***
— Ты настолько беспомощен, ведь не научился поросто-напросто выбирать себе преданных людей. Ты противен даже Дариане. — Можешь не стараться отвернуть меня от них. Твои жалкие слова ничего не значат для меня. — Да что ты? А почему же тогда Дариана не сказала тебе, что носит твоего ребенка? Все внутри Майкла мгновенно холодеет. Он почувствовал ту резкую острую боль, которую люди обычно ощущают от предательства. Неужели она умолчала о таком? Сейчас он в очередной раз убедился, что доверять людям глупая затея. Лэнгдон разозлился, но виду не подал. Корделия уж точно не дождется от него слабости. Дариана получает лишь строгий, оценивающий взгляд мужчины, но и то на какие-то жалкие секунды. Но, их ей вполне хватило, чтобы понять - она ранила Майкла в самое сердце и ранила очень глубоко. Такое увечье будет заживать долго. — Неужели ты действительно считаешь, что сможешь победить меня? Посмотри вокруг, моя милая Верховная — последнее слово Лэнгдон проговорил с особым отвращением, притворно улыбаясь — ты осталась одна, а твою, так называемую свиту, я в счет не беру. Это просто жалко. Майкл громко усмехнулся, смотря на Корделию и ее ведьм, как на назойливых тараканов, которых все никак не удается прихлопнуть. И даже огромная толпа людей антихриста не могла заставить Гуд принять свое печальное положение. Светлая сторона отчаянно пыталась бороться с темной, все еще веря в глупое клише, которое твердило, что добро всегда побеждает зло. Но, долго Верховная не продержалась, ее очень быстро скрутила охрана, а остальные ведьмы, кроме Мэдисон, почти сразу же получили пули в лоб. И вот теперь-то Корделия поняла - все кончено. Ее вторжение оказалось огромной ошибкой, которая стоила слишком дорого. — Вот ты и осталась одна — сладко, нараспев протягивает Майкл Лэнгдон, медленно приближаясь к женщине, пока не оказывается слишком близко — Одна против всего мира. Такая беспомощная, но все еще пытаешься выйти победителем... Признаться, я восхищен. — У Сатаны всего лишь один сын, а моих сестер целый легион, уебок. Понимая, что терять ей уже особо нечего, женщина грубо плюет Майклу прямо в лицо. Тот молча вытирает его ладонью и снова подло улыбается, после чего со всей силы ударяет блондинку по щеке. — Моя религия учит не поднимать руку на женщину — Лэнгдон выдерживает паузу, не сдерживая уже до жути злой улыбки — но, как видишь, я очень зол... Очень... Так что, сегодня можно сделать небольшое исключение. И, как только Майкл бесцеремонно вонзает ладонь в грудную клетку ведьмы, резко вынимает чужое, но такое желанное сердце, тут же роняет его на пол, позабыв о мести, когда видит, что черт пойми откуда появившаяся Мэдисон Монтгомери стреляет в Джона и Мисс Мид, а затем прямо в живот Дариане. — Нет! Мэдисон убили, правда уже было слишком поздно. В эту ночь Майкл Лэнгдон потерял всех. Всех действительно близких для него союзников. — Убирайтесь! Убирайтесь все вон отсюда! Прокричал мужчина, опускаясь на землю рядом с Мириам Мид - единственной женщиной, которая всегда принимала и любила его, не смотря ни на что. Напоследок робот пропевает пару строчек до боли знакомой песни и отключается уже навсегда, оставляя после себя лужу зеленой крови. Джон Стендлер погиб. Пули обезобразили его голову слишком быстро и так, что невозможно было разглядеть даже часть лица. Дариана Рейдж истекала кровью, на ее животе не было ни одного живого места. — Затишье бывает только перед бурей — еле слышно проговаривает брюнетка, пытаясь не заплакать и натянуть хотя бы слабую улыбку. "Улыбается, словно в последний раз мразь" — подумал