На одной стороне

      Меррин внимательно осмотрела свою каюту, в которой находилось что-то наподобие склада. Гриз сказал, что изначально это и была комната, но позже ему стало удобнее хранить какие-либо вещи здесь, «под боком». В лачугах Сестёр не было места для «каких-то вещей». Эта особенность Гриза кажется Меррин очень странной. Хранить что-то так долго, даже забывая, что это, но не иметь желания выбросить. Просто потому что было когда-то дорого. Потому что что-то значило. Потому что кто-то подарил. Девушка без зазрения совести порыскала в парочке коробок, пыль на которых лежала добротным толстым слоем, пока не нашла какое-то загадочное приспособление, состоящее из деревянных трубок. Нечто похожее было на Датомире в тех кланах, что жили рядом с водой. Она видела издалека, как Ведьмы пользовались им, и подумала, что это могло бы помочь войти в изаро. Благо, в этой каюте была раковина, которую Меррин тотчас же использовала. Трубочка начала резко постукивать о твёрдую поверхность снизу, отбивая один и тот же ритм, что засел в голове юной ведьмы. Сев на пол и облокотившись о стену, она тут же принялась использовать магию, чтобы пробиться в изаро. Это всё же не та медитация, какой её привыкли воспринимать Кэл или Цере. Это более материальный мир сознания, где каждый шаг и действия внутри себя самой может обернуться кошмаром, который в свою очередь имеет возможность вырваться за пределы разума и нанести ущерб даже вне его. На Датомире таким занимались вдали от клана, никто не знал итога твоего «путешествия». Порой Ведьмы находили максимально изолированное место для этого ритуала. Ходили легенды, что если ты провалишь свой поход в изаро, то твоя душа покинет тело и будет находиться в подчинении Старой Даки. Некоторых это не пугало, кажется, будто иногда они даже намеренно теряли контроль. Старая Дака была очень уважаема не только среди Сестёр ночи, но и всех датомирских ведьм в целом, поэтому никто и не был против стать марионеткой в её руках после своей кончины. Однако это не тот итог, к которому стремится Меррин.       Она находилась в кромешной темноте, увязнувшая в ней, словно в липкой субстанции, осевшей на стенах каюты. Ведьма обретала спокойствие в частом ритмичном стуке, который позволял отделить реальность ото сна. Отсутствие света никак не влияло на состояние девушки, хотя при других обстоятельствах, возможно, такая атмосфера могла бы повергнуть её в неприятный трепет. Тьма всегда будет вселять в душу ужас, сколь сильно ты бы не противился этому, отгоняя страх в сторону. Или лишь пытаясь отогнать, ведь он будет следовать за тобой, пока ты не сойдёшь с ума, будучи в постоянном параноидальном состоянии. Она так часто видела это на Датомире, что перестала считать Ведьм, которые приносили себя в жертву Тёмной стороне за неимением сил изо дня в день слушать засевший в голове хриплый голос чего-то неизвестного, но от этого не менее опасного и мрачного.       Девушка несколько раз глубоко вдыхает. Всё её тело начинает будоражить от сосредоточения магии внутри себя. В кончиках пальцев чувствуется резкое покалывание, что ещё некоторое время удерживает её в реальности. Но она знает. Она уже чувствует, как холод подкрадывается к ней, заставляя вспомнить тот день. Часть Меррин уже не здесь. Она мягко источает свою силу, заполняя ею каюту, которая в мгновение становится и самым приятным, и самым опасным местом на корабле. Тёмно-зеленый туман затягивает всю комнату, разрежая воздух; в тёмных углах чувствуется присутствие безумия и злобы — затаившиеся тени её родного мира. Туман просачивается в каждую щель, как щупальца сарлакка, изворачивается и расползается, укореняясь в самом корпусе «Богомола», ожидая, когда Сестра ночи допустит ошибку. Разум Меррин погружался во тьму более глубокую, чем окружавший её непроглядный мрак.       Вопреки своему безоговорочному доверию магии, мысль о том, что она может выйти из-под контроля, отравляла Меррин, мрачно оседая в душе. Туман продолжал витать по каюте, становясь всё более ощутимым, и она чувствовала, как её тело нещадно вжимали в пол, а желание всё прекратить становилось более отчаянным. В лёгких стало недоставать воздуха, мышцы ослабли, а разум и подавно прекратил какое-либо сопротивление закрадывающимся тёмным мыслям. Девушка была окутана собственной магией, что сдавливала её, не оставляя возможности вырваться из цепких объятий, желала сломить её, пробираясь в воспоминания столь отдалённые, что причиняли необъяснимую боль, транслируя на повторе кровавый водопад и пронзительные вопли Сестёр.       Ведьма уже некоторое время находилась в абсолютной прострации, лишь на задворках сознания слыша исчезающий, но всё же неизменный чёткий стук того приспособления, что откопала в коробке. Реальный мир тлеет, уступая место внутреннему, полному переживаний и печали. Полному тьмы и родной, и совсем ещё незнакомой. Меррин уже не нужно концентрироваться на воспоминаниях, и туман более не ощущается тяжелым, отвлекая от цели. Полная тишина немного сбивает с толку: мотор корабля растворился во тьме уже довольно давно, отдалённые голоса команды смешались с шёпотом наседавшего тумана, а ритмичное постукивание деревянных трубок, казалось, было лишь пустым воображением. Ведь сейчас само пространство находилось в абсолютной тишине. А это значит, что она уже приблизилась к тому самому краю, о котором постоянно грезили Сёстры ночи, рассказывая байки на ночь. Ведьма не спешит открывать глаза. Глаза — зеркало души, и для Ведьм они были вратами в изаро. В данный момент ещё есть возможность уйти без последствий, и в голове, будто секундное помутнение, проскользнуло желание остановиться, броситься к уже привычной жизни на «Богомоле» и забыть об этом, как о сне наутро. Но девушка всё же решается на этот отчаянный шаг. Здесь ты либо рискуешь, либо убегаешь, а Меррин не свойственно убегать. Но и уверенно распахнуть глаза она не в состоянии. Никто не знает, что окажется по ту сторону. Кто окажется. Девушка сжимает кулаки, оставляя на запотевших ладонях красные полумесяцы, в попытке отрезвить себя от перепутавшихся эмоций. Чувство невесомости пугает, постоянный шёпот сопровождает её всё это время, загоняя в бездонное море тревоги. Она чувствует, как туман обрамляет её тело, невесомо касается кожи, одежды, тянет к себе и совсем неразборчиво нашёптывает знакомое имя. Девушка пытается расслышать его, хотя бы часть, она не способна скрыть любопытства перед чем-то, что читает её, как открытую книгу. Эта игра порядком надоедает, её желание поскорее покончить с ней становится сильнее, и изаро ощущает это. Её готовность. — …ин… — Ме…н       Голоса становятся отчётливее, и девушка уже разбирает некоторые буквы и слоги имени. Она концентрируется, желая узнать, о ком идёт речь, что ей пытаются сказать, но внезапный громкий голос около уха заставляет распахнуть глаза от испуга и неожиданности. — Меррин!       