Боже, храни АлиЭкспресс

       «У кого чердак течёт?       У кого из года в год       То ножи, то новый шокер?       Три ха-ха! Да это джокер!»       Ироничная, но несмешная надпись. По дороге домой Юля вспомнила, что видела её в одном из туалетов какого-то мелкого кафе. Нацарапано на двери чем-то острым. Тогда это сначала показалось смешным, Юля даже закатила глаза и улыбнулась, а потом вздохнула и прочитала глупые строчки ещё раз. Несмешно и слишком по-детски. Наивно. Она сохранила в памяти фразочку, усмехнувшись ей: чердак течёт. Что верно, то верно. Протекает будь здоров!       И, конечно, пришла пора менять дислокацию. Прощай, дом с борщевиком! Юля собрала с собой кое-какое барахлишко, Арес — только косметику, а Джокер ушёл налегке. Всё своё ношу с собой что называется, ничего не надо злодею, кроме разлюбимого пальто. Вот и вся ноша, а она, как говорится, если своя, то не тянет. И, естественно, не он запихивал Ваську в переноску, шипящего и готового на всё, лишь бы не оказаться в замкнутом пространстве. Арес, как истинный мужчина и джентльмен, кое-как усадил усатого бандита в переноску, исполосованный вдоль и поперёк. Но шрамы, как говорится, украшают мужчину, даже если они получены в схватке с неадекватным домашним котом.       В общем, перебрались на новое место почти тихо-мирно из северной части города в южную. Под шумок. Пока город и полиция стояли на ушах, грех не воспользоваться суматохой. И уже через час после отъезда с прежнего места жительства причалили к новому: двухэтажный гараж посреди гаражного кооператива. Юля когда выбралась из машины, с полным охуеванием в глазах уставилась на это безобразие.       Вот те раз. Во те два. Юля оглянулась на своё сокровище, но Джокер, выбравшись из машины следом, даже не удостоил её взгляда. Огляделся по сторонам и пошёл к двери.       — Он бы ещё землянку подыскал! — вполголоса пожаловалась Юля Аресу, когда тот поравнялся с ней.       Арес ничего не ответил. Но на его лице красноречиво так прописан спектр эмоций: жесть, жесть, жесть. Но против босса же не попрёшь, а то прирежет чего доброго.       Несколько наёмников, приехавших следом, тоже вылезли посмотреть на новое жилище босса. Интересно, ради этой хибарки тоже пришлось отправить кого-то на тот свет? Если да, дороговато заплатил бывший хозяин. Одно ясно: до зимы отсюда лучше рвать когти, потому что вряд ли это местечко подходило для того, чтобы зиму коротать. И если Джокер решит остаться тут на зиму, а то и до весны, то назло всем стоило поджечь эти угодья. Жалко только хозяев остальных гаражей, но, если подумать, они легко отделаются, потому что иметь по соседству Джокера — это не то, о чём мечтают добропорядочные граждане. Гараж — дело наживное, а вот жизнь никто не вернёт, если Джокер тут всё оккупирует.       Юля обернулась и увидела, что один из приспешников пялился на неё неприкрыто: то ли с брезгливым интересом, то ли с неприкрытым отвращением.       — Я могу вам чем-то помочь? — как можно недружелюбнее спросила она, ощущая себя на фоне головореза воробьём посреди третьей мировой.       Молодой небритый парень отвёл было взгляд, но тут же вернул обратно и насупился, а после демонстративно сплюнул себе под ноги. Вы посмотрите, какие мы нежные!       — Не хочу иметь дела с цирковыми обезьянками, — прошипел он.       Да ладно! Что, в детстве мама в цирк не водила, обидку затаил на всех за это? Остынь, маменькин сынок.       Юля подошла к дерзкому увальню и встала напротив, но так, чтобы оставалось расстояние на тот случай, если наёмник решит протянуть руку и схватить её. Она осмотрела его с ног до головы и посмотрела в эти наглые и явно лишние глаза, так и искрящиеся ненавистью. Юля сама от себя не ожидала, но она вдруг задрала футболку почти до груди и процедила как можно ироничнее и злее:       — Хочешь узнать, откуда это шрам?       