Если выпадет снег

Серые холодные улицы серого и холодного, Богом забытого города были как всегда не приветливы, дождливы и туманны. Сквозь белесую пелену воздух мерно пропускал свет светофоров и скрип шин. Старые, маленькие деревца, давно забывшие, что такое листья, которые могли бы быть сухими, если бы не влажный климат этого городка, которого и городом-то назвать очень сложно: пара страшных обветшалых пятиэтажек здесь, пара там, где-то высились монстры-девятиэтажные… всё, убогие улицы, страшные машины-развалюхи разъезжали по этим улицам, пока их водители, сидящие внутри авто, агрессивно били по рулю, матерились, орали друг на друга и ехали дальше. Простые пешеходы в своих тоненьких курточках старательно обходили такие места, чтобы не попрощаться со своею жизнью… Конечно, была и другая сторона этого города, не такая убогая, даже немного милая: несколько одиноких коттеджей, наверное, восемь. Да, восемь, не считая одного строящегося, в который скоро заселиться очередная семья. Вскоре, они, конечно, уедут оттуда, потому что в таком месте уважающие себя люди не живут. Живут такие люди где-нибудь в Манчестере или в Шеффилде, кому повезло больше — в хорошей и большой квартире в центре Лондона. Но не здесь, не в этом промёрзлом туманном городишке с небольшим населением, в котором собираются самые гнилые люди Великобритании. Жильё здесь стоит так, как должно, то есть — недорого. За такие маленькие квартиры-коробочки отдать много было бы безумством. Впрочем, безумством было жить здесь, потому что каждый второй умный человек копит деньги и уезжает куда-нибудь, где можно хорошо жить и зарабатывать. По крайней мере, так казалось тем немногим, кто на свою беду заскочили в сей убогий городок: одна школа, один небольшой колледж с одним направлением — металлургия. Огромное количество заводов и других загрязняющих предприятий. Туман этого городка к часу дня становился ни то серым, ни то грязно-коричневым, но никого это не удивляло, кроме чужаков. Чужаки в этом городе — редкость. Демиан сидел на старой лестничной клетке, которая уже изжила свои лучшие годы, и смотрел вниз, желая случайно сорваться и полететь вниз, но одновременно боясь такого поворота событий. Покачнулся туда, отпрянул, потом снова и снова, это действие он довёл до такого автоматизма, что даже не замечал, насколько он иногда бывал близок к падению. Туда, в холодную и мерзлую темноту, которая щупальцами скрывала каждый уголочек этого подъезда, воняющего алкоголем, блевотой и чем-то ещё, о чём думать юноша совсем не хотел, боялся. Он не выходил на лестничную площадку по ночам, ещё в детстве уловив краем уха то, что происходит там: крики, разбивающиеся бутылки, мольбы, рычание… В детстве, он думал, что в подъезд забирались страшные и огромные собаки, которые были даже ещё голоднее него, пожирающие глупцов, решивших выйти туда в тёмное время суток. Не сказать, что там днём было особо светло, но небольшие оконца с грязными стёклами, с обвисшей на них паутиной, свою работу делали: подъезд выглядел немного светлее и безопаснее. Мальчишка привык, что порою он задевает носком своего изношенного ботинка какую-нибудь отвратительную липкую дрянь, блевотину или что ещё там может быть. Он пока ещё не встречал какие-нибудь фекалии, но понимал, что когда-нибудь наступит на такую подлую ловушку и навсегда забудет о брезгливости. Хотя, о какой брезгливости идёт речь? Проживая в этом обоссаном подъезде, понимаешь, что антисанитарией здесь воняет… в прямом и переносном смысле: говно воняет, моча воняет, блевотина воняет. На лестничной площадке не вонял только мальчишка, и то лишь благодаря его