Изменяя прошлое, испортишь настоящее

— Поверьте, ни одной пытке, даже самой изощрённой, не под силу заставить его говорить. Мы пытались, Владыка, но это бесполезно. Молчит и ничего не отвечает. Сабин с трудом разлепила глаза. Помещение, в котором она находилась, было явно знакомым - типичная имперская камера типа А. В своё время она часто сбегала оттуда. Но тогда вместе с ней были друзья, всегда выручавшие из беды и прилетавшие на помощь с повстанческим флотом вовремя. Сейчас же на это надежды вовсе не оставалось. «Интересно, они живы? Ну, в этой реальности? Гера, Кейнан, Чоппер, Зеб - есть ли они, или убиты давно?» - безрадостно подумала Врен. — Это потому что вы дилетанты! Ничего нормально сделать не можете! Упустили всё к сарлакку в пасть, теперь расхлёбываете! - послышался в ответ голос Палпатина. — Да не я это, Скайжоппер с Вейдером пытались. - оправдывался женский голос. — А я просто наблюдала, Владыка. Просто он сли... - ответ девушки заглушил до боли знакомый мандалорке звук - звук выпускаемого электричества. Похоже, Император вышел из себя и теперь наказывал подчинённую с помощью Силы. Как ни странно, криков с её стороны не послышалось. То ли имперке вообще не было больно, то ли она давно привыкла к подобным методам «воспитания». — Заткнись и не оправдывайся, когда тебя по делу спрашивают! - рявкнул владыка ситхов. — Я спрашиваю: вам удалось добыть хоть какую-то информацию?!?? А??!?? — Не удалось, Владыка. - твёрдо ответил женский голос. Сабин удивилась такому тону: по её собственному опыту, в том числе и на своей шкуре, она знала, что невозможно просто так взять и чётко ответить после подобной пытки. Обычно все дрожат, трясутся и умоляют больше так не делать - даже самые храбрые и самоотверженные генералы - она однажды видела, как таким образом Партизаны допрашивали пленных имперцев. Но чтобы так... Либо это был (или была, скорее всего) кто-то очень терпеливый, возможно, человек военного звания на службе Империи. Либо этот кто-то в самом деле не чувствовал боли. Но не исключено, что и то, и другое. Такой вывод сделала Сабин из следующих слов: — Понимаете, он просто молчит и глядит пустыми глазами. Как будто из него выпили всю жизнь и эмоции. Электрошок, чтение мыслей, сыворотка правды - ничего не действует. Вейдер вне себя, а Скайуокер недоумевает. Доклад окончен, Император. Могу я идти? — Иди, Марусенька. Да пребудет с тобой Сила. - голос старика разом потеплел с минус двухсот градусов до плюс тысячи. — Всё, что мне надо, я уже выяснил. Ступай. — Так точно, Владыка. Шаги неизвестной «Марусеньки» вскоре затихли вдали. Палпатин пожал плечами и направился в другую сторону. И только когда в коридоре никого не осталось, мандалорка дала волю своему гневу. — Сволочи! Ну, натурально, сволочи! - злобно прошипела она, пиная дверь ногой. — Пытать Эзру! Доводить его до такого состояния! А ведь он едва выздоровел! Твари, сарлакки поганые! Сабин хотелось выть по-волчьи и убивать всех подряд. Она была разозлена не столько от того, что все результаты по восстановлению молодого Бриджера канули в небытие, сколько от мысли о том, что его вообще может кто-то пытать. Это казалось неправильным, недопустимым, вообще чем-то невозможным, но, к сожалению, факт оставался фактом: Эзра жив, но опять впал в своё прежнее состояние из-за имперских гадов. Охотница за головами ещё раз пнула стену и разочарованно вздохнув, опустилась на пол. Боль в сломанной ноге заглушала её душевные страдания по поводу сломанной психики джедая. Не совсем так заглушала, но, по крайней мере, удавалось чем-то себя отвлечь от тревожных мыслей. «А потом меня не станет. Заморят голодом, как ненужного свидетеля - чего ещё надо-то? А перед смертью ещё и к мозгу подключатся и всю инфу считают, hijos