Тьма. На неё волной хлынул мрак, и она не видела абсолютно ничего дальше своего носа. Даже её руки были утеряны для глаз. В воздухе витала особая атмосфера уныния и одиночества. Меррин чувствует себя здесь незваным гостем, нарушившим безмятежное спокойствие незримых обитателей. Загадочная сумрачная тишина сильно контрастировала на фоне недавнего непрекращавшегося шёпота. Этот голос принадлежал ведь… её матери? Она помнит эту особую строгую интонацию, когда та произносила её имя.       Быть юной Сестрой ночи невыносимо тяжело, и не каждый ребёнок мог выдержать суровые тренировки и нескончаемые уроки выживания от матерей. Несмотря на малую численность, многие кланы не терпели в своих рядах слабых Ведьм, с детства подготавливая тех к нещадной реальности, давая понять, что на Датомире некому с ними нянчиться. И ранние смерти маленьких девочек, коих Меррин считала сёстрами, закалили её, хоть и подарили неизгладимый горький след душе. Только вот их и не оставляли умирать в одиночестве где-то вдали от кланов. Матери чаще всего учили дочек путём кнута, а для отстающих и самых слабых это был не только кнут, но и страх смерти. Они пытались развить магию юных Ведьм, оставляя их наедине с голодным ранкором. Там не было никаких шансов на выживание. Каждая из них в итоге оказывалась свирепо разорвана когтями существ, а звонкий крик не щадил перепонки, ещё долго эхом отдаваясь в голове. Маленькое тело кромсали острыми клыками, с удовольствием поглощая внутренности, плоть и продолжая желать новую порцию, брызгая кровавой слюной во все стороны. Меррин стояла в первых рядах на подобных «представлениях», держа за руки ещё пока живых сестёр, не показывая страха и слабости, но будучи парализованной этими эмоциями. Позже она стояла уже одна. Мать гордилась ею, и лишь когда Меррин нанесли узоры на тело, та позвала её нежно, что было уже неважно, хоть и удивительно.       Меррин самозабвенно практиковала магию, когда армия Гривуса напала на Датомир. Этот момент пробудил в ней старые воспоминания, ковыряя еле зажившие раны. Выстрел из бластера был схож с рыком ранкора, когда тот в очередной раз получал себе еду в виде маленьких датомирок. Парализованная юная Ведьма, до этого находясь хоть под каким-то контролем старших, сейчас была не в состоянии помочь семье. Она сражалась с фауной Датомира, но никогда с такой группой противников. Слабость давила на состояние Меррин, не позволяя собраться с мыслями и подчинить себе свою же силу. Боевая её часть была готова вырваться из укрытия, показать себя, не жалея сил и своей жизни, не испытывая страха, лишь хладнокровие. Но в реальности всё оказалось не так просто. Сложно заставить себя помчаться навстречу неминуемой гибели, заранее предвидя исход битвы на Датомире. Сложно сидеть в укромном уголке храма, гадая, ждёт тебя спасение или смерть. Сложно игнорировать вопли и посылаемые Сёстрами проклятия в сторону неодушевленных жестянок. Скрежет металла, характерные звуки выстрелов и механические голоса ещё долгое время будут сниться Меррин, побуждая ненавидеть сильнее, помнить дольше и желать мести. И это почти сводит её с ума. Почти. Но всё же она держится. В одиночестве, во мраке Датомира, с ранкорами в роли приручённой животины, которых она время от времени разрывала на части, повторяя их же приёмы. Но это не спасало от жгучей ненависти, что порой сильно одурманивала сознание, повергая в безудержную ярость. Тогда, впервые за долгое время, она вновь заплакала, не сумев сдержать свой страх, свои мысли. Она лишь смотрела, как кровь Сестёр рекой лилась по земле Датомира, навечно впитываясь в неё, а воздух пронзался предсмертным рёвом, сохраняя его эхо.       Еще недавно звенящая тишина вдруг прерывается сдавленным всхлипом со стороны. Меррин судорожно оглядывается, пытаясь найти источник звука. И она совершенно не удивляется, когда видит маленькую себя, прижимающую колени к телу, совсем неподалёку, окружённую мраком. Игра, правила которой неясны. Стоит ли подходить? Ловушка? Или следующий шаг, чтобы понять себя? Время течёт неестественно долго… или, возможно, наоборот слишком стремительно. Ведьма не может понять, а решение принимается неожиданно спонтанно и будто навязано кем-то извне. Она стоит уже около себя и тянется дрожащей рукой. Девушка так много хотела бы сказать себе. Предупредить. Но это невозможно. Прошлое останется прошлым, что бы ты не делал. И эта мысль пронзает Меррин, словно гром с Зеффо. Она отдёргивает руку, а заплаканные глаза уже смотрят сквозь неё. Позади кто-то есть. Не для взрослой Меррин, для маленькой. Она быстро оглядывается, чтобы узнать, в чём дело, и видит там силуэт знакомой женщины. Странно, это воспоминание всегда было для неё размыто. Будто те дни были смутным сном, что частично забылся после пробуждения. Но сейчас всё так ясно, будто Меррин сама там, рядом. Кто она? Что делает рядом с ней? — Перестань плакать. Ты должна быть сильной. Должна выжить.       Эти слова вырезаются в памяти Меррин, она действительно вспомнила их. Но голос принадлежал вовсе не матери, хотя подобное высказывание было как раз в её стиле. Голос был более жёстким за счет хрипоты, но в то же время возбуждённым. В нём были нотки переживания и заботы. Это необычно для Сестёр ночи. Может, её нашёл кто-то из другого клана? Осанка этой женщины была гордой, она элегантно держала в руках какие-то продолговатые изогнутые инструменты, схожие по форме с рукоятками мечей. И всё её внимание явно привлекла маленькая девочка, будто позабыв о вспыхнувшей бойне. Было ощущение, что та хотела её уберечь, спрятать где-то, но сейчас у неё не было возможности этого сделать. Ей пришлось слишком быстро её покинуть, оставив на память лишь напутствие. Меррин видит уходящую во тьму Сестру, видит её лёгкую поступь и уверенную походку. Она готова ко всему. Из рукоятей высвободилась алая плазма, и кровавый туман ступал следом за ситхом. Этот образ внушал не только страх, но и уважение. Это не Маликос. И это не враг. Возможно, она никогда не сможет узнать, кто это был. Но этот образ… она часто видит его. Видит в Кэле, когда тот стоит перед люком, отправляясь на очередное задание. Та же осанка, походка и аура готовности ко всему. Это завораживает. — Кэл Кестис, — голос снова звучит возле уха, что заставляет отшатнуться. — Стоит ли ему доверять? — О чём ты говоришь?       