***
Вечер пятницы прошёл неплохо: я вернулась домой, рассказала обо всём соседкам, опуская факт, что неровно дышала к бывшему-новому шефу. Прифигели они знатно. И правда- встретиться со знакомым человеком в Корее, да ещё и работать в одном месте. Любой бы удивился. А я уже всерьёз задумываюсь о визите к гадалкам и предсказателям. Я не верю во всю эту лабуду, а вот корейцы, как ни странно, со всеми их достижениями и открытиями, консервативностью и рационализмом, охотно верят. И эта «профессия» здесь всегда востребована. Я видела в сериалах, как гадают на деревянных палочках с китайскими иероглифами, видела гадание на камнях, но самый распространённый, и вероятнее всего, самый доступный и понятный для большинства- таро. «Приёмные» разнообразных гадалок тут на каждом шагу. Даже не верится, что я всерьёз думаю об этом, но такими темпами я за любую соломинку стану хвататься, только бы упорядочить тот хаос, в который превратилась моя жизнь, и найти ответы на вопросы, которые я даже не могу сформулировать. В общем мы немного поболтали, Амани рассказала нам о своём новой бойфренде из Турции. Затем мы все вместе посмотрели какой-то фильм на нетфликсе и разошлись спать. Ещё с тех пор как я вышла из гостиницы тем вечером, я пыталась связаться с Димой. Отправила ему не меньше пяти голосовых сообщений по минуте, описывая в красках то, что пережила в тот момент, и ещё около десяти печатных, прося написать, когда освободится и тд. Но, как он и сказал ранее, в тот день он был недоступен. Сообщения доходили, но прочитаны не были. Знаю, что мы ещё недостаточно давно знакомы, чтобы я уже имела в нём серьёзную потребность, однако всё к этому идёт. А я собственница та ещё: молодой человек, друг, папа– не важно, если не мне одной уделяется внимание и мной хоть иногда пренебрегают- я превращаюсь в назойливую фурию. Я сама от этого не в восторге и понимаю, что людям это неприятно и это бесит, но ничего не могу поделать со своими ревностью, злостью, обидой и приставаниями. Уж какая уродилась. Так и не дождавшись ответа я иду спать.***
Утром в субботу я проснулась чуть опухшей, помятой, но на удивление отдохнувшей. Полная сил, я направилась в ванну умыться и почистить зубы, и во время утренних процедур я смотрела на себя в зеркало и была преисполнена чувством, что всё сегодня пройдёт хорошо: что с шефом мы сработаемся, я смогу помочь ему всем, что в моих силах, и что никакие чувства и сантименты не повлияют на мою работоспособность. Правда очень часто, когда я в хорошем настроении, предвкушаю положительный исход той или иной ситуации, всё катится в тар тарары и идёт по всем известному женскому половому органу, но я не отчаиваюсь и не унываю, не вечно же всё хорошее будет оборачиваться дерьмом- рано или поздно и мне повезёт. Девочки ещё спят, так что я после быстрого завтрака отправляюсь гулять по корпусу, подышать свежим воздухом и полюбоваться видом. Сейчас в Корее сезон цветения сакуры, а у нас вся территория универа ими засеяна, так что вид просто восхитительный. Особенно сейчас, когда раннее утро, солнце ярко светит, ни людей ни машин в этом Богом забытом уголочке страны почти нет, так что никто не мешает мне наслаждаться моей прогулкой. Я делаю кучу фоток, снимаю сториз. Потом иду в круглосуточный магазинчик на территории универского корпуса, покупаю себе пачку сигарет, любимое мороженое, и отправляюсь на своё любимое место- небольшой деревянный мост между двумя холмами, протянутый прямо над дорогой всего метрах в четырёх. Я поднимаюсь по одному холму до моста, сажусь ровно посередине него, втискивая ноги в пространство между балками, и свешиваю их вниз. Открываю своё мороженое и наслаждаюсь моментом: яркая, сочная зелень покрывает горы, окружающие мой универ, сам универ в полной благодати, тишина и покой, светит нежное солнце, поют птички, под мостом проезжают редкие автобусы и машины, я наслаждаюсь любимой сладостью, и всё вокруг утопает в обилие нежно-розовых цветов японской вишни. Не это ли тот момент, когда от осознания совершенства момента замирает сердце, перехватывает дыхание и появляются необоснованные слёзы на глазах? По-моему– он и есть. Я делаю ещё примерно миллион фоток и видео, прежде чем замечаю, что моё мороженое уже начинает течь по руке. Я откладываю телефон и продолжаю любоваться природой и мороженым уже без призмы камеры телефона. Некстати вспоминается, что последний раз, когда я так расчувствовалась от созерцания чего-то настолько же прекрасного, было, когда я видела, как поёт Димаш. Тогда в баре, в образе поп-короля, и потом на улице, когда он так самозабвенно отдавался каждой песне, совмещая безупречную игру на барабанах с неземным пением. В миг красота момента и обстановки слегка меркнет и уступает лидирующую позицию воспоминаниям с нашего алко-трипа по ночному Сеулу. А потом отель, разговоры, поцелуй… и снова разговоры, кошмары, чай… Я бы соврала, если бы сказала, что это всё ничего дня меня не значит, что я легко забуду это и продолжу двигаться дальше без некоторой тяжести на душе. А врать я не люблю, уж точно не себе. А другим знать не нужно. Из раздумий меня вырывает вибрация телефона. Я пару раз заторможено моргаю, и, продолжая с упоением поедать мороженое, искренне пытаясь придать ему магические свойства и способность стирать печальные мысли, лезу в телефон. «О, Аллах, прости пожалуйста " «День вчера был просто сумасшедший, ни минуты покоя» «А вечером я так устал, что сразу как закончил– завалился спать» «Так и что, серьёзно, тебя снимут с твоей должности? И ты будешь работать со своим бывшим шефом?» Явился, не запылился. Как своевременно, на самом деле. Прямо сейчас я рада отвлечься и поболтать о чём угодно, только бы мысли от опасного направления увести. «Доброе утро, пчёлка Майя. Слушай, может созвонимся? А то писать долго, хочу всё обсудить» Отправлено. Прочитано. Печатает. «Слушай, тут такое дело…» «Я очень берегу свой голос. Ты пойми меня- я вчера весь день репетировал, а потом был концерт, и я был выжат как лимон. И не хочу лишний раз голос напрягать. Ты