матери — женщине очень чистоплотной. Демиан не знал, как его мать зарабатывает им на жизнь. С утра до ночи она пропадала на работе, ночью спала. И так каждый день, чтобы купить самое необходимое, но даже так они голодали. Да, Демиан мало ел, по худому впалому лицу это можно было очень легко понять. Одежда на мальчике висела, как мешок, хотя в прошлом году, вроде, ещё не плохо так сидела. Только в этом она вдруг стала ему такой большой, или Демиан ошибается. Погода на улице была такой же, как в любой другое пятничное утро: серой, туманной с редкими проблесками солнца. Мальчишка на лестничной площадке безбожно пропускал школу, считая это занятие бесполезным и глупым. К тому же в школе учатся одни зазнайки, которые пытаются хоть чего-нибудь добиться, а потом всё равно заканчивают свои года у станка. Демиан решил, что полезнее работать: и еду домой можно принести, и маму накормить, и отложить на чёрный день. Он был предусмотрительным юношей, впрочем, это и не удивительно. Эта черта характера воспиталась в нём благодаря тому выживанию, в котором он оказывается каждый день после того, как откроет глаза и увидит свою маленькую серую комнату-подсобку, в которой раньше лежали швабры и прочие инструменты. Мальчик слез с перил и торопливо побежал вниз по лестнице, торопясь на свою подработку. Осторожно минуя безумные машины-развалюхи, летящие по своим делам, добрался до старого, отживающего своё время, супермаркета с отваливающийся табличкой. Хозяину всё никак не хватает времени присобачить её обратно, а Демиану пофиг. Конечно, заплати они ему за это, он бы с радостью присобачил бы её обратно, да ещё и так, чтобы сто лет могла висеть и даже не думать о том, чтобы упасть… потому что неодушевлённые вещи не думают, а табличка упадёт через месяца два. Кивнув темноволосой кассирше, мальчик зашёл в комнату для персонала и надел потную форму. Он уже давно перестал обращать внимание на этот запах, смирился с тем, что местная прачка работает раз в столетие. Кстати, на этот раз кассирша стояла другая: тоже темноволосая и темноглазая, с впалыми щеками и острыми чертами лица, но другая. Видимо, прошлую с работы выгнали, но Демиану фиолетово, даром, что он сам послужил причиной того, что девушку выпнули, а её зарплату отдали хитрому Деми, который и подставил её. В этом городе все выживают, как только могут. Кассирша, брав взятки, продавала несовершеннолетним и алкогольную продукцию, и табак. Мальчику было совершенно насрать на это, до тех пор, пока этот вопрос не стал денежным. Являясь мальчиком наблюдательным, он легко подметил все нюансы работы молодой брюнетки, а потом нашёл некую закономерность. Одна и та же группа подростков заходили в магазин в одно и тоже время, когда была её смена. Приведя директора на место преступления, он сдал её с поличным, получил деньги и пошёл домой, даже не терзаемый совестью. Ну, что же ещё могло ожидать её? Демиан не знал, да и вообще не интересовался. Ему было откровенно и честно всё равно. — Здравствуй, удачной тебе работы, — вяло улыбнулась новенькая, поправляя выбившуюся из высокого хвоста прядь волос, — ты до скольки? Так же до семи, как и я, да? Если так, то сходим куда-нибудь, ты вроде симпатичный юноша. — Отвянь, мымра нечёсанная, и не мешай мне работать. К тому же, я старухами не интересуюсь, — он встал за свою кассу и проверил на наличие ключей и прочей важной хрени, типа заначки с карамельками, которые, по доброте душевной, иногда выдавал босс. Конечно же, их просто никто покупать не хотел из-за годности. Им осталась неделя-две, но пока ещё съедобные. Кинув одну себе в рот, он принялся за работу. Время близилось