Боже, храни АлиЭкспресс

      …три!       Дверь распахнулась, Джокер и вся его братия вошли в зал. Наёмники с пушками на перевес, а маэстро подталкивал Юлю. Она ошарашенно смотрела на оборачивающихся гостей, улыбки с их лиц сползали точно тающий воск. Лица-улыбки, праздные и довольные, исчезали.       Юля ойкнула, когда Джокер сильнее кольнул её в шею.       — Прошу проще-ения! Я немного опоздал. Я ведь не пропустил ничего интересного? Нет? Уверены? — последний вопрос он задал молодому полному парню, тамаде. Тот был разодет в серебристый строгий костюм, а на шее розовый галстук-бабочка.       Кто-то из гостей принялся подниматься с места, но наёмники Джокера легко усаживали их обратно, а особо несогласным доктор прописывал разбитый нос или полежать без сознания в тарелке с дорогой закуской. Это помогло вкурить сэрам и их потаскушкам, что лучше сидеть тихо и смирно. Дольше проживут. Возможно.       — Разрешите, я убью вашего кавалера?       Спросил Джокер у одной пышной дамы в возрасте и, не дождавшись ответа, отвёл от Юлиного горла нож и воткнул его в шею изумлённого худощавого мужичка. А потом, не обращая внимания на визги, поднявшиеся в зале, схватил его за волосы и столкнул со стула.       — Оу, как ми-ило, истинный джентльмен, даже стул для дамы не замарал кровью, — как ни в чём не бывало Джокер подхватил стул и усадил на него обмякшую Юлю.       Прищурился. Удостоверился, что гости, все до единого, смотрят на него.       — Как опрометчиво с вашей стороны устра-аивать пир во время чумы. Или я не предупрежда-ал вас? М? — Джокер выдержал паузу. — Сегодня, в день рождения вашего мэра, я обещал устроить большо-ой бум. О, и я его устрою. Н-но… — Джокер щёлкнул языком и взмахнул рукой. — Вы… э-эм… правда решили, что я-я этого не с-сделаю? Когда вам… ну… выдают предупреждение о взрыве, лучше затаи-иться. И сидеть тихо-тихо. Но ра-аз мышки не прислушались, кому-то придётся прояснить реальное положение де-ел. Ита-ак…       Он не стал отходить, а положил руки на спинку стула и обвёл изучающим взглядом собравшуюся публику. Дамочка по правую руку всё ещё подвывала, уткнулась в белый носовой платок и всхлипывала. Джокер наклонился к ней, погладил по голове и успокаивающе запричитал:       — Ну тише-тише-ти-ише… Позволь задать тебе один вопрос. Э-э-э… Вилка или нож?       Женщина прекратила рыдать и подняла на Джокера красные заплаканные глаза. Тушь растеклась по щекам, а под глазами образовались мешки.       — Что? — спросила она и выдохнула.       — Это простой вопрос. Вилка? Или нож?       — Я не понимаю…       Джокер ударил кулаком по столу и рявкнул ей в лицо:       — ВИЛКА ИЛИ НОЖ, СУКА?       И тут же, облизнувшись, кокетливо предложил:       — Просто выбери.       Женщина вздрогнула и затряслась, но всё-таки испуганно приоткрыла искривлённый рот и выпалила:       — Нож. Наверное.       — Оу, на самом деле, дорогу-уша, здесь нет непра-авильного ответа. Понимаешь, о чём я? Нет?       Она замотала головой. А Джокер схватил нож, лежавший около тарелки и воткнул его в горло женщины. Она завопила, завизжала, схватилась за рукоятку, но почти сразу забулькала, вывалив язык так, будто тот ей мешал. Юля отпрянула, наклонившись в сторону, теперь жалея о таком кровавом соседстве, но Джокер положил руку ей на плечо и сжал на нём пальцы.       — Тепе-ерь, — Джокер дождался, когда женщина упала лицом на стол и перестала хрипеть, и только продолжил, — давайте обсудим пра-аздник. Ах, день рождения мэ-эра!       Он вскинул руки и засмеялся, отчего присутствующие, включая Юлю, вздрогнули.       — Но нам придётся немно-ого доработать сценарий. Дай-ка сюда.       Джокер дошёл до тамады, всё так же стоящего на своём месте с разинутым ртом, отобрал у него микрофон и проверил звук:       — Гости, гости, гости, кости. Хм. Ага. Работает. Теперь мы можем обсудить мой, эхе-хе, гонора-ар за выступление, — Джей обернулся к ведущему. — Сколько зарабатывает тамада за час?       — Чего?.. Ну… Ой…       Джокер недовольно обернулся к офигевающему залу, рыкнул и недовольно спросил у гостей:       — Что? Я задаю слишком сложные вопро-осы? Я прошу вас назвать октановое число бензина и влияет ли оно на его плотность? Давайте перед шоу я проведу небольшой урок хи-имии. Ну-с!       Он обошёл зал, открыл одну из дверей, ведущую на кухню, и вынес оттуда оранжевую пятилитровую канистру с бензином. Снова встал рядом с ведущим, уже не на шутку отложившим кирпичный завод.       — Итак! О чём я? А! Бензи-ин!       Отвинтив крышку, Джокер облил ведущего, который успел шарахнуться в сторону только спустя мгновение, будучи как следует пропитанным живительной влагой.       — Как тебя зовут? — спросил Джей у ошарашенного и перепуганного ведущего, причитающего о том, что он ни в чём не виноват.       — Можно я уйду?.. Пожа-алуйста… — рыдал селебрити.       