. На веранде играли в твистер. Джису, которая была за ведущую, помахала вышедшим, приглашая присоединиться. Юнги внимательно осмотрелся, пристроил телефон на выступе перил, снова включил фильм и присел к коллеге на лавочку. Парни молчаливой стайкой уселись рядом с телефоном, внимая. — Знаешь, мне кажется, директор согласится пойти на уступки только в том случае, если мы сделаем что-то взамен. Как думаешь что он может потребовать? — Правая нога на красный, — весело объявила Джису и тут же неожиданно серьезно посмотрела на коллегу. — Что ему может быть нужно? Убрать территории? Взять на себя дополнительные обязанности по подготовке фестиваля? Заняться еще каким-то мероприятием? — Слишком запарно, — скривился Юнги, — уж лучше пусть премию урежет. — Не спеши расстраиваться, сначала нужно попробовать и узнать. Левая рука — на желтый! — Ты права. Левая рука. На желтый. Это то, что мне сейчас нужно попробовать. — Приложив ладонь к спине Хосока, Юнги затаил дыхание. Парень недоуменно глянул на него искоса, но возражать не стал. Увы, успевшая полюбиться желтая майка с бараном никакого чуда не сотворила. — Странно, не работает. — Правая рука — на зеленый! Юнги покосился на зеленый топик Джису, фыркнул и лениво потянулся. Это был уже третий день в лагере. Что он успел сделать хорошего и полезного за это время? Разодрал руку, обжег ладонь, получил шишку. Нет-нет, не то. Познакомился с огромным количеством приятных на первый взгляд людей, попробовал клубничный пудинг, показал детишкам киношку, надавал обещаний, которые, возможно, окажется не в состоянии выполнить… и вляпался в пикантную проблему. — Я просто умничка, — тихонько пробормотал Юнги, довольно жмурясь и удобно устраиваясь на скамье. — Что-то придумал? — Ни-чер-та. — У меня есть идея. — Чонгук деловито пододвинулся к скамье. — День самоуправления. — Что? О чем ты, малец? — В середине смены у нас бывает день самоуправления. В этот день отвозят домашние задания учеников, первую половину, которую нужно сдавать в середине каникул в школу. В каждый город, точку сбора, отправляется по одному или несколько работников. Так вот. Есть один город… Инчогу. Самый отдаленный. Обычно директор сам его навещает, но терпеть этого не может. Далеко, долго, школ всего две, но помотаться пешком приходится знатно, весь день уходит на поездку. Если вызоветесь отвезти в Инчогу домашние задания, может быть, господин Ли пойдет на уступки. Юнги поджал губы, обдумывая такую информацию. — Да, ехать далековато, — продолжал рассуждать Чонгук, — но зато целый день свободы, как маленький отпуск. Из окрестностей Инчогу приезжает не так уж много ребят, так что и заданий везти придется мало. К тому же… В Инчогу есть потрясающий магазинчик с домашними сладостями. Я пробовал рулет из теста с зеленым чаем и начинкой из сладкой бобовой пасты. Они добавляют немного мяты, так что вкус просто превосходный. — А ты умеешь соблазнить, — вздохнул Юнги, всё еще слегка недовольно глядя перед собой и задумчиво пощипывая подбородок. Мальчишка ловко подчеркнул плюсы, которые его впечатлили. Но согласится ли на такую сделку директор? — Ладно. Я предложу Ли свои курьерские услуги. Посмотрим, что из этого выйдет. Он пригладил чуть растрепанные волосы Чонгука, как будто хваля за удачную идею. Мальчишка, уже снова смотревший в экран, даже не дернулся, лишь улыбнулся, но явно не происходящему в фильме. — Надеюсь, получится. Вышло бы неплохо, — покивала Джису. — Левая нога — на красный! Как ни странно, после этого стало легче. Появился хоть немного осмысленный план, который охотно поддержали оба отряда на собрании после душа. В этот раз к собранию присоединились Ифань и Минсок, в чьих отрядах отбой был на час раньше. Юнги особой радости по этому поводу не испытывал, но упрекнуть парней ни в чем не мог, оба принимали активное участие в обсуждении, поддерживали идею, давали подсказки. Правда, увы, оба наотрез отказались взять на себя роль парламентера-курьера. Но это нетрудно понять. Кто первым ввязался, тот пусть и разгребает до победного конца. Так Юнги невольно стал подставным предводителем скромного на первых парах бунта. Конечно, тревожило предстоящее дело. Но хотя бы пропала неопределенность и недовольство отряда его бездействием. Даже спалось лучше. Юнги и не заметил, как провалился в сон, пока мальчишки еще обсуждали последние экзамены. И проснулся-то всего разок. От взрыва хохота. Подскочил, сев на постели, ошарашенно осмотрелся и тут же улегся обратно, отвернувшись, укрывшись с головой и ворчливо велев парням вести себя потише. Разговоры затихли, но не пропали совсем. И пусть сны были отчасти тревожные, мелькало