Bury me in black

      Джерард смотрел на свое отражение в маленьком зеркале, висевшем над раковиной и мысленно спрашивал себя: «Ну? Ты доволен? Ты пришел на верную смерть, а оказалось, что он в тебе уже и не нуждается.»       Уэй еще раз умылся проточной водой, сделав ее чуть теплее. Оглядев ванную комнату в поисках относительно чистого полотенца, парень заметил лежащие на корзине для грязной одежды резиновые перчатки. Не похоже было, что Фрэнк часто возится с бытовой химией, но сейчас они оказались Джерарду как нельзя кстати. На полу около стиральной машинки он нашёл губку и, вооружившись этим набором, которого, по мнению Уэя, было достаточно, чтобы попробовать воплотить в жизнь ту глупую, по-детски наивную идею, которая пришла ему в голову, парень вышел в коридор.       На кухне его уже ждал Айеро и кружка горячего американо с приятным, манящим ароматом.       — Джерард, я тебе кофе сделал. Ты ведь из-за меня тогда свой пролил. Угощайся, и да, не переживай, я делал все в перчатках, — Фрэнк показал Уэю свои руки в нелепых кухонных перчатках-варежках, — а кружку тщательно мыл и…- парень был прерван громким вздохом Уэя. Обычно, в комплекте с такими вздохами шли еще и закатанные глаза.       — Да ты завались, а? Все эти твои «предосторожности»… Я уже нахожусь с тобой в одной комнате и наверняка успел дотронуться до всего, что уже трогали твои чёрные заражённые ручки. Хуже мне уже не будет. — объяснил свою позицию парень и почти что залпом выпил весь кофе, слегка поморщившись. — Чувак, ты какого чёрта сюда столько сахара вбухал?! Хочешь, чтобы я от сахарного диабета раньше тебя скончался?       Айеро хотел что-то сказать, но Джерард со своим " — Ааа, ладно уже, проехали» плюхнулся на диван рядом с ним. Их разделяло всего несколько сантиметров, такое приближение к больному уже точно было максимально небезопасным. Надев желтые перчатки, найденные в ванной, Уэй подумал, что сейчас похож на какую-то странную домработницу и вопросительно посмотрел на Фрэнка. Тот явно не уловил ход мыслей Джерарда, уставившись на него в ответ с непониманием. Уэй же просто взял руку парня, сняв с нее эту дурацкую варежку и принялся тереть чуть влажной, жесткой, словно крупная наждачная бумага, губкой руки Айеро. Гитарист оглядывал его с явным недоумением, ну разве может быть всё таким простым и оттого нелепым? Но Джерард, как упрямый ребёнок, продолжал своё. Казалось бы, еще чуть-чуть, и от усердия он просто-напросто сдерет кожу Фрэнка.       Прошло еще около пяти минут, пока Уэй окончательно не убедился, что никакого результата его действия не приносят. Выругавшись и сплюнув куда-то на пол, на который позже полетели и перчатки с губкой, парень посмотрел на Айеро, пытавшегося показать какое-то сочувствие.       Не играй в великого сострадальца. У тебя плохо получается. Ты за эти пару дней, видимо, совсем разучился выражать натуральные эмоции? — прокашлявшись (вот погода и дает о себе знать), Джерард продолжил, — Лучше скажи, только без лжи, насколько все плохо?        — Думаю, проще будет, если ты сам все увидишь. — сказал Фрэнк, снимая футболку.       Джерард осматривал тело Айеро, усыпанное татуировками. Эти различные причудливые рисунки придавали ему какой-то особый шарм. Но ебанные чёрные пятна перекрывали их то там, то здесь. Почти вся грудь Фрэнка была одним большим чёрным пятном, а на спине вырисовывался узор из маленьких крапинок.        — Бляять… — протянул Уэй. — А сколько тебе-        — Я не знаю. Правда. С каждым днём они всё больше. И растут все быстрее. Может быть, у меня есть всего неделя. А может и того меньше. — Айеро опустил взгляд. Всё будто-бы остановилось на мгновение. Неделя. Чёртова неделя. Ничтожно мало. Джерард уверен, что он сделал бы всё, что угодно, совершил бы тысячу самых страшных преступлений, лишь бы только отсрочить это мгновение. Он нашёл бы и захватил в заложники самых лучших ученых, врачей, профессоров, кого, чёрт возьми, угодно. Но это бесполезно. Неделя — слишком короткий срок, да и вряд ли на такой стадии возможно было бы излечиться.       Уэй пытался держаться, не проявлять слабость, не выглядеть перед Фрэнком последней истеричкой, но сейчас он чувствовал, как всё внутри вновь сворачивается в тугой узел, какими влажными становятся глаза, как тяжело стало дышать.       Джерард рыдал, негромко кричал сквозь зубы, обкусывал до крови пальцы, пытался вырвать свои длинные чёрные волосы. Он ненавидел этот цвет. Цвет, в который окрасился его маленький мир.