можешь записать голосовые, если тебе так удобнее, я не против. У тебя красивый голос)» Опаньки, приплыли. Что за причина- голос свой беречь? Это дело дурно пахнет, и я не понимаю, в чём дело. А потому чувствую себя продинамленной. А я ненавижу себя так чувствовать. Тем более этот неуместный комплимент в конце– к чему вообще это смягчающее обстоятельство? Чтобы я не так сильно разочаровалась? Что ж, тогда он не сработал, от слова «совсем». Но я же не могу быть такой категоричной, я же не знаю всей ситуации, и не знаю достаточно собеседника, возможно он и правда так серьёзно относится к своему хобби-призванию-профессии, кто я такая, чтобы высмеивать и осуждать? Неприятно? — Да. Неприемлемо? — Нет, наверное. У всех свои тараканы. Я пожимаю плечами, хотя я всё ещё немного расстроена и обижена, но стараюсь задвинуть эти эмоции поглубже, и нажимаю на значок записи аудиосообщения. Но не успеваю я и слова надиктовать, как приходит новое сообщение. Я удаляю так и не записанное сообщение и читаю. «Давай, чтобы ты не расстраиваюсь и не обижалась на меня, я кое что предложу?» «Скинь мне любую фотку. Места, где ты сейчас. Или свою красивую фотку. Или фотку, где ты с растрёпанными волосами, вчерашним макияжем и вся опухшая. Что угодно, а я напишу тебе, с какой песней у меня ассоциируется данное фото. Ты тоже можешь поучаствовать)» «Через призму музыки нам явно легче быстрее прийти к правильному настрою и забыть все неприятности и печали» Чёрт, ну что за парень? Я не могу на него злиться. По крайней мере долго. Он такой интересный, я прямо кайфую от общения с ним. И он прав– музыка сильно помогает нам сплотиться, и всегда есть, что обсудить. Так что я, с улыбкой от уха до уха, отправляю ему фото, которое я сделала: вид с моста на мой универ, утопающий в солнце, зелени и деревьях, утопающих в миллиардах нежно-розовых цветочков. Спустя примерно двадцать секунд мне в ответ приходит: «Bob Sinclar– Love generation» Разумеется я моментально нахожу её в сети, и оказывается, что среди десяти тысяч песен в моём общем плейлисте она имеется. В этом мой недостаток– очень плохо запоминаю имена, истории и названия. Я могу знать песню даже напевать её, но вспомнить название, а тем более исполнителя? — Импосибл. Песня нежная, лёгкая, я понимаю, почему он её выбрал. Текст тут не важен, сама мелодия и ритм такие весёлые и заводные что поют там про любовь, природу или бомжей на свалке– не имеет значения. Дело в вайбах. Хотя я бы скорее ассоциировала эту песню с фото пляжа, песка, гамака и пляжного бара, где молодые люди пьют коктейли из кокоса и веселятся под эту песню. О своём мнении я даю знать Диме. «Ладно, соглашусь, что однозначной ситуации под любую песню нет. Они все в каком-то смысле универсальные. Ну а какую песню ты представляешь, смотря на это фото?» «О, я ждала этот вопрос, малыш. Настало моё время!» «Узри моё могущество и воздай мне почести, положенные мне моей гениальностью и шармом» «Ёлка– Включи музыку»* «Не благодари, я знаю что я- нечто» «Нечто? Не то слово! Какая Ёлка? Куда, сюда? К цветущей сакуре?» «А ну-ка осади, холоп, негоже так с барыней себя вести " «Ты храброй воды перепил, я не пойму?» «А что тебя смущает? Нежный, лёгкий вайб, раскрывающий объятия для души. Твоя песня хороша, но слишком уж весёлая и подвижная. А тут у меня умиротворение и покой посреди прекрасной природы во всём её великолепии. Пляжные вечеринки оставь для своих фантазий, а тут уместнее наслаждение солнцем и энергией» «Как-то так» Мой выпад он не мог проигнорировать, и следующие двадцать минут мы спорили об уместности той и другой песни в данном контексте. Сошлись на ом, что каждый остался при своём мнении, отчаявшись переубедить визави, но без обид и без предвзятости. » Так что там с шефом? " «Да я всё уже ведь рассказала. Мутная история какая-то. Больше всего меня возмутило то, что он скрыл всю эту затею от меня. А ещё, что меня даже не спросили, хочу ли я возвращаться на кухню. Меня просто поставили перед фактом.» Я хотела побыстрее выплеснуть все свои мысли и эмоции, потому бросила печатать, и дальше записывала голосовые. –Ненавижу, когда с моим мнением не считаются. У меня на секунду проскочила мысль о том, чтобы отказаться, но кто знает, чем бы это для меня обернулось: увольняться я не хочу, и проблемы в коллективе ещё больше, чем уже есть, мне тоже ни к чему. Потом я подумала о том, чтобы специально почаще косячить, переводить всё невпопад и так далее. Показать, что это была ошибка- взять меня на кухню, и тогда он сам поскорее сплавит меня подальше. Но эта мысль была мимолётной, конечно я не стану нарочно портить работу и выбивать персонал из колеи, только чтобы насолить кому-то. Ведь могут и постояльцы пострадать, а опускать планку нашего сервиса мне точно не хочется. «Не делай людей врагами случайно» «Может всё обойдётся, сработаетесь и всё будет хорошо» «Понимаю, что мотивы его не совсем понятны, но ты уже с ним работала, вряд ли он так уж плох» «Если, конечно, нет больше ничего, чтобы повлияло на вашу совместную работу. Нет же?» Ах, зрит в корень. Я никому не рассказала о чувствах, что я испытывала к Всеволожскому. Ни ему, ни семье, никому. Кроме Васи. И то, я сказала ей лишь намёками, и то по-пьяни. Возможно она даже этого не помнит. Это–тайна, покрытая мраком, и таковой она и останется. — Не то, чтобы совсем ничего. Был один инцидент на кухне, незадолго до моего переезда в Корею. И в тот момент он повёл себя неправильно. «А, это когда ты обожглась на Рождество?» Блин, обожаю, когда меня слушают. Когда не просто выслушивают и отмахиваются, сразу забывая. Я запоминают всё, что я рассказываю. Мне жаль, но я таким похвастаться не могу. Мне могут рассказать про своих парней, про интересные случаи и так далее, но я ничего не запоминаю, и мне всегда очень стыдно отвечать человеку, который говорит «ну помнишь, я же тебе рассказывал (а)». Потому что я не помню. Поэтому я искренне ценю людей, которые помнят всё, что я им рассказывала; тех, кто скажет «а, так ты же это рассказывала, тебе потом ещё