Вряд ли этого парня что-то могло в жизни испугать, но он отшатнулся, рассматривая уродливый шрам, тянущийся от рёбер и до пупка и теряющийся за поясом спортивных штанов.       — Джокера нельзя злить, — продолжала Юля тем же предупреждающим и насмешливым тоном, — а то поубавит спеси и здоровья. А если ты тронешь его цирковую обезьянку, о-о-о, будь уверенен: папочка разозлится.       — Я… эм-м… что-то пропустил? — а вот и зло пожаловало в местные разборки.       Юля поспешила опустить футболку и глянула на Джокера.       — Геш, — он щёлкнул пальцами перед лицом наёмника, — обойдите территорию. Осмотритесь.       Джокер заглянул в глаза наёмнику, и тот как-то сразу сник. Вот так и сбивают спесь с наглецов. Тем не менее «спасибами» раскидываться не за что, так как рыцарством тут и не пахло. Джокер не принц, он примчался не на выручку, а всего лишь обозначил территорию: эта сучонка моя. Твоя так твоя.       Юля переложила сумку с вещами в другую руку и молча пошла в новый дом. Может, у Джокера возникли подозрения по поводу старого места обитания, может, полиция вот-вот разнюхала бы логово мистера злодея и его миссис заложницы. Юля не обманывалась надеждами. Не видать ей «долго и счастливо». Разве что «и умерли они в один день», и то потому, что поубивали друг друга. Впрочем, лезть к Джокеру она больше не собиралась, уж слишком хорошо он объяснил, что за это бывает. И уж коли «с глаз долой, из сердца вон» не маячило на горизонте, оставалось отдаться на волю судьбы и поплыть по течению. Куда занесёт жизнь нелёгкая, так тому и быть.       Домом гараж можно назвать с натяжкой, но прошлый хозяин явно позаботился об устройстве гнёздышка. На стенах ковры, на полу тоже. Чисто, прибрано. В двух стенах прорублены окна, пластиковые стеклопакеты немного поднимали градус ожидания, хотя уюта почти не добавляли. Первый этаж что-то вроде кухни и комнаты в одном месте. Справа стол. Стол как стол, таких в советские времена выпускали вагонами. Над ним на стене плакат — охотники на привале. Впереди кухонный гарнитур, правда, с нятяжкой. Окно. Так, плитка на тумбе двухкомфорочная, крохотный холодильник рядышком, мойка — вода, кажется, подведена в сей оазис. Кружки, тарелки, ложки — всё как положено.       Напротив стола кровать, аккурат под зашторенным окном. Обычная кровать, ничего особенного. Заправлена аккуратно, под ней притаились домашние старенькие тапочки. Вот и весь быт первого этажа. Скромно, по-садовому. Миленько. Чудненько.       А что на втором этаже? Юля забрала у Ареса переноску, поднялась наверх по скрипучей пожарной лестнице и огляделась. Присвистнула. Огромный разложенный диван, телик на стене напротив, стол да пара стульев. Да просто номер люкс, дамы и господа!       Из расстёгнутой переноски Васька вышел не сразу, а для порядка поурчал ещё чуток и только потом его котейшество соизволил выбраться. Хвостом метелил от души.       — С новосельем, блохастый.       Котяра оглянулся и дёрнул передней лапой. Типа чо издеваешься. По старой русской традиции первого в дом полагалось пустить кота, где тот ляжет, там и пиздец.       — Бич лакшери! — рассмеялась Юля, когда в домик вошёл Джокер.       Арес шутку оценил и посмеялся тоже, а вот Джокер поднялся на второй этаж, вынуждая Юлю остаться там. Как и пологалось злыдню, он пометил территорию, не теряя времени. Опробовали диван. Крепкий, выдержит любой траходром. Заодно застолбили место, и уже после главного секс блюда Юля спустилась вниз, а Арес умница, сделал вид, что ничего не слышал, всё нормально. Она легла рядом с ним на кровать и взяла его за руку. Дышала ещё тяжело и часто, потому что любой секс с Джеем — это не чаю попить, а самое настоящее испытание для тела и души.       — Я рада, что ты со мной. Без тебя, знаешь, и жизнь — не жизнь. Спасибо.       Арес усмехнулся и сжал её ладонь.       — Да не за что. Вроде как не чужие уже люди друг другу.       Но, как говорится, делу время, а потеху оставь Джокеру. Он ведь вроде тут профессионал по забавным ситуациям?       