Summer snow (the predestinations or choices?)

      В Аду было холодно. Какие бы мифы и легенды не ходили там, наверху, в мире смертных — в Аду было холодно, а пепел, падающий с неба, напоминал снег. Демонам, которые всю вечность провели здесь, было всё равно — холодно ли, жарко ли. Они просто этого не чувствовали. По мнению Люцифера, жарко в Аду было лишь в одном из немногих мест — у огненной реки Флегетон, пятой по счёту реки Преисподней. О, греческие мифы не врали. Люцифер вообще любил греков с их богатой фантазией. Более того, история про Орфея и Эвредику — чистая правда. История, конечно, была печальнее некуда: несчастная любовь, что сильна даже после смерти… Ах, эти типичные сюжеты современных историй, ложащиеся в основы книг и фильмов. Люцифер ничего не мог сделать для старины Орфея, который нашёл «комнату» возлюбленной, и вопреки четкому предостережению «не оборачивайся», всё же поддался искушению. В Преисподнюю действительно вела особая тропа, доступная смертным лишь в исключительных ситуациях, но звёздная греческая пара были единственной, кто смог по ней пройти, да и там работала особая «магия», в природу которой Владыка Преисподней вмешиваться не хотел — это явно было что-то от мамочки, которая также принимала участие в создании сего «чудесного» места (разумеется, дело не обошлось без романтики и любви).       — Я не хотел… Пожалуйста, дай мне ещё один шанс! — плача, умолял Орфей, стоя на коленях перед наглухо закрывшимся входом в Ад — это была вершина огромной горы, куда была не так уж и просто взобраться.       Ветер свистел у них над головами, грозясь унести Орфея вниз.       — Прости, парень, я не властен над этим, — с искренним сочувствием ответил Люцифер. — Мне правда жаль.       — Но ты Король! Ты… Ты Бог, и…       О, ещё одна причина, по которой Люцифер обожал греков — это их святая уверенность в том, что он является Богом. Как тебе такое, м-м, папочка? Правда, у них был огромный пантеон, где помимо владыки подземного мира были и другие боги, но почти все они, в отличие от Люцифера, не были реальными.       — Всё верно, я Король, я Бог, и я могуществен, но ты должен понимать, Орфей, что в Подземном Царстве существуют свои правила и свои законы, и я не могу их изменить — это часть Преисподней, это то, где я не имею власти.       Орфей заплакал ещё горче, и Люциферу стало отчего-то совестно. Да, он не мог ничего изменить и помочь этим несчастным влюблённым, но ему хотелось, правда хотелось, потому что, хоть его истинный облик и стал другим — пугающим и жутким, Люцифер не обратился в монстра.       И никогда им не станет. Милосердие ему не чуждо.       — Я не хотел! Я виноват в том, что она там осталась…       «Правильно, парень. Вини себя, продолжай испытывать вину. Пусть она сожжёт тебя дотла, и тогда ты попадёшь ко мне обратно и сможешь увидеть свою Эвридику». Люцифер не собирался говорить это Орфею, потому что иначе парень не сможет здесь оказаться. Вина должна быть чистой. Это всё, что он мог сделать для этого парня. Дьявол наклонился к нему и прошептал в самое ухо, опаляя горячим дыхание шею: — Никогда не забывай об этом, Орфей.       И этот парень не забыл! Вопреки всему вина привела его прямо в Ад много лет спустя, в его собственную «комнату», где он вновь и вновь терял Эвридику. Он провёл там не одно столетие прежде, чем Люцифер пришёл к нему. Орфей, в конце концов, не тот, кто должен томиться в Аду, потому что он не сделал ничего плохого. Удивительно, но Эвридика была первой, кто смог выбраться из своего заточения, приняв вину и простив себя. Удивительная девушка, ей-Богу.       —Здравствуй, Орфей.       Парень вздрогнул, посмотрев на Люцифера затуманенным от слёз взглядом.       — Помнишь меня? — на лице Короля Преисподней играла его неповторимая фирменная улыбка. Позади Орфея стояла настоящая Эвридика.       — А-аид?       — Предпочитаю Люцифер, но… Да, всё верно, — оскалился мужчина, предвкушая развязку, пожалуй, одной из самых трагичных историй любви. — Помнишь, как ты здесь оказался?       — Я умер?       «Ну же, парень, не подведи только».       — Ты умер, верно. И ты… у меня в гостях, так сказать. Но, парень, пора и честь знать. Ты немного подзадержался, тебе здесь не место.       — Орфей. — Позвала его настоящая Эвридика, сжав руки на груди и молясь про себя всем богам, чтобы он справился.       Он обернулся, но тут же взвыл, словно от боли, и отшатнулся назад.       — Я… я… прости меня, я не хотел, чтобы всё так произошло, я… д-думал, что тебя нет позади, я просто хотел проверить, убедиться, и…       Эвридика прервала его бессвязное бормотание нежным поцелуем — о, как она скучала по нему все эти бесчисленные годы, проведённые среди кошмара собственной вины, и вот он — настоящий, пусть и не живой, но он — рядом! Она может его коснуться, обнять, поцеловать…       — Ты настоящая, — пораженно прошептал Орфей, отрываясь от губ любимой. — Ты здесь…       — Да, мой милый, я здесь, — смаргивая слёзы, ответила она. — Ты не виноват. Это был единственный путь, в конце которого мы были бы вместе. Ты молодец. Это кончилось. Эвридика крепко обняла Орфея, прижав его к своей груди.       — Я не виноват. — Едва слышно прошептал он. — Теперь… мы будем вместе. Я нашёл тебя… Люцифер, наблюдавший за всем этим со стороны, шагнул вперёд, выйдя из тени, и поаплодировал, ставя точку в этой истории. Всё, занавес! Какая красивая кульминация!       — Замечательно! Что ж, вы были прекрасны, поздравляю! Думаю, вы теперь свободны, папочка будет рад видеть вас обоих наверху. — Сказал он, указывая рукой в серой небо.       — Спасибо, Владыка Аид, — Орфей поклонился Люциферу, за ним повторила и Эвридика. — Я понял слова, что вы сказали в последнюю нашу встречу.       — Умный парень. — Хмыкнул Люцифер. — Иного я не ожидал. Вы оба заслужили лучшего. Вы свободны, врата Рая для вас открыты. Вперёд. — Он махнул рукой в сторону тропы из жёлтого камня, которая пролегла через красные пески Преисподней.       — Мы останемся, — внезапно сказала Эвридика, сжав руку любимого. — В благодарность вам за такую милость и спасение мы останемся здесь и будем служить вам вечно.       Люцифер вздрогнул и поражённо выдохнул, покачав головой. Что за бред? Никто из смертных, сумевших выйти из комнаты, никогда не желал остаться в Аду, в этом ужасном прогнившем месте, где кроме разлагающихся демонов, красного песка и пепла с неба ничего нет.       — Вы не обязаны… Вас ждёт Рай, Элизиум, вечное счастье наверху, где всё светло и до жути красиво, вы можете отправиться туда, так почему же…       — Мы приняли решение, Владыка. — Сказал Орфей твёрдо, взглянув на Эвридику влюблённым взглядом, словно обещая, что теперь всё будет хорошо.       — Что ж… Да будет так.       Дорога из жёлтого кирпича осыпалась пеплом, а врата Рая далеко наверху закрылись для этих двоих.       С тех пор два героя греческих мифов остались в Аду, поселились в самом светлом начальном круге за Красной пустыней, построив себе небольшой, но уютный домик. Демоны их не трогали. Да и зачем? Орфей и Эвридика всё равно были мертвы, а дальше Ада ничего не было. Люцифер часто разговаривал с этими двумя, рассказывая, каков мир и Бог на самом деле (как же они были удивлены, узнав, что никакого Пантеона на самом деле нет и что всевышний тот ещё ублюдок). С ними было весело: помимо трясущихся от страха демонов и Лилит ему не с кем было поговорить, поэтому Люцифер отчасти радовался тому, что они остались, но иногда всё же винил себя, что не смог отправить эти души к отцу, где им и было место. Хотя здесь им жилось очень даже неплохо.       