Злорадный смех оглушает Меррин, она пытается найти, откуда он доносится, но безрезультатно. Игра только началась.       Кэл проходит мимо каюты Меррин, ощущая неладное. Нечто чужеродное и тёмное проскальзывает там, но это не Меррин. И не её магия. Что-то другое, неясное, тревожное и едва уловимое. Он уже почти жмёт на панель открытия, но резко отдёргивает руку, вспоминая разговор несколькими часами раннее. Ему не то чтобы боязно зайти и проверить спутницу, просто странно. Странно после той беседы. Эта мысль оседает где-то в душе, и он в очередной раз зацикливается на словах Меррин. Гриз тоже мог бы уйти? Цере? Он сам бы смог оставить свою команду, если бы пришлось? Если бы вдруг решил, что так будет лучше? Он вновь проводит рукой по волосам, заглаживая их назад. Привычка. — Присмотри за ней, БД, ладно? — он потрепал робота по голове. Услышав положительный ответ от друга, Кэл улыбнулся.       Юноша заходит на кухню, решая поискать в шкафчиках какую-нибудь настойку. Бессонница мучает его уже не первый раз. Кошмары заставляют просыпаться в холодном поту, в бреду хватаясь за рукоять светового меча. Когда его связь с Силой была слабее, такого не происходило, сон был более-менее стабилен. Сейчас ему кажется, что жизнь на Бракке была не так уж и плоха, раз он высыпался. Гул двигателя немного помогает отвлечься, он уже давно не может провалиться в фазу глубокого сна, но, вероятно, так даже лучше. Кэл откровенно не понимал, как Меррин, да и остальные, могли спать в своих каютах, где царила полная тишина, медленно съедавшая твоё мнимое спокойствие. Однако джедай так и не доходит до кухонных шкафчиков, замечая в рубке корабля Цере. После произошедшего в Инквизитории, ей нужно было время оправиться. Медитация была лучшим решением. Иногда он ощущал в ней невольно вспыхивающие гнев и злость. Скорее всего, на саму себя. После пары таких раз она всё же закрылась в своей каюте, прося не беспокоить. Его настораживает её состояние, но лицо женщины сейчас выражает куда большую тревогу. Кэл схватил одну из пит, внутри которой была солянка из овощей, и на ходу позавтракал. К счастью для всех, у Гриза есть прирожденный дар к готовке. — Цере? — юноша обогнул голостол, краем глаза зацепив очертания новой планеты. Женщина подняла палец вверх, призывая его помолчать, пока из комма доносились чьи-то грубоватые голоса. — Гриз, держи курс на Альдераан. Имперцы говорят, что там джедай ошивается. — Ещё один?! А я то думал, что работаю с ограниченным изданием, — со стороны латеронца послышалось не только бормотание, но и щелчки. Как обычно. Капитан уже готовился к гиперпрыжку.       Чувство при этом отвратительное. Кэл до сих пор не смог привыкнуть. Ты перестаёшь ощущать самого себя, даже твоё существование ставится под вопрос. В первую секунду движения кажутся медленными, лёгкие перестают работать, голову будто прессуют со всех сторон, глотка пересыхает, а невесомость парализует. В такие моменты Кэл чувствует себя абсолютно беспомощным, что пугает его до чёртиков. Ему хватило этого чувства, и он не желает вновь испытывать его. Голубой гиперпространственный туннель кружит голову, создавая иллюзорное состояние неподвижности, но ещё доля секунды, и резкий толчок по инерции заставляет Кестиса пошатнуться. Юноша учащённо дышал, пытаясь привести работу организма в норму. Это удалось почти сразу, благо то кошмарное ощущение от гиперпрыжка не было особо затяжным. Они прибыли на место.       Не задерживая с ответом, Цере сразу перешла к цели их нахождения в Центральном секторе, что вполне можно приравнять к самоубийству. Альдераан хоть и считался убежищем для мятежников и беженцев, но всё равно являлся частью Империи. Из-за нескончаемых волн антиимперских протестов на планете развернули несколько гарнизонов с целью отслеживания и моментального пресечения подобных мероприятий. Присутствие здесь, пожалуй, можно было причислить к тому безумному проникновению в Инквизиторий, откуда они спаслись только благодаря чуду. И если на планете и правда есть пользователь Силы, то и инквизиторы скоро подоспеют. — Кэл, я думаю, тебе стоит встретиться с этим человеком. — Ты знаешь, о ком говорят имперцы? — джедай подошёл ближе к иллюминатору, осматривая горную планету. В академии её описывали как «планета красоты и гармонии». Когда он был младше, то мечтал побывать здесь. Хотя сейчас, увы, обстоятельства не располагали к обычной прогулке и лицезрению красот, о которых тот грезил. — Я лишь могу догадываться. Но, мне кажется, эта встреча поможет тебе. — С чем? — Кэл продолжал смотреть на Альдераан. Его действительно что-то тянуло туда. Что-то туманное, странное. Что-то тёмное. Он хотел бы разобраться в этом, но не уверен, что стоит подвергать своих друзей опасности. — Ты и сам знаешь. — Цере занималась поисками линий инквизиторов. Было бы неплохо заранее знать, кто и когда прибудет сюда.       Кестис не ответил. Он и сам в полной мере ощущал своё смятение. Ничего удивительного, что опытный джедай заметил это, хоть женщина и подавляет связь с Силой. Кэл практически с младенчества являлся воспитанником Академии джедаев. Он не знал своих родителей, не знал, живы они или нет, какая планета вообще является его родной. И даже не хотел знать. «Ты должен подавлять свои желания», «у джедая нет ничего личного», «привязанность к тёмной стороне Силы привести может». Эти и многие подобные выражения засели в голове Кэла, будто опухоль. И с закатом Республики и существования Ордена он нарушил каждое из его правил. Без присмотра, будучи в постоянном страхе перед Империей, он пытался жить как обычный человек, а не пользователь Силы. Правда пытался. Но потерпел неудачу из-за вспыльчивости, несдержанности, привязанности, несвойственных истинному воину. Может, Орден и был слишком строг со своими учениками, но там Кэлу позволили не только обучаться мастерству джедаев, но и дали уроки выживания, что сильно помогли ему во время истребления. Может, будь он более терпеливым, то никогда бы и не попался инквизиторам на Бракке. Может, он навсегда бы остался на той свалке, в одиночестве, в тени самого себя. И, может, так было бы лучше.       