de puta!» - опять полезли в её голову депрессивные мысли. «Тут явно поможет только чудо.» Но шли часы, а чуда всё не происходило. Сабин так и оставалась в своей камере наедине со своей сломанной об дверь конечностью, начинавшей болеть ещё сильнее, голодная и уставшая. Никакие повстанцы, шпионы, предатели не спешили открывать ей дверь и провожать на корабль, как это происходило тогда. Эзра был где-то в другом конце корабля, замученный и бессильный, но она никак не могла ему помочь. В общем, хуже ситуации не представишь и в самом страшном сне. «Пожалуйста, Сила. Не дай ему умереть. Пусть лучше я умру, но он будет жить.» - подумала мандалорка перед тем, как окончательно отключиться. *** Мара мчалась вперёд по коридору как сумасшедшая. Видано ли дело - чокнутый пленник-аутист, похожий на пропавшего несколько лет назад без вести джедая с одним из самых высоких показателей Силы, наконец-то пришёл в себя! Владыка Палпатин на этот раз наконец-то будет доволен и, может быть, даст ей уже звание рыцаря ситхов, о котором она мечтала уже пять лет! Тогда Скайжоппер наконец-то выкусит и перестанет с ней так панибратски обращаться! Погружённая в свои честолюбивые мысли, Мара не заметила как столкнулась с Таркиным. Губернатор чуть не упал, но, к счастью для него, все же сумел удержаться на ногах. — Осторожнее, леди Мара. Не на похороны опаздываете, не на свадьбу торопитесь.- поморщился он. В другое время Джейд открутила бы ему за это голову, но сейчас она только отмахнулась и побежала дальше. В тронный зал на самом верхнем этаже звездолёта ученица ситха ворвалась стрелой, игнорируя охранников у входа. Палпатин как раз только что закончил общаться с Вейдером по голограмме и теперь сидел довольный. — Владыка Палпатин, я... — Знаю-знаю, Марочка. - Дарт Сидиус жестом остановил её уже готовый вырваться поток сознания. — Хорошие новости мне никогда не помешают. Но только ты, видимо, забыла, девочка моя, что звонок быстрее ног. А по Силе - так ещё лучше. Что ж ты так, а? Оплошала? — Никак нет, Владыка. Возможно, вы будете удивлены, но мандавошка... — Мандалорка. Не ругайся при своём повелителе, Марусенька. - мягко поправил Палпатин. — Что там с ней случилось-то? — Умерла. От остановки сердца. Вам-то ещё не сообщали? - с надеждой в голосе выпалила Мара. Она очень надеялась на то, что Владыке ещё никто ничего не успел донести об этом. Тело Сабин она обнаружила случайно, заглянув в камеру на наличие живых преступников. Охраны возле двери не было, не находилось её и в кабинете перед этим тюремным отсеком, что наводило на определённые мысли. Скорее всего подготавливался побег, но, как видно, он не удался. Император почему-то нахмурился. — Стража! Покинуть помещение! Всем вон, проще говоря! - Охранники тут же повиновались приказу своего Владыки. Под их шлемами отображалось недоумение по поводу странных приказов лорда ситхов, который то срочно зовёт их к себе, то неожиданно выгоняет прочь. — Откуда ты знаешь? Видела её? Заходила в камеру? - доброжелательный тон Палпатина тут же сменился злобным. Лицо его сморщилось, зубы оскалились, а глаза покраснели, что представляло собой довольно неприятное зрелище. Мара без страха смотрела на своего учителя - она за все эти долгие годы своего пребывания здесь привыкла к его резким временам настроения и жёстким методам обучения. Что ж поделать - таков путь адепта Тёмной Стороны - бесконечные страдания, боль и пустые, бессодержательные сны, полные непроглядной темноты. — Да, Владыка. - призналась Мара. — А в чём дело... — Ни единая живая душа не должна знать! Поняла? Или мне лучше повторить? - когти старого ситха больно впились ей в запястье. Джейд промолчала, как и всегда - тёмные не должны показывать своей слабости, как и светлые, в общем, поэтому