Чуть позже выяснилось, что гаражный кооператив не такой уж и простой, как казалось сперва. Заброшка на окраине города. Девяностые тут навели свой порядок и оставили глубокий отпечаток. Клеймо. Оказывается, раньше, в те прекрасные времена разбоя и краха страны, это чудное местечко служило своеобразным кладбищем и местом казни. Не милота ли? С тех пор много воды утекло, а память осталась, и люди не спешили осваивать проклятое место. Дурная слава, все дела. Двадцать первый век, а суеверия и страх перед плясками на костях не утихали. Хотя тут давно всё вычистили, никаких могильников не осталось и в помине, но память, чёртова память шла впереди человечества. Как итог — гаражный кооператив превратился в пристанище для бомжей и прочих элементов.       А уютное гнёздышко, что занял Джокер со своей небольшой свитой, раньше принадлежало одному криминальному авторитету, решившему залечь на дно в укромном местечке. Что стало с авторитетом, Юля не знала и знать не хотела. Скорее всего случился другой авторитет в лице Джокера и показал, кто тут и швец, и жнец, а кто пшёл вон. Всего-то понадобился часок, чтобы раздобыть эту информацию, а потом ещё минута-другая, чтобы сообразить, что одной тут не погулять. И остаток дня прошёл в новом жилище с включенным теликом, новости гоняли целый день, без остановки.       Взрыв банка, сто двадцать пять погибших, а виной всему Джокер, который ни разу не бутафорский. Самое время переименовать Август в Готэм, только без Бэтса какой уж это Готэм.       — Хозяин! — донеслось с улицы.       Юля с Аресом переглянулись и, не сговариваясь, посмотрели на Джокера, сидевшего на стуле и слушающего новости Августа по радио. Хриплый голос спустя некоторое время позвал снова, и когда Джокер неторопливо, даже как-то лениво поднялся и вразвалочку пошёл к выходу, Юля с Аресом встали тоже и пошли за боссом. Интересно ведь! Да и страшновато, чего греха таить.       В паре метрах от гаража люкс стоял бомжеватого вида мужичок, развязно так стоял, нагловато. При виде Джокера шмыгнул щербатым носом и сплюнул себе под ноги. Затем прищурился и крякнул. Вот тебе и «хозяин». Но мужик не испугался: то ли дурак, то ли из тех, кто «не пугай пуганого». Джокер остановился напротив гостя, сгорбленный, взгляд с ленцой, но внимательный. Оглядел мужчичка с головы до ног, задумчиво пожевал губы и наклонил голову набок. Похмыкал.       — Ты, стало быть, новый хозяин? — не испугавшись, спросил местный туземец и кивнул на гараж.       Джокер обернулся и облизнулся.       — Пожа-алуй… да, — как-то непринуждённо ответил он и сунул руки в карманы пальто.       — Я от Красного, — дерзко ответил бомж и выпрямился, явно перетягивая весь авторитет на себя.       — И-и? — Джокер рылся в карманах, а между тем за спиной гостя собралось уже немного народа, праздных местных зевак, ждущих зрелища.       — И ты ему должен, — мужичонка почесал лохматую голову.       — Оу… Правда? — как можно наивнее спросил Джокер и остановил взгляд на незваном госте.       — Тут все платят Красному, а раз ты занял козырный гараж, то с тебя и спросят дорого, — разглядывая загримированного клоуна, ответил дядька.       Джокер вздохнул, пожевал размалёванные губы и растянул их в улыбке.       — А-а-ах… — он цокнул языком, и это было единственное предупреждение, прежде чем он бросился на мужика. И только когда тот вскрикнул — удивлённо и испуганно — Юля поняла, что Джокер вспорол ему брюхо. Характерный хлюпающий звук как вишенка на торте. Юле знаком этот звук, и она покачнулась, сдерживая дурноту. Только в отличие от неё, мужику не повезло больше, потому что когда Джокер отпустил его плечо и позволил отойти, гость отшатнулся и едва успел поймать влажные кишки, вывалившиеся из вспоротого живота. Он держал их странно, как мать младенца, а взгляд осоловевший, полуживой-полумёртвый, дикий и вместе с тем наполненный первобытным ужасом. Шагнув ещё раз назад, он не удержал свои же потроха, и они выскользнули, упали на землю, и мужик захрипел. Застонал, заныл, а после кто-то позади подхватил его, оседающего, и опустил на пыльную бетонную дорожку.       