Найдешь, когда потеряешь

POV Кёске Кажется, я сейчас стану свидетелем самоубийства. «Неожиданно», - подумалось мне. - Эй, парень! Извини, если помешал. Я тут просто рядом постою, понаблюдаю, – крикнул я ему и крепко затянулся сигаретой. Парень, в этот момент уже перелезший полутораметровое ограждение пешеходного пути, стоял на узком парапете, крепко держась за перила (то самое ограждение). От моих слов он вздрогнул и чуть не свалился. Я с интересом наблюдал. Желания помочь не было, такое чувство, как жалость, во мне умерло. Осталось любопытство. Каким же дураком надо быть, чтобы свести с собой счеты таким жестоким способом. - Что вам от меня надо, - крикнул он мне. Его голос буквально вибрировал от пережитого испуга. - Мне? Ничего. Я просто наблюдаю, - спокойно ответил я. - Не отговаривайте меня! - крикнул он мне. - Даже не пытаюсь. Ты прыгать будешь? – спросил я. - Идите к черту, - ответил мне потенциальный суицидник. Ноги его дрожали, кажется, он уже был не совсем уверен в правильности своего решения. - Не, мне тут нравится. У меня времени много, я подожду, - растягивая слова, ответил я и выбросил окурок в урну. Несколько минут мы простояли в молчании. Я не выдержал первым. - Слушай, пацан, а другого способа ты придумать не мог? Не эстетично же! Я бы выбрал таблетки на твоем месте. Пачка снотворного плюс алкоголь, и ты уснешь и никогда не проснёшься. Вот это красиво. А что выбрал ты? Прыжок в бездну с 20-метровой высоты? Знаешь, что будет? - Что? – спросил он. - Ты упадешь в воду, ее температура сейчас примерно равна 0. При удачном падении тебя унесет потоком реки, и ты не сможешь выплыть, потому что элементарно замерзнешь. Будет мучительно и страшно. При неудачном падении, это когда удар придется на все тело, ты раздробишь себе все кости и отобьешь органы. Твой позвоночник буквально ворвется в твою дурную голову. И, пусть на мгновение, но ты испытаешь такую адскую боль, что лучше никому и никогда этого не знать. - Откуда вы знаете? – дрожа, спросил он. - Газеты читаю, - усмехнулся я. Между нами вновь повисло молчание. Я не торопился и закурил еще одну сигарету. Так комфортнее, вроде как при деле. На этот раз тишину прервал он. - Вы не понимаете, мне больше ничего не остается, - глухим голосом сказал он. – Я долго думал об этом и когда решился, пришли вы и все испортили. - Черт, извини, не хотел. Так ты все-таки прыгать будешь или нет? Я могу помочь исправить ситуацию, - ответил я и подошел ближе к ограждению. - Не подходите ближе! - крикнул он. - Слушай, пацан, не парь мне мозг. Ты либо прыгаешь, либо нет, не будь бабой! Да, я такой. Когда мне больно, мне хочется причинять ее другим. Страдать в одиночестве скучно и не интересно. Я наблюдал, как в его глазах явственно отражался испуг. Не выдержав, он разрыдался. «А пацан-то действительно пацан. Лет 18-20. Что у него может быть? Несчастная первая любовь, наркотики, проблемы в школе? Родители, лишившие наследства? Что? Непонятно», – размышлял я, внимательно всматриваясь в его лицо, повернутое ко мне в полоборота. - Я... я больше не хочу прыгать, - проскулил он. Я даже был немного разочарован, что продолжения спектакля не будет. Кажется, я все-таки пьян, раз мне приходят в голову такие бредовые мысли.* (Примечание автора: да он в хлам! Но хорошо себя контролирует). - Уверен? - Да. - Ну так лезь обратно. Сам справишься? - Да, - пробурчал мне несостоявшийся самоубийца. Через пару минут он уже стоял рядом со мной на пешеходном мосту, дрожа всем телом. Его ноги не выдержали напряжения, и пацан, сделав пару шагов, буквально рухнул на землю, облокотившись об ограждение. Я сел рядом с ним и принялся его внимательно разглядывать. Вид у паренька был несуразный. Худое сутулое тело, черные волосы, свисающие паклями на лицо. Самые обыкновенные темно-карие глаза. Апогеем «прекрасной» картины были его брови, густые и плотно сросшиеся в одну. Одежда была уже порядком потрепана. «Кажется, он несколько дней носит ее, не снимая», - размышлял я. - Слушай, ты когда последний раз мылся? От тебя несет, – сказал ему я. - Давно. Что, так сильно пахнет? - ответил он и, кажется, покраснел. - Ну как бы, да. Слушай, парень, вот ты мне лучше скажи, что такого с тобой могло произойти, что ты чуть богам душу не отдал? - Я... я не знаю. Я просто не знаю, что мне делать и как жить дальше, - глухо ответил он. - Я все равно никому не нужен, обо мне никто не вспомнит. А жить так, как я жил последнее время, я больше не могу. Я ничего не могу! Понимаете?! – уже практически кричал он в слезах. - Эй, давай по порядку. Что с тобой произошло? Где твой дом и почему ты еще не там? Мальчишка внимательно посмотрел на меня и, кажется, проникся доверием. Да, я такой. Я умею вызывать доверие у людей. У меня милейшее лицо. Как только он открыл свой рот, я понял, что сейчас мне придется много слушать, и мне его не остановить. Если честно, мне было любопытно услышать его историю, и что привело его к решению покончить счеты с жизнью, так как получалось, что ему сейчас было намного хуже, чем мне. И это меня радовало. - У меня нет дома, вернее, я сбежал две недели назад. Я приехал из южного пригорода Японии. Там есть такой городок, Такасима. Его