Джокер отвесил ему пощёчину и рявкнул:       — КАК ТЕБЯ ЗОВУТ?       — Николай… — всё ещё рыдая, ответил парень.       — Оу, отли-ично! Так вот, Ник. Будешь моим ассистентом. Подержи-ка это. Вот так.       Джокер достал из кармана пальто зажигалку и вложил её в руку Ника, и тот уже был готов либо свалиться наконец без чувств, либо драпать отсюда подобру-поздорову, но хрен.       — Дамы и гос-спода! Сейчас Ник поможет мне продемонстрировать, от чего зависит скорость горения бензи-ина! — зал молчал, даже наёмники, казалось, заворожены происходящим. Все ждали: приспешники с воодушевлением, как детишки ждут новый год и подарки, а заложники — с расторопным испугом. — Так, девяносто второй зажига-ается быстрее, но при э-этом быстро прогорает, а-а-а девяносто пятый зажигается медленнее, н-но горит дольше. И первый наш конкурс заключается в то-ом, чтобы по типу горения и поджигу у-га-да-ать, каким же номером пропитался Ники. И-и-и! Ник! Добавь огоньку в этот вечер!       Ник застыл. Он с немым ужасом, застывшим в глазах, смотрел на зажигалку в своих пальцах. Пытался разжать губы, но у него не получалось. Выходило только невнятное мычание. Джокер похлопал ладонями перед лицом парня, но эффекта это не возымело.       — Что ж! — в извиняющемся жесте Джей вытащил зажигалку из пальцев и, поглядев на гостей, подмигнул им и… Чирк!       Это подействовало. Ник отмер и с громким криком завалился назад, кое-как устоял на ногах, а потом дунул на огонёк, выскочивший из жерла зажигалки. Джокер повертел ею в руке, затем раздосадованно хмыкнул и чиркнул снова. Ник опять задул пламя и отошёл на шаг в сторону.       — Кажется, вечер занимательной науки про-ва-лил-ся. Хм, да. Н-ну… тогда вот тебе задача, Ник! С какой скоростью пуля входит в голову и с какой силой пробивает кость?       Джокер бросил зажигалку на пол, достал из кармана пистолет и-и — БАХ! Зал взвизгнул, а Ник свалился на пол и уставился немигающим взглядом на гостей. Промеж его глаз зияла красная точка, секунда — и из неё вытекла яркая капля.       — Не торопись с ответом, Ник, полежи пока, поду-умай, время есть, эхе-хе.       Затем вновь обошёл зал, оценивая гостей, остановился в конце стола.       — Позвольте вас, хм, чем-нибудь угостить! Какой праздник без изысканных блюд, ве-ерно? Эй, Минни-Маус, зови сюда шеф-повара. Он же не какой-то зазнайка! Люди должны зна-ать человека, который сегодня будет их угощать.       Бугай в маске клоуна что-то прорычал, похихикивая, и ушёл на кухню. Послышался звон посуды, крики, не обошлось без пары выстрелов, что заставило гостей снова вздрагивать и охать. Вскоре Минни-Маус вышел из кухни, ведя за собой испуганного мужчину. Тот был одет в белый фартук, украшенный золотым тиснением по швам, а под фартуком кремовая рубаха. На голове колпак с таким же тиснением. Вот только картину дополняли подбитая губа и красная клякса на груди.       — Уважаемые гости! Сейчас к вам выйдут офи-ци-а-ан-ты и примут ваши заказы! Только слишком долго не думайте над заказами. Договори-ились?       Мэр поднял руку и без разрешения обратился к Джокеру:       — Отпустите женщин!       Джокер внимательно посмотрел на виновника торжества и обиженно ответил ему:       — Но ведь это совсем не че-естно! Мужчины останутся развлекаться, а женщины пропустят всё самое интере-есное! Мы же не сексисты какие-нибудь, мы за равноправие полов! Так что, да-амы, не беспоко-ойтесь, никто вас не прогонит с праздника. Оставайтесь и чувствуйте себя как дома, ух-ха!       В ответ на это послышался горький женский плач. Молодая красивая девушка, сидевшая через человека от мэра, уронила голову на руки, плечи её затряслись от рыданий.       — Оу, дорогая!       Джокер подкрался к ней и успокаивающе погладил по голове.       — Время рыданий ещё не пришло, нет-нет-нет, ещё слишком ра-ано! Сначала сделай заказ, красавица!       На кухне раздался град выстрелов. Джокер выпрямился, в зал вошли официанты с подносами в одной руке и с пистолетами в другой.       — Принесите-ка мне мясницкий нож! — приказал Джей, и какая-то из женщин за столом запричитала: «О боже, о боже!»       Один из официантов услужливо вернулся на кухню и вернулся в зал с массивным ножом. Тесак! В руках психопата не кухонный прибор, а грозное оружие. Джокер всё ещё стоял над плачущей девушкой, а когда перехватил нож поудобнее, предварительно взвесил его.       — Не смейте её трогать! — закричал Чайка.       Джокер пристально посмотрел на него и прищурился, затем перевёл пристальный взгляд на сидевшую подле него ухоженную, богато одетую женщину и наклонился к ней. Указал на девушку тесаком.       — Она, хм… она ваша дочка, что ли?       Женщина испуганно замотала головой, ничего не ответив.       Мэр злобно надувал губы и молчал.       — Хм. Любовница? — с неприкрытым удивлением уточнил Джей у женщины.       Мэр сжал кулаки.       — Воу! — восторженно воскликнул Джокер. — То есть мистер мэр привёл с собой не только миссис мэр, но ещё и любо-овницу! Охо-хо! Вау! Какой плохой мальчи-ишка! — Джокер наклонился между женщинами и поглядывал то на одну, то на другую, затем остановился на жене Чайки и извиняющимся голосом обратился к ней: — А девочка и правда помоложе и посвежее будет. Но… у нас ведь день рождения господина Чайки? Тогда позвольте я угощу вас главным блюдом. От шеф-повара, так сказать.       Джокер выпрямился, довольно заулыбался, разглядывая багрового от ярости мэра.       — Раз вы… хм… Чайка… то пусть эта молодая особа, — клоун указал на любовницу, — будет вашей миссис курицей!       С этими словами Джей схватил руку девушки, прижал её к столу и рубанул. Крик страшный! Нечеловеческий. Вопль девушки стоял в ушах такой пронзительный и ужасающий, выворачивал душу и желудки наизнанку, кто-то из гостей лишился чувств, одна из барышень свалилась со стула на пол. Приспешникам пришлось потрудиться, чтобы вернуть её на место. А Джокер подозвал официанта и положил на поднос отрубленную по локоть руку, а рядом нож.       — Э-э… Проследите, чтобы наш дорогой шеф-повар приготовил что-нибудь вкусное для мэра.       И, потеряв к захлёбывающейся слезами девушке интерес, Джокер как ни в чём не бывало снова занял место ведущего. Посмотрел на мёртвого Ника и хмыкнул.       — Всё ещё не решил задачу с пулей. Ла-адно. Полежи ещё, Ники. Эй! А почему повар до сих пор не на кухне?       Двое официантов тут же оживились и сопроводили полуживого от ужаса повара на кухню, один из них нёс поднос с рукой, и Джокер вдогонку крикнул им:       — Если приготовит невкусно и неинте-ересно, запечём его руки! Ну, и… эм… продо-олжим наш вечер!       В этот момент в кармане ведущего зазвонил телефон, и внезапно наполнившую зал тишину озарила мелодия — финская полька. Джокер удивлённо вытянул шею и тут же с нескрываемым интересом направился к телу. Юля хотела было привстать, но один из громил положил ладонь ей на плечо и надавил. Ах, простите! Джокер же добрался до тела, присел около него на корточки и порылся в карманах. Мелодия настырно и бессовестно продолжала играть. Вытащив телефон, псих вгляделся в экран, развязно облизал губы и с самым невинным взглядом приложил телефон к уху, попутно принимая звонок.       — Я вас внима-ательно слушаю, мадам. Кого? Ах, Ни-ика. Минутку.       Джокер отстранил телефон и посмотрел на мёртвого парня.       — Ник, тут тебе, ка-ажется, жена звонит. Она чем-то недовольна. Лучше тебе ей ответить, — Джокер испуганно покосился на телефон и снова облизнулся. Ответа от Ника, конечно, он не дождался. Тогда Джей вернулся к звонящей и ответил: — Оу, мне жа-аль, но Ник сейчас не может подойти к телефону. Что? Почему? Потому что он сдох!       И Джокер захохотал. Вскочил на ноги и, сбросив вызов, сунул телефон в карман.       — Мы немного отвлеклись.       Он хлопнул в ладоши, растёр руки и поозирался, затем остановил взгляд на двери в кухню и нахмурился.       — Э-э-э… — затем махнул одному официанту, стоявшему неподалёку с автоматом наперевес. — Передай шеф-повару, что-о гости за-жда-лись. У нас ведь день рождения, а не поминки какие-нибудь. Нельзя заставлять мэра жда-ать.       Официант кивнул и ушёл на кухню, вскоре за ним подтянулись и остальные официанты, не оставившие при этом своё оружие без присмотра. Юля обречённо вздохнула, осознавая, что маньячелло в любую область мог проникнуть без проблем, если желал этого. Ресторан в день обещанных взрывов? Да без проблем! Детская шалость, и ребёнок бы справился.       Вообще удивительно, что в этот раз героев не нашлось. Ну разве что мэр, вступившийся за девушку, но это её не спасло. Упс. Собственно, Юле тоже геройствовать не сильно хотелось, а то всякое может случиться. Лучше напоминание о злости Джокера теперь всегда при ней. На ней. Под неприличным платьицем.       А нет, одна героиня всё-таки нашлась. Пока Джокер что-то там мудрил и вымудривал, одна из женщин достала из сумочки телефон и как бы незаметно пыталась под столом что-то набрать.       — Босс! — окликнул один из клоунов Джокера.       Мистер Зло тут же обратил взор густо обведённых глаз на возмутительницу порядка. Кто-то из мужчин попытался вяло заступиться за неё, уговаривая не трогать, но наёмники быстро прописали ему успокоительное — прикладом в челюсть, да так, что зубки посыпались. Джей же отобрал у побелевшей от страха женщины телефон, принялся разглядывать экран, не забывая при этом облизывать. Затем, театрально вскинув глаза к потолку, сделал вид, что задумался, а после положил его на тарелку, взял вилку и со всей дури воткнул её в корпус мобилы. Женщина взвизгнула и чуть не улетела со стула, но удержалась. Тряслась только вся.       — Полиция не помо-ожет, — обратился к ней Джокер. — Дело в том, что как то-олько копы попытаются штурмовать зал, я…       Он прищурился и посмотрел на гостей. Затем, не отрываясь от них, продолжил:       — Ну… Мои мишки Тедди перережут всем глотки. Да-да, всем. Даже безрукой красавице, — он подмигнул заплаканной девушке напротив. — Могу даже продемонстрировать, как это будет происходить.       Он спокойно достал нож, пригладил другой рукой волосы, попутно облизываясь и разглядывая гостей. Прошёл мимо стульев и остановился напротив Юлиного. Протянул руку, ухватил её за подбородок, отчего она ахнула, и вздёрнул его, открывая вид на обнажённую шею. Приставил лезвие к горлу и чуть надавил. Подумав немного, переместил нож и остановился под ухом. Юля попыталась вырваться, но пальцы больнее сжали подбородок, и ей оставалось только простонать от бессилия и страха. Она искала его глаза, глаза Джокера, но он не обращал на неё внимания. Разглядывал гостей.       — С вашего позволения, дамы и господа, должен предупреди-ить. Будет много крови, поэтому мне придётся… ну… немного запачкать эту пра-аздничную скатерть.       Женщина, чей телефон пал жертвой психа, подняла руки с зажатой белой салфеткой и дрожащим, срывающимся голосом взмолилась:       — Прошу вас! Не надо! Мы всё поняли. Честно.       — Оу, — разочарованно отозвался Джокер. — Уверены?       Он снова обвёл взглядом гостей, и те поспешно закивали, подтверждая слова женщины.       Злыдень отцепил пальцы от Юлиного подбородка и отошёл от неё, недовольно что-то бурча под нос. В этот момент кое-что прояснилось. В прошлой жизни можно было бы с уверенностью сказать, что Джокер на самом деле хотел зарезать свою куколку. Юля потёрла шею, посмотрела на ладонь: ни капли крови. Но-о… Ему не требовались ни разрешение, ни чьё-то одобрение, если бы он хотел отправить свою крошку прогуляться по радуге, то не стал бы ломать всю эту комедию. Вот в чём причина: Джокер гений, но некоторые считают его слабоумным. А слабоумных, как водится, боятся больше всего. В общем, мистер-твистер вряд ли намеревался убивать Юлю. Во всяком случае точно не сегодня. Она поглядывала на главупыря и глубоко в душе лелеяла мыслишку, как бы отходила его Аресовой сковородкой по хребту. Чтобы неповадно было. Но сейчас целее будешь, если особо не выделяться на фоне остальных заложников.       И как раз вовремя открылась кухонная дверь, официанты один за другим вошли в зал, вынося подносы, закрытые непрозрачными крышками. Последним вышел шеф-повар, подгоняемый одним из наёмников.       — А вот и угощение!       Один из подносов поставили перед женой мэра, и она испуганно вздрогнула. Ещё один — перед самим мэром.       — Ну-с! Посмо-отрим… Миссис Чайка, скажите пару слов в честь дня рождения вашего мужа. Не стесня-яйтесь. Смелее!       Джокер схватил бутылку шампанского со стола, потряс её, и вскоре пробка вылетела из горлышка. Джокер издал восхищённое «ух!» и разлил всё ещё извергающийся пеной напиток по бокалам, затем поставил бутылку на место.       — Гости жду-ут, — Джокер наклонился к ней, заглянул в её глаза и покивал, протянул ей один из бокалов, и женщине пришлось принять его. Рука дрожала.       — С днём рождения… — жена мэра всхлипнула.       — Э-э-э… И всё? — удивлённо вскинул брови Джокер. — А где же, эм, радостные пожелания? Ну там… сдохни поскорее, умрём в один день. Кстати, последнее вполне осуществимо.       Джокер кокетливо подмигнул ей и выпрямился.       — Это не очень честно, согласи-итесь, что именинник получает всё, а близкие люди остаются с носом. Ну или без носа, кому как повезёт, — Джокер развёл руками. — Поэ-этому, я бы хотел, чтобы миссис мэр тоже получила подарок. Справедливо? Как думаете?       Никто в зале не посмел ответить ему ни «да», ни «нет», и Джокер, хмыкнув, взялся за изящную ручку и поднял крышку. Заложники вскрикнули. На подносе лежала фаршированная овощами та самая отрубленная рука. Запечённая. Дымящаяся. Ароматная, аппетитно пахнущая травами. Несколько человек тут же отвернулись и попрощались с содержимым желудков. Одного мужчину рвало без остановки. А жена мэра всхлипнула и завалилась набок, потеряв сознание. Несколько женщин завизжали, но наёмники быстро уговорили их замолчать. Джокер шумно выдохнул и пригладил волосы, затем перегнулся через спинку стула жены мэра и посмотрел на приготовленную руку. Повернулся к вновь рыдающей девушке, укачивающей замотанную чьим-то платком культю, и обратился к ней:       — Ка-ажется, я понял, что скрывается за фразой «аппетитная цыпочка».       И псих захохотал. После подошёл к сидящему соседу по правую руку от мэра и постучал пальцем по металлической крышке.       — Как думаешь, что там? М?       Мужчина насупился и скривил от злости губы. Одарил Джокера ненавидящим взглядом, демонстративно вытер лицо салфеткой и бросил её рядом с подносом.       — Неинтересно? — наигранно удивился Джокер. — А я вот хочу это узна-ать.       