«Передай, что сегодня я соглашусь пойти только с тем, кто отдаст за меня большую сумму»
. Чарли умело раскручивала мужчин на деньги, поэтому озвученные суммы не вызывали в ней столь бурного восторга. Однако, когда прозвучало стоимость предложения Аластора, Шарлотта в мгновенье согласилась.***
Девушка пребывает в назначенное время: ни минутой раньше и не позже. Её сопровождают в большое поместье, напоминавшее больше замок: закрученные вверх уголки крыши напоминают архитектуру Китая. Чарли в последний миг смотрит на иссиня-черное небо, на мелькающие звезды, и с выдохом заходим за ворота. Аластор устроился в широкой гостиной: развалился на широких, громадных подушках, в плотно застегнутом черном кимоно. Приглушенный свет отдавал навеянным страхом. Чарли поклонилась ему, продолжая не смотреть в глаза. — Ваши предпочтения? — спрашивает она, поправляя подол зауженного кимоно. — Мне все равно, — хладнокровно говорит он, хмыкнув. Мужчина отклоняется и, чуть ослабив ворот, распахивает кимоно. Девушка метит взглядом по широкому дивану сзади него, но не решается спросить на этот счет. Тело её чуть ноет, усталость от представления дает о себе знать болевыми толчками в области рук. Ладони её накрывают биву и уже заранее туго натянутые струны. Пальцами она скользит по основанию и легко начинают играть. Шарлотта присаживается на колени и оценивающе смотрит на него: Аластор закрывает глаза, откидываясь назад. Тело его расслабленно, и он даже позволяет расслабиться рукам. Музыка льется спокойная и умиротворенная. Девица играет ему монотонные произведения до тех пор, пока демон не взмахивает рукой, словно давая сигнал, что пора замолчать. — Я очень люблю развлечение, — произнес он громко, после чего резко сел, подогнув одну ногу под себя, — я позвал тебя, чтобы ты показала мне что-то новое, ведь традиции иногда так надоедают, — Аластор широко улыбнулся и подал смешок, — так что приступай к тому, чем занималась на сцене. Чарли дернулась, открыв глаза. Не один клиент не просил её о таком: молчаливое ожидание всегда устраивало. Шарлотта повелительно встала, вдохнула и потянула ножку вперед по мягкому ковру. Он осмотрел её и наклонил голову вперед, хмурясь. Кимоно на ней было сейчас гораздо проще, скорее, связано это было с дальнейшими действиями — раздеваться самой было бы довольно сложно. Мужчина смотрит в её глубокие, черные глаза и видит большую печаль. Ему впервые не хочется видеть чье-то сожаление и горечь, однако останавливаться он не намерен. Девушка плавными махинациями водит руками по собственному телу, оголяет шею, и с каждым движением приближается к Аластору. Она крутит бедрами, завлекая его. Лицо у неё поникшее, веки словно тяжелеют от количество нанесенных бардовых теней и черной основы. Мужчина выжидает до конца: сидит смирно, смотря только в её глаза. Аластора откровенно не интересует сношение, никогда не интересовало… Он приоткрывает рот, позволяя Чарли приблизиться к нему вплотную. Она усаживается к нему на бедра, откидывает край кимоно, оголяя полностью плечи и большую часть груди. Аластор полу прикрывает веки и тянется к ней. Перед глазами словно стелется красная пелена, а в сознание, будто саке, вливается тянущее ощущение. Он не медлит ни секунды: глаза его звереют, а руки одним резким движением оказываются на её шее. Шлейф красных потоков тут же развеивается, а демон трясущимися руками не отпускает её. Чарли пугается: глаза её бегают, и она даже, кажется, не пытается сопротивляться, будто зная, что в западне. Аластор высовывает язык и злосчастно улыбается, приближается к её волосам, и, проведя носом по тонкой шее, рычит: — Фокусы можешь оставить для других, — голос его словно теплеет, будто он несказанно радуется. — О чем это в-вы? — Чарли растерянно глядит в его алые омуты, — какие еще фокусы? «Черт его дери! Как он просек это?!» — Ах, — вдохнула она, как только хватку ослабили, — это лишь расслабляющие манипуляции сознанием перед совершением акта, — Чарли пытается вновь воздействовать на него, но Аластор не теряет рассудок: Он откидывает её на подушки и заливается громким смехом. — Я чувствую каждую