Увидим

Артур начал постепенно просыпаться. Первым, что он почувствовал, был холод, особенно там, где его рубашка и свитер задрались, обнажая спину. Затем он понял, что его левая рука полностью спит и что он не может ею двигать. Когда он попытался поднять голову, то почувствовал чью-то руку в своих волосах — он вздрогнул, открыл глаза и оказался лицом к лицу с… животом Софи, обтянутым свитером. Он глубоко и тяжело вздохнул, прежде чем побаловать себя и прижаться лицом к мягкому материалу со смущающе нуждающимся всхлипом. Вдыхая аромат её стирального порошка, он почувствовал знакомое напряжение в животе и зажмурился: Только не здесь, только не сейчас, пожалуйста. Словно почувствовав, что происходит нечто отвратительное, Софи пошевелилась, пробуждаясь от собственного сна, её пальцы судорожно впились в волосы Артура, а затем снова принялись поглаживать их, как тогда, когда Артур засыпал бог знает сколько часов назад. — Как ты себя чувствуешь? — прошептала она в тишину комнаты. Артур чувствовал себя дерьмово не сколько из-за общей ситуации, а из-за куда более острой проблемы, потому что теперь он был наполовину твёрдым, и каждый раз, когда пальцы Софи царапали его кожу, он чувствовал, что его способность держать себя под контролем всё больше и больше рушилась. Но он не сказал ей этого, нет. — Лучше, — пробормотал он, — но, я не чувствую своей руки. — Оу, извини, — сказала она, наклоняясь вперед — фактически обвиваясь вокруг его головы — и только тогда он понял, что его рука всё это время обнимала её за талию. Артур почувствовал, что краснеет, и пошевелил ногой в тщетной попытке скрыть свою эрекцию, которая теперь настойчиво прижималась к ширинке брюк. Он неловко прижал руку к груди. — Сейчас только час ночи, — раздражённо сказала Софи, — давай ляжем спать в постель, а то завтра обе наши шеи будут ужасно болеть, если мы останемся здесь. Артур замер, как при упоминании кровати, так и при мысли о том, что ему придется встать с дивана в таком… состоянии. Софи начала нетерпеливо ёрзать под его головой. — Ну же, вставай, соня, — мягко поддразнила она его. Его руку начало неприятно прокалывать, когда к ней вернулась чувствительность, в темпе с бешеным стуком в голове. — Я… я не могу, — сказал он наконец. Теперь её другая рука лежала на его руке, на той, которую он чувствовал, и рассеянно поглаживала её сверху вниз. Артур не мог припомнить, когда в последний раз кто-то так много прикасался к нему. Всё, что он знал, — это невероятное чувство жажды прикосновений; чувство, которое заглушало всё остальное ранним утром, когда он лежал без сна на диване, обхватив себя руками в пародии на любовное объятие; ощущение того, как его кожа натягивалась так туго, что он думал, что она разорвётся в любой момент; чувство холода, отчаяния и всепоглощающего одиночества. Это всё было ему знакомо — более того, это было неотъемлемой частью его самого. Но тут кто-то прикасался к нему, причём не причинив ему при этом никакой боли? Это было чуждо, почти пугающе, и он ненавидел это так же сильно, как и жаждал; всем сердцем, всем своим нутром. — И почему же? — спросила Софи Артура, не обращая внимания на бурю, бушевавшую в его голове. Боже, он должен будет сказать ей это, признаться в этом, и она скажет ему, чтобы он выметался из её квартиры, и тогда! — Я… я… возбудился, — наконец выплюнул он, желая свернуться калачиком, но это означало бы обвиться вокруг Софи, а этого… этого никогда не случится. Её руки замерли на его теле с тихим «оу». — И это… это проблема? — нелепо спросила она. Он вспомнил суровый взгляд своей матери, когда она проклинала его каждый раз, когда замечала, что он делает со своим телом, не заботясь о его оправданиях и мольбах, что «он не хотел, чтобы это произошло, просто так получилось». — Можешь уже сказать, что я тебе противен, — сказал он, удивляясь, почему она заставляет его говорить и признаваться во всём этом. Она на мгновение замолчала, словно всё обдумывая. — Артур, я не испытываю к тебе отвращения, ладно? — парировала она наконец, — это совершенно естественно, ты ведь знаешь это, верно? Он не знал. Для него это было не так. — Это случается с мужчинами регулярно, когда они спят или только проснулись. — Дело не в этом, — сказал он, съежившись, но всё жё пытаясь снова спрятать лицо у неё на животе. — А