И псих поднял крышку. Под всеобщее аханье он открыл всем вид на плюшевую корову. Она сидела, задорная, с колокольчиками на рогах и с праздничным розовым бантом на шее.       — О! Говядина! Кому говядины?       Джокер осмотрел заложников, но те не отвечали.       — Что ж, — Джокер переместился к мэру. — А что у нас тут?       Юля вытянула шею, испуганно наблюдая за приподнимаемой крышкой. Секунда. Вторая. Крышка открылась, и на подносе все увидели пластмассовую игрушечную курицу.       — Вторая курица за вечер, — Джокер подмигнул искалеченной девушке, затем вернул внимание мэру. — Предлагаю небольшую игру. Без игр ведь та-ак скучно! Верно? Та-ак во-от. Возьмите нож.       Джокер схватил со стола нож и вложил его в правую руку мэра, затем подозвал одного из приспешников, и тот протянул боссу скотч. Джей обмотал липкой лентой руку Чайки, проверил, достаточно ли крепко.       — Я… Я не понимаю! — испуганно запричитал мэр.       — Так я сейчас всё объясню! Вам надо только вы-ыбрать, — Джокер взял замотанную руку и указал лезвием в сторону жены и любовницы, — кого заре-езать.       — Нет! — вскрикнул мэр.       Джокер недоверчиво посмотрел на него и закатил глаза.       — Ну тогда-а… Выколи себе глаза!       Захохотав, Джокер набросился на Чайку, схватил его за руку и попытался насадить его лицо на лезвие, но не вышло. Мужчина мотал головой, а Джокер, судя по всему, не очень-то старался.       — Да-амы, — устало выдохнув, обратился псих к женщинам, к тому времени жена уже пришла в чувства и сидела ни живая ни мёртвая на стуле. — Вы са-ами видели. Я пыта-ался. Но ваш друг не оставил мне иного выхода, мне придётся самому выбрать, кого из ва-ас зарезать. Оу, это не лучшее решение мэра, — Джокер покивал и облизнулся. — Я… ну… я зарежу вас обеих.       Он бросился к девушкам, на ходу вытаскивая нож из кармана, но Чайка вскочил с места.       — Не делай этого! Нет!       Маньяк остановился, обернулся, подкрался к мужчине и ударил его рукояткой ножа по лбу.       — Ну разве я могу отказа-ать мэру в такой зна-ачимый день?       Он взял скотч со стола, размотал ленту и заклеил нижнюю часть лица плачущей жене мэра. Она пыталась сопротивляться, но Джокер отбросил одну её руку на стол, вооружился ножом, что лежал около тарелки, и воткнул его в руку женщине. Она завопила, задёргалась, но злыдень, уже не обращая внимания на её крики, закончил наматывать скотч. Затем повернул её голову к себе, оценил, насколько хороша работа, и отпустил.       — Оу! Я же забыл спросить у миссис Чайки, не желает ли она ещё-ё что-нибудь заказать! Исправляюсь. Прошу проще-ения. Итак, миссис мэр, — Джокер услужливо наклонился к рыдающей женщине, с ужасом рассматривающей свою прикованную окровавленную руку к столу. — Не желаете ли ещё что-нибудь?       Скотч неплотно прилегал к её рту, по большей части он был намотан, как кляп, и женщина сидела с полуоткрытым ртом, набитым липкой лентой. Она замычала что-то сквозь её толщу и сквозь всхлипывания, а Джокер чуть наклонил голову и внимательно прислушался. Затем в притворном сожалении ответил:       — Ах, не думаю, что это… эм-м… есть в меню. Может, что-то ещё? Нет? Ну что ж…       По его знаку один из официантов ушёл на кухню и вернулся с двумя поварскими ножами, менее массивными, чем тот, которым злодей отрубил руку девушке. Эти, скорее, для нарезки овощей, но опасности это не убавляло. Джокер взял два ножа, обошёл стол и встал напротив мэра, аккурат возле Юли. Она попыталась отклониться, но чем больше она это делала, тем ближе к ней оказывались лезвия. Вжух! Вжух! Джей точил одно о другое, перед самым лицом. Юля хотела отвернуться, тогда ножи лязгнули у её шеи, едва коснувшись кожи.       Как раз в этот момент к столу подошёл официант и поставил перед Юлей поднос, как и прошлые закрытый крышкой. Джей, не выпуская ножа, поднял её и отложил в сторону. На подносе сидела мягкая игрушка. Кенгуру.       — Э-э-э… Ну что ж. Позволь рассказать тебе кое-что познава-ательное. Нет, не про Австрию и Австралию. Это ску-учно. Знала ли ты, что-о австралийцы не едят кенгурятину? Нет?       Юля молчала.       — Вроде бы почему нет? Н-но… Для австралийцев кенгуру не то же самое, что для нас говядина.       Джокер резал игрушку, пока говорил, и отрезанные куски ткани и наполнителя раскладывал по ближайшим тарелкам.       — Вообще кенгурятину о-очень недооценивают, относятся к ней, как к субпродукту. А зря. Зря, зря-я.       — Что вам от нас нужно?! — сквозь рыдания закричала одна из заложниц, женщина растирала слёзы и растёкшуюся косметику по лицу.       Джокер театрально всплеснул руками.       — Я просто хотел вас развле-ечь! Дамочка! Вы тоже хотите блюдо от шеф-повара? Оу, боюсь, кок уже не успеет. Так что-о… придётся мне вас угощать. Ну так и быть. Эй, крошка-картошка! — он поманил одного из наёмников. — Неси торт! Время пить ча-ай!       