Будни Цзинь Лина

Из-за массивной двери в башне Кои выскользнул юноша, высоко задирая голову и шаги по плитке пола отдавались гулким стуков едва заметных каблуков на сапогах. Сегодня у него достаточно дел, но очень уж не хотелось сейчас столкнуться с адептами или кем-нибудь из старейшин. Его, если выражаться мягко, задевало их отношение к нему. От адептов презрение из-за "высокомерия", от старейшин взгляды с нескрываемым укором — какой из мелкого шестнадцатилетнего парнишки глава ордена? Даже крался по стене, прячась от всех, А-Лин грациозно. Как же его это всё достало. Он — глава, каким бы молодым его не считали, он вполне может позаботиться о себе и своём ордене. Плюнув на своё не в меру спокойное и близкое к хорошему настроение, которое не хотелось портить, он всё же вышел из башни. "Сейчас опять начнётся..." — только и успел подумать молодой господин Цзинь, как на него устремились пара десятков взглядов адептов. Почти в каждом из них виднелась неслыханно дерзкая насмешка, но Жулань решил, что сейчас он не станет заострять на этом внимание. — Почему не на тренировочном поле? — максимально спокойно, насколько это позволяла закипавшая внутри злость на каждого из этих наглецов, задал вопрос парень. Ответа не последовало, на него по-прежнему смотрели не иначе, как на пустое место. И он вспылил, не заставив долго ждать тех, кто предвкушал весёлое зрелище. — Марш на тренировку, облезлые черепахи и хватит на меня так пялиться! А будете отлынивать от занятий, я вам все ноги переламаю! Ну вот, настроение испорчено, спасибо, дорогие адепты. Молодые заклинатели, не сильно горя охотой, поплелись к тренировочным полям, иногда кидая презрительный взгляд на "зазевавшегося и никудышнего главу". Ну конечно, им ведь виднее... А-Лин направился к домикам для теоретических занятий и прошёлся между ними, заглядывая в каждый, чтобы посмотреть, как обучаются будущие представители клана ЛаньЛин. Довольно отмечая для себя, что почти все адепты находятся на уроках и почти никто не отлынивает, он снова направился в башню Кои, в этот раз чтобы подпортить себе настроение косыми недовольными взглядами и осуждающим речами старейшин. Цзинь Лину в такие моменты хотелось поселиться с дядей. Он, может, любит поучать и угрожать, но он по-своему заботится о парне и в обиду, несмотря на все свои речи, не даст. Старейшины и правда чрезмерно косятся на читающего письма юношу. Официальные речи в письмах от глав, льстивые словечки от людей из округи ЛаньЛин Цзинь, с територий, прилежащих к ордену, и парочка любовных признаний. Кто бы знал, с каким усердием размышляет о деловых предложениях парень. Кто бы знал, как старается, каждый день превозмогает желание послать всех к чертям и работает. — Да хватит на меня уже пялиться! — не выдерживает нервного давления А-Лин. Его это всё уже настолько достало, весь этот негатив и недовольство в его сторону, что заставило сомневаться в правильности суждений дяди о том, что, "возможно, только возможно, ты станешь не самым ужасным главой". Как показывали это жители и адепты ордена, глава для них действительно был никем. Старейшины даже не пытались скрывать, что, по большей части, Цзинь Жулань для них лишь инструмент, руководя которым можно проталкивать свои идеи, совсем не воспринимая всерьёз прямого наследника. Старосты делают вид, что не понимают, о чём говорит молодой господин, увлечённо занятые своими "делами". Собственно, сейчас ничегонеделанием, но какая разница, бездельником они обязательно выставят А-Лина, который из-за этого выслушает гору порицаний от единственного живого дяди. Цзян Чэн конечно же не сильно поверит старейшинам, но при них со всей жестокостью оплетёт довольно обидными словами племянника, и только потом, когда они останутся наедине выдавит что-то, похожее на сухое извинение. Дядя навестит ЛаньЛин через три дня, значит, надо потребовать у слуг тчательной уборки в гостевых покоях. Дядя не любит, когда к его приезду все суетятся, поэтому сделать это нужно за сутки-двое до его приезда. Он обязательно подойдёт к двум молодым девушкам, которые должны этим заняться, только сначала ответит на несколько писем. Почерк Цзинь Лина не самый ровный и калиграфичный, но получше, чем у большинства. Несмотря на этот факт, старейшины очень сетуют на то, что отправлять письма с таким почерком — чистый позор. Ещё теперь кажется хорошей идеей выйти за территорию ордена, развеяться, а возможно и выпить, лишь бы быть побольше дальше от этих стариков, но ждёт работа. "Молодая госпожа" не был приучен к работе в плане уборки, не умел шить, в отличие от дяди, но назвать его беспечным и не знающим работы было нельзя. Отписав на все, требующие срочных ответов письма, А-Лин пошёл к двум миловидным служанкам в бледных то ли жёлтых, то ли бежевых одеждах. Довольно вежливо изложил просьбу тчательно прибрать в гостевом домике и сообщил, в какие места желательно переместить мебель. Этот день не самый худший, он закончил свой список дел не очень поздно, так что собирался провести хотя бы пол часа на стрельбище. Но мечтам было не суждено сбыться, у подножия башни Кои стоял какой-то малоизвестный глава ордена, которого не очень тактично, судя по речам, посылали. Посылали, прикрываясь его именем! Подойдя к охранявшему вход мужчине, Цзинь Жулань закашлял, привлекая к себе внимание. — Что здесь происходит? —спрашивает у обоих молодой господин. Кажется, этот день закончится очень нескоро...