В космическом пространстве команда Богомола приметила несколько Разрушителей, но это не являлось особой проблемой. Зато, скорее всего, проблемы будут на поверхности планеты. Но это лишь раззадоривает Кэла быстрее оказаться там, лицом к лицу с опасностью и погонями, что заставляют отвлечься от непонимания и собственных, съедавших его беспокойных мыслей. Ведь намного проще сражаться с тем, что материально, а не с тем, что скребётся в голове, заседая там в хищном ожидании.       Джедай накинул на себя непримечательное пончо, перепроверил крепёжное кольцо меча и ещё пару кармашков пояса на наличие снаряжения. Всё было в полном порядке. После долгого бесцельного плавания по космосу и скитания по планетам, Кэл снова чувствует себя как нельзя лучше. Он уверен в себе, в Силе, что неизменно подсказывает ему дорогу. Без каких-либо тягостных сомнений Кестис готов пуститься в бой, хоть на некоторое время забыться в виртуозном фехтовании, пробираясь через толпы врагов и слушая характерные выстрелы бластеров, на мгновение оглушающие и заставляющие сладостно дрожать от осознания, что ещё один заряд был отправлен обратно.       Кэл нажал на панель, и люк корабля начал медленно опускаться, дразня его, будто с каждой секундой тот открывался всё дольше и дольше. Юноша уже не мог устоять на месте, начиная перекатываться с пятки на носок. Когда в лицо ударил тёплый ветер, он довольно улыбнулся и неосознанно подался вперёд. Сила — это то, что нас окружает. И Сила на этой планете, несмотря на всю боль и страхи, эхом отдающиеся со всей планеты, была светлой, свободной. Это нравилось Кэлу.       Корабль уже был над лесной глушью, когда люк полностью откинулся, являя взору бескрайние просторы еловых верхушек среди скал. На Альдераане солнце только вставало. Небо окрашивалось в невероятно насыщенные оттенки, используя весь спектр от красного до синего. Джедай застыл, в его глазах отражалась чёткая яркая линия восхода солнца, что очерчивала старые горные цепи. Жизнь — это воспоминания, и для них существует масса событий, происходящих вокруг, которые можно не заметить в погоне за чем-то, на самом деле, не столь уж важным. Кэл прикрывает глаза, слезящиеся от яркости. В голове отчётливо мелькает этот кадр. Взор не погружается по обычаю в темноту, всё еще видя этот ослепительный свет перед собой. Он не замечает, как стоит уже на краю трапа, даже не думая проверить, на какой высоте от земли корабль и делает уверенный шаг вперёд. Юноша частично слышит крик Цере, но уже где-то далеко. Слишком далеко и сдавленно, чтобы понять причину. Он чувствует невесомость, доверяет ей, ведь это часть Силы. И он тоже её часть. Поток ветра нежно поддерживает его тело, неразличимо нашёптывает нечто важное, но на каком-то своём языке, неизвестном Кестису. Джедаю необходимо несколько секунд, чтобы понять происходящее. Он уже стоит на твёрдой земле, из комма в ухо доносится чей‐то беспокойный голос. Кэл? Кажется, это его имя? Кто его зовёт? Рыжий юноша осматривается, отмечая безмятежное спокойствие нетронутой людьми природы. Этот уголок планеты уже кажется ему величественным за счет полного контроля дикой природы над круговоротом жизни. Первозданность. Всё так, как было, как должно быть. Это кажется уже странным, учитывая стремительное развитие технологий и тотальный контроль человечества над всем. — Кэл! — наконец Цере удаётся достучаться до затуманенного сознания своего протеже. — Прости, Цере. Я задумался… — парень уже и сам не может сказать, о чём думал. В голове был целый неконтролируемый вихрь мыслей, звуков, вибраций Силы. Это так завлекло его, что он не обратил внимания на свои действия. Звучит одновременно прекрасно, но и опасно. Если так уходить в себя во время вылазок, то Кэл точно откинется раньше положенного времени. — Как ты? — этот вопрос звучит довольно встревоженно, но Кестис не может понять, отчего. — Всё хорошо. А что такое? — Кэл, ты спрыгнул с трапа, будучи в более чем десяти метрах над землёй. Даже, если ты джедай… в общем, ты точно в порядке? — Да, точно тебе говорю. Со мной всё нормально. Кости целы. Головой не ушибся. — Ладно, Кэл, как скажешь. Если, что свяжись со мной. Каналы инквизиторов хорошо шифруются, но я достану их. До связи. — Так держать, — он улыбается, и наконец комм затихает.       Он остаётся наедине с природой Альдераана. Тихой, живой, сокровенной. В каждом листочке есть чувство приятного одиночества. Никакой тьмы, только дивный окружающий мир и пользователь Силы. Словно весь хаос, боль, смерть и гнёт обошли эту планету стороной. Хотелось бы так думать. Но чем дольше находишься на поверхности, тем больше начинаешь ощущать. Земля дрожит от озлобленности. Здесь устраивают бойни, расправы, казни, отравляя почву кровью и проклятиями. Эта планета помнит подобные времена. Великая галактическая война затронула даже такой маяк надежды, как Альдераан. Благодаря Дарту Малгусу ситхи смогли практически полностью взять её под контроль. Однако знаменитый в то время отряд «Опустошения» и мастер-джедай Сатель Шан заставили ситхов отступить, что внесло это событие в историю. Конечно, не каждый падаван знал подобные повести. Архив с такими данными был скрыт для чужих взглядов, предоставляя доступ лишь мастерам и гранд-мастерам джедаям. Но бывало и такое, что наставники сами рассказывали эти эзотерические для Ордена истории. Тапал был уверен, если Кэл хочет стать достойным джедаем, ему лучше знать о таких великих личностях, как Сатель, и равняться на них. Может, эти истории и были запретным плодом, но не вкусить его было бы ещё большим грехом.       По словам Цере, Альдера находится на юго-востоке от места его высадки. Там ему смогут рассказать об этом загадочном джедае, что бродит по округе, раздражая инквизиторов. Идти отсюда более трёх часов, но, по крайней мере, он без проблем минует имперские посты. К тому же, это будут три часа относительного спокойствия и единения с природой. Последний раз такое было ещё до его обучения на «Венаторе». Ему этого не хватало… Тишина нарушается лишь щебетанием птиц и шелестом листьев. Умиротворение в душе — именно то, чего не хватает сейчас всем. То, что поддерживали джедаи не только в себе, но и в гражданах их вселенной. По крайней мере, пытались. Здесь Кэл не может упрекнуть Орден, даже если считает тотальный контроль и настойчивое руководство над учениками излишним. Даже если это уничтожало их личность, даже если ломало в них человечность, если правила становились кредо, хоть и навязанным. И он снова чувствует, как в нём что-то закипает. Что-то тяжёлое, хоть пока и слабое. Он начинает неосознанно погружаться в себя, слишком далеко забредая в своих кочевавших мыслях. Голоса, голоса, голоса… что они говорят? О чём? Среди них есть и знакомые. Среди них есть голос Меррин. Обеспокоенный, очень далёкий. Он звучит будто через вакуум. Будто находится вовсе в другой области Силы, скрытой от глаз Кэла. От глаз джедаев в принципе. Но чувство, будто Кэл способен к ней пробиться, навязчиво засело в голове. Однако большее ему узнать не удаётся. Резкое блеянье рядом с собой моментально вывело Кэла из самосознания. Или… это была медитация? Разве такое возможно? Медитация на ходу. Он никогда не слышал о подобном. Или это были просто игры разума. Ведь обеспокоенность за Меррин и их прошедший разговор всё ещё крутилась глубоко внутри Кестиса.       