к вечеру, монотонность такой работы может и могла раздражать, но юноша уже так привык к этому. В первые дни он пытался следить за покупателями просто из интереса, да и от скуки, потом ему это надоело. Да и зачем это делать? Глупости да и только, лучше думать о том, сколько овсянки сегодня купить и на сколько дней её хватит. С такими мыслями он заметил белоснежную макушку какого-то странного индивидуума. Этот субъект держал две пачки: с рисом и с гречихой, что-то обдумывал, а потом подошёл к кассе… к его грёбанной кассе: — Простите, мне очень жаль, что я вас отвлекаю от медитации, но у меня встал вопрос, — Демиан злобно зыркнул на блондина, цепляясь взглядом за его небесно голубые глаза… красивые. Значит (хоть это и было очевидно), он точно чужак — ухоженный, светловолосый и светлоглазый, да и речь неплохо поставлена. Здешние бы сказали, — «Эй, паталый, у меня тут вопрос.» А этот субъект вежливый, — почему на крупы, да и всё здесь, такая низкая цена? Надеюсь, что не из-за того, что здесь всё просрочено, так ведь? — Думаешь, мы бы стали продавать просрочку, мистер «У меня встал вопрос»? Если не хочешь покупать — дуй отсюда, не мешай медитировать, — грубо отозвался кассир и прикрыл глаза. Потом открыл и вздохнул, видя, что данный субъект ещё не ушёл, а стоял, поджав губы и рассерженно стреляя глазами, — слушай, сорян за грубость, принцесса, но у нас в городе всё такое. Зарплата мизерная и цены такие же, поэтому со жратвой всё в порядке, я не сдох. — Ох, как же я рад это слышать. Не то, что тут всё так удручающе, особенно улицы, кстати из-за них я подозревал вашу продукцию на просрочность, прошу прощения, кхм… Я рад слышать, что с едой тут всё хорошо. Обслужите меня? — Субъект вывалил все крупы, пытаясь невинно улыбнуться, пока как Дем пропикивал все товары и демонстративно зевал. Под конец кассир сказал ему: — Слушай, принцесса, совет тебе дам: с вежливостью кончай. Она тут не в приоритете, тебя лишь выпендрёжником посчитают, а потом пнут пару раз по рёбрам, чтобы не выёживался. Будь проще, а иначе, — мальчик пожал плечами, — тебя загнобят, принцесса. — Спасибо за совет, длинная чёлка. Демиан улыбнулся, пригладив чёлку, скрывающие золотистый блеск его глаз. Когда рабочий день закончился, мальчик собрал вещи, купил немного овсянки, переоделся и, оставив позади новенькую, вышел на улицу и нахмурился. Темно и пыльно, грязно и туманно, впрочем, как и в любой другой вечер пятницы. Машин стало меньше — дороги свободнее. Ещё пройдёт час-два, и нужно будет уже запереться в квартире, чтобы не узнать о том, что происходит по ночам в его подъезде. Его мать, всегда приходящая стабильно в час ночи, пьяни не боялась, легко вырубала их, судя по следующей после звенящей тишине и такого долгожданного щелчка. Демиан ждал её, приготовив вкусный ужин… ну как вкусный. Овёс, немного ветчины, но зато еда была горячей. Мать Демиана всегда приходила уставшей, её сил хватало лишь на то, чтобы поесть, поблагодарить сына за еду и лечь спать. Приходила она, как было сказано ранее, очень поздно, в час ночи, уходила в шесть, бывало раньше. Деми просыпался за минут пятнадцать до того, как встанет его мама, быстренько варил гречку, чтобы накормить свою родственницу перед её рабочим днём, когда как сам ел, только если повезёт. Мальчик не жаловался, лишь грустно наблюдал за тем, как она ела. Голодал, но молчал, на беспокойство матери отвечал стабильным, — «Я всегда ем после тебя, мама». Она успокаивалась и уходила на работу, а голодный мальчишка после пяти минут ожидания торопливо скатывался с перил и убегал на улицу, иногда немного отсиживался дома, чтобы навести