***
Я твёрдо уверен, что эта игра будет как минимум забавной и позволит ускорить ход стрелок в часах моей вечности, как максимум — и это очень и очень вероятно — я проведу какой-то отрезок времени (сколь длительным он будет — ещё не определился) в потрясающей головоломке. У меня, как у представителя демонической расы, за плечами имеется многовековой опыт и соответствующий стаж в специализации заключения мистических сделок. Безгранично трагическое начало контракта вкупе с воистину многогранными условиями — такое едва ли я встречал прежде. И мне не терпится увидеть дальнейшее развитие сюжета. Но сейчас, неподвижно сидя в тёмной комнате, я постепенно осознаю, что могут возникнуть довольно веские препятствия. И обусловлены они будут тем, что с человеческими отпрысками я фактически никак и никогда не контактировал, при возможности обходя их стороной. Сложно догадаться, как именно с ними нужно коммуницировать и обходиться. Или хотя бы приемлемо. У меня отсутствуют даже базовые знания на тему «Дети, демоны и их взаимоотношения». Какая досада, что в подлунном мире отсутствует пособие на эту тему. Если начистоту, как это ни характеризует меня (а следующий факт демонстрирует, не в пользу мне, непредусмотрительную сторону моей личности), то человеческий вид меня никогда особо не привлекал и интересовал ровно в той мере, какой требовала моя пищевая зависимость, тесно связанная с человеком как ресурсом. Несомненно, я изучал результаты труда людской расы, но в то же время мои данные в области психологии, важного инструмента во взаимодействии с жертвой, представляли собой фрагменты поверхностной информации, изрядно отрывочной и расплывчатой. Как правило, даже таких данных хватало для успешного применения в любой ситуации: люди в подавляющем большинстве не отличаются фундаментальностью и глубиной. Кое-какие факты, среди всего прочего, за сегодняшний вечер я выяснил и взял на заметку. Итак, человеческое потомство: 1) крайне чувствительно, причём к ряду факторов: температуре, запахам, вкусам, а также — болезням; 2) довольно вспыльчиво и эмоционально, даже в ситуациях вполне стабильных; 3) изрядно вредное и непослушное. Что ж, маловато для выводов и создания модели поведения, однако общая картина уже доступна. Придётся постигать эту науку как можно быстрее… Вместе с этой мыслью мой чуткий слух резанул истошный крик, а затем — коснулся едва уловимый звук падения. Я оказался в спальне мальчишки молниеносно. Почему бы не использовать непонятное пока происшествие в качестве материала для моей цели? Ну и, разумеется, следовать контракту. Передо мной предстало следующее зрелище: разворошенное одеяло и детёныш, распластавшийся на полу. Ситуация была не совсем понятна. Пришлось коммуницировать. Получив обрывочные и слабо замаскированные равнодушием ответы («Я спросонья упал с кровати. Запутался в одеяле»), я собирался уходить, применив подобающую моей роли фразу «Спокойной ночи, господин», но взгляд господина на мои действия явно отличался, поэтому он, паршивец мелкий, решил иначе: как-то нерешительно и тихо попросил (попросил, не приказал) остаться на ночь в его комнате. На какой-то краткий миг я застыл в нерешительности — меня ничто не обязывало. Всего лишь просьба. Но после сложной внутренней борьбы я решил, что в данный момент уступка прихотям этой букашки — потенциальный прогресс в моём обучении. Находясь всю ночь в комнате человеческого дитя, я случайно наткнулся на мелкие кусочки бумаги, на которых всё же различил два слова. Они замотивировали меня к анализу физического и душевного состояния моего лорда, а также — к сопоставлению результатов с дополнительными данными. По окончанию анализа я незамедлительно внёс в свою базу новые и расширенные знания: 1)…болезням и травмам (ушиб на коленях); 4) эмоционально нестабильное (ночные кошмары выводят из колеи); 5) наивное и глупое (пытается обмануть). Шестой пункт, который я добавил, был условным — его было невозможно объяснить однозначно: подвержено мечтам (Nightwish)?..***