А Джокер непринуждённо шагнул вперёд, навстречу толпе, и вытер нож о первого попавшегося зрителя. И только развернулся, чтобы уйти обратно в гараж, на удивление молчаливый, как один из зрителей, растолкав публику, вывалился вперёд.       — А не охренел ли ты… Джокер? — последнее слово мужчина угрожающе прорычал.       Джокер оглянулся через плечо, бросил оценивающий взгляд и только затем обернулся. Перед ним стоял мужчина в красной рубахе и красной кепке. Длинная нечёсаная борода доставала до груди, левый глаз с бельмом, на шее виднелась синяя татуировка, рисунка Юля разглядеть не смогла, уж больно боязно лезть под горячую руку, даже любопытство не могло пересилить страха. «Красный», — предостерегающе позвал его кто-то из толпы, но он отмахнулся и продолжил разглядывать Джокера. И паяц в долгу не остался, подкрался к смельчаку, обошёл его, хмыкающий, и встал позади. Красный даже не успел обернуться. Джокер молниеносно вытащил нож — тот же самый или нет, Юля, к счастью, не знала — и чиркнул лезвием по горлу мужика.       Красный отскочил и схватился за шею, зажимая рану, но безуспешно: кровь сочилась сквозь пальцы и неумолимо покидала тело. Не обращая больше внимания на хрипящего умирающего бывшего горе-главаря, Джокер обернулся и оглядел густо скучковавшихся старожилов. Люди перешёптывались и расталкивали друг друга, стараясь разглядеть Красного, который уже опустился на колени и опирался одной рукой о землю, а вскоре и вовсе грохнулся в пыль.       — Позвольте кое-что прояс-снить, — Джокер оскалился, но в его ядовитых и обходительных словах ни грамма доброжелательности. Нет. Он подкинул окровавленный нож и ловко поймал его, тут же направил лезвие на публику и покивал.       Сложив нож, сунул его в карман и выудил пистолет. Народ ахнул и отступил было назад, но голос Джокера предупредил, что не стоило глупить.       — А-та-та-та!       Дуло заглядывало в испуганные пропитые и грязные лица чёрным провалом.       — Летит ворон…       Джокер хмыкнул.       — …весь окован…       Люди, кажется, смирились. Это больше походило на то, как мудрый Каа гипнотизировал наглых обезьян перед тем, как растерзать их всех. «Безногий, жёлтый дождевой червь».       — …кого клюнет…       Ухмылка. Недобрая. Ох недобрая!       — …тому с-смерть!       Бах! Один из зевак валится в пыль, и люди расступаются. Они всё ещё в шоке, не могут сообразить — бежать или падать на колени и молить о пощаде. Бесполезно.       Бах! Второй выстрел настигает ещё одного парня, это он во время считалки смотрел на Джокера в упор ненавидящим, злым взглядом, сверлил. Конечно. Джокеру не нужны неуправляемые болванчики, кукольник мастерски выпиливает бракованные игрушки. Ибо нефиг.       — Ах! А-ах! — восторженно восклицает Джокер, глядя на распластавшиеся тела, а затем заливается таким дьявольским хохотом, что решившие сбежать тут же прирастают к земле, завороженные и напуганные. И только когда злодей успокаивается, он обводит присутствующих тяжёлым фирменным взглядом из-под век, а затем говорит: — Многоуважаемые жители этого прекра-ас-сного живописного местечка!       И ухмыляется. Пистолет не убирает.       — Знаете… Если у кого-нибудь из ва-ас возникнет непреодолимое желание на меня настуча-ать, то… То должен предупредить. Хм. Да. Так во-от. Этим ребятам, — он не глядя махнул рукой с пистолетом на тела, — я подарил лёгкую смерть.       Он сделал акцент на слове «лёгкую», и слушатели вздрогнули, кто поёжился, кто снова вытянул шею, чтобы глянуть на трупы ещё разок.       — Вам в случае несговорчивости я этого обещать не могу, — и Джей улыбнулся, зловеще, отчего стало не по себе даже Юле. Она стояла в стороне и всё видела.       — Поэ-этому, — Джей пожевал губы и покивал.       