это и это сказали, и вы туда-то поехали». Сразу тепло по душе разливается. И то, что Дима помнит про то, что я обожглась, а тем более что он даже запомнил, что это было на Рождество меня поражает и трогает. Пока маленький червячок сомнения и подозрения не прогрызается сквозь черепную коробку: я не помню, чтобы рассказывала ему эту историю. Не в том смысле, что я решила удалить это от него, нет, я свободно об этом рассказываю всем кто спрашивает. Но в том то и дело, что я не рассказывала ему, потому что не было подходящей темы и случая чтобы рассказать. Возможно я опять всё перепутала и забыла, но я почти уверена, что я ему не рассказывала. Голос будет выдавать мою неуверенность и сомнение, поэтому я перехожу обратно на печать. «Дима. Откуда ты знаешь про то, что я обожглась, да ещё и на Рождество к тому же? Я тебе этого не рассказывала.» Моё воображение учтиво нарисовало мне парня, в панике запускающего руки в волосы и мечущегося по своей комнате в поисках наименее подозрительного и достоверноего ответа. Это глупости, конечно, но что-то тут не так, и стоит разобраться, эта ситуация с Димой не даёт мне покоя. Вообще вся история с ним. «Я же говорил: не делай людей врагами случайно. Для подозрений, злости и разочарования нужен веский повод. А теперь останови те шестерёнки, которые крутятся у тебя в голове, генерируя новые абсурдные мысли. Я не следил за тобой, ты сама мне рассказала об этом. В первую ночь, когда мы познакомились, пока ты заплаканная ехала домой. Ты обмолвилась, что прошлое Рождество выдалось максимально неудачным. А потом объяснила, что ты обожглась, облившись горячим мармеладом.» «Не помню такого. Но я часто забываю какие-то детали, так что я тебе поверю. Не представляю, как ещё ты мог это узнать, если не я сама тебе рассказала. Так что неважно, забыли.» «Ты извини, но что-то мы заболтались, уже два часа дня, мне пора домой, телефон садится, а ещё мне нужно успеть сделать домашку, прежде чем начать собираться на корпоратив.» «Да, точно, корпоратив. Из-за несчастной мамочки-сотрудницы. Понимаю. Куда пойдёте?» «Недалеко от отеля есть очень уютный когичиб**, туда и пойдём, босс забронировал всё заведение, чтобы мы спокойно повеселились и пообщались, никому не мешая. Все соберутся где-то к 8, чтобы не слишком поздно разойтись, некоторым на работу завтра» «Звучит здорово. Ну хорошо, давай, удачи тебе, пиши, если что.» «Обязательно "***
В половине восьмого я уже заходила в когичиб, одетая в красивое красное хлопковое платье в пол- не вечернее, но весьма красивое и удобное. Рукава до середины плеча, на концах веревочки, завязанные в бантики, выреза почти нет, платье прикрывает мою тату на груди почти полностью, поэтому сегодня я позволила себе красивый чёрный чокер с металлическим сердечком, а так же длинную тонкую серебряную цепь с другой подвеской-сердцем, которая покоилась у меня на груди. Волосы заколоты крупной заколкой, инкрустированной переливающимися стразами. На лице минимум макияжа, в руке небольшая сумочка из красной кожи на ремне-цепочке. На ногах- белые туфли на толстом, устойчивом каблуке и на высокой подошве. Короче, лук — бомба. Хотя на дворе начало лета, вечером тут всё равно прохладно, поэтому мой образ завершает неизменная кожаная куртка. В заведении меня встречает не самый приятный сюрприз. Вернее, вообще неприятный: за одним из столов сидят Ким и Чжин Ын, потягивая пиво, и переговариваясь. Прекрасно, двое самых ненавистных мне коллег в одном месте, в одно время, и наедине со мной. Я застываю в ступоре в дверях, и раздумываю, как мне поступить, когда меня замечает работник, а может хозяин заведения, и надвигается на меня поясняя, что сегодня когичиб закрыт на ивент и что они не смогут меня обслужить. Тут же ситуация привлекает внимание Кима и Чжин Ын, они прерывают свою беседу и смотрят на развернувшуюся перед ними картину. Девушка смотрит на меня насмешливо-презрительно, лицо Кима же абсолютно непроницаемое. Я ещё секунд десять пытаюсь освоиться и осознать происходящее, когда немолодой мужчина-кореец, что подошёл ко мне, видя, что его речь не получает от меня никакой реакции, начинает теснить меня к выходу, повторяя на английском с сильнейшим акцентом «not working, not working». Когда он прикасается к моим рукам, чтобы подтолкнуть меня к выходу, я резко дёргаюсь и отпрыгиваю от него. –Не прикасайтесь! — взвизгиваю я прижимаясь к стене. Глаза по пять рублей, дыхание неровное, голос дрожит. Сотрудник, похоже, в шоке, как и я. Он поднял руки в мирном жесте, показывая, что не трогает, и так же настойчиво повторяет, что они не работают. Через секунд пять я его обрываю. —Да я поняла, я говорю по-корейски! Я тоже на мероприятие пришла, я тоже сотрудник, понятно? А вам стоит поучиться сервису и обращению к гостям: это неприемлемо, чтобы гостя хватали руками и куда-то толкали. В этом и разница между сервисом простых забегаловок и люксовых отелей и гостиниц: профессионализм. Если я иностранка- это не значит, что я туристка. Советую вам поразмыслить над тем, что я вам сказала, возвращайтесь к работе, и принесите мне бутылку соджу и две бутылки пива. Сейчас же.- рявкаю я, и с начала моей речи побледневший от страха, и слегка разозлённый прилюдным выговором, сотрудник засеменил к кассе, рядом с которой стоял холодильник с алкоголем и стаканами. Пока он ставил на поднос мой заказ, я направилась в глубь кафе и села за соседний от коллег стол, вешая куртку на спинку стула. –Добрый вечер.