С горем пополам пережив первую свободную ночь после плена, я ухватился за подарок в виде светлого времени суток следующего дня, чтобы придумать, как устоять перед следующей атакой тьмы — а я готов был поспорить: она заявится. Само собой, я прекрасно понимал, что обязан относительным спокойствием во время сна исключительно демону: во время смены фаз сна, балансируя между реальностью и забытьем, на периферии сознания я ощущал его тихие шаги, его дыхание… банально его присутствие — даже у него был вполне осязаемый звук — и этого было предостаточно для подавления активности моей воспалённой психики. Себастьян настолько качественно заполнил моё сознание, что разбередившемуся воображению элементарно некуда было девать созданные ужасы. Как вариант, я мог не изобретать ничего неординарного. Стоило просто внедрить охрану моих снов в лице Себастьяна на постоянной основе. Смею предположить, это спасло бы положение дел если не навсегда, то хотя бы на приличный промежуток времени. Тем не менее, я чётко видел несколько «вопреки», даже если одно «ради» глобальнее. Во-первых, неловкая и нелепая ситуация, из-за которой, возможно, я бы в равной степени не мог расслабляться и проваливаться в мир снов: чувствовать на себе взгляд демона — то ещё удовольствие, плюс — ему подобное времяпровождение сулило такого же рода наслаждение. Во-вторых, основные позиции нашего договора не подразумевали услуг такого… весьма заботливого рода. Разумеется, подобный сервис реально воплотить подпунктом одного из положений. И третьей, пожалуй, краеугольно-бескомпромиссной причиной являлись непринятие демонстрации моей слабости и (в большей мере) опасение реакции демона. Что-то мне смутно подсказывало, в случае, если я заставлю служить мне круглосуточно, беспрерывно, то риск быть съеденным раньше положенного времени — просто из раздражения и ярости — вырастал вдвое. Излагая мысль простыми словами: моя гордость одержала верх. Хотя бы один вопрос я принял решение урегулировать самостоятельно. (Я предварительно сказал Себастьяну не вмешиваться, когда он в третий раз наведался выяснять моё состояние: видимо, во второй раз я ещё давал себе призрачный шанс передумать.) И в этот раз на эфемерные методы вроде выдумок матери я уже не полагался. Мой мозг не способна была побороть фантазия, которая сменила преданность другому, и теперь явно была его, а не моим ярым сторонником. Сперва моей идеей было сменить режим. Спать днём, а бодрствовать ночью: я думал, если буду чем-то занят, то кошмарам никак не проникнуть в мой разум. План был перечёркнут стоимостью освещения и практической невозможностью в моём социальном положении столь кардинально менять образ жизни. Также я пробовал освоить науку медитации: практикуясь в опустошении мыслей, я намеревался создать устойчивый и плотный вакуум для внедрения во время сна. Не вышло, мой мозг отрицал абсолютное отрицание мыслей. Затем я ввёл в ежевечерний ритуал обязательное чтение произведений Эдгара Аллана По: я наивно скрещивал пальцы в истинной вере, что искусно созданный мастером мрак свергнет мою тьму. Я увеличивал время чтения. Час, два, три, четыре… да, я искренне верил, что мощные образы другого человека вытеснят мои собственные. Мне элементарно не во что больше было верить. И вновь фиаско. А между тем паранойя развивалась со скверной тенденцией. Когда я вновь проснулся в обильном поту и дрожи, с отпечатком страшного вопля на губах, почти сразу выловил силуэт Себастьяна (будто подспудно ожидал его обнаружить) в двух шагах от меня. Факт его присутствия дал мне толчок быстро прийти в себя, поэтому свой страх я ловко трансформировал в негодование: — Себастьян?.. — я умолк на миг, думая, что уместнее сказать. Выбор был так себе: — Я же запретил тебе как-либо реагировать… — Прошу прощения за потревоженный сон, мой лорд. — демон склонил