Открывая глаза, он уже знал, что перед ним стоит. Четвероногий копытный друг уставился на джедая, громко выдыхая. Нерф находится очень близко, не сводит глаз. Кэл спокоен. Эти животные не были агрессивным по своей природе, могло ли это измениться из-за вторжения Империи? Кажется, нет. Кестис аккуратно поднимает руку, чтобы нерф увидел её. Ещё медленнее прислоняет её к лохматой голове животного. И чувствует вибрацию. Отзвук. Слабый, но до сих пор ощутимый. Штурмовики решили потренироваться в стрельбе. Оглушающий выстрел. Второй, третий, четвёртый. Пара тушек упала на землю, не подавая признаков жизни. Один из зарядов пролетает мимо этого копытного, задевая его ребро и оставляя на коже заметный продолговатый след, из-за чего раздаётся пронзительный крик боли. Всё затихает. Кэл ласково гладит животное и улыбается ему. Он рад, что тот выжил. Но те, кто сделал это с ним, заслуживают смерти. Нерф пятится назад от Кестиса. Парень не сразу замечает это, но не составляет особого труда понять, что насторожило четвероногого друга. Кэл был озлоблен. Животные чувствуют это очень хорошо. — Извини. Я не хотел пугать тебя… — юноша немного наклоняет голову, прося прощения. Нерф ещё недолго смотрит, и также еле заметно наклоняется. Он уходит со своим стадом дальше.       Кэлу тоже пора. Он сегодня какой-то рассеянный, что не может не тревожить. К тому же… кажется, он как раз пройдёт рядом с постом, штурмовики которого нанесли вред тому стаду нерфов. Стоит ли наведаться к ним? Цере говорила, что его можно обойти, не привлекая внимания. Но есть ли в этом смысл, если его лицо и имя и так уже известны всему Инквизиторию, охотникам за головами и даже самому Дарту Вейдеру?       Ещё час спешного блуждания по глуши все же приводит джедая к имперцам. Эхом раздаётся по округе мотор удаляющихся гравициклов, видимо, патруль. Юноша аккуратно приближается к блокпосту, прячась среди листвы и деревьев, с чем хорошо сливается его пончо. — Что за… — рядом с небольшой постройкой на коленях стоят люди и представители некоторых других рас. Там даже был ребёнок-забрак. Но… Кэл не видит его родителей. Юноша нахмурился.       Один из заложников заметно дёргается, сотрясая Силу своим страхом, что проникает в Кэла. Это лишь сподвигает его пуститься на помощь. Но джедай едва ли успевает подумать об этом, как тот человек срывается с места в тщетной попытке сбежать. Пара штурмовиков предупредительно выстрелили около него. Но контрольный сделал снайпер, попадая прямо в голову. Все заложники на мгновение перестали дышать. Страх пронзил их тела и затуманил сознание. Каждый из них вжался как мог, покорно опуская голову в ожидании приговора. Тоскливая безысходность, усталая обречённость, бессильное отчаяние. Этот список можно продолжать ещё долго. Это список того, что ощущают сейчас все, кто стоят там на коленях. И Кэл понимает. Разделяет его вместе с ними. Он не выдерживает и уже норовит разнести весь пост, но неожиданно застывает, без возможности пошевелиться. Всё тело бесконтрольно осталось в полусидячем положении. Время будто остановилось, и листья, охотно до этого опадающие, остались висеть в воздухе. Кто-то использовал Силу. Кто-то очень способный, раз смог создать целую область стазиса, и держится она намного дольше, чем это получается у Кэла. Один из штурмовиков начинает заполнять формуляры, пока другие держат на мушке оставшихся заключённых. Это побуждает Кестиса действовать агрессивно. Если бы он, конечно, владел собой. — Кто ты? — голос принадлежит девушке. Он не дрожит, она уверена в себе, в своих силах. И, очевидно, это не инквизитор. Выживший падаван? Джедай? — Я бы рад познакомиться, но не спиной к тебе, — ухмыляется юноша, заставляя вспомнить незнакомку о манерах. Он слышит сдавленный смешок и чувствует, как стазис Силы вокруг него ослабевает.       В тоже время производится новый выстрел. В этот раз жертвой стал малыш-забрак. Его худощавое тело, явно лишённое пропитания последние месяцы, невесомо падает на землю. Сизый дымок, поднимающийся от раны тонким ручейком, растворялся в воздухе. И Кэлу достаточно секунды, чтобы сорваться с места, на ходу придумывая лучший ход, чтобы не задеть пока ещё живых гражданских, и абсолютно забывая о пользователе Силы позади себя. Его переполняет слепая ярость, и ему не остаётся ничего, кроме как выплеснуть это на тех, кто породил её. Разделить меч и бросить? Нет, он останется безоружным на какое-то время и не сможет нормально защитить людей. Захват? Не подойдёт, штурмовиков семеро, он лишь внесёт непродолжительное смятение. Прыжок с выбросом Силы? Может задеть всех, тоже не вариант. «Думай, думай, осталось около пяти метров», — джедай резко тормозит позади штурмовиков. Его рука поднимается и ладонь уже направлена в их сторону. Усиленного притяжения хватает, чтобы подтащить к себе всех оппонентов, собирая тех в круг. Откровенное непонимание забавляет Кестиса. Один из солдат, что оказался прямо напротив, начинает целиться в джедая, стремясь точным выстрелом избавиться от непрошенного гостя, пока тот не продолжил атаку. Кэлу не приходится тянуться до меча, он подхватывает его Силой, укладывая сразу в руку и активирует два лезвия. Его поступь легка, а плавность движений заставляет усомниться в желании противостоять ему. Кэл раскручивает рукоять над головой, быстрым рывком проходит между группой штурмовиков, разворачиваясь вместе с оружием, что легко скользит через доспехи и плоть, будто игнорируя какое-либо сопротивление. Семь голов, с хирургической точностью отделённых от плеч слетели на землю с глухим стуком. После падают и тела. Кэл ещё некоторое время раскручивает меч, озираясь по сторонам, резко останавливаясь и деактивируя его. Пока есть время, нужно освободить гражданских. С помощью Силы он отключает замки на руках последних, и те, потирая запястья, откровенно пялятся на юношу, иногда переводя взгляд на рукоять светового