Ничейное серебро

      На троне действительно сидит он. Ким Чонин. Со своей неизменной усмешкой на губах. Он глазами подзывает к себе Марка, а тот и ослушаться не смеет. — Почему ты врал нам? — первое, что выпаливает Туан. — Сокджин ходил ни живой, ни мертвый, а что уж говорить о Сынмине... — с печалью вспоминал омега, поднимаясь по ступенькам все выше. Дойдя, он посмотрел прямо в глаза мужа, дыша ему в лицо горячим паром. — Я выхожу замуж. — где-то в углу от такой смелости восторженно охает Кенсу. — Закончил? — альфа ждет пару секунд, а затем срывается на хохот, хлопая себя по коленкам, приглашая Марка присесть. Но тот отказывается. — Я сказал сядь, дрянной омега! — Туан хочет возразить, но глаза Кима наливаются гневом и проходят по груди омеги. Он знает, что это значит, поэтому мирно присаживается на колени мужа. До недовольно закусывает губу и мычит, обхватывая себя руками. — Не злись, малыш, папочка любит только тебя, — Чонин лживо улыбается почти плачущему омеге, который сразу поднимает поникшую голову и хихикает, окатывая Туана взглядом, полным презрения. — А вот твоему папе нужна прощальная порка, чтобы тот понял, что он ничто и звать его никак. Лживая шлюшка, — альфа касается уха Марка, а тот лишь и может дернуться. Он сдерживается из последних сил, чтобы не врезать Киму, но тот ещё и крепко сцепил ладони на пояснице Туана, не давая и двинуться. — Выйди пока, Кенсу, это не займет много времени, — тот кивает и быстро выходит из зала. — Ну что ж, дорогой, надеюсь, твой хахаль растянул тебя достаточно. Начинай, — Чонин заставляет Марка встать, на что тот чуть ли не падает. А затем еще бьет по щиколотке, чтобы омега оказался на коленях. — Я не собираюсь ничего делать, — Туан поднимается, немного шатаясь и видит, как изменился в лице муж. — Можешь избить меня, но я не стану ублажать тебя, Ким Чонин, — голос омеги стал совсем твердым и решительным. Он кривит губы в улыбке и вспоминает все, что для него сделал его альфа. — Вот как? — Ким удивлённо вздергивает бровь, встает и медленно подходит к Марку. — Тогда слушай: ты все ещё никто, не мни, будто что-то из себя представляешь. Туан держится, стараясь не давать слабину под безумным взглядом альфы. — Гордый, как и всегда, — ухмыляется Чонин и бьёт мужа по лицу. Послышался такой неприятный хруст, что стало понятно, что нос сломан. Марк упал, держась за лицо и всхлипывая от боли. — Убирайся отсюда, Марк. Я отпускаю тебя, потому что об этом попросил Кенсу. — Омега с трудом поднимается, направляясь к арке и слыша напоследок:  — И да, раньше ты был лучше.         А Туану все равно на эти слова, он хохочет уже навсегда покинуть это место и не видеть лицо бывшего мужа в ближайшие миллионы лет.       Ким Чонин как был ребенком, так и остался им. Это радует. А сердце все не унимается. Пора возвращаться, а то такими темпами Джексону понадобится лекарь.