Разумеется, он мог общаться с любым грешником, запертым в Аду, но почти все они были такими скучными, что самому хотелось в петлю лезть. Исключение составляли, как ни странно, известные личности, вроде Канта или Данте. Да, знаменитый своим бессмертным произведением господин Алигьери оказался не таким уж и бессмертным. Ох, Люцифер помнит, как этот парень попал к нему.       — Что, удивлён? — вопрошал Люцифер, ухмыляясь. — Оказалось, Ад совсем не такой, как ты его себе представлял, старик. Нет здесь твоих знаменитых девяти кругов. Некрещённые младенцы и добродетельные нехристиане на первом кругу Ада? Серьёзно? Чревоугодники, обжоры и гурманы на третьем? Ко мне попадают лишь те, кто на кусочки раскромсал свою душу злом, предательство и убийствами. А ещё вина. Ну конечно же вина, господин Алигьери. Сюда попадают те, кто винят себя в чём-то и не могут простить. За что же винишь себя ты, Данте? Или… что же ты такое совершил? Какой грязный секрет ты скрываешь, старик?       — К-то ты? — подрагивая от ужаса, спросил богослов, пятясь к стенке королевского дворца — сюда попадали лишь те души, что по-настоящему были интересны владыке.       — Я Люцифер. — На секунду его глаза полыхнули красным. Люцифер поистине наслаждался всем этим — разубеждать богословов, свято верящих в свои идеалы и убеждения по поводу загробной жизни, обрушивать на закалённых атеистов одну единственную мысль, что Бог существует, а Ад… уж тем более.       Данте всхлипнул. Все они смелы и тверды лишь до тех пор, пока не встречаются со своими страхами лицом к лицу.       — Стражник дороги к чистилищу?       — Ох, Данте, Данте, Данте… — Люцифер цокнул языком и неодобрительно покачал головой. — Я Люцифер, Дьявол, Сатана, Аид, Король Преисподней, Царь Мёртвых… У меня было много имён, так что… называй, как хочешь, суть от этого не изменится.       Данте заплакал, вжавшись в холодную стенку дворца. Люцифер разочарованно выдохнул и устало прикрыл глаза — никакого разнообразия, даже господин Алигьери оказался повергнут в праведный ужас.       — Отведи Данте обратно в его темницу, — Владыка кивнул стоящей недалеко демонице в чёрных плотных одеяниях. — Новенькая?       — Старенькая, — не очень-то и уважительно ответила она, рывком поднимая пленника преисподней за ворот рубахи. — Первая дочь Лилит — Мейзикин.       — О-о, а совсем не пошла в мать! Лестолюбивая и хитрая Лилит бы ушам своим не поверила, услышь она от своего отпрыска подобное обращение с Владыкой. — Люциферу не очень хотелось терять авторитет среди высших демонов, а тут из ряда вон выходящий случай — и с кем? Он не очень интересовался многочисленными детьми этой чертовки Лилит и уж точно не знал её первых отпрысков по именам, хоть те и были высшими демонами, занимающими особое положение в иерархии Ада. — Не боишься ли ты, Мейзикин, быть наказанной за свою дерзость?       Демоница фыркнула, толкая богослова к выходу. Обернувшись и взглянув Люциферу в глаза, она сказала:       — Не боюсь. Коли решишь убить — убивай, Владыка. Существование здесь и так высшее наказание, скучнее места во Вселенной и быть не может.       И вышла. Люцифер безмолвно смотрел на захлопнувшуюся дверь и думал о том, что абсолютно точно знает, кого возьмёт с собой в следующую свою вылазку на землю. «Если таковая вообще будет», — мрачно добавил он про себя.       В Аду было холодно вопреки всем сказкам на Земле, адское пламя текло лишь по Флегетону и венам Короля. Наблюдать за «своими» владениями было до тошноты противно, а от освещения болели глаза. Редкие крики грешников и голоса демонов раздражали ещё сильнее, хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать этого кошмара.       