Затем вскинул руку и коснулся пистолетом плеча. Сделал шаг вперёд и прошёл вдоль зрителей, которых прибавилось. Зеваки стекались со всех гаражей. Человек тридцать, наверное, набралось.       — Позвольте вам предложить работу…       — Оплачиваемую? — спросил кто-то несмелый блеющим голоском.       Джокер широко улыбнулся.       — Коне-ечно!       — А если я не хочу? — вышел вперёд молодой парнишка, бритый наголо. Молодой, лет семнадцати, а уже половины зубов нет.       Джокер вздохнул, поозирался по сторонам, то и дело разводя руки в стороны, будто чего-то не мог понять.       — Оу, — несколько рассеянно произнёс он, но Юля уже знала, что он блефует, — на этот случай у меня есть хороший аргумент. Иди-ка сюда.       Джокер поманил парня за собой к гаражу и скрылся внутри, а когда вышел, держал в руках бензопилу. Бритый наглец лишь усмехнулся, показывая, что его не испугать и не взять на понт какой-то жужжалкой. Джокер же поцокал языком, завёл пилу и без предупреждения саданул как следует по парню. Р-раз! И пила вошла как по маслу, застряла в голове, расбрызгивая ошмётки костей и мозга. Джокер потянул пилу на себя, вытаскивая её из распиленной головы и морщась от натуги. Тело, бьющееся в конвульсиях, повалилилось вперёд. Джокер услужливо шагнул в сторону и выключил орудие расправы, недовольно оглядел всё ещё дрожащего парня, цокнул языком, а затем оценивающе осмотрел окровавленную пилу.       На этот раз Юлина психика не отсалютовала всем живым и здравствующим. Обошлось головокружением, благо Арес поддержал подругу, и она кивнула ему в знак благодарности. Даже со стороны видно, что мистер Джей весь в кровище, как адский пиздец. Он как ни в чём не бывало выдохнул и склонил голову набок.       — Кто-нибудь ещё жела-ает парочку-другу-ую аргументов? Или согла-асны поработать на меня?       Несогласных не нашлось, как и героев. Побледневшие зрители молчали, наблюдая за наконец замершим телом.       — А-ах! И ещё кое-что! — Джокер поправил лацканы пиджака и с интересом посмотрел на мертвеца. — Этот… ну-у… тоже вытянул лёгкую смерть.       Юля поёжилась. Её, как и всех остальных в этот момент, одолевал один вопрос: если это лёгкая смерть, то что же тогда по мнению маньяка лютый ахтунг? Ох, ребята, лучше не знать таких подробностей! Обойдёмся как-нибудь. Договорились?       После представления Джокер собрал пару-тройку верных наёмников и пустил своих ищеек по местным достопримечательностям. Четверых найденных беглецов из местных разделали, что называется, «на рагу» — это Юля от Ареса же потом узнала. Благо, без подробностей. Ещё парочка засланных казачков попыталась учинить тихий бунт, так нашли недовольных, и весело им не было. Пятёрку новоявленных противников Джокера показательно вдели в петли под ближайшим тополем-великаном, а под ноги услужливо наложили всякую рухлядь. Что нашлось. Трёхногий стул — явно свидетель дедушки Ленина, стопка старых-престарых книг о чём-то революционном и жутко советском. Двуногая табуреточка, пришлось на ней мастерски балансировать. Сложенные друг на друга еле-еле живые кирпичи. И пятому бедолаге досталась просто груда мусора: чем больше топчешься, тем скорее она разваливается и тем ближе тётушка смерть.       Юля тоже пришла посмотреть на это безобразие, но влезать со своим гуманизмом не стала. И дело вовсе не в том, что пьяницам и отщепенцам нечего больше топтать землю русскую, а в том, что своя шкурка ближе к телу. Не хотелось болтаться шестой лишней. Чего доброго, на этот раз маньячелло закончит начатое и отправит игрушку на свалку истории. Так что лучше быть послушной и зря не высовываться.       Тем временем на представление собрался весь бомонд. Думали-гадали: пощадит убивец хоть кого-то из пятерых или всем выдаст билет в один конец. Кажется, даже делали ставки, кто-то умудрился на этом поднять деньжат, а иные разжились бутылочкой.       