- с лёгким поклоном обращаюсь я к насильнику со стервой и, не дожидаясь ответа, утыкаюсь в телефон, не обращая на тот столик больше внимания, а через ещё десять секунд на столике передо мной материализуются три бутылки, стакан и стопка. И тут видимо вся моя удача, а может ангел- хранитель, внесли свою лепту, и в дверях появляется Стивен. Наученый горьким опытом, аджощи-официант обращается к Стивену достаточно почтенно, уточняя, не из одной ли мы все организации, и прибыл ли он на банкет, на что получил утвердительный кивок. Стивен сразу присаживается ко мне, и спасает меня от возможной неприятной компании с непредсказуемым исходом. Мы пьём, веселимся и сплетничаем обо всём подряд. Постепенно подтягиваются остальные сотрудники, ресторанчик наполняется смехом, разговорами, чоканьем стаканов и шипением мяса на решётках. Мы все рассаживаемся по столам, я так и остаюсь со Стивеном вдвоём, мы явно тут не в чести, с нами редко контактируют– разница культур и языковой барьер никуда не девается. Но нам и так хорошо. Мин А вся светится, она давно никуда не выбиралась, тем более такой важный и хороший повод. Её все поздравляют, она успела обмолвиться с нами парой фраз, а после ушла получать поздравления и наслаждаться мясом за свой столик. Остаются пустыми около трёх столов, а гости почти все прибыли. Кроме, разумеется, Альберта Анатольевича и Всеволожского. Слух о том, что у нас появился новый шеф-повар, к тому же красавец-иностранец, облетела весь отель как испанка Англию в 1918 году. Поэтому все с нетерпением ждали сегодняшнего вечера ещё и за тем, чтобы воочию увидеть предмет слухов и сплетен. И Стивен весь вечер терзал меня вопросами про Виктора Андреевича. Я не стала скрывать, что уже знаю его, и рассказала всё, что могло быть интересным, кроме очевидной темы, которую очень умело обошла стороной. Я попыталась объяснить Стивену, чтобы он не очаровывался слишком, когда увидит шефа, и чтобы не питал несбыточных надежд, потому что ориентации у них не совпадают, как мне известно. На что получила резонный ответ– «Чем чёрт не шутит?». А потом, как-то незаметно для меня, тема перешла с одного связанного со мной мужчины на другого. —Александра, душенька, ты уже слышала, что Мин А набрала нужные деньги в момент, потому что продала тот билет на концерт этого голосистого Аполлона Чжин Ын? Вот сучка, она кучу денег за него отвалила, и уж я не сомневаюсь, что своим пропуском за кулисы она воспользовалась. Не могу поверить что ты просто так отдала дорогущие билеты-пригласительные на концерт Димаша. Ты хоть знаешь, сколько они стоят? —Очевидно немало, но дешевле, чем они обошлись нашей папочкиной принцессе. -отзываюсь я, опрокидывая стопку соджу. — А обо мне ты конечно же и не подумала? Мы бы с тобой могли пойти вместе, я сто лет не бывал на таких мероприятиях. И кто знает, может за кулисами с Димашем мне бы повезло больше, чем за стойкой регистрации.- пошлая улыбочка на его лице заставляет меня разразиться пьяным заливистым смехом. Стивен такой душка, чуть манерный и стервозный, но очень интересный и атмосферный, что-ли. Мне он симпатичен. Когда не действует мне на нервы, говоря на темы, которые я табуирую, разумеется. –Ах, ну правда, он такой горячий! — явно не намереваясь слезать с этой темы, продолжает гей икона нашего отеля.- У меня аж соски твердеют, когда я вижу его в живую в гостинице. А что происходит со мной, когда я смотрю видео, где он поёт…ууууух, о таком в приличном обществе не говорят, но поверь, подружка, скоро я смогу отписаться от порнхаба такими темпами за ненадобностью. Вот бы мне с ним тоже заобщаться.– мечтательно вздыхает Стивен, потягивая своё пиво. — Не могу поверить, что вы с ним тусовались, а я: первое– при этом не присутствовал и не принимал участие, и второе– узнал об этом из сплетен в отеле, а не от тебя лично. Как ты могла мне не рассказать? Какого это было? Чем вы занимались, как развлекались вообще? — наседает на меня Стив. Я не знаю, куда себя деть, и тем более не знаю, что ответить, чтобы не обидеть его. Но и распаляться и распространяться на эту тему не входило в мои планы. Чёрт бы побрал всех этих сплетников и их языки без костей. — Слушай, да ничего особенного, прошлись по паре заведений, выпили, он попел, потом мне стало плохо и мы поехали в отель. Всё было в рамках приличия, ты же знаешь. –Это то, что ты говоришь, а новости, и тем более сплетни (!) говорят об обратном. Чжин Ын всем растрепала, что ты ночевала в вип-номере, и открыла дверь вся растрепанная и в одном свитере, прикрывая срам.- многозначительное поигрывание бровями.- Я знаю, что все её слова стоит делить на пополам, но я склонен им верить в данном конкретном случае. Но ты же знаешь, я тебя не осуждаю, потому что, как бы двусмысленно всё это не выглядело, я не настолько глуп и невежествен, чтобы поверить во все эти глупости. Я знаю тебя может и не слишком хорошо, но достаточно, чтобы понимать, что дров ты не наломаешь. Но я бы хотел быть в числе тех, кто узнаёт обо всём интересном от тебя лично. –Стив, дорогой, — я тянусь через столик и беру его за руку. За соседним столом, где всё ещё сидят Ким с сучкой и другими коллегами, я краем глаза заметила какое-то движение. Я вообще чувствую оттуда чёрную ауру, которая прямо душит меня, но стараюсь отвлечься и абстрагироваться от этого, — ты же знаешь, я не люблю чесать языками, не хочу это обсуждать, уж извини, что я так бедна на подробности. Мы продолжаем пить, жарить мясо, веселиться. Мы болтаем о мужиках, о Корее, о корейских мужиках… Мы периодически прерываемся, чтобы покурить, выпить и поболтать с другими людьми, а я нет-нет, да и ловлю на себе недоброжелательные взгляды Чжин Ын, и нечитаемые взгляды Кима. И я уверена, что сплотились они в свою группу поддержки на базе негатива в мою сторону, они шушукаются и постоянно посматривают на нас со Стивеном. В целом вечер удачный. Не хватает только самых долгожданных гостей. Я понимаю, что не спросила у шефа номер телефона, чтобы можно было с ним связаться, вдруг он заблудился. Но ситуация тут же прояснится, когда Альберт Анатольевич в костюме с иголочки входит в ресторанчик, а следом за ним, не уступая в шике и элегантности, появляется шеф. Все разговоры резко затихают, и уже через секунду мы все подрываемся со своих мест, чтобы поклониться и поприветствовать босса. Тот, в свою очередь, приближается к нашему со Стивену столику, как бы спрашивая разрешения присесть и присоединиться. Мы, разумеется, не против, поэтому мужчины устраиваются за наш столик, давая всем отмашку продолжать празднование. Босс садится рядом со Стивеном, шеф- рядом со мной. Слишком