Дитя

Гарри помнил каждую деталь. — Папочка, смотри, как я катаюсь! — кричит Альбус и тоненькими ножками отталкивается от скрипучего, свежего льда. Каждый звук, шорох. Снег под ногами радостно хрустит, словно бы счастливо смеясь. Коньки Альбуса задорно повизгивают, а робкие снежинки ловко опускаются на землю. Гарри расслабленно улыбается — день выдался морозным и солнечным. Где-то недалеко, в сугробе, копается Джеймс, выбирая лучшую хоккейную клюшку и шайбу. Солнце, отражаясь от снега, светит ему прямо в глаза, поэтому он немного щурится. Каждый взгляд. Рядом стоит Джинни. Солнечные лучи мягко скользят по её волосам, что немного по-детски торчат из-под красной шапки и отливают медью. Карие глаза искрятся нежностью и озорством. — Умница! — кричит Джинни Альбусу, старательно нарезавшему круги по замёрзшему пруду. Время от времени она поглаживает заметно округлившийся живот и улыбается, затмевая своей улыбкой солнце. И каждую эмоцию. Веснушки на лице только придают ей шарма, и сколько бы Джинни не пыталась их скрыть, они все равно проглядываются на светлой коже. — Джеймс, ну где ты там? — задорно смеётся Гарри, подгоняя сына, — Пока ты там ковыряешься, весна придет! Мальчик ойкает и мгновенно выскакивает на лед, протягивая отцу клюшку. — Чур только не поддаваться, — заявляет он и сдувает со лба челку — в наследство от отца ему достались такие же непослушные волосы. Гарри кивает и подает шайбу, конечно, он просто забавляется, но Джеймс, кажется, воспринял их игру всерьез. Лихой свист шайбы и смех оглушил пруд. — Ой, посмотрите, какой важный игрок вышел на лёд, — смеётся Гарри, — гляньте-ка, как он задрал свой острый носик! — Ну па-ап, — тянет Джеймс и нетерпеливо стучит клюшкой по льду, — ты поддаешься, так нечестно! Джини рядом хихикает и прячет лицо в ладонях. — Я? Поддаюсь? Ни разу. Просто кто-то очень хороший игрок, — охает Гарри и комично ставит руки в боки. Джеймс смеется и откидывает клюшку в сторону. Солнце все так же слепит глаза. — Пап! Мам! — слышится голос с другого берега, — Смотрите, куда я доехал! Альбус с довольным видом машет им рукой и подпрыгивает. По льду пробегает трещина. — Альбус! — первая приходит в себя Джинни и кидается к сыну. Трещина разрастается с огромной скоростью, лед не выдерживает, и Джинни с Альбусом попадают в воду. И эта память причиняла боль. Темнота. Гарри плохо и тошно. Он не чувствует абсолютно ничего. Белые стены. Больница. Голос колдомедика, прорезающийся сквозь мрак. — Мы спасли вашу жену и сына, но…малыша спасти не удалось. Выкидыш. Нестерпимый ужас и отчаянье. Гарри проснулся. Опять этот чертов сон, дьявольское воспоминание, не дающее покоя. Прошло уже больше года, но события того дня по-прежнему снова и снова загораются на сетчатке глаз. Гарри обернулся на Джинни, та спокойно спала, привычно свернувшись клубочком. Он наклонился и ребром ладони отвел в сторону рыжую прядь, что упала на лицо женщины. Поттер вздохнул и тихо поднялся, все равно же больше не уснет. Посильнее укутавшись в темно-синий махровый халат, он вышел в гостиную и лицом к лицу столкнулся с Альбусом, сидящим на диване и пялящимся пустым взглядом в телевизор с убавленным звуком. — Ал? Ты чего не спишь? Еще очень рано, — мягко начал Гарри и присел рядом на диван. Альбус только покачал головой. С того дня на пруду он не сказал ни единого слова. Врачи утверждали, что это из-за стресса, и скоро мальчик снова заговорит, но чуда не происходило. — Мне тоже не спится. Гарри откинулся на спинку