в… тебе. Это из-за тебя. — Правда? — Прости, — взвизгнул он, пытаясь отстраниться, не понимая, почему он просто не согласился с её первоначальным предположением. — Артур, посмотри на меня, — тихо сказала она. Неохотно, он перевернулся на спину и подтянул колени, чтобы сохранить хотя бы чувство скромности, затем заставил себя посмотреть ей в глаза. Она выглядела усталой и таинственной, купаясь только в слабом свете лампы рядом с диваном. Он не был уверен, чего именно ожидал, но это точно была не она, склонившаяся над ним несколько неловко из-за их положения и прижавшаяся целомудренным поцелуем к его губам. Когда она отстранилась, он не смог удержаться и в смущении прижал руку к лицу. Она положила свою руку ему на грудь, определённо, чувствуя, как у него перехватило дыхание. Даже в самых смелых мечтах он не мог представить себе такой сладостной пытки. — Мне нравится, что тебя влечёт ко мне. Меня тоже к тебе тянет, — сказала она так легко, словно говорила о погоде. Он недоверчиво уставился на неё. — А теперь, пойдём в постель, — сказала она, и на этот раз он послушался, хотя и неуклюже поплёлся за ней, прикрывая руками промежность. В ванной она переоделась в спортивные штаны и свободную футболку., а он снял свитер, и они вместе забрались под одеяло, ночь вокруг них была тихой. В следующий раз, когда он проснулся, всё было совсем по-другому. Ему было тепло, он был укрыт до самого подбородка мягким одеялом. Его левая рука теперь была в порядке, но правая начинала болеть, скорее всего, потому что Софи использовала её как подушку. Свет проникал в комнату сквозь прозрачные занавески, и он проснулся не сам, а потому, что Софи вдруг попыталась медленно и осторожно изменить своё положение: она лежала в его объятиях, её спина была сладко прижата к его груди, а их ноги были переплетены. Она казалась такой маленькой, прижавшись к нему вот так, и Артуру захотелось навсегда оградить её от этого мира. Артур был уверен, что он всё ещё спит и видит самый удивительный в своей жизни сон. — Доброе утро, — прошептал он наконец в её волосы, которые слабо пахли зелёными яблоками. — Утро, — ответила она, — я разбудила тебя? — Ммммм, я не возражаю, — ответил он, чувствуя странное умиротворение, её волосы щекотали его лицо, когда он уткнулся в них ещё сильнее, пока его нос не коснулся кожи на её шее. Она была приятно тёплой, и его разум начал парить в милях над Готэмом. Он потерся носом о шею Софи, делая глубокий вдох, а затем нежно поцеловал её прямо под ухом. — Артур… — пробормотала Софи, слегка наклонив голову, давая ему лучший доступ. Артур внезапно осознал, что только что сделал, и отстранился: — Прости, я не знаю, зачем я это сделал! — Сделай это снова, прошу, — сказала Софи дрожащим голосом. Артур колебался. Он знал, что она сказала вчера, но… — Арти, пожалуйста. Она казалась такой… нуждающейся, он больше не мог сопротивляться и прижал свои губы к тому месту, где они были всего несколько секунд назад; она дрожала, прижимаясь к нему, её спина выгнулась — он слегка впился пальцами в то место, где они лежали на её талии. Кожа на её шее была жаркой и атласно мягкой, когда он медленно потянул свой рот от её уха вниз, туда, где её шея встречалась с плечом, и обратно вверх, его дыхание дрожало, когда он томно пробовал её на вкус; Артуру никогда ещё не снился настолько яркий сон. Затем она подняла руку и, повернув её, погрузила свои пальцы в его волосы, прижимая его голову к своей шее; вздрогнув, он понял, что звуки, которые он слышал, задыхающиеся, тихие всхлипы, исходили от неё. Внезапно она повернула голову, сжав их губы вместе, и он удивлённо вздохнул, прежде чем раствориться в этом поцелуе, целуя её в ответ так страстно, как только осмеливался — что, по общему признанию, было не так уж и сильно — его рука на её животе притянула её ближе. Он не мог сосредоточиться ни на чём другом, кроме Софи, мягкой и желанной в его руках; у него перехватило дыхание, когда он понял, что она позволила ему сделать. Она воспользовалась моментом, чтобы просунуть свой язык между его губами, достаточно глубоко, чтобы коснуться его собственного языка и ох. Он снова попытался поцеловать её, но она счастливо и широко улыбнулась, и он не мог удержаться, чтобы не повторить её улыбку, когда она начала задыхаться от смеха. Внезапно она