Jin (BTS) — Tonight
12-15 сентября 2016 г. Стоило двери распахнуться через несколько часов, как все нераненые участники тут же подскочили со своих мест. Вошедший охранник тащил за собой Чонгука. Никогда прежде макнэ не казался настолько крошечным: его плечи были опущены, а голова безвольно повисла. Он ни с кем не пересекался взглядом и избегал любых попыток сблизиться. Все тот же охранник отсалютовал и скрылся в коридоре, заперев дверь. Когда Чонгук молча поплелся к кровати, кто-то преградил ему путь, стиснув в объятиях. Поначалу он сопротивлялся. И лишь осознав, что это Юнги — тот, кто пережил схожую, но куда более сильную травму, — Чонгук надрывно завопил. Он больше не сдерживал слезы, в то время как его любимый и одновременно презираемый брат крепко прижимал к себе. Понимание и беспокойство смешались воедино — Юнги плакал вместе с ним. В тот момент Чонгук окончательно сломался. Он безвольно повис на руках Юнги, а тот в свою очередь донес его до своего спального места и устроился рядом, с головой накрыв обоих одеялом. Крепко прижимая Чонгука к себе, Юнги, как и младший, рыдал из-за пережитого унижения.***
— Как думаешь, Чимина же вернут? — шепотом спросил у Намджуна Хосок, когда они собрались за столом. Внезапно с кровати Юнги донесся шум. — Чимин-а! Где Чимин?! — вскрикнул Чонгук, вскочив с постели и лихорадочно осматриваясь в поисках любимого человека. — Где… — Он замолчал, заметив поникшие лица братьев и то, как они отчаянно прижимаются друг к другу. Только тогда Чонгук осознал, что из всех пятерых именно Юнги не выпускал его из теплых объятий, успокаивая до тех пор, пока он не провалился в блаженное небытие. — Где он? — От ужаса Чонгук практически перешел на шепот. — Где… где Чимин-и? — Его забрали, — сухо ответил Намджун. — Он… его до сих пор нет? — растерянно спросил младший, пытаясь переварить услышанное. — Прошло… — … несколько часов, — закончил мысль Хосок, заранее зная все, что скажет Чонгук. До его пробуждения они обсуждали это далеко не один раз. — С ним… как он? — робко спросил Чонгук. — Ему не стоило… со мной все было хорошо. Неизвестность. Она съедала изнутри. Где Чимин? Все ли с ним в порядке? Не издеваются ли над ним так же, как и издевались над Чонгуком? Что, если тот монстр добрался и до него? — Это я во всем виноват, — Чонгук помассировал в области груди, пытаясь прогнать боль. Он считал, что виновен как в пропаже Чимина, так и во всем остальном, что с ними происходило. Когда он не в состоянии защитить себя, Чимин без раздумий бросается на помощь. — Перестань, — мягко произнес Хосок и, взяв руку Чонгука, начал поглаживать тыльную сторону ладони большим пальцем. Так он пытался успокоить и придать уверенности младшему брату. — Это не твоя вина. Просто… иначе быть не могло. Мы всегда оберегаем друг друга. Каждый из нас. Без одного мы никто. Так что перестань. Чимин-и… знал, что делает. И еще… он пошел на это, потому что любит тебя. — Правда? — спросил Чонгук, взглянув на свои руки. Руки, которыми он так хотел бы обнять Чимина. А затем вновь перевел умоляющий взгляд на человека рядом. В душе закрадывался страх, что норовил затмить весь их свет. — Всегда любил, — твердо и уверенно ответил Хосок. Чонгука захлестнула волна облегчения: она накатила на плечи, пробежав вниз по спине. Чимин его любил. Что бы ни случилось, Чимин вернется и будет с ним. Снова и снова. Он посмотрел на стальную дверь с молитвой на губах и едва успел вздохнуть, как ее распахнули. — Уже соскучился по мне, малыш? — раздался искаженный голос, что будет вечно преследовать Чонгука. Прежде чем парень успел что-то сделать, Джин прикрыл его собой, встав впереди. — Пожалуйста… Чимин… назад… прошу, — взмолил Джин, отводя макнэ подальше от охранника в маске. — Что ж, он так сладко мне пел, что, возможно, я верну мелкого говнюка. Но вы должны вести себя хорошо, а не то… — Карл обвел взглядом каждого участника и захлопнул за собой дверь. Чонгук рухнул на пол, выкрикивая имя любимого человека.***
Чимин не вернулся ни в тот, ни на следующий день. Джин предлагал Чонгуку поесть, размять ноги — что угодно, лишь бы парень перестал сидеть, уставившись на запертую дверь. Но младший участник только ковырял еду, а с их общей с Чимином кровати вставал сугубо по естественной нужде. В итоге к Джину присоединился Тэхен, который безмолвно пытался убедить Чона как поесть, так и поспать, а также всем своим поведением побуждал подняться и дожидаться возвращения Чимина, будучи на ногах. С непринужденной легкостью прильнув к юноше, Тэхен здоровой рукой притянул его к себе, даря всю поддержку, на какую только способен. Наблюдая за их взаимодействием, Джин призадумался. Чонгук и Тэхен перестали говорить. По крайней мере, с остальными. Они контактировали исключительно друг с другом, но всегда без помощи слов. Джина радовало, что они снова вместе: не разлей вода, друзья в последней степени — такие же, как и раньше. Но в то же время