Первым не выдержал плешивый мужичок на двухногой табуретке. Ноги соскользнули, и пошла жара. Руки у всех связаны за спиной, чтобы уж наверняка, и бедолага забился в петле. Мотал ногами, боролся с судьбой как мог, страшно сопел и кряхтел. Юля не стала досматривать действие до конца, развернулась и тихо ушла в новый дом. Увиденное ещё долго не удастся развидеть, болтающийся в припадке висельник появится не в одном кошмарном сне. С улицы то и дело доносились то охи-ахи, то улюлюканье. И Арес там за главного, следил, чтобы господа смертники умирали, как положено.       Когда вернулся Джокер, он первым делом принял душ — уж кто бы мог подумать, что разухабистому маньяку не начхать на внешний вид! После нанёс свеженький грим. К трём часам подъехали три машины с наёмниками, и пришла пора выдвигаться.       — Ты! — Джокер остановился в дверях и обернулся на опешившую Юлю. Он смерил её долгим взглядом и облизнулся. — Где-е твой наряд, куколка?       Он склонил голову набок и хмыкнул. Наряд?       — Платье, — недовольно процедил он и щёлкнул её пальцем по лбу.       Но ведь никакого уговора не было, до этой минуты ни слова об особенной одежде. Разве Юле уготована участь поучаствовать в представлении, а не как всегда — отсиживаться на галёрке?       — Я… Не знала… — растерянно промямлила она, не зная, что ещё добавить.       — Ох, де-етка! — глаза Джокера сверкнули недобрым огнём.       Он грубо втолкнул её в комнату, в три огромных танцующих шага достиг вешалки около стола и снял с неё упакованное в чёрный мешок платье. Сорвал полиэтилен и бросил одежду Юле.       — Лучше тебе… поторопиться.       Без лишних просьб отвернуться Юля вылезла из спортивных штанов, скинула футболку и поймала на себе заинтересованный взгляд Джокера. Он самозабвенно разглядывал шрам на ней, с таким удовольствием, будто на Юле не уродливая отметина маньяка-психопата, а произведение искусства рук самого Микеланджело.       — Не поможешь? — Юля подошла к Джокеру, пытаясь скрыть в голосе испуг и тревогу, но ощущала, что получилось так себе.       Она повернулась спиной к мужчине, собрала платье скинни на руках, и Джокер помог натянуть его. И прежде чем опустить ткань на тело, прижал Юлю к себе, обхватив под грудью одной рукой, а второй провёл около шрама.       — Этот урок усвоен, — как можно спокойнее попыталась заверить Юля.       — Я зна-аю, — довольно промурлыкал Джокер над самым ухом.       И, проведя около шрама пальцами ещё раз, опустил ткань и отошёл. Дальше Юля справилась сама, поправила чёрную ткань на бёдрах и нашла туфли на шпильке возле того же стола.       Как только Юля влезла в обувь, Джокер потерял к ней всякий интерес и вышел из гаража. Ей оставалось только взмахнуть руками и беззвучно сотрясти воздух в недоумении. И, конечно, поспешить за своим гением, насколько это было возможно на восьмисантиметровых каблуках. Жизнь в кедах всё-таки давала о себе знать: к удобству, знаете ли, быстро привыкаешь.       Как оказалось, даже в такой неудобной одежде никто не снял с Юли её главную обязанность — вести машину, пришлось залезать на водительское сиденье дорогого БМВ и приноравливаться. Сегодня не какой-то там фургон, а дорогой белый седан. Конечно-конечно, сегодня же праздник! День рождения мэра как-никак.        Джокер сидел позади, его скрывали затонированные стёкла. Собственно, спереди окна тоже довольно тёмные, но не так сильно. Машина безбожно дорогая, это чувствовалось во всём, в воздухе так и витала бессовестность, но в Августе никого этим не удивишь. Город как город, полно богатеев, кто мог позволить себе авто и покруче этого.       Из новеньких, понятное дело, никого не взяли, так как не прошли ещё товарищи проверку на прочность и прочие дела. Но в «имении» месье злодей оставил своих ребят, чтобы следили за порядком. Тела оставили повисеть: в назидание. Перед уходом Джокер не забыл бросить полюбившуюся фразу, что всё это безобразие тоже звалось лёгкой смертью. Ну да? Ох, ёжики лысые… В остальном же всё шик-блеск-красота. Выдвинулись без спешки, никого не обгоняли, соблюдали все правила дорожного движения.       