близко, настолько, что даже некомфортно как-то. Заказав себе выпить, Альберт Анатольевич извиняется перед Стивеном, и просит меня присоединиться к нему и шефу, и направляется знакомить шефа со всеми присутствующими. Я обречённо улыбаюсь Стиву, чмокаю его в щёку и смиренно следую за обоими своими начальниками. Для начала мы, разумеется, подходим к Мин А. — О, Александра, дорогая. Спасибо тебе ещё раз, благодаря тому билету я наконец-то смогу спасти своего мальчика. Господин Чон, — обращается она теперь к генеральному, кланяясь ему подряд четыре раза, — спасибо вам большое за сегодняшний вечер. Я так благодарна вам, я знаю, на какие уступки вы шли ради меня, и поддерживали. Пожилой авторитет слегка зарделся. После обмена любезностями патрон удаляется, а я продолжаю сопровождать шефа по всему ресторанчику, помогая ему знакомится и переводить. Он решил последовать моему примеру, проигнорировав мой же совет придумать себе корейское имя, и сказал, что сотрудники кухни могут обращаться к нему просто «шеф», остальным же работникам следует обращаться к нему «Шеф Виктор». Господи, пафоса-то сколько, уже потолок своей короной царапает. Всё это время он вёл себя дружелюбно и отзывчиво, очаровал (ну естественно) всех наших дам, парни прониклись к нему уважением, и в целом вечер шёл хорошо. Когда мы обошли всех, то вернулись за наш столик, но шеф взял уверенный курс на людей за соседним столом, от чего я в миг похолодела. Но деваться было некуда. Решаю выкрутиться из этой ситуации, и мне не приходит ничего лучше, чем перейти на английский. –Господин Ким, Чжин Ын, разрешите представить вам нашего нового шеф-повара, Виктора. Вы все отлично владеете английским, так что думаю, что моя помощь вам не потребуется, вы и сами справитесь.- предприняла я попытку бегства, но меня остановили все трое. –В чём дело, Алекысандыра? Уже сдаётесь? Не надолго же вас хватило.-скрещивает руки на груди и смотрит на меня насмехающимся взглядом Ким. И говорит тоже на английском, так что и шеф понимает суть его слов.- Рассматривайте беседу как дополнительную практику языка, вам ещё есть, над чем работать. –Да, Александра, не сбегай, мы сегодня ещё так и не поболтали.- с фальшивой приторной улыбкой щебечет эта гадюка. –Да, Саня, чего ты? Всё равно за соседними столами сидим, так давайте сдвинем их и пообщаемся? — предлагает Всеволожский. А я готова простонать в голос. Шанс на то, что я смогу отсидеться на своём месте, не участвуя в беседе и не отсвечивать, катастрофически низок. Да почему всё против меня? Я правда должна сидеть за столом с ним всеми: со своим самым главным боссом; другом-геем; ненавидящей меня стервой; моим новым-старым начальником, объектом моей прошедшей безответной любви; и с вечным шефом- неудавшимся насильником? Вы это серьёзно? Мне кажется, при той пиздаворотне, что вокруг меня твориться, а вслух материться не всегда уместно, я скоро научусь матом… СМОТРЕТЬ!!! Но столы сдвинуты, и разговор, как ни странно, вертится постоянно вокруг меня. И ведётся на английском. Так что все задействованы. –Прошу прощения, шеф Виктор, я не совсем понял, как вы до этого назвали Александру? — поинтересовался у шефа Ким, явно наслаждаясь всей этой ситуацийе в целом, и моей зажатостью и злостью в частности. Виктор Андреевич пару секунд обдумывает его слова, а после хлопает по столу рукой, заливаясь смехом. –Ахахахаха, я понял, о чём вы. «Саня» — это один из вариантов сокращения имени. Русский язык очень богат в этом плане. Да, Саня? — подмигивает он мне, отпивая пива, и тянется палочками за мясом. –Виктор Андреевич, я, кажется, ясно дала понять, что не приемлю коверканья моего имени. А вы, — обращаюсь я к Киму, и не заметить моё презрение и злость просто невозможно, я буквально выплёвываю слова ему в лицо, — управляющий Ким, научитесь хотя бы полное моё имя правильно произносить, прежде чем пытаться его сократить. Если бы вы были в России, у вас бы уже больше сотни кличек появились, и Кимчи было бы самым безобидным из них. Напряжение за столом хоть ножом режь. Я никогда не позволяла себе так резко высказываться с коллегами, тем более с начальством. Тем более в Корее это вообще неслыханно. Но я не собираюсь и дальше заискивать и лизать зад этому подонку только потому, что он всё ещё мой босс. –Ладно, давайте сменим тему.- вмешивается Альберт Анатольевич, и все, кроме нас со Стивеном, втягиваются в разговор об отеле. Мы же целенаправленно напиваться и объедаемся, пытаясь поговорить на отвлечённые темы. –Иисусе, Александра, твой шеф такой душка! — пожирая глазами Всеволожского, начинает Стив.– Как я выгляжу? — поправляя и так идеальную причёску, суетится парень. А выглядит он и впрямь шикарно: зауженные чёрные джинсы с серебряными молниями, массивные ботинки, красная кожаная куртка-косуха, под ней шёлковая брендовая рубашка; светлые волосы уложены гелем, в ушах серьги-колечки. А на лице боевой раскрас: подкрашенные брови, яркие красные тени на веках, глаза вокруг украшены крупными стразами, возможно даже тон и контуринг присутствуют. И как бы вызывающе и не к месту всё это не казалось, выглядел он и правда на все сто. –Стив, дорогой, ты выглядишь потрясающе, но вряд ли эта рыбка клюнет на твоего червячка. И тут я слышу краем уха, как речь за соседним столом поворачивает в очень неожиданное русло. –Я так понял, что эта милая девушка заработала денег на операцию сыну, продав вам билет на концерт, это так? — обращается шеф к этой прошмандовке.- Боюсь даже представить, сколько вы за него выложили. И что, оно того стоило? –О, не то слово. Я очень хотела попасть на этот концерт, и рада, что убила двух зайцев: и на концерт попала, и смогла помочь своей коллеге. Сил не было смотреть, как бедняжка убивается на работе, а просто так денег она бы не приняла.