она не выразила единой эмоции, твёрдо глядя Сидиусу в глаза. — Молодец. Хорошая девочка. - Палпатин опять сменил свой голос на более доброжелательный. На этот раз участливость не была наигранной: даже будучи ситхом и Императором всей Галактики, человеческих чувств Сидиус не гнушался. — Давай, иди к себе! И рот на замке держи, поняла? Мара кивнула и выбежала из тронного зала, так же быстро, как и пришла, опасаясь, как бы её учитель под горячую руку не швырнул ей вслед трон. Это он давно умел и практиковал. *** Когда ученица Императора наконец-то добралась до своей тренировочной каюты, по совместительству служившей ей спальней, была уже глубокая ночь по корабельному времени. Свет в коридорах был наполовину потушен, мимо изредка проходили чёрные штурмовики. Один раз в дальнем отсеке даже показался Вейдер, но тут же куда-то пропал. Мара зашла в каюту и, не включая свет, бухнулась на матрас, часто служившей ей грушей во время тренировки, а также средством для «взаимного унижения», как она называла спарринги с Люком. Победитель, как правило, наваливал на проигравшего этот довольно-таки нелегкий матрас и садился сверху, заставляя просить пощады. И, конечно же, никогда её не получал, в соответствии с негласными правилами своего обучения, а вместо этого сам укладывался на лопатки от Силового толчка. Непонятно было, как эта штука вообще была жива после такого бурного использования. Девушка всё-таки включила свет Силой и посмотрела на свою руку. Царапины, оставленные Владыкой, до сих пор не зажили до конца - с такой искренней злобой и ненавистью были они нанесены. Но регенерация всё-таки делала своё - кровь из них уже не текла. Мара тяжело, не по-ситховски вздохнула и достала из потайного кармана кофты чей-то голографический портрет, случайно найденный ей в гробнице сенатора Амидалы. Синекожая женщина с чудно крашенными волосами, счастливым и вместе с тем властным взглядом. Джейд никогда в жизни её не видела - ни в Сенате, ни в тронном зале Палпатина, ни даже в списках разыскиваемых повстанцев. Единственное, что Маре было о той женщине известно - имя. Такое же странное, как и она сама. — Райо. - прошептала Рука Императора. Женщина на голографии, казалось, пристально взглянула на неё. — Райо, я просто не знаю, что мне делать. Пленная повстанка умерла, сумасшедший джедай чуть не впал в кому, Палпатин недоволен - и во всём почему-то виновата я? Что же мне делать, Райо? Синяя женщина не отвечала, радостно скалясь накрашенным ртом. Дурацкая красная помада, старомодная причёска, траурное бархатное платье - все эти попытки выделиться, обратить на себя внимание - как же это раздражало своей нелепостью и наигранностью. Теперь картинка не успокаивала Мару - она её ужасно бесила. Вплоть до желания швырнуть эту вещь об стену и разрыдаться от бессилия, как глупые твилечки в старых голофильмах. Но картинка могла сломаться - раз и навсегда, и не дожить до того дня, когда она, Мара, сумеет наконец преодолеть своё постоянное раздражение и выйдет на более высший уровень. Выше Палпатина и Вейдера, если возможно. А Скайжоппер вообще за бортом останется, алкаш проклятый. Мара опасливо оглянулась на случай мести в качестве опрокинутой стены или внезапного задыхания за свои честолюбивые мысли. Но месть не приходила, и девушка наконец, успокоившись, легла обратно и потушила свет. — Спокойной ночи, Райо. Я тебя тоже ненавижу. - тихо пробормотала она, укладываясь поудобнее. Женщина на голограмме продолжала всё так же фальшиво улыбаться. Проблемы имперской девочки, запутавшейся в собственной жизни, её не волновали, да и не могли - она уже давным-давно не существовала на свете. Мара выключила голограмму и тут же забылась глубоким сном, пустым, бессодержательным, полным непроглядной темноты.