Город напичкан полицейскими. И никто, НИКТО, мать-перемать, внимания не обратил на БМВ. Днюшка же, всё норм. В водительское зеркало Юля видела, как Джокер наблюдает за беспорядком. Город в панике, вот-вот погрязнет в хаосе, потому что день «ха-ха» настал.       — На следующем перекрёстке поверни налево, — дотронувшись до Юлиной шеи, негромко приказал Джокер.       — Я думала, мы к мэрии едем… — растерялась она, ощущая, как пальцы в перчатки поглаживают кожу.       Приятно и страшно одновременно.       — Ну же, — Джокер поморщился и всплеснул руками, — де-етка, это ведь та-ак ску-учно!       Юля хмыкнула.       — Ну да, ещё бы. Ведь именно там нас ждут больше всего.       — Именно!       — Так куда мы едем? — спросила Юля, сворачивая налево.       Джокер снова погладил её шею, едва удалось побороть в себе желание повернуться и потереться о руку, облачённую в фиолетовую перчатку. Против лома… ой, против Стокгольма нет приёма. Плыви и наслаждайся пиздецом. Когда ещё так весело поживёшь, да?       — Имей терпение! Всем хочется узнать, ты не единственная, — самым серьёзным голосом отчитал её Джокер, при этом не забывая ухмыляться, — терпение, крольчонок, терпе-ение!        «Тебе легко говорить!» — но вслух лучше не произносить. Любое случайно обронённое слово, особенно необдуманное, паяц мог принять за приглашение. Джокер убрал пальцы с шеи и приказал остановиться в квартале от богемного ресторана «Крем и джем». Тихий район, богатый, сытый. Двое полицейских стояли у перекрёстка, Юля припарковалась по новому приказу аккурат перед ними и уже приготовилась к шуму-гаму, но ничего не произошло. Ребята в форме отчитались перед вышедшим из салона Джеем, что всё хорошо. Ну ёкарный бабай! Юля стукнула по рулю, больше от переизбытка нервов, чем от страха. У Джокера всё всегда на мази.       Как раз о нём. Он открыл водительскую дверь и потянул Юлю за собой.       — Смелее! Перебирай ножками активнее, детка! — подбадривал он.       Юля не упиралась, но цокать на шпильках — быстро, самой собой — такое себе удовольствие. Но месье не сбавил ходу, тянул её за собой за локоть и бодрым шагом вошёл в одну из открытых дверей. В подвал.       — Бляха муха, — только и успела выругаться Юля, чуть не оступившись на ступеньке и едва не подвернув ноги на своих копытцах, прежде чем погрузиться во тьму.       Джокер, кажется, порылся в карманах. По крайней мере, движения указывали на это. Так и есть. Он включил фонарик и осветил путь перед собой. Позади уже шуршали шаги, наёмники неотступно следовали за ними.       — Джей, — шёпотом позвала Юля, в тишине её голос, даже будучи почти бесплотным, прозвучал выстрелом.       — Тш-ш, — прошипел он, давая знать, что не намерен вести великосветские беседы прямо сейчас.       Пришлось замолчать и идти за неугомонным психом. То и дело под ноги попадались осколки кирпичей, банки с не пойми чем, какой-то мусор, шуршащие пакеты. Юля морщилась, открещиваясь от фантазии. Не хотелось, а всё равно думалось о тараканах вокруг. И чёрт знает, какие наркоманы-сифилитики оставили тут весь этот хлам.       Переход был недолгим. Они просто шли от двери до двери по длинному коридору, подсвеченному то зажигалками, то фонариками. Скорее всего, это подземная сеть между зданиями: район богатенький, но старый. Именно эти постройки годов так пятидесятых прошлого столетия, поэтому переходы между домами — это или ход в бомбоубежище, или просто какой-то тайный путь. Куда — хрен его знает.       