тонкую нить энергии, что ты пропускаешь через меня, — он подкрадывается к ней, сжимая бокал саке настолько сильно, что тот лопается в руке, — это черная магия, — шепчет он, — магия развратных дьяволов, проклятья суккубов! — Аластор срывает украшение с ее головы. Чарли хочется заплакать: сердце внутри заколотилось о ребра настолько быстро, что девушка начала задыхаться от прерывистых вдохов. — Куда же пропал весь энтузиазм, весь твой индивидуальный подход?! — вскрикнул он, — Мерзкая дьяволица, ты решила тягаться с главным советником императора?! — он оскалился и поднялся, довольно поглядывая на её уже заплаканное лицо. Фарфоровая кожа под его рукой посинела от хватки. Он отпустил её, а после уставился в упор на черные дорожки слез. Девушка была напугана настолько, что не могла произнести и слова… — Выглядишь, как последняя забитая куртизанка, — выплюнул он, — видеть не хочу твои слезы! — Аластор взъелся, указывая в сторону ванны, — умойся, избавься от всей грязи, что нацепила ты на свое лицо! Меня раздражают эти дурацкие парики, меня выводят из себя хрупкие девочки вроде тебя!***
Она вышла к нему в длинном полотенце, с распущенными волосами и растерявшемся виде. — Присаживайся, — не глядя сказал Аластор, допивая вторую чашку горячего чая. Гостья прошла к нему, уместилась на подушке и скрыла лицо за копной волос. — Твое имя? — Мягко сказал он. Посуда тихо брякнула от стука друг о друга. — Чарли, — неуверенно проговорила она. — Я имею ввиду настоящее, — прожестикулировал он рукой. Взгляд упал на белокурые волосы и черный кошачий нос. — Чарли, — так же ответила она. Аластор нагнулся, схватил её резко за подбородок, повернул к себе и осмотрел каждую впадинку и ямочку. — Кому ты врешь? — спокойно ответил он. Девушка, вдохнув, набралась сил и дрожащим голосом пискнула: — Шарлотта Магне, — и тут же замолчала, выжидая его реакции. Но мужчина лишь ещё секунду задержал на ней взгляд, а потом вновь налил чай из миниатюрного расписного чайника, закусил, как странно, фисташками, и перебирал у себя что-то в голове. — Завтра отправляемся в императорский дворец, — настойчиво сказал он, — молись, чтобы Люцифер не сокрушил на тебе весь свой отцовский гнев, — про констатировал он факт, помешивая сахар ложкой. Шарлотта неподдельно удивилась и исказила лицо в возмущенной улыбке: — Вы даже не проверите, солгала ли я?! — А что тут проверять? — пожал он плечами, — Белокурая, кожа белесая как снег, розовые щеки и магия суккуба, — он поднял на секунду глаза, и тут же быстро его опустил, — Принцесса Шарлотта Магне, императорская папенькина дочка, а также непослушная подростковая, сложная личность, которая сбежала — закончил он, — ложись давай, завтра в дороге трястись еще несколько дней до столицы. — Не поеду я к этому извергу! — заверещала она, поднявшись с места, — уж лучше расстаться с этим белым светом, чем лишиться нормальной жизни! — Какие мы буйные, — засмеялся он, — с каких пор дочь называет своего отца «Извергом»? Девушка присела обратно и склонилась к столику. Аластор словно выжидал объяснений, искоса поглядывая на неё. — Зачем ты сбежала из дворца? — голос его был мягок и отдавал странным бархатным теплом. Он отклонился на бок — на диван, и затаенно смотрел на Шарлотту. Комната вмиг наполнилась тишиной, даже за окнами, казалось, притихли птицы. — Несколько лет назад меня обручили с одним принцем, — Чарли сжала ручонки, схватив свои одеяния, — это был ужасный человек со скверным характером и высокомерным взглядом на окружающих, — она выдохнула и выпрямилась. Аластор повертел в руках орешек, осмотрел его и положил обратно. — Твой долг был выйти удачно замуж, — нравоучительно произнес он, недовольно оглядывая её, — знаешь ли ты, как тяжело отцу управлять страной? Ему нужна была твоя поддержка, — произнес он скептически, — и в замужестве нет ничего плохого. — Я не собиралась выходить за того, с кем знакома лишь день, — она хмыкнула. — Не пробовала для начала поговорить с отцом? — За кого вы меня держите?! — вскипятилась она, — думаете, я не пыталась дипломатично настроить отца? Он даже не захотел меня выслушать! — в