Я вижу тебя с...

Эльф — или благословение, или крест. «Эльф». Из уст людей, это звучало оскорблением. Эльф. Она всегда знала, что принадлежит к иному миру. Более тонкому. Менее грязному. Эльф. На Земле её преследовало клеймо; всюду, неотступно, по пятам, по следу. Она была одна — одна, как перст. Непонятная. Странная. Никому не нужная, чужая… нездешняя. Эльф. Острые хрящики маленьких ушей всегда привлекали к себе внимание. Слишком много его. Слишком часто. Чаще и больше, чем следовало бы: насмешки, издёвки, глум. И: «Уродка!». И: «Что, думаешь, если уши другой формы, так ты особенная?». И: «Маленькая остроухая дрянь!»… Эльф. Гордость стояла поперек её горла. Она всегда была такой. Очерствелой, жёсткой, пережившей и чужую ненависть, и свою. Она была Эльфом. Последним из двух Земных. Одним из тех, кто ещё способен удержать в своих руках осколки старых знаний. Последним — это верно. Но всё же… не одиноким до конца. Ведь у неё есть Эзарель — теперь есть. Такой же гордый, как и она сама. Такой же своенравный, такой же хладнокровный. И такой же другой. Ласковый и нежный, спокойный и любящий: в его привычку не входило показывать это на людях; в её, впрочем, тоже. Так не потому ли то время, что они делят на двоих, проходит вдали от людской суеты? Там, где можно увидеть закат и рассвет; там, где кончается земля и начинается океан; там, где им обоим можно забыть о долге, работе, бедах, и просто… любить? «Эльф». Благословение, или крест — разницы нет. Она — это она, и большего ей не нужно.