Ещё через некоторое время Джокер приоткрыл очередную незапертую — точно заранее — дверь и выглянул. Оценил обстановку, поозирался и только после этого вальяжно вышел к лестнице. По ней горе-диггеры поднялись на первый этаж ресторана. «Крем и Джем»! Джокер отдал приказы нескольким своим людям, и дюжина человек рассосалась. Сам же маэстро утянул Юля в маленькую комнатушку в конце зала, за углом перед туалетом. Ну да, ну да, кладовка. Они стояли друг перед другом в темноте, слушая дыхание. Джей спрятал выключенный фонарик обратно в карман и облизнулся в тишине. Затем принялся очень тихо что-то напевать, при этом приподнял руки и принялся приглаживать Юлины волосы. Это… пугало. И озадачивало.       И они стояли так. Долго. Когда за дверью послышались задорные голоса и хохот, Юля вдруг вздрогнула, а потом вздрогнула ещё раз, когда Джокер притянул её к себе и обнял. Это можно назвать успокаивающим жестом, учитывая, что он принялся поглаживать её спину и успокаивающе шептать: «Тише… Тш-м». Но это лишь игра. Юля вцепилась в его пиджак, надеясь, что если это не поможет остановить злодея, то хотя бы не даст свалиться ей на пол.       — Что… что ты задумал? — прошептала она, когда поняла, что любовные поглаживания по спине подействовали даже лучше, чем ведро ледяной воды, вылитое на голову.       Его рука поднялась вверх, пальцы легли на затылок, вплелись в волосы и сжались в кулак. Юля было пискнула от боли, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и искры из глаз посыпятся и не надо уже будет никакого фейерверка, но вторая рука зажала ей рот, едва не кроша челюсть.       — Просто… Просто веди себя тихо, ладно?       В голосе ни намёка на ярость, он вложил её всю в руки. И так передавал послание. Насколько было возможным, Юля закивала, давая понять, что она паинька.       — Славно, славно, — шёпотом пропел Джокер и отпустил Юлины волосы.       Она бы и рада шарахнуться в сторону и увеличить отнюдь не пионерское расстояние между собой и психом, да вот загвоздка: кладовка рассчитана на человеческую тушку в количестве одной штуки. А высокий мужик и пигалица — уже явно перебор.       Смех за дверью то стихал, то врывался снова в звуки музыки, доносившиеся откуда-то из зала. Шаги, стук каблучков. Цок-цок, цок-цок. Смешки, сплетни из уст в уста, неприкрытый флирт. Люди развлекались, не подозревая, что в каком-то метре от них тот ещё ахтунг. Послышался свист, явно настраивали аппаратуру для будущих танцев. Приятный мужской голос раздался из колонок, проверяя микрофон: «Р-раз, раз». Кашлянув, мужчина объявил:       — Дамы и господа! Прошу пройти в банкетный зал, наш вечер начинается!       Постепенно смех и гул голосов за дверью стихли, шаги и соблазнительные цоканья удалились, смолкли, ведущий шутил и задорно флиртовал с публикой.       Юля положила ладонь на локоть Джея и замерла, не понимая смысла своего необдуманного прикосновения. Остановить? Нет, бессмысленно. Желание дотронуться? Возможно. Она бы поклялась всеми чертями преисподней, что в этот момент паяц ухмылялся. Он-то точно знал, что скрывалось за Юлиной жаждой.       — Не уныва-ай, детка! — уже не пряча голос в шёпоте, подбодрил Джей. — Мы хорошо проведём вечер. Обеща-аю, малыш!       Он отцепил от себя её руку и открыл дверь, впуская внутрь свет дорогих люстр. Перед самой дверью в шумный зал, объятый весельем, музыкой и нестройным смехом гостей, Джокер обернулся и подмигнул Юле. И очень нехорошо улыбнулся. Она бы с удовольствием отступила и смоталась отсюда поскорее подобру-поздорову, но в спину предусмотрительно уткнулось дуло пистолета.       Наёмники в масках клоунов сопровождали босса и предусмотрительно стерегли его игрушку.       Джей поманил её к себе, и всё тот же чел ткнул дулом, придавая Юле чуть больше скорости и оторопи. Джокер тут же перехватил её, едва живую от страха, встал позади и перехватил за талию одной рукой, а в другой блеснуло лезвие. Нож коснулся шеи. Ну грёбаные лыжи! Юля пискнула, осознавая, что её прихватили не на свиданке посидеть, а как заложницу, которая лишний раз рыпаться не станет.       — Открывай дверь, де-етка, — Джей подтолкнул её вперёд и кольнул шею.       Юля всхлипнула, предвкушая недоброе и протянула дрожащую руку к золочёной ручке. Раз, два…