меча. Может, Кэл и счёл бы это странным, но сейчас он даже не замечает этого, падая на колени около забрака. Нет. Нет, он бы успел. Он бы спас его, если бы не та девушка, что остановила первую попытку. Кестис переворачивает мальчика на спину и рукой прикрывает его веки. Стеклянные глаза отпечатываются в сознании, нашёптывая укоризненные словосочетания, от которых Кэл старается отмахнуться. Он видит некоторые воспоминания малыша. Как отец в панике прятал его, как мама в последний раз улыбнулась и губами проговорила, что любит своего сына, как их кровь протекала под закрытый спрятанный в полу люк и капала ему на голову. Как в голове крутилось одно единственное слово «ненавижу», а чувство страха смешалось со всепоглощающим гневом. — Фалкрам! — один из заключённых — тви’лек — вдруг обращается к кому-то. — Вам нужно уходить, пока штурмовики не хватились этого поста. — Мы понимаем, но нам некуда идти! Нам итак пришлось бежать из Альдеры, — отзывается человек.       Кэл наконец смотрит на это собрание. Все, кого он спас, кого-то обступили, в надежде узнать решение их новой проблемы. Он не решается встать. Посмотреть, кто там. Знаком ли он с этой девушкой? И этот забрак… Он был пользователем Силы. Определенно, его уровень мидихлориан был выше, чем у обычных людей. И он не смог спасти его. Даже если голокрон был уничтожен, по всей галактике происходят и такие столкновения с летальными исходами. И он не сможет предотвратить их все. Как бы не старался, он не сможет всех спасти. И от этого становилось лишь тоскливее. — Кэл?!       Рыжий юноша неосознанно поднимает взгляд, продолжая думать о своём. Но его голова мгновенно проясняется, стоит ему заметить знакомое лицо. Правда знакомое. Он не сразу это понимает. Тогрута с голубыми глазами, синий рисунок на лекку и монтралах, что свисали уже на уровне талии. Раньше они были намного короче. Характерный узор на лице. Её сложно не узнать. Ровно как и те чувства, что сейчас заполнили Кэла. Безудержная радость подхватила Кестиса, без промедления побуждая его подняться и крепко обнять старую подругу. Он столько лет думал, что все его знакомые погибли во время истребления, что уж говорить про Чистку, которую устроил Инквизиторий под командованием Вейдера. Даже сейчас пара джедаев не может спокойно насладиться моментом полного восторга от встречи — им может стоить это жизни. Но главное тут то, что вот она. Тано жива, она реальная, это не какая-то проекция Силы, если такое и возможно. Это просто невероятно, что они встретились здесь. Вот так. Хотя и нет ничего удивительного в том, что Асока выжила. Она всегда казалась ему очень способным джедаем. И раз та ушла из Ордена, то и возможность уцелеть была больше. Он крепко сжимает её руку, боясь отпустить, словно это сон, что сейчас развеется. Ему необходимо время, чтобы признать происходящее. Однако, Асока твёрже стоит на ногах, нежели её друг. Девушка осматривается. Группа спасённых Кестисом людей ушли в то место, что она указала им. В горные цепи штурмовики пока не шибко лезут, нет места для манёвра. Зато Сопротивление вполне может понаставить ловушек и чувствовать себя там, как в родной стихии. — Кэл, я безумно рада видеть тебя живым. Но будет разумно сейчас же уйти от этого блокпоста, — Асока подаёт голос, моментально выводя Кестиса из глубокого самосознания. — Да, точно. Прости. Я последнее время часто в себя ухожу, — юноша срывается вслед за тогрутой, чертыхая самого себя. — Будь с этим осторожен. Это может стоить тебе жизни. К тому же… кое-кто и правда наделал шума, да, Кэл? — она говорит это с улыбкой на лице, нотка издевательства присутствует в её тоне, но это лишь побуждает Кэла тоже улыбнуться ей. — У тебя неплохие данные для падавана. Тебя хорошо обучили. Кто в итоге стал твоим наставником?       Асока ушла из Ордена раньше, чем Кэл стал падаваном Тапала. Его только распределяли, когда произошел тот инцидент. Это было тяжёлое время для юной тогруты, он чувствовал её печаль и смятение. Он хотел тогда помочь ей, но не мог. К сожалению, тогда он ничего не мог. И гибель наставника только подтверждает это. — Мастер-генерал Джаро Тапал. Он погиб… Но меня нашёл бывший джедай и помогал мне с восстановлением связи с Силой. А ещё позже я смог найти общий язык с, возможно, последней Сестрой ночи, представляешь? — юноша самодовольно улыбается, пытаясь уйти от нежеланной темы прошлого. — И люди, что были врагами на общем поприще войны, стали друзьями, хах, — проговорила Асока с небольшим напевом. Видимо, это фраза из какого-то романа, поэмы или эпопеи. Хоть существуют и более надёжные носители информации, чем книги, Альдера, как культурная столица, имела свою «рукописную» библиотеку. — А что насчет мастера Скайуокера? — Кэл стремительно переводит стрелки. — Энакин… — Асока вдруг задумчиво смотрит сквозь парня, будто вспоминая что-то печальное, но мгновением позже продолжает говорить. — Он тоже не выжил. — Мне жаль… — Мне тоже. А теперь пойдём. Хочу познакомить тебя кое с кем, — кажется, и она предпочитает опустить тему прошлого.       Альдера действительно красивый город. Безупречный. Не вторгающийся в природу, а поддерживающий её красоту и значимость. Жаль, что все люди не такие, как здесь — заботящиеся о мире, культуре, искусстве. Тогда жизнь стала бы гораздо проще, а проблем меньше. Асока ведёт Кэла обходными путями, так что заметить всё изящество и прелесть столицы не представляется возможным. Переулки, что ведут на главную улицу или к площади, лишь дают намёки на то, что там можно увидеть. Но и это захватывает дух. Кестису даже жаль, что сейчас он в розыске и не может пройтись по этому прекрасному городу, таящем в себе не только живописную эстетику, но и жестокость войн прошлых веков. Это хорошо ощутимо, если раскрыться источающейся отсюда Силе. Он бы с удовольствием зашёл в местный архив, хватая в руки все книжки. Ему всегда нравился слегка древесный запах страниц, клея, коим обработан переплёт, краски и ещё, по непонятным причинам, миндаля. Кэл нечасто держал в руках настоящую печатную книгу, но в каждый такой редкий случай аромат застаивался в носу и запоминался. До сих пор его чувствует. Тем временем, тогрута уже заходит в какую-то непримечательную дверь, где стоял настойчивый дух сырой земли и еловой древесины, моментально побуждая Кэла вернуться в реальность. Очевидно, что это место только недавно построено. Юноша ничего не спрашивает, безоговорочно доверяя своей подруге и продолжая идти следом. Используя Силу, Асока отодвигает громоздкий шкаф в сторону, открывая путь в узкий коридор, куда проходит для начала Кэл. Девушка вновь преграждает путь и даёт понять, что осталось немного.       