Торт не заставил себя ждать. Ну как торт… Взрывчатка с часовым механизмом. Джокер ухватил одного из заложников за запястье и посмотрел на его часы. Довольный чем-то, кивнул.       — Отли-ично! Время ещё есть.       Подойдя к мэру, злодей хлопнул того по плечу.       — Но, увы-ы, вынужден забрать у вас именинника, та-ак что продолжайте без на-ас. Не стесняйтесь, за всё заплачено.       И, расхохотавшись, подтолкнул Чайку, чтобы поднимался. Жена было схватила его за рукав голубой рубашки, но Джей стукнул её по рукам.       — Ата-та-та! Миссис мэр, не будьте тако-ой жа-адной!       Отчитал он её и вытолкал мэра из-за стола к выходу. Но в дверях остановился, развернулся на пятках и вернулся к столу. К Юле. Больно взял её за локоть и потянул за собой.       — Эта пти-ичка тоже пойдёт со мной. А-ах да! Как же я мог забыть!       По сигналу наёмники перетащили тело ведущего и положили его у выхода, Джей перешагнул через него, утягивая Юлю за собой. В последний момент перед закрытием дверей Джокер порылся в карманах, выудил коробок спичек и зажёг одну. Чирк! Огонёк отправился в полёт и приземлился на Ника. Пропитанный бензином парень вспыхнул и обдал жаром. Юля только и успела отпрянуть. И вот тогда злодей вывел её из зала, и двери захлопнулись.       — Вести можешь? — с сарказмом спросил Джокер у неё.       Ох, как ей хотелось забубенить ему! Ох как хотелось! Но злодей толкнул её к одному из ряженых, и тот перехватил без лишних вопросов. Что? Опять заложница? Хотя… Она ведь ею не переставала быть.       Полиция, естественно, оцепила всё, что могла. И как собиралась банда во главе с клоуном выйти на улицу? Вопрос из разряда «шутки за четыреста». Ва-банк! Они не могли выйти так просто и пройти мимо машин, будто ничего не случилось. Случилось, ребят, ещё как случилось!        «Отпустите заложников!»       Джокер остановил процессию прихвостней и с интересом посмотрел в окно. Юля тоже пригляделась. Оставалось гадать, сколько снайперов в данную минуту целились в них, удастся ли им снять главзлодея и не пострадают ли так называемые заложники.       — Ну что, господин мэр? Пора начина-ать? — Джокер выудил из кармана брюк что-то типа брелока.       — Прекратите! — испуганно возмутился мэр, дёрнулся, но Джокер потрепал его по голове.       — Знаю-зна-аю! Не терпится уже начать веселье! Что-о ж. Слово мэра — закон.       Джокер издал «ух!» и нажал на кнопку.       Секунда.       Юля повернула к нему голову. «Что он дела…»       Ба-бах!       Джей взял руку Чайки, посмотрел на часы и причмокнул.       — Оу, нельзя опа-аздывать!       Один из наёмников поднял правую руку, и полдюжины полицейских развернулись к коллегам по цеху и открыли огонь на поражение. Пули засвистели. Пистолеты застрочили. Послышалась автоматная очередь. Тра-та-та-та! Юля сжалась и закрыла голову руками, но её потянули в сторону, и пришлось почти наугад переставлять ноги. Вздрогнувший дом уцелел, но Джокер, воспользовавшись переориентировкой полицейских, занятых ответным огнём, выскочил из дома. У первого же автомобиля, остановившегося неподалёку и пережидающего перестрелку, Джокер оказался за секунды. Открыл дверь, вытащил водилу и забрался на водительское сидение. Следом назад запихнули мэра и Юлю, рядом забрался наёмник в маске клоуна, а на пассажирское — в маске Золушки.       Бац! Пуля попала в капот. Визг колёс, уши заложило, и всё в мире перевернулось. Юля зажмурилась от страха, но к тому моменту авто тронулось с места.       Когда они отъехали на приличное расстояние, Юля увидела, что там бахнуло. Дом соседний. Жилой. Был.       Ё-ё-ё…       — Там же люди, — она тут же чертыхнулась, потому что жаловаться на человеческие беды Джею — это как минимум из разряда «ладно ли с тобой?»       И не успел ни Джей ответить, ни Юля ляпнуть что-нибудь ещё неуместное, как бахнул второй раз. Жахнуло! Рвануло!       — А вот и пе-ервый залп в честь именинника!       Джокер хохотал, упивался светом полыхающего заката. Полицейские, что следовали по пятам за машиной, вмиг забыли, как жить и исполнять свой долг. Все их колымаги остановились, мимо проезжающие тоже притормозили, чтобы побыть праздными зеваками. А смотреть есть на что! Там, где ещё недавно стоял ресторан «Крем и джем», властвовал огонь. Пожарище! Из всех окон первого этажа вырывались языки пламени, и уже разносились по городу сирены пожарных, скорых и полицейских, спешащих на подмогу. Именно в этой суматохе и общей сумятице Джокер спокойно ушёл от погони.       Мэр стонал что-то про свою жену, хватался за голову, даже попытался дотянуться до Джея, но сидевший рядом наёмник прописал Чайке успокоительное — врезал как следует кулаком в челюсть. Юля даже взвизгнула.       Вопреки всем ожиданиям остановились в центре города, и минут через двадцать к ним подъехал запылённый серый Форд. Чтобы зря не терять времени, Джей напялил на голову мэру чёрный тканевый мешок, предварительно обмотав рот скотчем, найденным в бардачке. Руки связал той же липкой лентой.       — Ты не боишься, что тебя тут найдут за считанные… секунды? — как можно яростнее спросила Юля у клоуна.       — Эм-м… Если ты не заметила, ку-уколка, город погрузился в хаос. О-о-о, и это только нача-ало, — пропел он и проверил, хорошо ли замотаны руки Чайки. Тот мычал и вертел головой.       Арес выбрался с заднего сиденья, в руках он держал переноску, в которой сидел очень недовольный своим положением Васька.       — А я думала, мы потом домой, — растерянно промямлила Юля, разглядывая шипящего и урчащего кота.       — Позволь кое-что рассказать тебе, детка, — Джокер пересаживался в Форд, а наёмники заталкивали в багажник мычащего и упирающегося мэра, — дом — это место, где больно. И если не хочешь присоединиться к господину мэру, будь так добра-а — потише.       Дело ясное, что дело тёмное. Итак, что имеем в сухом остатке? Немного, но достаточно для решения одной странной задачи: Арес, кот в переноске и «дом, где больно». Вопрос, взорвал там всё Джокер или залил напалмом, а только потом взорвал?       — Ита-ак!       Плохой, плохой, плохой Джокер! Очень плохой! Юля пристегнула ремень и завела машину.       — Едем к старой телебашне!       Это в народе её называли старой, потому что именно в этой высотке раньше располагалось телевидение города. Нынче там бизнесцентр, аж на все семнадцать этажей. Прям куда деваться.       Город и правда стоял на ушах. До всех и каждого наконец дошло, что клоун, поселившийся в бетонных джунглях, далеко не аниматор. И хрен бы с ним, если бы подражатель, но ведь его реально не могли изловить и упечь в жёлтый дом. Кащенко по клоуну плачет! Рыдает. Сирены не смолкали и не угасали, служебный транспорт всех мастей носился туда-сюда-обратно. Кажется, даже люди посходили с ума. Носились как-то неестественно. Транспорта в городе — будто открыли соседнюю планету для переселения, и все спешили срочно смотаться с Земли и из России заодно.       Вот он Август — Готэм номер два. Не хватает многих персонажей, но с чего-то же надо начинать. Пока непонятно, кого в колоде карт представляла Юля. Может, даму червей, например. Или банальная бубновая восьмёрка.       Так и прошла поездка до старой телебашни, ныне носившей название «Кристалл». Фу как пошло и банально. Остановились во дворе, на удивление пустынном. Конечно. Скорее всего в городе эвакуировали всех, кого могли, чтобы уж наверняка. Дверь запасного выхода услужливо стопорил кирпич, чтобы кое-кто — угадайте кто? — мог зайти через пожарный проход.       Джокер открыл багажник и без особых осторожностей вытащил из него мэра, стонущего от боли и страха. Затем втроём, в сопровождении приспешников, конечно, они вошли внутрь. Все вооружены, кроме главного заложника и заместителя заложника. Вдруг Джокер обернулся, посмотрел на следующую позади Юлю и указал на неё пальцем.       — У тебя сегодня будет лучший вид. Билет в первый ряд. Поэтому никогда-а не говори, что я для тебя ничего не делаю.       Юля опешила, а клоун отвернулся от неё и продолжил путь наверх. Пешочком на семнадцатый этаж — это то ещё извращённое удовольствие! Джокер всю дорогу насвистывал, то сбавлял шаг, то ускорялся, и тогда, наверное, каждый видел в нём не человека, но дьявола. Какой живой и здравствующий — хотя нет, про Джея нельзя сказать здравствующий в полной мере — тип способен вспорхнуть на семнадцатый этаж? Хотя надо отдать ему должное. Он всё-таки запыхался, судя по тому, как приглаживал волосы и как раздувались его белые от краски ноздри. Ну хоть что-то человеческое ему не чуждо, уже ура. Пока он, так сказать, приходил в себя, наёмники — а их аж четверо — как следует размяли мэру косточки, а после поставили его в коленно-локтевую, напялили на первого гражданина города ошейник, присобачили на физиономию намордник, а после конец поводка обвязали вокруг ножки дивана. Никуда не денется гражданин. Самое страшное в этом то, что к пиздецу привыкаешь. То есть когда смотришь на всякую дичь каждый день, то в какой-то момент наступает такой момент, когда осознаёшь: ну ок. Отворачиваешься и ешь свои печеньки. Может, даже воображаемые. Потому что кукушка уехала, её теперь ничем не запугать.       Джей отпустил наёмников за дверь и приказал ждать там. Юлю, конечно, никто никуда не отпускал. Она стояла недалеко от мэра, жалась к стенке возле дивана и не хотела ни в чём участвовать.       — Ку-кол-ка, — а, ну да, ну да, много хочешь, мало получишь.       Юля притворилась продолжением дивана, даже мысленно приказала себе мимикрировать,но куда уж там.       — Де-етка, иди сюда-а — уже более зловеще позвал Джокер и даже обернулся. Причмокнул.       Ну что ж, мимикрировать не получилось, придётся действовать по обстоятельствам.       — А мне и тут хорошо, — отозвалась Юля.       