***
Тьма… Тьма и холод. Это единственное, что я чувствовала. Не было страха… или уныния. Было пусто и холодно. Почему так холодно? Мне хотелось открыть глаза, но я понимала, что они не закрыты. И меня окружала непроглядная чернота, вязкая и густая. Наверное, это и есть смерть. Что ж… Теории про рай и ад себя не оправдали. Но когда я умерла? Эфемерное пространство вокруг меня сбивало с толку. Я могу мыслить? Но я же мертва. Или нет? Странно, что по ту сторону жизни ты остаешься в здравом уме и твердой памяти. Или так только кажется. Я помню. Помню последние события перед «смертью». Белые потолки, люминесцентные лампы сменяют друг друга. Каталка и люди в белом. Холод. Ну конечно же! Больница. Я умерла в реанимации… А может я в коме? Это бы объяснило мою способность мыслить и вспоминать. Темнота вдруг бликует еле заметной точкой света на краю зрения. Так, нужно постараться и вспомнить, что было до этого. Боль, сильный удар, снова боль… Я помню. И чувствую. Как же больно! Может к черту все это! Остаться здесь, чем бы ни было это место. Здесь ужасно холодно, но зато не так больно. Едва уловимые точечки света, спускающиеся сверху вниз, вдруг резко были поглощены чернотой. Она снова обволакивала меня, липла ко мне. Неожиданно появился страх. Страх целую вечность мерзнуть в этом пространстве, отбиваться от воспоминаний и боли, которую они приносят. Нет, я не хочу. Если я все же не умерла, то стоит попытаться вернуться! Поднапрячься, потерпеть и я отсюда выберусь. Тьма вокруг резко начала пульсировать, будто испугалась моей решимости. Так то! Пусть не мне одной будет страшно. Надеюсь только, что я не сделаю хуже. 21 января 2033 год. Дым клубами валит из-под черного покореженного металла. Дорога пуста. Непонятное месиво, еще пару минут назад бывшее новеньким джипом, припечатано к высокому бетонному ограждению. В небе пролетает патрульный вертолет, на секунду освещая место аварии. Там, где было водительское сидение, под смятой крышей зажато тело мужчины. Водительская дверь вмята бетоном внутрь. Огромная лужа густой темной крови растекается под разбитым автомобилем, смешиваясь с машинным маслом, разбитым стеклом и снегом. Над пассажирским сиденьем зияет рваная дыра, будто открытая ножом консервная банка, обнажая вид на ночное небо Детройта. Голова девушки неестественно запрокинута вверх. Лицо залито кровью. Тело зажато металлом со всех сторон, как в стальные тиски. Зазубренный кусок железа пригвоздил к сиденью, разрывая человеческую плоть в районе правой ключицы. Девушка, чудом оставаясь в сознании, медленно открывает глаза. Зима в этом году в Детройте выдалась снежная и холодная. С неба падают мелкие колючие снежинки. Пассажирка с ужасным нечеловеческим хрипом выдыхает полуоткрытым ртом облачко еле заметного пара. Снег падает на ее задранное вверх лицо, покрывая тонким слоем вязкую кровь на ее коже. Он не тает, ее тело не источает человеческое тепло. Снежинки попадают в наполненные застывшими слезами глаза. Вертолет начинает низко кружить над местом происшествия. Вдали раздается вой сирен. Девушка медленно закрывает глаза, и длинные слипшиеся ресницы быстро покрываются мелкими снежинками. Авария. Это была ужасная автокатастрофа… Отец всю дорогу до города хвастался новым джипом, который купил два дня назад. Главной причиной его гордости было то, что автомобиль был на ручном управлении, хоть и с автоматической коробкой передач. Я разделяла его восторг, потому как мне тоже нравились такие автомобили. Многие люди все чаще предпочитали беспилотные средства передвижения, чудеса современного автомобилестроения, безопасные и надежные. Но не мы с отцом. Сидеть за рулем железного коня для нас было особым удовольствием, управлять скоростью, чувствовать дорогу. Не особо безопасно, но до дрожи круто. Это сыграло с нами очень злую шутку… Весь путь из соседнего штата до окраин Детройта мы шутили и строили планы на мою новую жизнь в городе под крылом отца и бойфренда, который с нетерпением ждал моего возвращения. Папа расспрашивал о предстоящей стажировке в издательстве, о моей незаконченной книге и подкалывал меня тем, что с высокоинтеллектуальными андроидами еще нужно побороться за место под солнцем писательства. Он то и дело смотрел, как я смеюсь, или надуваю губы в притворной обиде, или морщу курносый нос, поворачивал голову в мою сторону и улыбался. В одну минуту все изменилось. Джип подпрыгнул, будто на кочке, и завертелся по дороге, словно зимние шины вообще не имели никакого сцепления с обледеневшим асфальтом. Я успела испуганно посмотреть на отца, который сосредоточенно пытался вывернуть руль неуправляемого автомобиля. А после все закружилось и заскрежетало. Я помню, как отец крикнул мое имя, когда джип перевернулся и ударился крышей о землю. Помню, как над моей головой резко блеснул свет дорожного фонаря, потому что крышу содрало асфальтом. Помню звук ломающихся костей и скрежет мнущегося металла. Помню изуродованное тело отца с неестественно вывернутыми руками и впившемся в грудь ремнем безопасности. Все длилось не дольше пары минут, но для меня эти чудовищные мгновения растянулись на часы. И сейчас, здесь, в этой холодной тьме, снова переживая это, я чувствую ту же боль и холод, что испытывала