порядок, а после на подработку. Если бы Демиан поднял бы сейчас глаза, то увидел бы одиноко летящую на землю хрупкую снежинку, но он был человеком совершенно не мечтательным, смотрел либо под ноги, либо вперёд. Но никогда, никогда не ввысь. Да и зачем голодному мальчишке думать об аккуратной и хрупкой снежинке, даже если бы она была очень редким явлением в этом убогом городке. Зайдя в подъезд, мальчик достал ключи и открыл квартиру на первом этаже с ржавой табличкой с циферкой «5» на двери. Придя домой, Деми снял ботинки, посмотрел на своё лицо в зеркале и вздохнул. Сняв грязные носки, он босиком направился в ванную, кинул носки в корзину и подошёл к раковине. Когда грязно-коричневая вода стала чуть жёлтенькой, мальчишка умылся, сняв с себя весь смог, который накопился за целый день вне дома. Неожиданно, Деми услышал щелчок, который предвещал появление матери, что было по меньшей мере удивительно. Она пришла так рано, почему? — Дорогой, расскажи-ка, как у тебя со школой? — Начала издалека женщина, снимая свои потрёпанные грязно-серые лодочки, — меня это очень волнует. Дражайший мой, мне звонили из школы и рассказали кое-что интересное. Ты где?! Как только голос матери стал приторно сладким, Демиан закрыл дверь в ванную, когда же она сказала про «кое-что интересное», то он и вовсе на защёлку её закрыл. Подошёл к зеркалу, сжимая тонкими, длинными пальцами холод керамикм. Раковина не шелохнулась, зато вот ладони защипало. Заусенцы на керамике больно впились в кожу. Мать мальчика сказала кому-то мягким и доброжелательным голосом: — Проходи, устраивайся. Старайся ничего не замарать, мой сын — жуткий чистюля. В кого это он такой — не пойму. В дальних родственников, наверное. Послышалось какое-то копошение, шелест одежды и тихий чих. Это было настолько странно, что Демиан решил рискнуть и, задвинув защёлку, приоткрыть дверь и немного выглянуть. — Ох, миссис Блэк, я очень польщён вашим гостеприимством, — сказал тот странный субъект из супермаркета, — а насчёт чистоты. Спешу заверить вас в том, что я тоже не переношу бардак и грязь. Поэтому меня очень радует, что ваша квартира совсем не похожа на улицу: чистая, красивая и уютная. Я как будто оказался в безопасности… В таком городе можно легко умереть из-за смога. А ещё меня беспокоит цвет вашей кожи. Женщина отмахнулась, поправив свои тёмные волосы, а потом села рядом с юношей, заставив Деми сжать зубы. Если субъект был относительно чистым, то в чистоте платья матери он сомневался. Придётся потом почистить этот диван, а иначе он станет совсем грязным. Погружаясь в свои мысли, Демиан даже не заметил, как оказался поднят за шкирку сильной, но немного костлявой рукой темноволосой женщины: — Попался, негодник! Почему сразу не вышел, м? Мать боишься что ли?! — она кинула его на диван и хрустнула костяшками пальцев, — знакомься, наш гость — Микаэль Винтер. А это мой сын-прогульщик — Демиан. С этого дня мистер Винтер будет заниматься с тобой… А ещё, ты пока на домашнем обучении, раз в школу не ходишь. — Она посмотрела на сына злым взглядом, но он всё равно соскочил с дивана и поднял голос, дрожа от негодования. — Какой, к чёрту, репетитор, мама?! Нахрена, спрашивается, мне вообще эта учёба нужна?! Всё равно буду горбатиться на каком-нибудь сраном заводе, так что дипломом я смогу только задницу подтереть, когда туалетная бумага закончится. — Демиан сжал кулаки, его зрачки расширились, хотя сквозь длинную чёлку этого не было заметно, — в жопу учёбу, и без неё проживу!!! — Всё сказал? — Спокойно спросила темноволосая, и, дождавшись кивка сына, подошла к нему и начала несильно тянуть его уши, — а