- смущённо поясняет Чжин Ын. –Да что ты? А ты хоть пробовала предложить? — все резко поворачиваются на меня, а я понимаю, что сказала это вслух. Ну, с другой стороны, я устала отмалчиваться. Да, в коллективе у нас не всё впорядке, так что не вижу смысла лицемерить перед шефом, всё равно рано или поздно вся наша грязь выльется и на него. Не собираюсь больше терпеть и молчать. Вряд ли меня уволят за мои слова и моё мнение, но даже если и так- мне всё равно. Я ещё не пьяна, я отдаю себе отчёт в своих словах и действиях, поэтому демонстративно отворачиваюсь и делаю глоток пива. Не собираюсь больше играть в паиньку. Эта стерва просто трясётся от злости, что меня даже несколько радует. Но не отвечает мне. –А что за концерт-то? — не унимается Виктор Андреевич. На этот раз отвечает Кимыч. –В нашем отеле в данный момент проживает известный певец со своей командой. Он любезно подарил Александре билеты на концерт, в благодарность, как я понимаю, а может и из иных побуждений. А она в свою очередь подарила их коллегам.- вроде бы ничего мерзкого не сказал, а меня аж передёрнуло от одного его голоса. Сама мысль о том, что он своим поганым ртом говорит обо мне и пытается меня задеть и вывести на эмоции меня раздражает. А ещё этот его липкий, пошлый и злой взгляд, который я чувствую на себе почти всегда, когда он рядом, явно не улучшает моего настроения. –Вот как? А почему ты сама не пошла? –Уже были планы. –И упустила такую возможность? — Не велика потеря. –А за что он подарил их тебе? — продолжает наседать на меня шеф. Я молчу дольше положенного, и за меня отвечает… Альберт Анатольевич. –Видите ли, Александра оказала ему небольшую услугу. У них выдалась весьма интересная история… –Которая случилась и прошла, и больше никого не касается.- обрываю его я. –Случилось так, что Александра столкнулась с господином Димашем в аэропорту, — проигнорровав моё высказывание, начал Ким, — и потом началась сумасшедшая история. Она узнала, что он остановился в нашем отеле, они вместе сюда приехали. Мы его заселили, потом они ещё пару раз сталкивались в отеле. На следующий день, совершенно случайно, разумеется, им нужно было съездить в одно место к известному композитору, поэтому они поехали вместе. А после того она составила ему компанию вечером, и они отправились развлекаться по клубам. Попали в новости, разумеется, а после вернулись в отель и провели ночь вместе в его номере. Но ничего предосудительного не было, конечно, чисто по-дружески. Александра ведь отличный работник, и готова на всё, лишь бы угодить гостю, тем более такому высокопоставленному.- извергая из себя желчь, рассказывает Ким. Шеф явно в шоке, таких историй он не ожидал. –Она повела себя очень достойно.- вставляет свои пять копеек Чжин Ын. — Она как никто знает, что отношения между сотрудниками и постояльцами строго запрещены.- и гаденько так улыбается мне. –Повторяй это себе как мантру, когда в следующий раз с ним столкнёшься, может это поможет тебе держать себя в руках, Чжин Ын. Он явно не из тех, кто падок на доступных женщин, тем более фанаток.- не остаюсь в долгу я, тихонько под нос добавляя на русском, — Твоими губами только геморройные шишки полировать.- услышал меня только шеф, и у него аж глаза на лоб полезли. –Ого, какие у вас тут страсти кипят. Я, конечно, тоже иногда имел дело со знаменитостями, но таких курьёзов на своей практике не припомню.- пытается пошутить шеф.- Александра, это правда? Ты подружилась с суперзвездой? А чего же тогда на концерт не пошла? Какой он человек? Вся эта ситуация меня полностью выбивает из колеи, и я резко встаю со стула, хлопая по столу обеими руками, заставляя всех сидящих чуть вздрогнуть. –Ваши насмешки неуместны. Мы действительно столкнулись случайно и всё, что произошло дальше, было не моей инициативой, мне это не нужно. И нет, мы не дружим. Мы не общаемся, между нами не случилось ничего, о чём вам, как сотрудникам стоило переживать. Я не собираюсь продолжать это общение с ним, и с вами в данный момент тоже. Я иду курить, Стивен, пойдём со мной, пожалуйста.- тот подрывается с готовностью, явно благодарный, что я спасла его из этого капкана, где он не знал, как себя вести, потому что подыгрывать им точно не хотел, а в мою защиту ему сказать было нечего.– Надеюсь, что когда мы вернёмся, вы выберете более подходящую тему для беседы, и оставите меня в покое. А лучше раздвинуть столы обратно. Не дожидаясь ответа, я хватаю со стула куртку и сумку, и направляюсь к выходу, на ходу одеваясь и доставая из сумочки сигареты. Не успеваю я схватить за ручку двери, как она открывается, и в кафе заходят… Димаш со своей командой. Дар речи съебался в закат, только ручкой помахал. Вы, наверное, издеваетесь? Стивен в ступоре, наш столик затих. —Ого, вот так аншлаг. Может другой ресторанчик поищем? — пищит откуда-то из-за спины Кощея его личная феечка-хуеечка. Мы с Димашем стоим в дверях, не сводя глаз друг с друга, не говоря ни слова. Тут Альберт Анатольевич очень некстати решает проявить гостеприимство, и, поднимаясь из-за стола, обращается к вновь прибывшим: –Вот так встреча, Димаш, господа. Прошу, заходите, присоединяйтесь, пожалуйста. Столы свободные ещё есть. У нас корпоратив, но думаю вы тоже должны поучаствовать, как один из главных действующих лиц. Наваждение пропадает, я трясу головой, и протискиваюсь в дверь, стремясь выйти поскорее на улицу, чтобы покурить. Димаш тоже приходит в себя, пропускает меня. И обращается к генеральному: –Благодарю, Альберт Анатольевич, мы с удовольствием присоединимся, если не помешаем вам. А чем я заслужил, позвольте узнать? Дверь всё ещё открыта, ребята так и стоят на пороге, предоставив роль переговорщика своему лидеру. И потому даже на улице мы со Стивом всё прекрасно слышали. –Вы, наверное, видели нашу сотрудницу вчера на концерте? Она купила билет у другой нашей коллеги, которая очень долго копила деньги на операцию сыну. И деньги за билет на ваш концерт стали последним взносом, так сказать. Александра не смогла присутствовать на концерте, поэтому отдала билеты подругам. И Чжин Ын купила один из них. Я не видела лица Димаша, но его голос меня заинтриговал. –Да, я видел господу Чжин Ын на концерте, имел честь.