Black skies, we'll douse ourselves in high explosive lights.

      Ночевать Уэй остался у Фрэнка. Точнее, после получасовой истерики он просто выдохся и провалился в сон. Айеро не был особо против. Конечно, он не мог прочувствовать всё, но на подсознательном уровне понимал Джерарда. Терять кого-то, к кому ты привязался, всегда сложно. Укрыв парня пледом, он ушёл к себе в комнату, решив, что даже если Уэй проснётся, у него вряд ли хватит сил что-то натворить.       Даже во сне, Джерард не мог вырваться из круговорота ужаса, в котором он оказался. Сначала он вновь увидел ту сцену признания Фрэнка, но, будто бы со стороны. Тогда, пусть гитарист был и жутко пьян, но он еще что-то чувствовал и, возможно, в самом деле любил Уэя. Если бы только Джерард знал тогда, что будет. А хотя, что бы он вообще смог сделать? Может быть, не стал бы отталкивать, обнял, прижал к себе и не отпускал бы все эти оставшиеся дни. Может быть, последним, что почувствовал бы Айеро было бы тепло и ощущение нужности, а не холодное одиночество. Но вот Джерард видит самого себя, убегающего вдаль, а после всё окутывает непроглядная тьма.       Проснулся парень в холодном поту примерно в полдевятого утра. Приложив немало усилий он поднялся с дивана и решил поискать таблетки от горла, которое жутко болело каждый раз, когда Уэй сглатывал слюну. На кухне не оказалось ничего подходящего, поэтому Джерард аккуратно, стараясь не наколоться на очередные осколки бутылок, пробрался в спальню Фрэнка.       Айеро мирно спал, практически не шевелясь. Лишь тихое редкое прерывистое дыхание давало понять, что он еще жив. Относительно жив.       » — Видят ли заражённые, бесчувственные люди сны? А если и да, то могут ли они ощущать что-то хотя бы в них? " — примерно такие мысли крутились в голове Джерарда, когда он смотрел на лицо Фрэнка.       Когда «стеклянные» глаза Айеро были закрыты, казалось, будто он вовсе и не заражён, а просто спокойно спит. Будто он сейчас проснётся и, увидя Уэя, стоящего прямо над ним, засмеется скажет что-то вроде «чувак, ты меня чуть не напугал до усрачки». Но на красивом, бледном лице Фрэнка всё ещё было сраное пятнышко.       Отчего-то Джерарду захотелось поцеловать спящего. Вот так просто, пока никто не видит. Это было опасно, критически опасно, но думать об этом не хотелось. Когда Уэй был уже совсем близко к губам Айеро, раздался жужжащий звук уведомления на телефоне, заставивший Джерарда отстраниться и просмотреть сообщение.       Оно было от Рэя и, судя по всему, похожие он разослал всем участникам группы: «Парни, думаю, нам нужно поговорить. Встречаемся через полтора часа в Taco Bell на Вашингтон-авеню. Это правда важно, приходите.»