теперь слушай меня! Когда мне позвонили из школы и сказали, как «хорошо» ты учишься, мне пришлось срочно что-то придумывать! Я весь чёртов день искала тебе репетитора, котрый не требует много денег, я из-за этого сегодня на работу не вышла, а ты смеешь мне такое говорить?! Достань из жопы учёбу и засунь туда своё мнение, понял?! — Недорогого?! Этому пижону ещё и платить надо?! Извольте, матушка, достать из жопы моё мнение и всё-таки выразить его. МНЕ. НЕ. НУЖЕН. ЧЁРТОВ. РЕПЕТИТОР. — Микаэль как-то забито улыбнулся, наблюдая за этим, а потом и вовсе сжался, когда младший Блэк ушёл, громко хлопнув дверью своей комнаты. Темноволосая вздохнула. — Прости за это… Может, выпьешь чаю? — Она вымучено улыбнулась, поднеся руку к кончику носа. — От чая не откажусь. Когда женщина ушла на кухню, Микаэль аккуратно пробрался в комнату Деми и нахмурился. Всё было чисто, убрано: каждая вещь лежала на своём законном месте. Могло даже показаться на секунду, что в этой комнате никто не живёт, ведь в ней отсутствовали какие-либо предметы уюта: фотографии, растения, часы. Лишь только валяющийся на маленькой кровати Демиан говорил о том, что он тут живёт. Лицо школьника было искажено ненавистью, тело напряжено, а глаза… Из-за откинутой чёлки можно было вдоволь наслаждаться прекрасным янтарным оттенком, а так же злым взглядом. — Спасибо бы лучше сказал, не думаю, что твоей маме бы понравилась новость о том, что ты работаешь в супермаркете, — Микаэль подошёл к небольшому столику в углу и провёл пальцем по его поверхности, ни пылинки. Должно быть, действительно чистюля, иначе бы устроил срач и не парился. А тут всё так стерильно, чистенько. Вскоре взгляд блондина зацепился за полку с чистящими средствами, на его уста натянулась улыбка. Как мило. — Шантажировать меня вздумал, принцесска?! — взорвался школьник и приподнял свой торс, чтобы рассмотреть нарушителя своего спокойствия, — сразу отправлю тебя вместе с твоими словами к чёрту. Нафиг мне не сдался, ещё и за шантаж взялся, псина породистая. — Твой поток оскорблений закончился, я надеюсь, — блондин, сохраняя спокойствие, сел на стульчик рядом с рабочим столом и сложил руки на колени, — если да, то я перейду, наконец, к делу. В общем, я студент, и хоть учусь заочно, у меня есть дни, которые я не смогу уделить тебе достаточное время. А так как теперь ты учишься на дому, я вправе спокойно назначить дни. Пожалуй, понедельник, среда и пятница. — Я работаю каждый день, — сказал, как отрезал. Потом отвернулся, рассматривая свои длинные пальцы и хмурился, — объяснять, надеюсь, не стоит, почему я это делаю. — Мальчик указал на свои острые скулы, впалые щёки, а потом ухмыльнулся, — поэтому я не могу уделить время на занятия, прости. К тому же, ты берёшь плату, а я такой роскоши себе позволить не могу. Для меня сытный завтрак — это праздник. — Я много не буду брать, — мягко парировал студент, садясь рядом с ним, — я же не чудовище, вижу, в какой ты ситуации. Да и деньги мне не нужны, просто родители настояли на том, чтобы я нашёл работу и понял, что такое «заработать деньги». Демиан недоверчиво его рассмотрел и отполз, поджимая губы. Чёлка вновь скрыла глаза, такие красивые, янтарные глаза, такие необычные и притягательные. Мальчик скрестил руки на груди, поджал ноги и фыркнул. Отгородился от него, желая поскорее избавиться от таких изменений в своей жизни. — И всё равно, я работаю вообще-то, — как-то чуть неуверенно сказал он, поджимая губы, — мне деньги нужны — это факт… И… И… И на кой-чёрт мне учёба?! Чтобы уехать отсюда?! Глупые мечты, которые ни к чему не приведут. Все истинные обитатели этого убогого, Богом