Выходят они уже в ослепительно белую комнату. После тёмного коридора, этот цвет режет глаза, но не сильно. Парень несколько раз моргает, приводя зрение в норму, и наконец в состоянии осмотреть помещение, в котором оказался. Очень похоже на апартаменты. Во дворце… — Асока, ты вернулась? — дверь распахивается перед статным темноволосым мужчиной. Он держал достойную осанку, но улыбка его была искренней и тёплой. Кэл знает его. Не лично, но наслышан о нём. — Кэл, позволь тебе представить вице-короля Альдераана — Бейл Органа. А это… — Как я уже понял, Кэл, — Бейл протягивает руку юноше для дружеского рукопожатия. Кестис и не думал, что такие важные особы могут пожимать руку кому ни попадя. А, может, это просто исключение. — Да, сэр. Кэл Кестис. Приятно познакомиться, — он пожимает в ответ. — Прошу, оставь эти формальности. Я рад, что ещё один представитель Ордена джедаев жив. Если тебе нужна будет какая-либо помощь, ты вправе обращаться ко мне. — Я очень признателен, сэр. Но я не хочу доставлять Вам проблем. К сожалению, я наделал очень много шума, так что Империя наступает мне на пятки с самого моего побега из Инквизитория, — он тупит взгляд, вспоминая то событие. — Да уж, вся вселенная наслышана об этом и взволнованно перешёптывается о «живом не пойманном Лордом Вейдером джедае», — ехидно усмехается Органа, мимолётно окидывая паренька взглядом. Оценивает? — Он явно не оставит это просто так. Тебе сильно не повезло с врагом, Кэл. — Это я уже успел понять…       Их диалог резко обрывается, когда король слышит детский голос за спиной. Женщина несёт на руках маленькую девочку, что с интересом смотрит на стоящих рядом с её папой джедаев. Она улыбается им, так славно, что среди всего этого хаоса и войны, это кажется лучом света во тьме. Но Кэл чувствует и нечто другое в этом ребёнке. Злобу, необузданный гнев, ярость, печаль и… страх. Не её, но она будто родилась в этом. Будто кто-то близкий был переполнен этими эмоциями настолько сильно, что оставил след в девочке. Отзвук. Тьма и свет, любовь и ненависть, страх и уверенность. Неожиданная комбинация эмоций окружала её уже до рождения.       Кестис неосознанно тянет руку в её направлении, желая узнать правду, увидеть те ужасающие обстоятельства, но чувствует сопротивление. Его рука не может подняться выше, и причиной чему является Асока. Она держит его, обращая внимание только на королевскую семью сейчас. Кэл откровенно не понимает происходящего, но продолжает терпеливо ждать объяснения. И вскоре он его получает. Когда мужчина достаточно отходит от них, она начинает говорить. — Извини. Я не хочу, чтобы ты знал эту правду. — Тебе можно, а мне нет? Почему? Что там такого? — он продолжает смотреть на девочку некоторое время, пока не замечает взгляда тогруты на себе. — Я бы хотела сама тебе всё рассказать, когда буду готова. До сих пор не могу принять истину… — она плавно отпускает Кестиса, и тот, несмотря на безумное желание узнать, что там, выполняет просьбу Асоки. Хоть до сих пор чувствует отзвук, что неприятно сдавливает его шею, пресекая доступ к кислороду.       Бейл Органа предлагает остаться в гостях Кэлу подольше в желании показать ночную Альдеру, рассказать про их планы в противостоянии Империи и вообще про Альянс повстанцев. Это более крупное и систематичное движение, нежели представлял Геррера, коего он встретил на Кашиике. Но планы прерывает Цере, с перебоями говоря что-то в комм. Видимо, недалеко стоят глушилки, так что сигналу сложно пробиться. — Цере, повтори, я не понимаю, — Кэл скрещивает руки на груди, понятное дело, переспрашивать бесполезно, а то было сказано скорее по инерции. Но что если связаться с ней с помощью Силы? Идея вроде и странная, а вроде и нет. Вдруг сработает.

«Верь только в Силу.»

      Джедай расслабляется, глубоко дышит. В сознании появляется Джанда, сидящая в рубке и слушающая переговоры Инквизиторов. Голоса слишком сдавленные, неразборчивые. Кэл пытается прислушаться, опустить всё второстепенное, что мешает, и полностью отдаться потоку Силы. Он чувствует некое сопротивление, отталкивание. Будто незримый барьер отделяет его от цели. Но стоит юноше коснуться того, и он улавливает сразу два разных голоса. — Инквизиторы! — Я нашёл тебя.       Кестис в испуге распахивает глаза. Вокруг него летали предметы интерьера, что мгновенно упали с глухим стуком на мраморный пол. Такой холод. В том голосе такой холод и бесчувственность. Кто это? Это был голос Цере и… кого? Почему он слышит его? Нет, вопрос в другом. Как этот человек проник в его сознание? Не может быть, чтобы инквизитор влез в его голову, в его Силу. Это плохо. Это очень плохо. Он знает, где Кэл. — Асока, нужно уходить. Инвизиторы знают, где я.       Девушке не нужно говорить дважды. Она быстро сообщает новость Бейлу, и тот понимающе кивает, закрывая дверь. Кэл извиняется перед ним про себя. Он не хотел, чтобы всё так вышло, чтобы у Органа были проблемы с Империей. Вейдер не пощадит никого. Он норовит сразиться с прибывшими инквизиторами, лишь бы те не цеплялись к королю и его семье. А если они решат перевернуть всю столицу вверх дном, лишь бы найти его? Что тогда? Он не желает, чтобы из-за него снова кто-то погиб. — Много думаешь, идиот, — в голове снова оглушающе звучит этот раздражающий голос, когда Кэл уже выходит из незаметной пристройки дворца и останавливается, чтобы осмотреться. — Кэл, не стой на месте, идём! — Тано хватает того за руку.       «Соберись, соберись, соберись», — единственное, что повторяет себе юный джедай, поспевая за Асокой и маниакально осматривая все узкие проходы и улочки, будто замечая тёмные, следующие за ним силуэты. Игра разума или за ними правда кто-то следует? Какого чёрта творится?! — Куда ты бежишь, Кэл? — это звучит уже около уха, горячее дыхание касается кожи. Кестис хватается за рукоять меча, оборачиваясь. Никого. Что всё это значит?       