Но Джокер так на неё зыркнул своими чёрными провалами, что ноги сами понесли её к окну, где злодей и стоял. Панорамные окна, надо сказать, не то, что нравится человеку, опасающегося высоты. Коленки тряслись, ноги подгибались, хотелось натурально впасть в панику и словить паническую атаку до кучи, чтобы уже весь букет собрать. Вот только когда Юля подошла к клоуну, он её подтолкнул к окну, прижал к стеклу и встал позади. Близко. Она вздрогнула, попыталась высвободиться, но его цепкие руки легли на её запястья. Прижали.       — Ну-ну-ну! Ты же не хочешь пропустить всё веселье! Я ведь… а-ах… так старался!       Джей отыскал взглядом часы на стене, довольно захихикал над Юлиным ухом и сла-адко так прошептал:       — Бу-ум…       Бум! В добром десятке кварталов отсюда рвануло так, что мама не горюй! Юля даже взвизгнула, испугавшись, что окна повыбивает, и её утыкает всю осколками, так что на новый год даже ёлку не придётся наряжать. Сама гирляндой станет. Но нет. Только окна задребезжали да пол, кажется, под ногами задрожал. И уши заложило.       Ох ёкарный бабай! Дым поднялся такой, что хватило бы на вторые Помпеи, ещё бы осталось. Горело и дымило как в аду. Яркие языки пламени то и дело показывались из завесы, и город о-хре-нел. А вместе с ним и Юля.       — Господин мэ-эр! Вам всё видно оттуда? — Джокер захохотал, а потом снова прижался к Юле.       — Что… там было?.. — ни жива ни мертва, но сил нашлось немного, чтобы поворочать языком.       — Ба-анк, — сладко пропел Джей. — большой жи-ирненький ба-анк. А тепе-ерь… Бум!       Бабах! Рвануло на горизонте, но даже отсюда видно. Паскуда! Сука, сука, сука! Город утонул в вое сирен, мэр на заднем фоне скулил и тонул в рыданиях, как и Юля. И когда Джокер прошептал ей на ухо «Областная больни-ица», зажмурилась и сжала кулаки. В ответ на это Джокер прижал сильнее её руки к стеклу и куснул за ухо. Наёмники за дверью ржали и улюлюкали, празднуя кровавые именины. И когда клоун стянул верх Юлиного платья, оголяя её грудь, она замотала головой, глотая отчего-то горькие, как полынь, слёзы.       — О-о, господин мэ-эр, это только начало, — зарычал Джокер и впился в её шею, и визг утонул в третьем взрыве.       Жахнуло справа, в стороне от первых двух взрывов, и, кажется, ад разверзся на Земле. Какое счастье, что они не там, не на улице, но наблюдать за хаосом со стороны не менее пугающее зрелище. А что… что если он взорвёт и старую телебашню? Сравняет «Кристалл» с землёй, разнесёт по кирпичикам? Юля дёрнулась, но жёсткие пальцы сильнее сжались на её запястьях.       — Мэ-эрия, — со сладким упоением прокомментировал злодей.       Мэрия. Конечно, мэрия тоже в его списке, дурочка! И как по щелчку в мир звуков вернулся скулёж Чайки, будто мозг только этого и ждал, чтобы выкрутить тумблер на полную.       Юля распахнула глаза шире, когда почувствовала, как в её ладонь что-то легло. Один из вездесущих ножей Джокера. Она задышала часто и трудно, не понимая, куда выруливала странная игра лиходея.       — Зачем? — Юля попыталась вернуть нож клоуну, но он сжал её дрожащие пальцы.       — Одна-ажды… Однажды ты поделилась со мной, что никогда не убьёшь человека. Но, малыш-ш, у всех есть рычаги.       Он часто закивал. В коридоре послышалась возня, кажется, там дрались. Возможно, полиция подоспела.       Господиспасибо!       — Мы можем проверить твои, — засмеялся Джокер. — Как насчёт того, что-обы… Я… ах… могу снять шкуру с твоих дрожайших мамулечки и бабу-улечки. А ты-ы… Ты в этот момент будешь привязана к стулу! И если отвернёшься или закроешь глаза, о-о-о, я заставлю тебя смотреть на это, и-и-и, если ты отвернёшься, я отрежу тебе веки.       Он погладил её руку с зажатым ножом.       — А потом, — ласково продолжил Джей, — я выпотрошу тебя, как ры-ыбу. Выпущу кишки и оставлю привязанную к стулу подыхать.       — Что ты задумал? — всхлипывала Юля.       Джокер развернулся вместе с ней, встав спиной к окну, и указал на трясущегося от страха мэра.       — Тебе надо всего-о лишь избавить Август от одного о-очень надоедливого мэ-эра.       Джокер толкнул Юлю, и она больше не чувствовала опоры. Его не было за спиной. Словно она одна во всём мире. Она и нож. И мэр.       И голос Джокера:       — Жизнь продажного, прогнившего лжеца за твою жизнь и за шкуры твоих родны-ых. Тик-так, Юмми, тик-та-ак!       — Нет… — всхлипнула Юля и отшатнулась.       — Ну что-о ж, — разочарованно цокнул языком Джокер. — Хм-м, эхе-хе, придётся мамочке стать трофеем.       Он подошёл к Юле, хотел забрать нож, но она отдёрнула руку. Вытерла слёзы и обречённо кивнула, так и оставив голову висеть.       — Я убью, — тихо ответила она.       — Ну так… вперёд! — подбодрил Джокер.       Дверь открылась. Клоун потянулся к карману, а Юля осталась стоять на месте. Чайка рыдал, сидя возле дивана.       Высокая тень шагнула в густые сумерки. Низкий голос, с хрипотцой разрезал тишину:       — Отпусти мэра и девушку.