забытого места, просирают свои знания на заводах с мизерной зарплатой, потому что уехать отсюда невозможно… Денег на бензин не хватит! Микаэль привстал и протянул школьнику руку, улыбаясь. — Всегда должно оставаться место надежде, а иначе душа будет постепенно загнивать. Никогда не упускай призрачное «возможно», и тогда оно обратит на тебя внимание, согреет в лучах своего солнца и подарит то, чего ты, возможно, ждёшь больше всего… Того, что твоя мать перестанет так измываться над собой на заводе, — Деми приоткрыл рот, чтобы возразить, но не успел — Мика его перебил, — ты знаешь о конкурсе на поступление в университет «Карринктон»*? Я расскажу. Если сдашь экзамен и победишь в творческом конкурсе, то получишь 1197,66 фунтов стерлингов. Очень соблазнительное предложение, поэтому конкуренция серьёзная. Но, я же выиграл, — в глазах мальчишки проскользнуло удивление, — я расскажу, что нужно сделать, чтобы победить. Договорились? — Почему ты такой добрый, Микаэль? — Спросил Демиан, чуть пододвинувшись, — это, знаешь ли, очень странно! И то, что я тебя сейчас не выпнул из комнаты, — большая удача. — Ты мне нравишься, похож на забитого щенка, — Мику столкнули с кровати хорошим пинком, — эй! Я же пошутил! На самом деле, я делаю это из-за глаз. Глупость, но точно такими же были глаза моей младшей сестры: упрямыми, обиженными и… янтарными! Я делаю это, как дань памяти ей. Поэтому будь добр, хватайся за возможность. Демиан задумчиво почесал подбородок, а потом тихо вздохнул, протягивая мизинец. Микаэль, смеясь, переплёл мизинцы и сказал: — Обещаю, что я тебе помогу! Помогу всем, чем смогу. А взамен, покажи мне этот город, Дэми, — Блэк нахмурился, услышав из уст оборзевшего студента такое сокращение его имени, — а ещё расскажи, а у вас бывает снег? — Снег? — Удивился брюнет, расплетая мизинцы. Блондин показушно расстроился, но мальчик деловито поднял бровь, как бы спрашивая, — «к чему это?», — нет, снега обычно не бывает. Хотя мама рассказывала, что встретила моего, — Деми замолчал, недоверчиво осматривая студента, а потом отодвинулся, — короче, мама рассказывала, что всего лишь один раз за всю свою жизнь видела снег. У неё было такое радостное, но одновременно печальное лицо. Но снег — это тупое развлечение для мелких, поэтому меня тошнит, когда люди приторно восхищаются этой хернёй. Микаэль встряхнул волосами и вышел, а Деми удивлённо вздёрнул бровь, а потом неторопливо потрусил за ним, приоткрыл дверь и выглянул. Необычный субъект, имя которому Микаэль Винтер, улыбаясь взял из рук матери Демиана небольшую чашку с чаем и что-то сказал. Женщина облегчённо улыбнулась, а потом повернулась в сторону сына и сказала уже ему: — Дорогой, приготовь, пожалуйста, ужин. Я настояла на том, чтобы Микаэль остался с нами и поел, а потом я его провожу до выхода. Ты же знаешь, что у нас пьяных по ночам хоть отбавляй. Таким образом жизнь Демиана Блэка потихоньку начала меняться. Не то, чтобы он очень этого хотел, но жизнь его не спрашивала о том, что хочет мальчик. Но, если начистоту, то Деми не был особенно против этого, он смог объяснить проблему на работе, и его поняли. Ну, если даже и не поняли, то хотя бы поставили работать в нужные ему дни, потому что работником он был слишком хорошим для этого городка. И всё было хорошо, пока не наступил понедельник — первый день его обучения у странного субъекта с именем архангела. Так же в понедельник произошло ещё кое-что интересное: с неба упала вторая снежинка, но никто, кроме Микаэля, не обратил на столь хрупкую красавицу должного внимания. Она летела и летела, пока не попала в густую пелену смога и не исчезла.