при их близости отсутствие Чимина становилось более очевидным. Без своего улыбчивого беззаботного третьего они выглядели неполноценно, и только с ним складывался макнэ-лайн, который хены любили и обожали. Джин и дальше со спины наблюдал за двумя парнями. Чонгук лежал на боку, а Тэхен не сводил с двери глаз, будучи настороже. Их грациозность и непринужденность в действиях всегда привлекали внимание. В этом все младшие: казалось, будто каждый их шаг, каждое прикосновение согласованы или чуть ли не поставлены хореографом. Они идеально дополняли друг друга. Даже сейчас рука Чонгука преспокойно лежала на бедре Тэхена, словно там ей и место. Вскинув голову вверх, Джин про себя начал перебирать и прокручивать фрагменты, которые наиболее подходили под ситуацию, вспоминал детали прошлого, пытаясь сложить их воедино. Он сомневался, что вообще хочет знать результат. Возможно, парень решил бы что-то сказать. Возможно, он бы подошел к тонсэнам, спросив все ли между ними хорошо, но все прервал лязг двери, что вывел из мыслей и вернул Джина в суровую реальность.***
Когда дверь открылась, в комнате стояла тишина: не спали лишь Джин и Тэхен. Стоило только полосе света из коридора блеснуть на бетонном полу, они подскочили со своих мест, чтобы принять любую уготованную судьбу. Пока Тэхен пытался разбудить Чонгука, охранник втолкнул в помещение Чимина: обмякшего, хрупкого и практически в полуобморочном состоянии. — Чимин?.. — охрипшим после сна голосом произнес Чонгук. — Чимин-а? — баритон Тэхена сменился насквозь пропитанным ужасом фальцетом. — Я в по… — Чимин попытался ответить, задержав взгляд на бодрствующих участниках, но затем глаза сомкнулись, и он отключился.***
В течение нескольких часов Джин и Чонгук попеременно дежурили около Чимина: поглаживали по волосам, обтирали мокрыми тряпками, пели старые колыбельные — использовали любые способы, которые приходили в голову, лишь бы приглушить боль. Некогда добрый по отношению к ним охранник больше не появлялся, и ни у одного из участников не хватило духа для того, чтобы обратиться к другим похитителям за помощью, аптечкой или хоть чем-то, способным облегчить страдания их милого Чимина. — Чимин-а, — Джин ласково произнес, а из его глаз лились слезы. — Проснись, Чимин-а. Здесь… — Чим, — Чонгук аккуратно взял парня за руку и, прижав к своим губам, тихо помолился; все слова растворялись в коже старшего, — что… — Скажи, что любишь его, — при виде братьев у Джина разрывалось сердце. Чимин слышал голоса откуда-то издалека, но тело болело настолько, что сознание отказывалось покидать обнаруженный уголок, ставший теплым и надежным укрытием, где они трое все еще были вместе. — Я люблю тебя, — прошептал Чонгук, прижав ладонь к щеке парня и практически сложившись пополам от волнения и горя. — Я всегда любил тебя, мое прекрасное небо. — М-м-м, — простонал Чимин. Попытка сфокусировать взгляд отозвалась возмущенным протестом всего тела. — Люблю тебя… в настоящем времени… — подразнив Чонгука, он хотел показать, что в порядке. — Пожалуйста, не покидай меня снова, — взмолил младший участник, обхватив вторую руку парня. — Я… зд… — проронил Чимин. — Теперь я дома. Его тело содрогнулось в болезненном кашле, как цена за признание, что вырвалось в бреду. И вновь как ни в чем не бывало, Чонгук наклонился и нежно поцеловал Чимина в надежде передать часть энергии тому, кто сердцем тянулся домой; надеялся, что поцелуй исцелит раны и вернет жизнь в правильное русло.***
В темном помещении не спал только Джин, прислушиваясь к размеренному дыханию братьев. Он помнил все. Помнил и крайне бледную кожу Чимина, и темные круги под глазами. Помнил, какими окровавленными и сломанным были его ногти, и как от этого у него по спине пробежал холодок. Что эти монстры делали с тонсэном? Что с ним случилось? Тогда Джин сразу пришел в движение, раздав поручения, потому никто из братьев не успел задаться вопросом. Каждый из них быстро и без споров выполнял свое дело. Помочь Чимин-и хотели все. Тэхен и Чонгук уложили парня на кровать и, расположившись рядом, расправляли его одежду, убирали волосы с лица и убеждали в том, что все будет хорошо. Джин направил к ним Хосока, наказав придерживать голову Чимина, чтобы тот не сидел сложа руки. Как бы Хосок не хотел помочь со сбором одежды, бинтов и всего остального, что могло бы понадобиться Чимину, Джин знал, что ему нужен покой: нога все еще не способна выдержать напряжение. Джин старался игнорировать низкие стоны, вырывающиеся из груди Чимина, и тихие всхлипы Чонгука. Старался не видеть слез, что вновь потекли по щекам Тэхена, когда трое парней окружили его и заметили все ужасы, которые прежде скрывало расстояние. Безуспешно. Сейчас все улеглось; комнату заполняло дыхание шестерых самых драгоценных людей, и Джин мог лишь догадываться о том, какие кошмары уготовил им новый день. «Где ты, Матан? — подумал он. — Мы больше не выдержим, нам… Мне нужна твоя помощь».