среди них и что-то хорошее. Что-то хорошее... с милой до мурашек улыбкой. И даже безвкусный завтрак и несколько часов в библиотеке показались не такими уж тяжкими испытаниями после этих приятных снов. За день он поговорил с оставшимися вожатыми, да и к нескольким работникам обслуживающего персонала пристать успел на всякий случай. Врач, что показалось странным, охотно поддержала. Она так горячо убеждала, что детям нужно больше отдыха, чтобы юные организмы не переутомлялись, что Юнги на мгновение забыл, кто из них агитирует. Женщина страстно пообещала вечером присоединиться к походу. А в конце беседы даже спросила про самочувствие, выдав совершенно новый маленький тюбик с мазью. То ли на нее так подействовали идеи, высказанные Юнги, то ли просто сериалов в тот момент по телевизору не шло. Но мазь заняла почетное место на тумбочке между кроватями вожатого и Чонгука, чтобы у обоих был свободный доступ к лекарству. Всё шло гладко, но заветный вечер неумолимо приближался. — Возвращайтесь живым, — поправляя перевязку на руке вожатого, между делом сказал вдруг Чонгук. Юнги поднял взгляд. Они сидели на веранде, парни уже толпились возле домика девушек, пойти к директору им не разрешили, так что и в приготовлениях они участвовать не стали. Джису с дневным смотрителем остались следить за двумя отрядами, а Ифань и Минсок ждали неподалеку. Мальчишка перешел на заговорщический шепот: — Если хорошо постараетесь, почитаю вам «Приключения Джихо». — А если постараюсь, но всё равно не выйдет? — Тогда я буду сверху, — с улыбкой подмигнул мальчишка. — Ч-что? Прости, я завис на секунду, — помотал головой Юнги. — Что ты сказал? — Говорю, что тогда почитаете вы. — А... да. Конечно. Юнги отвел взгляд и еле сдержал огорченный вздох. Мозг, должно быть, совсем отключился, раз такое послышалось. Первый признак налицо. Месяц он бы перенес кое-как, но ведь и перед лагерем были почти два… два тяжелых и непривычно одиноких. А если не считать тот случайный вечер, снявший напряжение, но только еще больше разворотивший душу, то уже почти год одиночества. Может быть, поэтому его подсознание так цеплялось за приятного мальчишку? Вовсе не из-за искренней заинтересованности? — Не принимайте слишком близко к сердцу, и всё сложится хорошо. А если нет... Буду ждать вас с победой или без, — закончив с повязкой, пообещал Чонгук. От такого обещания Юнги всё внутри оборвалось. Нет, наверное, не только из-за одиночества.***
Директор был у себя в кабинете, занимался какими-то делами, но принял Юнги сразу. «Всё же пришел, — пробубнил он, не отрывая взгляда от своего рабочего ноутбука, — до меня доходили слухи, что ты планируешь что-то обсудить». От такого начала стало не по себе, но Юнги стойко сжал руки в кулаки и неторопливо, основательно и уверенно высказал всё. Разложил по полочкам. И сам-то от себя не ожидал такой деловитости. Ли бережно закрыл ноутбук, снял очки и впервые за несколько минут прямо посмотрел работнику в лицо. Морщины на лбу стали чуть суровее. Когда директор заговорил, голос его был тихим, но слышались стальные нотки, какие бывают только у прирожденных начальников. — Да, о недовольстве учеников я тоже слышал. Догадывался, что они уговорят кого-то из вожатых, — кивнул Ли, как будто сбылись его предсказания. — Не ожидал только, что Ифань с Минсоком тоже вмешаются в это дело и пойдут у детей на поводу. Я весьма разочарован. Увы, придется что-то решать на их счет. — Нет, — судорожно оглянувшись на дверь, бросил Юнги. Двое вожатых остались ждать в коридоре, хоть и пришли вместе с ним по его просьбе. Будет ли им что-то за такой проступок? — Они пришли за компанию, нам по пути просто. Кажется, у них какие-то вопросы по поводу соревнований вожатых. Я один здесь выражаю мнение учеников, господин Ли. Директор хмыкнул, ни капли не поверив, но возражать не стал. Принял этот благородный порыв. — Допустим, — протянул он, прикрыв глаза. — Ты знаешь, Юнги, почему мы сократили фестиваль? — Да, господин директор. Чтобы дети больше времени посвящали учебе. — Точно. — Ли встал и медленно прошелся по кабинету, замерев у секретера в углу. Любовно поправив одну из семи висящих над ним рамок с какими-то золотистыми барельефами. — Это министерские награды, которые наш лагерь получал несколько лет подряд. Почетный знак отличия. Его удостаиваются лишь те, кого министерство образования сочтет лучшими. Наш лагерь был лучшим семь раз. Как только встали на ноги, набрались силы, мы смогли показать всем, чего стоим. Мы были достойны этих наград. А последние три года мы их не получаем… Почему, Юнги? — Я… — невнятно залепетал вожатый, почувствовав, как