Он был зол, зол, как никогда прежде, воздух искрился вокруг Люцифера, словно сотни маленьких фейерверков взрывались прямо в воздухе, когда-то что-то похожее происходило, когда Самаэль смеялся.       — Асмодей! — прорычал он.       Перед Люцифером появился невысокий человекоподобный демон с серо-синей кожей, чёрными, будто смоляными волосами, заплетёнными в косы, над левым жёлтым глазом была выбита небольшая серебряная татуировка, изображающая два крыла; чёрные одеяния, обшитые золотом, говорили о том, что это кто-то очень сильно приближенный к Владыке. Асмодей поклонился, выражая почтение.       Чем больше демоны походили на людей, тем старше они были: в жилах первых детей Лилит текла человеческая кровь, потому как сама демоница много тысяч лет назад принадлежала к людскому роду и была первой женой Адама. Некоторые её отпрыски даже имели сильные чувства и эмоции. Например, Мейз. И Асмодей, разумеется. До того, как Люцифер запретил демонам вселяться в души смертных, он часто бывал на земле, однажды, кажется, у демона был даже длительный роман с земной женщиной, который не закончится ничем хорошим: она умерла от чумы и попала в Рай.       — Повелитель…       — Молчать! Я давал тебе слово, Асмодей? — Люцифер угрожающе приблизился к подчинённому. — Скажи мне, как ты объяснишь то, что произошло недавно? Этот… мерзкий мятеж?       — Я не принимал в нём участия, мой Король. — Ровно ответил демон, не выказывая и толики страха перед Дьяволом, но Люцифер знал, что он боится. Асмодей, бывший его правой рукой и служивший безупречно верно, всегда был таким: стойким и храбрым.       — О, я знаю, мой дорогой, — Морнингстар оскалился, загнав демона в угол и прижав к двери чьей-то комнаты. — Однако… Ты не остановил это.       — Я не знал, что эти грязные предатели задумали. Я не был в курсе, Господин.       — Неужели? У тебя множества демонов, которые во всех щелях затесались: и тут, и там. И ты на полном серьёзе говоришь мне, что не знал об этом, Асмодей? Ты знаешь, что они сделали? — Люцифер принял истинный дьявольский облик и посмотрел подчинённому в глаза, где плескался самый настоящий ужас. О да. Асмодей боится. — Во-первых, нарушили мой приказ никогда, ни при каких обстоятельствах не вселяться в мёртвых людей. Во-вторых, они убили кучу людей. В-третьих, мой дорогой, они украли ребёнка. Малыша, который ещё не может постоять за себя. И, наконец, в пятых: они пытались убить меня.       Асмодей вздрогнул, как от удара тока и опустил взгляд вниз.       — Я не знал, что именно они задумали… Я лишь… лишь полагал, что они вернут вас обратно, Владыка. — Прошептал Асмодей, вжимаясь в стену сильнее, словно это могло спасти его жалкую наполовину человеческую душонку. — Вы были нужны здесь, а не там.       Люцифер отступил на шаг, принимая свой обычный облик.       — Пока меня не было, ты был практически Королём, Асмодей. Что тебя не устроило? Разве было бы не лучше, оставайся я на Земле и дальше?       — Власть — это не то, чего я хочу, Владыка Люцифер. — спустя некоторое время, ответил демон, всё ещё не поднимая на Короля взгляд. — Ваш трон, ваше звание — это не то, что меня прельщает.       Вот именно это Люциферу и нравилось в Асмодее — правда, он всегда говорил только правду, какой бы она ни была. Даже если это грозило ему смертью, демон не лгал, чего не скажешь об остальных, более поздний детях Лилит.       — А кого же тогда прельщает мой трон? Ты ведь знаешь это, Асмодей, верно?       — Никто из демонов не сможет стать полноправным Владыкой Ада, поскольку корона, опущенная на голову того, кто не является ангелом, сожжёт душу и тело этого отчаянного идиота.       — Не увиливай, мой дорогой, я знаю тебя слишком хорошо, чтобы поверить в твои увиливания, — недобро ухмыльнулся Люцифер.       