- голос какой-то недовольный, осуждающий что-ли. Интересно, она как-то некрасиво себя повела? Дальше я не стала прислушиваться, но это не дало мне сбежать от ситуации, потому что я виду, что Стивена уже прямо физически распирает от желания поговорить о сложившейся ситуации, так что мы отходим подальше и поджигаем сигареты. –Обалдеть, Алекс, что это только что было? Что тут вообще происходит? — выдыхая дым, накидывается на меня Стив. Господи, да если бы я только знала. Что они тут забыли? Почему из всех когичибов именно этот? И именно сегодня? И почему их пригласили присоединиться? Надо сваливать поскорее. Я отвечаю Стиву как могу, но его явно не устраивают мои ответы, поэтому он быстро докуривает и возвращается в гущу событий. Я же не тороплюсь возвращаться. Присаживаюсь на скамейку, и прикуриваю вторую сигарету. Спустя ещё 10 минут и одну сигарету рядом со мной появляется человек и присаживается ко мне на скамейку. –Угостишь сигаретой? –Не знала, что вы курите, Виктор Андреевич.- отвечаю я, протягивая открытую пачку и зажигалку. –От случая к случаю.- берёт сигарету и прикуривает. Выдыхает дым и продолжает.- Интересный юноша. Они сели за соседний столик, так что мы и его присоединили. –Да? Отлично, теперь все можем пообщаться.- пытаясь не выдать своего недовольства я. –Слушай, не знаю, что у вас тут происходит, но я уже рад, что согласился на эту работу. Это обещает быть интересным. Не похоже, что у тебя всё гладко, но я рад видеть, что тебе здесь хорошо. Мне жаль, что с тобой произошло то несчастье, но мне приятно видеть, что ты начала новую жизнь. –Ах, Виктор Андреевич, это не «инцидент " и не «несчастье «, я обожглась. Поскользнулась на луже и вылила на себя четыре литра кипящего мармелада. Наберитесь смелости хотя бы сказать это вслух. Это уже в прошлом. Я это пережила. Вы повели себя мерзко, вы очень меня разочаровали тогда. Вы никогда не были особо приятным человеком, но ваша харизма располагает людей к себе, и я тоже хорошо к вам относилась до того. Но после ожога я многое переосмыслила. –Слушай, Лион, я повёл себя как свинья, признаю. Мне очень жаль, прости меня пожалуйста. Надеюсь это не повлияет на нашу совместную работу в дальнейшем. Потому что ты мне очень нужна сейчас. Я без тебя не справлюсь. –Я понимаю, Андрей Викторович. Не волнуйтесь, я не собираюсь саботировать работу из-за старых обид. Я постараюсь вам помочь чем смогу. Обращайтесь. –Правда? Как насчёт прогуляться вместе? Завтра например. В понедельник начнётся работа, когда я в следующий раз смогу выбраться погулять и посмотреть страну. Выгуляй меня? — чуть толкает меня плечом шеф. А я сижу в шоке. Ещё год назад я бы растаяла прямо тут, на лавочке, от таких слов. Это же почти как на свидание позвать! Не скажу, что сейчас я ничего не почувствовала, это не так. Сердце всё ещё неспокойно, и дыхание чуть сбилось. Щёки зарделись, на лице появилась глупая улыбочка. –Конечно, я не против, завтра планов у меня ещё нет, могу составить вам компанию. –Отлично! -хлопает он в ладоши и рывком поднимается со скамейки. Бросает окурок в урну, и обращается ко мне, галантно протягивая мне руку.- Пойдём, мы уже засиделись, нужно возвращаться.- я недолго смотрю на его протянутую руку, обдумывая всё. А после медленно и немного неуверенно протягиваю ему свою, позволяя помочь мне подняться. Когда мы возвращаемся в заведение, все уже разбрелись и перемешались кто куда, и продолжают общение уже между всеми столиками. Глаза сами собой сразу незаметно пытаются найти Димаша возле наших столиков, но находят его в дальнем конце ресторана в компании Мин А и Чжин Ын. Стивен болтает с его бородатым то ли визажистом, то ли стилистом. Маленькая вредная сопля болтает с Асланом-бакланом, а Ким о чём-то переговаривается с директором. Так что за стол мы возвращаемся с шефом вдвоём, и какое-то время спокойно общаемся, разговаривая обо всём подряд. Так что даже не замечаем, как Димаш возвращается и садится за стол на соседнее со мной место, только по другую руку. –Во сколько завтра увидимся? Я взял машину напрокат, так что я заеду за тобой. Скинь мне только локацию. Куда хочешь завтра сходить? –О, машина будет кстати. Я давно хотела побывать в одном месте, но оно довольно далеко. Думаю вам тоже понравится. –Отлично, значит решено. Надо же, даже не думал, что мы с тобой снова увидимся. И уж тем более не думал, что у нас будет свидание.- улыбается шеф, и отводит взгляд, что делает его похожим на смущённого подростка. Погодите, что он только что сказал? Свидание?! Не-не-не-не-не, тпрууууу, тормозим. Что за заявление? У меня челюсть отпала, я даже не нахожусь, что ответить, как вдруг в разговор встревает Димаш, и тогда мы с шефом оба оборачиваемся на него. –Ого, вас можно поздравить? Мне рассказали, что вы работали вместе, и что ты теперь переходишь с ресепшена на кухню, но не знал, что у вас такие отношения. Простите, забыл представиться, Димаш Кудайберген.- протягивает димаш руку Виктору Андреевичу. Тот её охотно пожимает, бегая глазами с него на меня, явно вспоминая всю ту сцену, что недавно была за нашим столиком, когда речь зашла о наших с Димашем отношениях. И я решаю вмешаться. –Виктор Андреевич, вы что несёте? Какое ещё свидание? — я искренне возмущена, меня который раз уже не спрашивают, и просто не считаясь с моим мнением, всё решают за меня. Я уже порядком пьяна, как и почти все в этом ресторанчике, поэтому свои эмоции контролировать становится довольно проблематично.– Вы меня бы хоть спросили, джентельмен, блин. Я к вам со всей душой, пытаюсь помочь, а вы меня позорите перед кучей людей. –Погоди, что? Чем я тебя опозорил? И чем это не свидание? Ты же уже три года по мне вздыхаешь, думала я не в курсе? Просто раньше мне это было не интересно. А теперь я думаю, что мы могли бы попробовать. Мы в Корее, я больше не обременён браком, так почему бы и нет, я же тебе нравлюсь. –Ну ты даёшь, доярка.- подаёт голос эта букашка на лобовом стекле моего терпения и самообладания. –А ты времени зря не теряешь. Что, с нашим Ди не вышло, ты себе уже нового шефа захомутала? Чем ты всех этих мужиков цепляешь, кто-нибудь мне объяснит? — пытается меня поддеть это недоразумение. –Завали хлеборезку, залупоглазый! — не выдерживаю и взрываюсь я. Горькие слёзы обиды жгут глаза, но я не даю им пролиться. Не здесь и не сейчас. Не перед всеми этими людьми.