перевернулась на спину, прежде чем притянуть его к себе с настойчивым: — Вверх, вверх! — пока он не послушался, чувствуя себя одновременно ликующим и полностью потерянным, пока её ноги не обвились вокруг его бедер, прижимая его к себе. Её рука скользнула по его шее, втягивая его в новый поцелуй; на этот раз он приветствовал вторжение её языка, стараясь соответствовать тому, что она делала с ним. Он держал себя на предплечье, положив его рядом с головой, другая его рука покоилась на её талии, её кожа была невероятно горячей там, где задралась футболка. Несмотря на то, что её губы были просто божественными, Артур снова уткнулся носом в её шею, целуя каждый дюйм, до которого только мог дотянуться, его бедра двигались против неё по собственной воле, когда она извивалась под ним, её ноги словно тиски обвивали его тело, а её руки скользили по его плечам и спине. Её тихие стоны теперь постоянно звучали в его ушах, и он тёрся о неё, грязно и медленно, без усилий, как будто делал это уже сотню раз, его рука скользила по её ребрам, пока кончики пальцев не коснулись нижней части её груди. — Даааааа, — простонала она, и Артур, отбросив все свои сомнения, полностью прижал свою ладонь к мягкой груди, осмеливаясь размять её, коснуться большим пальцем возбуждённого соска. Внезапно он кончил, ошеломлённый своим оргазмом, когда прижался к ней бедрами ещё два, три раза, прежде чем обмякнуть, внезапно почувствовав сильную усталость. Если это был сон, то тут он уже проснулся.

. . .

Губы Артура были невероятно горячими на шее Софи, прямо над её самым чувствительным местом, которое всегда сводило её с ума; его твердость тёрлась о её сердцевину, посылая толчки удовольствия вверх по её позвоночнику; его внезапная смелость была особенно эротична; его теплая ладонь наконец нашла её грудь, а большой палец — её сверхчувствительный сосок — и вдруг Артур напрягся, прежде чем обвиснуть, словно марионетка, которой перерезали нити. Софи всё ещё тяжело дышала, находясь на грани собственного оргазма, когда его собственное тяжелое дыхание щекотало ей ухо. Она надеялась, что ей удастся уговорить его закончить то, что он начал так неожиданно, но вдруг он начал дрожать и задыхаться: — О Боже, — вырвалось у него, и она сразу поняла, что сейчас произойдёт. — Шшшш, всё хорошо, — ворковала она, поглаживая его по спине, её ноги всё ещё обнимали его, а он пытался заглушить свой смех там, где всего несколько мгновений назад настойчиво её целовал. Если бы это был кто-то другой, она бы разозлилась, что не получила счастливого конца, но с Артуром — добрым, застенчивым, уязвимым и страдающим Артуром — она обнаружила, что совсем не обратила на это внимания. Это было маленькое чудо — подумала она. Он был таким смелым сегодня утром, когда всего несколько часов назад ему было стыдно за свою эрекцию и ещё больше за то, что она была её причиной. Но если бы ей пришлось ждать 34 года своего первого поцелуя, что же… ему придётся многое наверстать. Ей просто хотелось, чтобы Артур позволил себе насладиться происходящим, а не поддался очередному приступу смеха. — Пожалуйста, не сердись на меня, — наконец, успокоившись, пробормотал Артур, уткнувшись ей в шею. — Я не сержусь на тебя, Арти, — сказала Софи. Она на мгновение задумалась, всегда ли так будет с ним. Она знала, что это будет нелегко, но всё равно постоянно удивлялась тому, как сильно он себя унижает. Убедить его в том, что он заслуживает хороших вещей, будет огромной задачей, и Софи немного волновалась, сможет ли она справиться с ней. Однако ей хотелось попробовать. — Но в следующий раз я покажу тебе, как вернуть должок. Артур резко поднял голову, его лицо очаровательно сморщилось в замешательстве, волосы дергаясь свисали на лоб. — Следующий раз? — Да, следующий раз, — сказала Софи с улыбкой, — а теперь иди домой и переоденься, пока тебе не стало неудобно, мы позавтракаем здесь вместе через двадцать минут, хорошо? — Хорошо… — пробормотал он, медленно поднимаясь. Но затем остановился, всё ещё нависая над ней. Его пристальный взгляд внезапно стал напряжённым, сосредоточенным только на ней; трепет пробежал по телу Софи от настойчивого взгляда Артура. Затем он наклонился, целуя её горячо и с намеком на язык, прежде чем отстраниться с мягкой улыбкой. — Спасибо, — пробормотал он, — я скоро вернусь.