Мотылёк

Как часто Шарлотте приходилось задумываться о том, что будет дальше? Непроглядное, несуществующее, но уже такое мрачное будущее заставляло её тело трепетать, словно крылья мотылька. Наверное, она и была маленьким и беззащитным мотыльком. Чуть только подуешь — и крылья рассыпятся в прах, а тельце обмякнет на грязной земле. Так думал Аластор. В последнее время ему до скрежета в острых клыках хотелось раздавить крылья, расщепить до пыльцы, чтобы она оседала еле заметным слоем на его когтях и приносила ему блаженство. Но этого делать нельзя, ведь иначе Аластору станет ещё скучнее, чем раньше. Пока мотылёк заботливо кружил вокруг него, он забавлялся. Хах, всего лишь забава… Шарлотта же думала по-другому. И непонятно было, чья точка зрения была верной. Оба смотрели на мир под разным углом, и оба бросались из крайности в крайность. Принцесса пыталась увидеть свет в Радио-демоне. Почувствовать хоть каплю милосердия среди волн истинного мрачного безумия. И этим мотылек загнал себя в ловушку. Цепкая рука Аластора схватила хрупкое существо, зажимая между острыми когтями. Наивная, маленькая принцесса, ищущая каплю милосердия, совсем забывает о волнах безумия, в которых постепенно тонет. Захлебывается, пытается звать на помощь, но легкие уже заполнились тягучей жидкостью. Наивная, маленькая принцесса потонула в Аласторе, влюбившись в его безумие. Она потонула в нём, и какая-то её часть умерла, уйдя на дно тяжёлым камнем. Чарли была влюблена, а Аластор забавлялся, когда крохотный мотылёк пытался выжить в ярком свете сумасшествия. Однако, снисходительная улыбка превращалась в презрительный оскал слишком быстро. Мотылёк стал раздражать. Он стал порхать все ближе, забивая ноздри и лёгкие липкой пыльцой. Казалось бы, хрупкое создание, но оно с остервенением проедало мозг, шевеля крылышками и усиками, вызывая мерзкое чувство щекотки. Аластору впервые не хотелось улыбаться. Он пытался вытравить мотылька из головы, но тот оказался настойчивым. Что ж, это была его ошибка. Радио-демон понял, что теперь мотылёк был не больше, чем обычным тараканом. Мерзкий, вонючий, с грязными и противными лапками. Вся прежняя красота исчезла, а когда это произошло, Аластор так и не смог вспомнить. Ему надоело. — Привет, — с наивной благожелательностью поздоровалась Чарли. Она давно забыла о личном пространстве Аластора, а поэтому обняла его, вызвав тем самым жуткий оскал. Ему надоело. Радио-демон неподвижно стоял на месте, словно мраморная скульптура. Чего же он ждал? И все же, он медлил. Шарлотта посмотрела в глаза Радио-демону, который увидел в них гораздо больше, чем бесконечную доброту и наивную любовь. Он видел в них боль. Такую желанную и сладкую, которую Аластор без сожаления причинял Чарли каждый день. Но она сама виновата в случившемся. Цепкие коготки нежно обхватили тоненькую белую шейку. Ладони сжались, а лицо Шарлотты изменилось в кратчайший миг. Теперь она судорожно вцепилась в запястья Аластора, безнадежно пытаясь вырваться. Слишком поздно, Шарлотта, ты уже утонула. Радио-демон наслаждался. Он видел чужие страдания, и это приносило ему облегчение. Аластор с нежным трепетом отрывал крылья мотыльку. На пальцах оставалась сладковатая приторная пыльца, которая теперь вызывала лишь отвращение. Аластор с улыбкой на лице душил Чарли. Он мог спокойно перерезать ей глотку или сломать шею. Но тогда какое от этого веселье? Радио-демон смотрел в помутневшие глаза Чарли. Похоже капля милосердия окончательно растворилась в океане безумия и жестокости. Всё было зря. Шарлотта уже не так сильно сжимала запястья Аластора. Всё было зря. Нет! Она не может думать так. Это не в ее стиле. Так нельзя. Она хотела жить и бороться в аду. Чарли так просто этого не оставит! Еще не все потеряно! Мы ещё посмотрим, кто из нас сильнее. Просто так она не позволит оторвать себе крылья. В глазах мутнело, и Шарлотта видела только два красных глаза, упивающихся её болью. Нет, она не сдастся. Шарлотта Магне не такая. Она не сдастся, а Аластору придётся поплатиться. Она не сда…

КОНЕЦ