голову в попытке изобразить почтительность (попытка не удалась, хотя он явно старался); что ж, не один я учусь изображать уместную модель поведения. — Возникли непредвиденные обстоятельства. В этот раз я был обязан вмешаться. Я непонимающе вскинул голову. Через пару мгновений мне удалось уловить плавно угасающую спираль ультракрасного цвета в радужках демонических глаз. Подойдя к дворецкому ближе, я обнаружил кое-что ещё… его перчатки не демонстрировали свою обычную белизну, которая бросается в глаза даже в кромешной тьме. К горлу стремительно прокрался клубок тошноты: я учуял хорошо знакомый запах — микс из соли, ржавчины, сырости и, по моим ассоциациям, газа. Это запах, который въелся в мои лёгкие. Целый месяц, час за часом, день за днём он завоёвывал уютное место в моей памяти. — Кровь. — странно, но, выговоренное уверенно, это слово остановило позыв рвоты. — Откуда? — Приспешники… тех, кто планировал истребление вашего рода, приходили, — он явно подбирал слова осторожно, с особой тщательностью. С чего бы? — Я донёс до них ценную мысль: дабы иметь привилегию наносить визиты графу Фантомхайву, сперва нужно обучиться пользоваться парадной дверью. При свете дня. Не было нужды спрашивать, каким конкретно образом данная истина была донесена. Я отвернулся от дворецкого и кратко — все усилия уходили на борьбу с воспоминаниями — спросил: — Давно? — Только сегодня, господин. Но смею заметить, этот визит вряд ли одиночный. — Что-то выяснил? Повисло странное молчание. — Себастьян?.. — Нет… — как-то слишком неуверенно проговорил он. — Они не выдали имён. Решив разобраться с его скользкой интонацией как-нибудь позже, я приказал: — Будь бдительнее, Себастьян. — я хотел окончить на этой ноте, как вдруг… — Разумеется, мой лорд. И, если вдруг что случится, я могу реагировать на вас ночью? Меня охватило такое непонимание, что я рефлекторно развернулся к демону обратно. Его лицо выражало абсолютную непроницаемость, но я был уверен, что, оказавшись в нынешнем положении секундой ранее, что-то я бы наверняка прочитал в его мимике. Я выпалил первое, что пришло в голову: — Ты сомневаешься в своих силах? — Нисколько, — молниеносно. — Лишь мера предосторожности, мой лорд. Я прикусил губу: моё подсознание вновь услужливо подсовывало мне «шанс передумать». — Я смогу ответить тебе только утром, — да, я был повержен. — Как пожелаете, милорд. В воздухе повисло отчётливое демоническое замешательство. — А теперь, Себастьян, прошу, иди в свою комнату. — наконец я сумел поставить решительную точку в этой беседе. — Я дико устал и хочу спать. Спокойной ночи. — Добрых снов, милорд. Как только шаги демона прекратили отражаться эхом и стали неразличимы, я вернулся в постель. Практически провалившись в сон, я вдруг резко распахнул глаза. Наконец ко мне пришла годная идея. Ждать я не собирался. Потому вскочил на ноги с твёрдым намерением. Достаточно. Хватит дрожать, бояться, страдать. Хватит верить в чушь. Пришла пора действовать. ...шёл я недолго. Нужно было лишь пересечь коридор и повернуть направо. Отсутствие хоть малейшего источника света не являлось помехой: я слишком хорошо знал этот маршрут. В натужной попытке перебороть суеверный страх и поместить потенциальную боль в чулан своей души, я пару минут неподвижно держался за ручку двери. Набрав в лёгкие максимум воздуха, распахнул дверь настежь и, испытывая силу своей выдержки, двумя крупными шагами оказался перед отцовским столом. Коснулся его лишь на миг, не понимая зачем, и сразу скользнул к самому нижнему ящику. Все мои надежды были сосредоточены на том, чтобы искомое было на законном месте. Я пошарил пальцами по слегка шершавым бумагам и упёрся в что-то твёрдое и холодное. Кончиками пальцев осязал не только холод, рельефность и прочность, а и плотный чёрный цвет. Цвет моей безопасности. Револьвер был плотно зажат решительными руками. Он точно внушал мне: отныне твой сон не будет потревожен.