дивана и посмотрел на сына, тот без интереса разглядывал кривого мультяшного героя в телевизоре. — Тебе уже почти десять, ты такой взрослый. Можешь принимать осознанные решения, так? Сын заинтересованно посмотрел на него и кивнул. Гарри время от времени поражался, насколько же сын похож на него самого. — Ты хотел бы братика или сестричку? Еще, кроме Джеймса, — хмыкнул Поттер, поймав смущенный взгляд сына. Тот кивнул. В комнате было мрачно, но даже в полумраке Гарри смог разглядеть, как засверкали глаза мальчика. Гарри улыбнулся, потрепал сына по голове и пошел в ванную. Желтый, резкий свет от старой лампочки резал глаза. Гарри устало посмотрел на собственное отражение, подмечая глубоко пролегшие круги под глазами и тоненькую сеточку морщин. Кажется, такие называют гусиными лапками. Гарри наклонился над раковиной и повернул кран холодной воды. Холод резко отрезвлял и развеивал последние сгустки кошмара под веками. За спиной послышались тихие, робкие шаги Джинни. — Ты встал? Слушай, я тут подумала… — тихим шепотом начала женщина, опустив голову. Она потянулась за баночкой таблеток, что выписали ей колдомедики год назад, на секунду её рука остановилась, и Джинни жалобно посмотрела на Гарри, словно прося продолжить за неё. — Мы могли бы взять ребенка в приюте… — набравшись смелости, выдохнул Гарри, всем естеством ощущая благодарную улыбку жены. Джинни легким движением схватила баночку с таблетками и отодвинула её вглубь шкафчика к более сильным зельям, которые наотрез отказывалась пить. — Больше они мне не нужны, — доверительно произнесла она, нежно улыбаясь. Эта улыбка плавила Гарри мозги. Он аккуратно положил жене руки на талию и крепко прижал к себе, целуя. Гарри прекрасно понимал, что их любви хватило бы и на третьего, и четвертого, и пятого ребенка. Правда, поначалу идея усыновить малыша немного смущала его, но ради жены он был готов на уступки. К тому же он сам неплохо знал, каково жить без семьи. Каково понимать, что ты никому не нужен, что никто тебя не ждет. И Гарри не хотелось, чтобы его судьбу повторил кто-то другой, уж больно свежи были собственные детские воспоминания. Память, как дурная подруга, снова и снова подсовывала ему сцены из мрачного детства с невкусной манной кашей, строгими и вечно уставшими воспитателями и синяками по всему телу, которые оставляли озлобленные дети. В его воспоминаниях приютские дети сильно напоминали маленьких волчат — злые, стремящиеся укусить за самое больное место, кусающие даже руку, что их кормит. Джинни крепче прижалась к Гарри, обхватывая его шею руками, напоследок звонко чмокнула мужа в нос и отстранилась. — Решено. Значит, завтра съездим. Я тут в Интернете подыскала парочку мест… Гарри тихо рассмеялся. — Как думаешь, как отреагируют мальчишки? — вдруг спросила Джинни, чуть нахмурившись. Её длинные ресницы подрагивали, а в глазах зажглись нервные огоньки. — Я уже поговорил с Алом, он, кажется, не против, — успокоил Гарри жену. — Хорошо. Я переживаю за него. Знаешь, он по-прежнему молчит… Я думаю, он чувствует себя виноватым, — пробормотала Джинни, и улыбка снова пропала, на лице женщины пролегла тень. — Глупости, — отрезал Гарри, стремясь вновь вызвать улыбку, — я с ним уже много раз говорил об этом. Он понимает, что в этом нет его вины. — Ладно, я поговорю с Джеймсом, — согласилась женщина и уверенно закрыла шкафчик над раковиной, — не думаю, что он будет против. Джинни фыркнула и выскочила в коридор. Такой счастливой Гарри её давно не видел.