- Тебе не понять, это гетеросексуальная тема, не разберёшься, как бы ни старался. Тебе твой острый язык эмаль на зубах ещё не испортил? Ты что-нибудь одно сними, или корону, или нимб… А то не много ли украшений на одну то извилину? –Что ты сказала? — рассвирепел коротыш, но я не даю ему продолжить. –Ты храброй воды что-ли перепил, недоразумение? Или пустыню пылесось, и не маячь у меня перед глазами. –С дешёвыми подстилками не разговариваю. Тут уж кроме меня отреагировали и шеф и Димаш. –Молодой человек, вы что себе позволяете? — быкует на того шеф. –Алик, извинись немедленно! Ты совсем оборзел так с Сашей говорить? — спокойно на первый взгляд, но с очень явной для меня, и для пискли, угрозой в голосе проговорил Димаш. –Не называй меня так, сколько раз повторять, я что, о многом прошу?! И вообще, я сама могу за себя ответить, сколько раз ещё я должна сказать тебе держаться от меня подальше? — выговариваю я ему тоже. Мы все сидим и пышем злостью.– А ты, аппарат для поебушек, даже не дыши в мою сторону, понятно? Если не хочешь, чтобы кроме рта я засунула мыло тебе и в задницу. Если конечно ты не кайфуешь с такого. Аслан и второй парень пытались что-то вставить, чтобы как-то скрасить и усмирить нас, но я была уже на пике терпимости, и успокаиваться была не намерена. И я же распаляла остальных. И тут случается это. Пока мы все дружно обменивались оскорблениями, незаметно вернулся изрядно набравшийся Ким, и с интересом наблюдал всю эту сцену. Я не обратила на это внимание, так что, чтобы не наговорить ещё больше гадостей, и чтобы не выслушивать их тоже, я беру сумку и куртку и отправляюсь на улицу покурить. Парни все остаются сидеть как сидели, а спустя минуту незаметно выскользнул на улицу вслед за мной Ким. Я резко отпрянула от него, когда увидела его рядом с собой. Тут кроме нас никого нет, так что прикидываться нет необходимости. И он явно того же мнения. Мы стоим недалеко от окна, так что нас хорошо видно всем, кто находится внутри. Но я так пьяна, зла и напугана одновременно, что даже не обращаю на это внимания. –Не подходите ко мне! — вскрикиваю я, отступая на пару шагов, и выставляю руку перед собой в останавливающем жесте. Нетрезвой походкой Ким приближается ко мне, чуть ли не утыкаясь в мою выставленную ладонь. Пьяная пошлая, абсолютно дикая улыбка кривит его рот. –Теперь понимаю, почему ты была так категорична, детка. Конечно, зачем тебе простой управляющий, когда за тобой ухлёстывает знаменитость, а ещё и бывшая любовь приезжает. Какая же ты грязная, настоящая шлюха! Так что, мне просто заплатить тебе, чтобы трахнуть тебя, в этом всё дело? Ну скажи, сколько ты хочешь? Миллион вон? *** Два? Пять? Видимо ты в постели просто волшебница, раз мужчины так ищут твоего общества. –Что вы себе позволяете? Я не стала заявлять в полицию на попытку изнасилования только потому, что не хотела делать это достоянием общественности. Вы должны ходить тише воды, ниже травы, вы что, с ума сошли, совсем не понимаете, что натворили? И у вас нет никакого права оскорблять меня, вы просто подонок. Я не виновата в том, что вы пытались сделать, у вас нет права меня унижать и обвинять, это не ваше дело с кем я общаюсь, с кем встречаюсь и так далее. Уходите, оставьте меня в покое. Сигарета уже истлела до фильтра, и я выкидываю его, не выпуская Кима из виду. –За что ты так со мной? Я же люблю тебя! — ещё шаг в мою сторону.- Ты мерзкая жирная потаскуха, всем глазки строишь. С шефом на свидание едешь, с господином Димашем уже наразвлекалась, даже спала с ним. Чем я хуже? Ну не ломайся же, тебе понравится, ты всё равно ни на что больше не годишься. -заканчивает он, и бросается на меня, сбивая меня с ног, и валит на землю, начиная скручивать мне руки, лапать меня и пытаться поцеловать. Я начинаю кричать. Я кричу так, что горло начинает болеть моментально, я плачу и брыкаюсь, пытаясь скинуть его с себя. Бью ногами по земле, пытаюсь ляпнуть его, пытаюсь высвободить руки и отчаянно уворачиваюсь от его настойчивых губ. Моя цепочка уже порвалась, и теперь валяется рядом. Чокер отчаянно сдавливает горло, и мешает дышать, учитывая что, я ещё и плачу и кричу, то кислорода не хватает прямо катастрофически От него пахнет алкоголем. Он не сдаётся и не отпускает меня. Он начинает забирать моё платье и разводит мне ноги, и я начинаю орать ещё громче и отчаяннее, хотя больше уже, кажется, некуда. Слёзы ручьём льются из глаз. Он ударяет меня несколько раз по лицу, потом продолжает лезть мне под платье. Я задыхаюсь, глаз и щека болит, во рту яркий солёный вкус крови. Я пытаюсь брыкаться дальше, но понимаю, что сейчас мне это не остановить. Я ничего не могу сделать, не могу себя защитить. Бессилие и жуткий, липкий страх полностью захватывают меня. Вот я чувствую его холодные пальцы у себя на внутренней стороне бедра, начинаю метаться под ним как бешеная… и вдруг он исчезает. Пропадает совсем: нет больше холодных рук под юбкой, нет сдавливания запястий, его вес больше не придавливает меня к земле, его мерзкие губы больше не шастают по моему лицу и шее. Я слышу мужские и женские крики, вижу нечёткие лица- перед глазами всё плывёт. Потом чувствую, как меня приподнимают с земли, укладывают голову на колени, поправляют юбку платья, и я слышу взволнованый голос: –Саша! Сашенька, держись, я здесь. Всё хорошо, всё будет хорошо, он тебя больше не тронет. Прийди в себя, не отключайся, пожалуйста! Она теряет сознание, вызовите кто-нибудь скорую, срочно! Саша! Слушай мой голос, я здесь, мы его остановили, всё будет хорошо, прошу тебя, не отключайся. Сашенька! — за пеленой слёз и кружащейся головы я вижу нечёткий силуэт, и пытаюсь сказать что-то, но язык отказывается работать. И в следующую секунду я проваливаюсь в темноту, все звуки и огни пропадают, остаётся только пустота. Нет слёз, страха, боли. Только бездонная темень, приносящая успокоение.