даже не всегда на карте обозначают, – тихо говорил он. - Год назад я признался другу, что я гей и что он мне нравится. А он разозлился на меня и рассказал моему отцу. Когда отец узнал об этом, я думал, он меня убьет. Понимаете, я приемный сын. Мой настоящий отец был его младшим братом, которого выгнали из семьи. Родители меня бросили в 5 лет, привезя в гости к бабушке, да так там и оставили. Я их уже плохо помню. Больше я их не видел и остался жить с дядей и его женой, которые заменили мне родителей. Они хорошие, но консервативные. Родовая честь у них на первом месте. А я позор семьи. Они не могут понять и принять меня таким, какой я есть, говоря, что во мне порченая кровь. А потом новость обо мне разлетелась по городку, и жить стало совсем невыносимо. Все показывали на меня пальцем, будто я прокаженный. - Ну, это понятно, а почему ты оказался в Токио? - Как только все произошло, я решил уехать в большой город. Я год работал, чтобы накопить денег на переезд сюда. Думал, приеду, найду жилье и работу, и все будет хорошо. Здесь не будет косых взглядов, я познакомлюсь с новыми людьми и начну новую жизнь, только… только этому уже не бывать, - так же тихо сказал он. - И что случилось? - спросил я, вновь закуривая. - В первый же день у меня украли деньги. На вокзале я познакомился с девушкой, и она предложила снять комнату у нее. Я согласился. Думал, как же мне повезло. Мы долго ехали, потом шли дворами, и там нас встретили парни, как я потом узнал, ее знакомые. Меня просто избили и отобрали кошелек и сумку, что была со мной. Только документы остались. Они во внутренним кармане куртки были, и как кошелек отобрали, меня самого не обыскивали. Я слушал и не верил. Ну как можно быть таким доверчивым идиотом. Деревня! Стал вспоминать разных бродяжек, которые сидели на тротуаре или скитались по городу, приставая к прохожим и просили подать им. Вспоминались слова одного из них: «Извините, что прошу, коплю на операцию, приехал издалека, деньги и документы украли, теперь по вокзалам и дворам скитаюсь. Подайте, кто сколько может…» И так жалостливо это у него получалось. И подобного я видел и слышал много раз в разных интерпретациях и никогда не верил им. И этому мальчишке не поверил, если бы сам не видел, как он пытался свести счеты с жизнью. - Две недели, что я здесь был, перебивался, как мог. Пытался устроиться на работу, но без постоянного места жительства меня не берут, а найти квартиру я не могу, так как нечем платить. И домой вернуться не могу. И что делать, не знаю, - закончил он свой рассказ. - Сколько украли? - зачем-то спросил его. - 150 000 Йен. «Этого ему могло хватить на 2-3 месяца оплаты дешевой комнатки плюс еда. Не густо, но лучше, чем ничего», - подсчитал я в уме. - Понятно. А может, вернёшься домой? Может, ты и не гей вовсе? - Как это вернусь? Почему я не гей? «Как интересно поставлен вопрос», - подумал я, и вслух сказал: - У тебя опыт-то есть? Ты кто? Пассив или актив, универсал? - Я не знаю, - озадачился он. «Ну все, приплыли», - подумалось мне. - Вот я знаю, кто я! Я актив. А как ты о себе знать такого не можешь? Может, стоит перестать валять дурака и вернуться домой, найти себе девушку, жениться, нарожать детишек и жить долго и счастливо? На дорогу до дома я тебе денег дам. - Нет, мне парни нравятся. Я точно знаю. Просто опыта еще не было, потому и не знаю. Вот вы мне, например, нравитесь, - пробурчал он, что я его еле расслышал. На его слова я не удивился. Какой сумасшедший согласиться переспать с этим однобровым дурно пахнущим чучелом. - Губу закатай! – ответил я, ухмыляясь. – Значит, ты гей, без денег и жилья. Тебе действительно не повезло, парень. Мальчишка молчал. - Слушай, а если я дам тебе деньги, которые у тебя украли, ты будешь счастлив? - Как это дадите? Просто так или… - Без "или". Сказал же, губу закатай. Не хочу тебя обидеть, но мне нравятся красивые уверенные в себе мужчины, с наличием волос только на голове и мускулистым телом. Ты не тянешь не по одному из параметров. Парень сконфузился и засопел. - Ну так что? Если дам тебе деньги, будешь счастлив или снова все профукаешь? - Я… я не профукаю, - вскрикнул он. Я достал чековую книжку и выписал чек, потом порылся в кошельке и, достав банкноту в 10 000 Йен, протянул ему: - Бери, вот твое счастье. Парень, беря деньги, не верил во все происходящее. Он быстро убрал свои богатства в карман куртки и произнес: - Спасибо большое. Я вам все верну, как только смогу. Обязательно верну! - Не стоит, - ответил я, поднимаясь с холодного настила и собираясь уже уходить. Здесь делать больше было нечего. - Нет, я верну! Правда! Скажите, как вас найти, - воскликнул он, поднимаясь за мной и хватая меня за рукав плаща. Я молча посмотрел на его руку. Парень смутился и отпустил меня. Я достал визитку и отдал ее мальчишке. Схватив визитку, парень быстро прочитал информацию на ней. - Такахаси-сан, еще раз большое спасибо вам. Я вам позвоню. И обязательно верну деньги. Меня зовут Сатоси Арагаки. Я ухмыльнулся. И уже уходя, не оборачиваясь, сказал: - Звони, только когда будешь готов вернуть, не раньше. - Я верну... - услышал я в ответ, но мне это было уже не интересно, и я пошел домой.