в момент аварии, пока не отключилась под далекий вой сирен. Теперь в этом странном месте, я видела свое тело, если опускала взгляд. Видела, как тьма густой субстанцией липнет к нему, будто хочет поглотить, пропитать меня. Но я его не чувствовала. Вернее, мне казалось, что мое тело словно ледяная скульптура, хотя внешне это были все те же руки, туловище и ноги, только кожа мертвенно синего цвета. Мне было безумно холодно, как там, на дороге, в раскуроченном джипе, рядом с телом родного человека. Словно бы я и правда состояла изо льда - каждая клеточка в организме покрывалась толстым слоем инея, застывала навсегда в неизменном виде. В непроглядной тьме я вдруг осознаю, что блики, которые я принимала за свет, оказались снежинками. Снежинками, которые падали с ночного неба Детройта на мое лицо. Эта мысль отдает новой вспышкой боли, и я молю сама не знаю кого, чтобы это все наконец закончилось. Снежинки превращаются в настоящий снегопад и тьма, напуганная белым цветом, слишком легко сдается. Она отступает так быстро, что меня слепит белизна и я изо всех сил щурюсь. То, что предстает перед моим взором в следующее мгновение, повергает меня в еще больший шок. Широко распахнутые глаза жадно впиваются в покрытый снегом пляж Сан-Леоне. Но удивляет даже не то, что уголок практически вечного лета занесен плотным слоем снега. С ног сбивает то, что недремлющее Средиземное море покрыто толстым льдом, словно озеро зимой, промерзло, казалось, до дна. Я мерзну все сильнее, хотя, казалось бы, куда больше. Я знаю это место… Место моего уединения, самый прекрасный для меня край Земли, моя исполнившаяся мечта — стала моим кошмаром. Я хочу обернуться к дому в противоположной от моря стороне, хочу бежать, но тело заледенело. Я не могу сдвинуться, не могу шевельнуться, лишь наблюдать, как пурга подхватывает снег с заледенелого песка и бросает мне в лицо. Я чувствую, как застывает все внутри меня и даже страх вдруг начинает отступать. Будто замерзают все чувства, эмоции и мысли. У меня остаются лишь воспоминания… О том, как прекрасно это место в свете жаркого солнца и под звездным небом. О том, как мы с мамой пьем розовое вино на террасе, молчим и смотрим на ныряющий в море оранжевый диск солнца. О том, как отец обнимает и говорит мне, что безумно скучал по своей «крошке». О том, как Джерри шепчет в трубку «Я люблю тебя». Что-то поменялось во мне, застыло, покрылось коркой льда. Внутри, где-то под ребрами, звенит пустота, хрустальная и чистая, как лед, покрывающий когда-то теплое море. Там завывает метель, что гоняет по белому мелкому песку снежные змейки. Снег покрывает плотным белым одеялом все чувства внутри. Я ощущаю страх, боль, одиночество и тоску, но они словно закапаны в толстый-толстый сугроб, и отголоски этих чувств доносятся из-под этой толщи так слабо, что, мне кажется, я могу сделать усилие и не замечать их. Будто я могу ими управлять. Возможно, я никогда больше не смогу почувствовать тепло, радоваться, быть самозабвенно счастлива или просто ощущать на полную весь спектр человеческих эмоций, тонуть в их глубине с головой, наслаждаться всей гаммой красок… Но я буду помнить, какого это. Все снова погружается во тьму. Словно я в одночасье слепну. Но эта тьма совсем другая. Она не липнет, не затягивает. Возвращается боль, но она такая странная. Будто болит голова после долгой пьянки. Мне кажется, что во тьме мерцает свет и так хочется открыть глаза. Я прихожу в неописуемое удивление, когда, хоть и не с первого раза, но мне удается это сделать. Белый потолок, белые стены, большое окно слева, в котором сквозь жалюзи я вижу залитые дневным солнцем высотки Детройта. Белые простыни и одеяло, в ногах бежевый плед. Я поднимаю руки из-под покрывала, и рассматриваю их, будто вижу впервые. По прежнему загорелая кожа покрыта багровыми полосками рубцов. Не мертвенно синяя, не покрытая льдом - бронзовая. Я жива. Это был сон. Я выбралась оттуда. Но как долго мой сон длился? Я осторожно верчу головой в поисках кнопки вызова медперсонала и с удивлением замечаю отсутствие какой-либо боли. Я приподнимаюсь на локтях и принимаю сидячее положение. Это очень странно. Ничего не болит, только голова. Сколько времени прошло с момента аварии? Мышцы не атрофированы, суставы сгибаются и разгибаются. Я принимаюсь ощупывать себя, начиная с головы. Мне выбрили правый висок? На остальной голове волосы той же длины, что я помню. Когда я прикасаюсь к своим плечам, словно обняв себя, дверь в палату медленно открывается и на пороге показывается невысокий пухлый мужчина преклонного возраста. Об этом свидетельствует небольшая седая борода и усы, а также редкие серебристые волосы вокруг лысины на голове, словно озеро в лесу. Его лицо было испещрено глубокими морщинами, и почему-то казалось очень добрым. — О! Мисс Уайт, вы наконец то проснулись! — произнес пожилой мужчина в белом халате, закрывая дверь. — Мы очень этого ждали, боялись, что вы уже не очнетесь… Ну, теперь все будет хорошо. Я уверен, у вас много вопросов, вижу по вашим глазам, — он хитро прищурился, неспешно огибая кровать и приближаясь к большому окну. — Я здесь за тем, чтобы все вам рассказать и задать вам пару вопросов. Ну-с! Приступим?….Пролог
8 декабря 2019 г. в 02:34