Лэнгдон. Ведь совсем скоро она опять встанет на ноги, а от выстрелов в беременный живот не останется никаких шрамов, словно ничего этого и не было. Правда, неизвестно выживет ли ребенок. Еще одна хреновая новость на сегодня. Майкл ничего не отвечает, только фанатично пялится в одну точку, не сдерживая безмолвных от шока слез. Все произошло слишком быстро и так глупо. А жизнь действительно очень коротка, даже еще короче, чем он думал. Тело Стендлера не имело ни малейшей возможности на выживание, нет смысла и пытаться сделать хоть что-нибудь. Поэтому, Дариане остается лишь громко плакать, из последних сил, сквозь дикую боль упираясь холодным лбом в его изуродованную голову.Через четыре часа после случившегося
Майкл крутит в руке наполовину наполненный ромом хрустальный стакан, не сводя глаз с камина, излучающего обжигающее тепло и ярко-желтые языки пламени. На стук в дверь мужчина никак не реагирует, словно не слышит, хотя, на самом деле, просто не горит желанием видеть кого-то в такой сложный для него момент. Но, Дариана все-таки заполняет мертвую атмосферу комнаты своим присутствием, чему Лэнгдон отнюдь не рад. — Майкл... Но мужчина молчит и единственное, что ему сейчас на самом деле хочется, так это нанюхаться гребаного мефедрона, чтобы хоть на какое-то время уйти от жестокой реальности. Несколько дорожек хоть и помогли немного расслабиться, но почему-то уже не действовали, как обычно. Слишком сильная душевная травма медленно, но верно разъедает сердце антихриста, делая из него камень. Еще немного и Майкл потеряет чувства. Ему просто надоело постоянно испытывать невыносимую боль, вот только о ней знает лишь он сам. — Мисс Мид — все-таки решила немного разрядить обстановку брюнетка — ты знал, что мы были знакомы... Прекрасная женщина. Дариана хотела бы спросить почему внутренности женщины оказались совсем нечеловеческими, но решили оставить этот вопрос на потом, когда настанет нужный момент. На разговор Лэнгдон так и не шел и сейчас Рейдж вообще не была уверена, что он ее слышит. — Как-то один друг сказал мне — девушка тихо выдыхает, делая еще пару шагов и тем самым оказывается у мужчины за спиной, рядом, кладет ладони на спинку высокого черного кресла и, задумчиво взглядываясь в огонь, продолжает — Тот, кто всего лишился, свободен. Такого человека невозможно подкупить или запугать, невозможно предать и ранить, он не повинуется никому, кроме себя. Пусть это было и грубо, но сейчас Майклу нужно было именно это - чья-то поддержка, вот только считала так одна Дариана. Ведь, если честно, она понятия не имела, что у него внутри. И Лэнгдон снова позволил этой девушке показать себя совсем с другой стороны. Он до сих пор не понимал, что так привлекло его в этом человеке, но переубеждать самого себя в обратном было бы слишком нелепо. Он определенно влюбился. — В этом жестоком мире, Майкл, когда все вокруг против тебя, нужно иметь кого-то, кто всегда будет рядом. Каждому нужна родственная душа. И я чувствую, что мы с тобой... Рейдж на секунду прикрывает глаза, словно пытается сказать те самые заветные слова. — Джон всегда был таким. Неожиданно проговаривает Лэнгдон, чем портит Дариане монолог, который должен был заставить сердце Майкла растаять хоть на маленькую часть. — Сложный характер, язвительные словечки, таинственность. Только сейчас он понял насколько Стендлер был важен. Потерять его оказалось не менее больно, чем мисс Мид. — Мне нравилась его улыбка... Любил ли Майкл Джона? Черт, конечно любил, никогда и не переставал. — Жаль, что не успел сказать ему это вновь. — И мне жаль — с