мгновенье она всхлипнула, а после разразилась в истеричных криках, — он лишь выставил меня, прогнал из зала. Ему было все равно на то, что я чувствую! Чарли захлебнулась в рьяном потоке слез, осела на подушки, поджав под себя колени. — Люцифер не дипломат, но мог бы и выслушать, — тихо согласился мужчина. Глаза его переметнулись на пол, уста его словно бормотали какие-то проклятья. Он поочерёдно, то сжимал руку, то водил кистью круговые движения и отчужденно смотрел в одну точку. — Я не потерплю слезы в своем доме, — изрек он, приподнимаясь. Чарли раскрыла заплаканное лицо. Аластор с каким-то безразличием оглянул сидящую принцессу и продолжил: — Приведи себя в порядок, — звучит в приказном тоне, — я передам тебе одежду, а утром отправимся в столицу. Чарли резко сорвалась, спотыкаясь в подоле, словно притянула к себе Аластора. — Пожалейте, умоляю вас, — она снова всхлипнула, — я убегу отсюда, меня никогда не найдут, я скроюсь, — Магне дрожащими руками взяла его ладонь, — мне не место среди императорской знати, я не хочу обратно… Аластор приподнял брови вверх, но в ответ он огладил её щеку и, наклоняясь, лишь тихо произнес: — Мой дом как лабиринт: ты не выберешься отсюда, даже если захочешь, — он чуть улыбнулся, — поэтому ложись спать. В одно мгновенье демон покидает широкую комнату, закрывает за собой двери и слышит отчаянные выкрики девушки и жалобные мольбы. Чарли словно сходит с ума, как жертва среди охотников: не знает, что делать, и к кому обратится. В голове вертятся сплошные мысли о безысходности; девушка растрепанная и уставшая, усаживается обратно на диван и что-то шепчет в сомкнутые ладони. Аластор же не дремлет всю ночь: он прожигает взглядом потолок и мечется на простынях, все обдумывая свое решение. По маленьким шагам он выстраивает свой план на эту девчонку, и не хочет принять свои же чувства; ему попросту жалко её. Однако это не повод жертвовать своим статусом ради неё. — Но я ведь не могу, — шепчет сам себе он, — оставить плыть столь нежный цветок по течению, — демон рассматривает цветки сакуры, оглаживает острыми когтями их нежные лепестки и витает где-то у тебя в мыслях… Столица встречает их громогласными восхищениями, а Аластор предвкушает разочарование Люцифера, что он и спешит озвучить. — Я восхищаюсь тем, как император любит строить козни против знати, — он бархатно смеется, сжимает в руках трость и смотрит на потерявшую себя Шарлотту, — представить не могу, что он сделает с тобой, когда узнает, каким развратом ты занималась, Ойран! — Не называйте меня так! — встрепенулась она, — это не правда! Я лишь танцевала для гостей, я не занималась такими вещами с ними, то было лишь очарование демона и не более! — Кому он поверит на слово, как ты думаешь? — Аластор прикрывает глаза и вновь смеется. — Вы лжец! Ты не посмеешь оклеветать перед свитой! — Чарли задрожала всем телом, дыхание перевелось в рваные выдохи и вдохи, — о моих несовершенных поступках прознает весь дворец, а после столица — что будут говорить обо мне люди?! А как они отзовутся о нашей стране! Ты ведь сам подорвёшь репутацию императора и королевской семьи! — Меня не интересует это, — он дергает ушами, и довольно глядит на её опухшие от слез глаза, — как только предстанешь перед Люцифером, молчи — не пророни ни слово, и быть может тогда я сочту правильным преподнести ему всю истину. — Вы просто омерзительны, — шепчет она, пытаясь вновь не заплакать от горя. Шарлотта выдохнула и поспешила отвлечься от мыслей, быть может, стоило в действительности замолчать. Аластор тоже затих: скорее задремал или прикрыл просто глаза. Принцесса выглянула в окошко, чуть отгибая занавеску. Повозка двигалась медленно, можно было рассмотреть окружение. Они ехали под вечер, по главной улице в столице, прямиком к императорскому дворцу. Шарлотта бывала часто здесь, во время выступлений, и обычные прогулки по жилым улицам нравились ей куда больше, чем стены дворца. Она вспоминает, как пряталась от стражи, чтобы выбраться в сады и город, на лице замелькала небольшая улыбка. Повозка останавливается у самой лестницы. Аластор в ту же секунду подрывается