внутри поднимается противная паника, — думаю, министерство больше не считает этот лагерь одним из лучших. — Верно. «Тайфун» больше не заслуживает звания. А всё из-за чего? Из-за лени. Праздности. Лодырничества. Подрастающему поколению внушают, что они имеют право на месяцок безделья летом, и дети охотно верят. Верят, что можно не учиться целый месяц. Требуют больше выходных, больше развлечений, больше поблажек. А взамен только ленятся, учатся кое-как и делают всё спустя рукава. Столь отвратной дисциплины в школах не было за всю историю нашей страны. А лагерь — даже не школа. Так дети считают. Не школа, можно не учиться. Груши околачивают в отведенное для учебы время, пока никто не даст подзатыльника, юлят и откровенно врут. В последние несколько лет директора школ недовольны успеваемостью детей, которые посещают наш лагерь постоянно. Мне стыдно смотреть в глаза коллегам, когда я понимаю, что под моим присмотром эти оболтусы не выполнили простых заданий на лето. Как можно после этого надеяться на достойную репутацию для своего лагеря? — Эм… — Верно. Никак. Сначала нужно навести порядки внутри лагеря, потом порядок будет и вокруг. А начать нужно с учебы и дисциплины. Эти сорванцы должны помнить про авторитет старших, должны уважать своих вожатых и беспрекословно подчиняться, а не подсылать к директору, чтобы те выпросили еще пару выходных. Именно поэтому я и нанимал молодых вожатых с опаской. Нет в юнцах должного стержня, чтобы ученики боялись и слушались, а не пытались управлять. — При всём уважении, господин Ли, — кашлянув, начал Юнги довольно холодно. — Я совершенно искренне согласен со своими учениками. Дней, свободных от учебы в расписании почти не осталось. А ведь лето — пора праздников и веселья. — Веселье нужно чередовать с учебой. Ничто не мешает им отдыхать на реке или пляже вечером, а утро нужно посвятить саморазвитию. — Но развитие заключается не в одних лишь книжках и домашних заданиях. — Юнги развел руками, видя, что никакие его аргументы не убедят собеседника, но уже не находя в себе силы смолчать. — Детям нужен отдых. В том числе и смена вида деятельности. Им необходим культурный фестиваль и подготовка к нему. Совместная подготовка спектакля, работа в лотке со сладостями, приготовление костюмов, изучение традиций. Всё это — важный опыт, который они жаждут получить. Вы же учитель, вы понимаете, что лучше всего усваиваются те навыки и знания, которые были получены с удовольствием. Не из-под палки, а по собственной заинтересованности. Сократить фестиваль — это лишить их половины радости от пребывания в вашем лагере. Разве будет цена всем блестящим наградам, если дети сохранят о «Тайфуне» плохие воспоминания? Этого вы хотите для своего многолетнего труда? Позолоченной картинки, за которой стоят обиды детей? Разве не благодарность и счастье ученика — главная награда для его учителя? — Ты еще слишком многого не знаешь о профессии учителя. — Вы правы. — Юнги горячо кивнул. — Но я хочу узнать. И я готов совершать ошибки, из которых сделаю выводы, я умею признавать свои промахи. Но я не готов отворачиваться от своих учеников, чего бы мне это ни стоило. Поэтому я еще раз попрошу вас принять мое предложение. Хотя бы один день, добавьте всего один день. Даже этого хватит. Ли провел ладонью по секретеру, стирая несуществующую пыль, снова прошелся по кабинету и со вздохом уселся в кресло. Юнги, затаив дыхание, ждал ответа с замершим сердцем. В комнате было так тихо, что слышался шелест листвы за окном. — Я воспользуюсь твоими услугами, ты отвезешь папки в Инчогу. — На этих словах Юнги не сдержал улыбку. Но Ли открыл ноутбук и холодно закончил: — А вопрос с фестивалем обдумаю позже. — Господин директор… — На этом у меня всё, — жестко перебил Ли, — можешь быть свободен. И позови этих двоих, что у них там за вопросы… — Спасибо, что выслушали, — вежливо поклонившись, сказал Юнги и вылетел из кабинета, с трудом сдерживая злость и облегчение. Непонятно, чем всё закончится, но надежда есть. По очереди посмотрев на коллег, он с превосходством улыбнулся, заметив какое-то новое уважение в глазах. Подслушивали. Впечатлились. — Вы можете зайти. Не знаю, что там за вопросы у вас якобы были по поводу соревнований, но господин директор готов их выслушать. После такой тряпки, прогнувшейся под малолетних бездельников, вы уже не сможете его разочаровать. И, гордо расправив плечи, он с достоинством ушел, довольный собой. Победой это звать или проигрышем, его всё равно в домике ждала награда, которая в состоянии развеять любые тревоги и печали. Так что ноги сами несли назад, спеша скорее вернуться в заботу и понимание.