Ветер вдруг поднялся, поднимая красные песчаные вихри ввысь. Недобрый знак для демонов, значащий только одно — сегодня что-то душа покинет Ад навсегда, отправившись вникуда.       — Мою мать, — наконец, ответил демон. — Твой трон прельщает Лилит. Ведь она была тут Королевой ранее. Пока не упали вы, Господин, править Адом мог любой достойный демон.       Люцифер окинул «советника» и свою правую руку долгим взглядом, не означающим ничего хорошего.       — Созови всех на границу среднего и начального круга, туда, где пески Аматтео берут своё начало. Когда я говорю всех, я имею в виду каждого демона. Я хочу, чтобы в первой линии стояли все, кто был причастен к этому мятежу. Ты меня понял, Асмодей? — прорычал Люцифер, лишившись той капли спокойствия, которая у него была.       Демон кивнул, быстро поклонился и тут же исчез. Совсем скоро на границе, утопая в красном песке, стояло полчище обитателей Ада. Люцифер не стал разбрасываться речами, он просто не хотел ни с кем говорить. Единственное, чего Дьявол желал по-настоящему, так это вернуться обратно к Хлои Деккер. Показательные казни были совсем не для него, но сегодня был особый случай, и, пожалуй, Люцифер даже рад отправить всех этих ублюдков в неизвестность, как пример, как урок, показывающий, что будет с остальными, если те решатся на что-то подобное. Только вот из головы никак не выходило отвратительное сравнение. Однажды отец тоже поступил так: наказал его за восстание, скинув в Ад, в назидание всем остальным.       «Нет, сейчас всё было иначе, верно? Они убивали людей, они украли Чарли, они угрожали жизни Хлои, жизни всех людей на Земле…»       — Дромос, выйди. — Люцифер изобразил на лице скучающее выражение, смешанное с отвращением, когда мелкий изуродованный демон шагнул вперёд, дрожа всем своим жалким телом, словно осознавая неизбежность своей участи. Он упал на колени, уткнувшись лбом в песок.       — Повелитель, пожалуйста… Я лишь хотел… Хотел, чтобы Ад обрёл своего короля вновь… — забормотал Дромос.       — И именно поэтому ты явился на землю, нарушив мой приказ? — осведомился Люцифер, подавшись немного вперёд. В груди вновь закипала ярость при воспоминании о том, как этот ублюдок в облике отца Кинли держал маленького Чарли у себя на руках. — Поэтому ты напал на меня и на моих… подчинённых там, на Земле? Вы слышали это? — он поднялся во весь свой рост, расправив кожаные дьявольские крылья, дабы создать ещё более устрашающий вид. — Дромос, служивший мне верой и правдой много веков, напал на меня. Как ты там сказал? «Я тебе больше не подчиняюсь»? О, да.       Дромос заскулил так жалобно и протяжно, как не скулили грешники, когда их пытала Мейзикин. Люцифер не думал о пощаде. Нет, её не будет. В мыслых лишь был маленький бедный ребёнок, похищенный у своих родителей и подвергнутый невероятной опасности; и Хлои, кричащая от ужаса и вызывающая к помощи, в то время как десяток демонических рук сжимали её тело, словно пытаяясь затащить сюда, в Ад. Люцифер не имеет права допустить, чтобы что-то подобное повторилось вновь: Хлои и этому супермаленькому человеку не должна угрожать никакая опасность.       — Дромос, я не прощаю подобное. Ты и твои прихвостни позволили себе слишком многое. Что же мне теперь делать, когда несколько десятков демонов обернулись против меня, — нарочито спокойно и задумчиво проговорил Люцифер под поразительную тишину. — Могу ли я теперь доверять хоть кому-нибудь из вас? Вы меня разочаровали, — гортанно прорычал он.— Может быть, будет лучше избавиться от каждого?       — Мой Король! — вперёд торопливо вышел Асмодей, упав на колени. — Позвольте… позвольте сказать, что это… это необязательно должно быть так. Предатели заслуживают получить наказание, но не все остальные. Я готов поручиться за них.       — Мой верный советник как всегда прав, — на лице Дьявола промелькнуло подобие улыбки, хотя, впрочем, она быстро сменилась зловещим оскалом. — И какое же наказание заслуживают эти грязные отродья?       Асмодей знал, чего хочет услышать Король. Все это знали.       — Смерти. — Ответил адский советник, склонив голову, чтобы не видеть острого взгляда Владыки.       — Мне хотелось бы узнать мнение моих верных подданных. Итак? — он взглянул на всю толпу демонов, которые неуверенно опустили большой палец вниз в лучших древних традициях. Верно. Все знали, чего жаждет Король. Когда Лилит последней опустила палец вниз, на губах Дьявола заиграла улыбка. Судьба мятежников была решена. Асмодей подал ему адский клинок. — Что ж, Дромос, как ты чувствуешь себя теперь? — Люцифер взглянул ублюдку в глаза. — Я ведь сказал, что ты поплатишься за то, что сделал. Дьявол никогда не врёт.       Одно резкое движение вдоль по горлу, и душа демона рассыпается на миллионы кусочков, смешиваясь с красным песком и навеки становясь его частью. Осталось ещё всего лишь несколько десятков, и Люцифер знал, что сделает с остальными. По щелчку его пальцев всех предателей охватило адское пламя, сжигающее их души на веки вечные.       — Мне не стоит спрашивать, усвоили ли вы урок, верно? — спросил Люцифер, складывая крылья под крики сгорающих душ. Правильно. Вселить в них побольше страха, а потом… А потом ничего, он не сможет вернуться всё равно: ради племянника, ради детектива, ради их безопасности ему придётся остаться тут. Ну и сколько же стоил его идеальный мир?       «Доволен, пап?»       — Убирайтесь. Убирайтесь вон! — завопил он, и пески Аматтео поднялись вверх. — Убирайтесь, — обессиленно прошептал Люцифер вслед исчезающим демонам. — Убирайтесь подальше…       Запустив обе руки в волосы и сев прямо на холодный песок, Люцифер позволил себе дать волю эмоциям. Никого рядом не было, никто не наблюдал, никто не посмел бы — только не теперь, когда Владыка так зол.       —Почему всё так дерьмово, пап? — он поднял голову к небу, впервые чувствуя тоску по звёздам. — Ты послал Хлои на мой путь, чтобы мы познакомились в тот день в клубе: я сидел за фортепиано, а она делала свою полицейскую работу. Это ведь всё ты… ты просто взял и привёл её за руку прямиком ко мне, я сначала злился, — усмехнулся Люцифер, шарясь по карманам пиджака в поисках сигарет. На его лице проскользнуло сожаление, когда в найденной пачке обнаружилась лишь жалкая пара сигарет. — Думал, что это всё неправда, — сигарета, зажатая в зубах, зажглась сама по себе — огонь был его стихией. — Всё, что у нас было с детективом. А потом понял, что над чувствами ты никогда не был властен. Это то, чего тебе всегда не хватало — любви. Может ты и привел Хлои на мой путь, но над всем остальным у тебя власти не было.       Дым медленно исчезал в адском сумраке, и Люцифер ощущал нарастающую в груди горечь, смешанную с обидой.       — В какой-то момент я был даже тебе благодарен. Потому что если бы не твоё наказание, я бы вряд ли встретился с детективом. А потом был этот мятеж в Аду, и я снова здесь, моё сердце разбито, представляешь, пап? — Люцифер рассмеялся, борясь с желанием расплакаться, потому что слёзы не были чужды даже Дьяволу. Ветра пустыни завыли сильнее, смешивая пепел с песком. — Она там, и её сердце, вероятно, теперь разбито тоже. Так скажи, зачем всё это было, зачем ты привёл её на мой путь, если наша история с самого начала должна была закончиться так? Вряд ли ты не знал про пророчество о первой любви Дьявола.       Гул нарастал, вокруг образовались десятки небольших торнадо. Люцифер вскочил на ноги, устремляя взгляд в тот самый светлый клочок неба.       — Отвечай! — проорал он в небо. — Почему ты это сделал? Почему ты сделал её несчастной? Зачем весь этот спектакль, чёртов ты ублюдок? Отвечай мне!       Но кроме пустыни ему никто не ответил.