Тогрута выводит Кэла из города, быстро петляя между деревьями лесной глуши. По её словам скоро будет поле, откуда «Богомол» сможет его подобрать, а область действия глушилок не достаёт. Позади уже пустой, благодаря Кестису, блокпост. Маленькое тело забрака сразу предстаёт перед глазами. — Почему ты не дала мне сразу атаковать тех штурмовиков? Может быть, тот мужчина и мальчишка-забрак были бы живы, — он решает узнать это сейчас. Непонятно, когда они встретятся в следующий раз. И встретятся ли вообще. Для джедаев сейчас время слишком неоднозначное. — Ты действовал сердцем, это похвально, — начинает Тано, — но есть ситуации, когда ты должен думать исключительно головой, игнорируя личные желания помочь. Не всегда это является необходимостью. Их должны были перевести в трудовой лагерь, где ещё нет никакого антиимперского движения. Альянс решил, что нужно отправить туда наших агентов, чтобы начать поднимать смуту в рядах рабочих, призывая их пойти против системы Императора. Но теперь придётся собирать новую информацию, узнавать, откуда возьмут новых рабов для того лагеря, и вербовать их оттуда. Ладно, — она отмахивается, — это уже неважно. Ты не мог знать этого, но твое желание помочь нуждающимся я вполне разделяю.       Теперь Кэл и правда чувствует себя идиотом, как недавно чётко подметил тот парень в голове. Благо, давно его не слышно. Может, связь разорвана? Чёрт, Кэл безумно надеется на это. Он никогда не думал, что тишина в голове и звучание в ней только собственного голоса — это так хорошо.       Асока является джедаем, но не принимает догмы Ордена. Точнее, лишь часть из них. Но она не ситх, не падшая. Она просто другая. И это всё вообще никак не помогло Кэлу приблизиться к самопознанию. Девушка знает, кто она. Но ей тоже пришлось пройти тернистый путь, чтобы узнать это. Кэл не может отступить. И не станет. Тапал не учил его сдаваться. — Вызывай своих друзей, — косо поглядывая в заросли леса, говорит Тано. Он понимает её спешку и осторожность, так что сразу связывается с Цере, передавая по комму точные координаты местоположения. — Они будут через несколько минут. Асока? — Да? — Знаешь, — Кэл улыбается, смотря на неё, — Цере — тот джедай, которая помогла мне — сказала, что благодаря тебе я, возможно, смогу разобраться в себе. Но, честно говоря, ты лишь ещё больше озадачила меня.       Асока сдавленно смеётся в кулак, прежде чем ответить другу: — Хм, иногда заданные вопросы могут помочь тебе гораздо больше, чем полученные ответы. Возможно, вопросы, к которым я подвела тебя сегодня, и станут тем самым катализатором для познания себя самого. — Возможно. В любом случае, спасибо тебе. И я безумно рад, что… — А вот и ты. Да ещё и с подружкой.       Джедаи напряглись, чувствуя холодок, незаметно пронёсшийся по коже. Они отвлеклись. Ужасное допущение, с которым теперь придётся разбираться. Из-за деревьев выходит человек в чёрном одеянии, что сильно контрастирует со светлыми волосами. Рукоять его меча заметно отличалась от других инквизиторских мечей, сделанных по единой, общей схеме. Его руки сцеплены за спиной, ровная осанка и гордо поднятая голова сами говорят о характере этого человека. Он обводит взглядом пару врагов, на лице не дрогнул ни единый мускул. Кэл и Асока уже держат руки на рукоятях своих мечей. Кестис немного нервничает. Это тот самый человек, чей голос он слышал в голове, чью тень замечал в переулках, чьё дыхание было опасно близко. Опасен. Этот инквизитор определенно опасен. И Кэл даже не понимает, почему так думает. Почему навязчиво считает, что не справится с ним. Почему? Мысли путаются, а нервы не выдерживают и юный джедай активирует меч. Асока замечает колебания в Силе. Видит тревожность Кестиса и делает шаг вперёд, чтобы быть препятствием между ним и инквизитором. Но последний всё также стоит и смотрит, даже не собираясь что-либо предпринимать. — Чего ты боишься? Своей слабости? Если так будет продолжаться, то Тапал, Прауф, Трилла не будут единственными погибшими из-за тебя, — голос всё ещё звучит в голове, но видеть перед собой спокойное лицо этого парня сверх силы Кэла. — Замолчи!       Рыжий юноша бросается в лоб на инквизитора. С помощью рывка, он моментально оказывается около противника, но тот прыгает над ним, отталкиваясь от его спины. Таким образом незнакомец оказывается позади Кэла. Юноша поворачивается вокруг своей оси, и замахивается на врага мечом, но чувствует, как всё его тело начинает сжиматься, в соответствии с тем, как сжимается ладонь Брата. Он этого не заметил. С каждой секундой боль становится невыносимее, и всё, что он может, это смотреть на его спину с непреодолимым желанием пронзить её. Однако из удушающей хватки его освобождает Асока, атаковавшая инквизитора своими мечами. Цвет их был белый, настолько необычный для этого оружия, что и ситх, и джедай неосознанно засмотрелись. Брат выхватывает свой клинок и элегантно держит его в руке, ловко парируя атаки Тано. — Давно не встречала противника, кто бы владел стилем Макаши, — прокрутив в руке меч и взяв его обратным хватом, заявила тогрута. — Не думала, что в Инквизитории практикуют его.       Брат не ответил на замечание, пристально наблюдая за девушкой. Кажется, он действительно воспринимает её как угрозу. Это и к лучшему, Кэл в относительной безопасности в таком случае. Был бы, если бы не наивная глупость, что его оппонент не следит за тылом. Кестис попытался нанести укол световым мечом исподтишка, но этим бесполезным фокусом лишь разозлил инквизитора. Янтарная радужка, плавно переходящая в краях в алый пронзила Кэла, заставляя того на мгновение дрогнуть. Этого хватает, чтобы инквизитор с помощью Силы настолько сжал энергоячейку его светового меча, что тот взрывается прямо в руке джедая. Кэл не сразу понимает, что случилось. Но его крик сразу же пронзает тишину леса и эхом раздаётся на многие километры за его пределы. Ожог доводит Кестиса до безумного желания убить врага, он даже не замечает, как металл продолжает плавиться на его руке. Рукоять уничтожена. Его глаза краснеют, пелена слёз, появившаяся от боли, мешает видеть. В порыве неистовой ярости, впадая в бешенство из-за собственной слабости, в его руке собирается сгусток Силы, настолько мощный, что уже имеет своё материальное очертание. Этот толчок выдался до такой степени могучий, что ударная волна прошлась во все стороны от Кестиса, сметая на пути первые ряды деревьев, будто те были цветочками. Инквизитор, будучи абсолютно не готовым к такой силе, не смог отразить удар Кэла, и вместо этого ему пришлось скрыться в лесной глуши, откуда продолжали раздаваться недовольные возгласы природы. Тогрута успела создать Силовой барьер, который, хоть и сдержал волну, но всё-таки дал трещину в защите, что дало понять уровень этой атаки. Кестис некоторое время продолжал смотреть на свой меч, находясь в некой прострации. Его голова так тяжела, тело ватное. Повреждённая рука напоминала о себе ноющей болью. Последнее, что он помнит, это огромная тень над ним и грубые порывы воздуха, режущие кожу.