сочувствием, но все же как-то сухо сказала девушка, убирая руки со спинки кресла и неспеша направилась к выходу. Она поняла, что это не ее человек. — Так что ты там говорила? — спросил явно для приличия, так как не дал Рейдж договорить что-то очень важное. Дариана остановилась. — Я хотела сказать, что мы с тобой родственные души. Словно нас создавали из одного материала. И, говоря откровенно... Я бы... Не хотела терять такую связь. Лэнгдон какое-то время помолчал, затем осушил стакан с ромом и тихо усмехнулся. — Мы? И тут Рейдж окончательно убедилась в том, что этот мужчина никак не заинтересован в ней и уж точно не разделяет мнение насчет родственных душ. Он поднялся, налил в стакан еще и с каким-то нехорошим ироничным выражением лица стал смотреть на собеседницу. — Как ты сказала? — плавно приближается — Мы? И снова эта усмешка. — Нас нет. И никогда не было — твердый голос заполняет комнату неприятной атмосферой душевного холода — Странно, но мне даже жаль, что ты в это поверила. На аванпосте было ужасно скучно и ты была единственным человеком, кто хоть как-то мог скрасить мой досуг. Но, Дариана прекрасно понимала, что он врет из-за своего бесконечного недоверия ко всему миру. И все же, ее глаза предательски заслезились, ведь слышать такое от того, кто мгновенно вскружил ей голову было более, чем неприятно. — Перестань противиться светлой стороне. Не позволяй тьме поглотить тебя. Я знаю... Я видела, что происходит с теми, кто позволил. Огонь привлекательный, но он убивает. — Я и есть тьма. Я и есть огонь. А ты... Всего лишь очередная лживая девчонка. Знаешь, я очень терпелив, но моему терпению есть предел, так что советую не лгать в очередной раз. Ребенок. Это правда? Девушка игнорирует вопрос, прикрывая глаза и громко выдыхая. Уж не думала она, что Лэнгдон узнает о ее беременности вот так. — Отвечай. Дариана, не обращая внимания на железный тон мужчины продолжает молчать, так как сказать истину оказывается слишком сложно. — Значит вот какой секрет ты собиралась вытравливать?! — А чего ты ожидал? Разве ты способен полюбить кого-то, кроме самого себя? Ты самовлюбленный, эгоистичный ублюдок, который бы никогда не смог посвятить жизнь даже собственному ребенку! Или будешь отрицать? — Что с ним? Майкл действительно зол, как никогда. В его глазах загорелся опасный огонек и одному Богу известно, что будет, если Рейдж продолжит испытывать его терпение. А она была именно такой, поэтому удивленно усмехнулась и закатила глаза, ибо не могла поверить, что мужчине и правда интересно. — Что с ребенком? — А он был от Джона — умышленно соврала, сложив руки на груди. — Что за бред?! Хрустальный стакан лопается из-за слишком крепкой от злости хватки. — Что такое? — и теперь уже Рейдж подло улыбается — думал, что мне не может понравиться кто-то, кроме тебя? — Ты ведь знаешь, что врать мне бесполезно. — Знаю... Но ты недостоин правды. Резкая боль в животе заставила Дариану оступиться на ровном месте и тут же схватить Лэнгдона за плечо, чтобы не упасть. — Что такое? И тут Майкл понял, что может волноваться за кого-то еще. — Кажется, я рожаю — простонала сквозь мучения брюнетка, пытаясь ровно дышать. — Нет, нет, нет, еще рано. У тебя даже нет живота. Сейчас вызову доктора. — Майкл, мать твою, я рожаю! — закричала Рейдж и ее окончательно скрутило от ужасно болезненных схваток. В 6:33 утра на свет появился обворожительный мальчик с чернее, чем сама ночь глазами. Знак того, что темная сторона все же дала о себе знать. Но все ли так гладко, как кажется? Не стоит забывать, что затишье бывает только перед бурей.