с места и, поднимая свои длинные одеяния, спускает ноги на дорожку. Он подает руку Шарлотте, и та, с легким недоверием, принимает столь высокий знак внимания ей. Императорская стража увозит повозку, головы их опущены к земле, они не смеют глядеть знати в глаза. Аластора пропускают дальше, лестница застилается сверкающей пеленой. Чарли не припоминает защитный барьер, лишь дивится тому, как мужчина, преподнеся ладонь к нему, вырисовывает странный символ, а после непонятный знак искрится огнем. Лестница развевается словно от тумана. — Это печать, — поясняет тихо он. Чарли проходит вместе, поднимается по лестнице, перешагивая через каждую вычищенную мраморную ступеньку. — Я не припоминаю таких защитных заклинаний. — Твой отец очень осторожен, — демон скользит грациозной походкой, складывая руки сзади, — после твоего исчезновения он усилил охрану в несколько раз, а через пару месяцев свершилось первое покушение, — Ал сверкнул злобой глаз, — одинокой монарх - весьма интересная цель, — смеется он. — Иногда мне кажется, что ты не способствуешь управлению этой страной, а лишь пытаешься её разрушить, — девушка в замешательстве и не знает, как реагировать на его слова, — однако, тот факт, что ты главный советник, будто снимает с тебя всю ответственность. Он остановился на секунду, развернулся к ней и напряженно, даже обиженно смотрит на неё: — Хочешь сказать, что за всеми темными делами в стране стою я? Возглавляю мятежи и распускаю слухи? — Я понятия не имею, какие у тебя интересы и цели. Аластор оскалился, и едко отвечает: — Быть может, мне по вкусу интриги, но я никогда не стану на сторону врага и никогда не предам верность Люциферу. — Я рада это слышать, — сердце её бешено застучало, как только он продолжил свой путь наверх. Она почувствовала, что сболтнула лишнего. Слова его несколько минут назад не были сопоставимы с теми, что он молвил сейчас. Девушка призадумалась, но все же решила последовать его совету, даже указанию: промолчать. Богатства дворца не слепят её, она, кажется, знает каждый его уголок и каждый закоулок. Магне словно плывет как цветок по реке за ним. Идет за его спиной, не сталкивается взглядом с окружающими людьми. Отец восседает на высоком троне, обложенный бархатными тканями сзади. Стены украшены словно россыпью хризантем. Белые цветы напоминают о чистом небе. — Аластор, я несказанно рад видеть тебя в моем дворце, — Люцифер слащаво улыбается и прогибается в корпусе, вытягивая руку, — какие вести ты мне принес, мой дорогой советник? Благие знамения сейчас были бы как раз кстати… Аластору хочется смеяться в эту секунду, но он лишь несказанно улыбается в ответ, словно насмехаясь над ним, и с игривым взглядом отвечает: — Не так давно я был в небольших провинциях, — начал он, склоняя голову, — и я…нашел прекрасный цветок среди поля, — он молвит тянущими словами, будто подогревает интерес. Чарли стоит за ним, и сердце её трепещет более чем от его слов, нежели от ожиданий встречи. — Цветок? — приподнимается Люцифер с места, ухмыляясь, — в мире множество красивых женщин, Аластор. — Мой взгляд пал на самый прекрасный из них, — он хватает в тот же момент её за руку и плавным движением вывод вперед, расступаясь. Люцифер смотрит на неё, встает с места, и как-то по напуганному протягивает руки. Душа его натягивается как струна: одно движении, и он вот-вот разобьется на множество хрупких осколков. Чарли ощущает его напряженную ауру даже через расстоянье, ей не хочется глядеть ему в глаза, но все же поднимает на него взгляд. Омуты словно сталкиваются в один океан, и оба демона тонут в нем, дрожащими руками соприкасаясь к друг другу. Люцифер оглаживает её мраморные щеки, алый румянец, и эти черные, родные губы. Они мягкие, словно лепестки роз, приоткрываются в каком-то судорожном выдохе. — Отец, — прошептала Магне. Рука её касается его плеч, и она чувствует, как губы его оставляют дрожащий, долгий поцелуй на лбу. Ей становится по неземному легко, обиды на него кажутся столь малозначительными, что и исчезают вовсе. Люцифер непонимающе глядит на приоткрытую дверь, а потом рывком прижимает к себе хрупкое