Смерти нет

Мишка просыпается от того, что слышит другую землю. Она уже привыкла к голосам, звучащим из-под камней, к песням, которые поет ей мир, но этот звук совсем-совсем другой. Низкий, рокочущий, похожий на странный шорох, но не ветра в костях и травах, а шепота в листьях. Чужой. Так поет не Степь. Так поет Лес. Мишка выбегает из вагончика в ночь, в раскинувшуюся до самого горизонта степь, чтобы найти, понять, откуда пришел этот чужак, где он. Мишка не глупая, но свои сказки — про орехи и Многогранник — уже надоели, ей самую малость — только не говорите никому — любопытно. Здесь нет леса, только трава, пыль, город-младенец, соединенный пуповиной с матерью-Бодхо, и Горхона. Мишка видит сотни птиц, взмывающих в небо, улетающих куда-то, растворяясь в темноте. — Я уже знаю, где ты… От чужого голоса Мишка спотыкается и замирает, снова прислушиваясь. Степь неожиданно тиха, будто тоже в ожидании чего-то или кого-то, будто боится спугнуть. Травки шелестят ласково под руками, подталкивают вперед — давай, ты же искала, иди, ищи дальше. — Я тут, где ты? Много-много чужих голосов, пищащих и звенящих, похожих то на шепот, то на клекот, то на смех. Мишка прижимает к себе куколку, свой талисман, свою защиту. Не страшно, просто очень-очень любопытно: а где же лес? Где он спрятался тут, в бескрайней Степи? Город же спит, одна Мишка тут бегает, и только мертвецы сопят в своих могилках. Ласка постаралась, молока и хлеба оставила каждому. И лишь отойдя подальше от кладбища, она видит его. Он движется медленно, на ветвях сидят птицы, а маленькие кустики бегут за ним следом. Это не лес — это огромный-огромный зверь, который дышит, который живет. Мишка слышит: вдох-выдох, глубокий, похожий на сопение медведя. Темный до черноты, но Мишка от чего-то совсем не страшно. Земля ее тут защищает, травками опутывает и успокаивает. Не бойся, маленькая, все хорошо. Просто в Степь пришли Гости. Большой Зверь касается ее пологом изо мха, пальцами из дерева и смотрит. До города рукой подать, но чужак стоит, не идет дальше, а призраки-кустики замирают с ним рядом. Мишка смотрит в ответ: ей ничего не грозит, просто нужно сыграть в игру. Но сначала подготовиться — у них прием Гостей, нехорошо будет заставлять их ждать, пока ночь пройдет. Мишка возвращается в вагончик с Большим Зверем, медленно, постепенно, поглощая все новые и новые сказки, не про орехи и Многогранник, а про потерянного человека, девочку-призрака и реальность, расколотую на кусочки, записанную на оторванным листочках. В вагончике она оставляет для Гостей пустые тарелки и плошки из дерева — потом дедушка Исидор будет удивляться, но Мишка ему ничего не скажет. Она садит к ним куколку, предлагая поиграть. Утром она находит у себя под пологом страничку со словами.

«Прикоснись к ним без страха. Открой глаза. Не бойся видеть. Не бойся смотреть. Это не смерть, а просто новое время. Смерти нет».

Потом, когда земля наполнится смертью и кровью, а в город придет Чума, это ей поможет. Большой Зверь растворится в Степи, станет еще одним камнем, прорастет твирью. Он не умрет, нет, для него это новое начало, новая игра. Потому что смерти нет.