тело. Чарли крепко сжимает его в объятиях, хватая за лопатки. Она утыкается носом ему в грудки и начинает прерывисто плакать. Они оседают на пол, император подтягивает её к себе и долго-долго покачивает, не отпуская её из хватки, губами целует белокурые пряди, оглаживает рукой её волосы и что-то нашептывает. Аластор ускользает тенью за территорию зала, закрывает дверь, чтобы ни единая душа не беспокоила их. Он спокойно выдыхает и блаженно улыбается, рассчитывая, нет, даже доверяя Чарли в том, что она ничего не скажет. Император ожидает его только под ночь на светскую беседу и столь, все же, немаловажный разговор для него самого. — Она прекрасна, — Люцифер в благоприятном настроении, — прекрасней быть может её только мать… — Лилит, — хмыкает Аластор, — мы будем помнить её добрым словом. — Да-а, — выдыхает император. Он кланяется собеседнику, выражая благодарность, — моя благодарность за столь благую новость, за столь приятный, радостный подарок. Советнику хочется улыбаться, но он пересиливает себя и томно начинает: — Позвольте взять Шарлотту под свою опеку, мой император, — выделяет он последние слова, глядя ему в глаза. Люцифер изумленно смотрит на него, но молчит. — Я нашел её в гостевом доме, её высочество работала в нем, завлекая мужчин танцами и продавая свое тело. — Клевета и ложь, — отрезал Люцифер, — дочь императора не позволила бы себе таких унижений. — Стал бы я врать вам? Хоть от части? — завидев несогласие в его глазах, он преклонился, — я сохранил это в тайне, и удостоверился, чтобы ни одна смертная душа не узнала об этом, — он сложил руки на груди, — однако, кто знает, куда могут уйти слухи и вести об этом, — улыбка его надменна, как и разговоры, — только подумайте, как подорвет это ваш статус, как люди начнут презирать вас… — Мой главный советник строит козни против меня, — усмехается он. Люциферу не до шуток, лицо его в миг приобретает оттенки пустоты и отчаянья, — какие ты преследуешь цели? — В моих интересах лишь процветание этой прекрасной страны, служение моему императору и счастье его подданных. — О дочери я могу позаботится сам, а после она будет обручена вновь с принцем, — твердит он уже осознанно. — Китай — хороший союзник, и у меня множество связей не только с ним, но и по всему миру, — он встает на колено и упрямо глядит в глаза, — я куда более весомая и надежная кандидатура для Шарлотты, поразмыслите сами: кто возьмет в жены принцессу, что занималась таким богохульством? — Я не могу не согласиться, но, — Люциферу хотелось вздернуть тело Аластора, вмиг расцарапать его ухмыляющееся лицо, однако он не мог с ним не согласиться, в словах его была самая, что ни на есть, правда. — Я прошу вашего позволения: уверяю вас в своих самых чистых намерениях, я клянусь своей жизнью, что Шарлотта никогда не пожалеет о вашем выборе, — без остановки, четко и громогласно говорил он. — Аластор… *** Магне просыпается рано, слышит звон за окном. Плотно задвинутые шторы в миг распахиваются и свет отдает в глаза. Печаль она отпустила еще вчера, её место заняло спокойствие и благодать, быть может, только на время, но все же… — Доброе утро, мой весенний цветок, — проносится где-то над ухом. Шарлотта распахивает глаза: кровавый омут глядит на неё уже отдаленно — близ кровати. Аластор смотрит на неё, а потом перемещается вдруг на окно и оглядывает сад под ним. — У тебя снизу чудный сад, — молвит демон, — знаешь об этом? Шарлотта скидывает простыни, оставаясь в тончайших одеждах. — Что вы здесь делаете — вскидывает она руки, — что вы себе позволяете?. — Всего лишь навещаю свою будущую невесту, — спокойно говорит он, — а что? Чарли как-то непонимающе смотрит на него, а потом переметается взглядом на сад: тот в действительности прекрасен. — Аластор? — Да? Шарлотта поджимает губы, и почему-то хочется потребовать объяснений, но к её же удивлению, она произносит совершенно странное предложение: — Хочешь, прогуляемся там, в саду? Я покажу тебе своё самое любимое место и нашу с отцом беседку. Аластор с неожиданной для него нежностью улыбается, и в ту же секунду, глядя в её ясные и добрые глаза, отвечает:хочу…